Основной вид

Ползун

В отличие от Основного вида, у Стрика было всего две конечности с четырьмя хватательными пальцами. Лишенные суставов, они больше напоминали короткие толстые щупальца, но обладали невероятной силой, способной раскрошить в порошок даже твердый камень.

Туловище ползуна представляло собой вытянутую каплевидную форму, на которой располагалась небольшая голова с тремя фасеточными глазами и проволочными усиками-антеннами. Эти нитевидные отростки постоянно сканировали окружающее пространство в поисках потенциальной опасности или добычи.

Впрочем, у Стрика не было особых врагов, за исключением, конечно, представителей Основного вида. Остальных своих соседей по планете он мог убить на месте, выплюнув мощный заряд концентрированного яда. Эта густая едкая жидкость вырабатывалась особой железой, расположенной в его брюшной полости. Могучие лёгкие через трубчатый рот-присоску могли вытолкнуть порцию ядовитой секреции на добрую сотню вьюнов.

Стрик гордился собственной феноменальной меткостью. В отличие от многих своих сородичей, он мог попасть в небольшой камень с расстояния в пятьдесят вьюнов. Сегодня это умение оказалось как нельзя кстати. Когда Стрик мирно грелся на солнышке, растянувшись на поверхности горного плато, из-за каменной гряды неожиданно выскочил бакерский шипогруд.

Заметив отдыхающего ползуна, шипогруд воинственно взревел и встал на дыбы. Опустив вниз свои сдвоенные головы, увенчанные массивными роговыми наростами, он стремительно бросился на сонного Стрика, яростно вращая красными безумными глазами. Толстые шипы на его могучей груди угрожающе сверкали острыми белоснежными концами.

Стрик встрепенулся и мгновенно принял боевую стойку, приподнявшись на половину длины своего тела. Быстро оценив ситуацию, просчитав в уме скорость врага и скорректировав поправку на тягун, он набрал полную грудь воздуха и резко выдохнул. Ядовитая субстанция зелёным светящимся сгустком понеслась навстречу шипогруду и врезалась в одну из его голов.

Обезумевшая тварь взвыла от боли и слегка замедлила бег. Едкое вещество покрыло голову шипогруда плотной мутноватой плёнкой и начало стремительно разъедать плоть, проникая в череп и разрушая мозг. Однако вторая зубастая голова продолжала функционировать, и раненый зверь, отклонив её в сторону, вновь устремился к ползуну.

«Кто же так напугал его?» – пронеслось в мыслях у Стрика, когда он набирал воздух для повторного плевка.

Шипогруды редко нападали на других разумных существ, предпочитая уединённый образ жизни. Они не были хищниками и питались исключительно подножным кормом. Правда, и мозгов у этих созданий было, что у пятимесячного ползуна, когда он только-только научился думать слово «родитель». Эти горообразные увальни в общении обходились двумя-тремя короткими фразами. Их лексикон насчитывал не более пятидесяти слов. Впрочем, такого скудного словарного запаса им вполне хватало, чтобы внятно выразить какие-нибудь несложные мысли, в основном связанные с едой и половыми вопросами.

В отличие от шипогрудов, ползуны являлись гермафродитами и размножались делением родильных почек после достижения половозрелого возраста. Через год эта пора настанет и для Стрика. Ему волей-неволей придётся стать родителем на несколько долгих лет. Хорошо хоть родовое отпочкование происходит всего лишь раз в жизни.

Стрик заскользил к неподвижной туше шипогруда, изящно выгибая сильное беспозвоночное тело ровными дугообразными движениями. Его второй плевок был менее точным, и ядовитая секреция облепила лишь основание шеи шипогруда. Впрочем, результат от этого не изменился. Зелёная субстанция почти полностью растворила плоть вместе с позвоночником, практически отделив голову от туловища.

«А ведь я его знаю!» – подумал Стрик, вглядываясь в морду поверженного врага, искажённую гримасой невыносимого страдания. «Но врага ли? Его, кажется, зовут Жии, и он пасётся… пасся… рядом с родовой территорией Стрика. До сих пор этот шипогруд был довольно мирным и безучастным ко всему существом. Что могло случиться такого ужасного, что повергло меланхоличного зверя в столь неистовое бешенство? И почему он напал на меня? Ведь мы были неплохими соседями и даже иногда перебрасывались парой фраз, что для шипогруда в принципе являлось героическим усилием. Неужели Основной вид вновь занялся своими подленькими штучками, которые они называли мудреным словом „эксперименты“? Если это так, то… беда! Нужно будет поговорить об этом с соседними кланами. Может, кто-нибудь что-нибудь да слышал. А пока… надо позаботиться о несчастном Жии».

Ползун тяжело вздохнул и принялся таскать куски горных пород, обкладывая ими громоздкое туловище шипогруда. Это был нелёгкий, но необходимый труд. Иначе такая гора мяса через несколько дней начнёт быстро разлагаться под палящими лучами солнца. Окрестность заполнит тлетворный запах мертвечины и распугает всю живность на многие вьюны вокруг. В результате охотничьи угодья Стрика опустеют, и ему придётся искать новое место жительства.

Такому «подарку» будут, наверное, рады лишь безмозглые падальщики, жуткие и опасные твари. По отдельности они довольно трусливы, но если их соберётся больше десятка, то нападут без зазрения совести на любого, кто попадётся им на пути. А на столь обильную «закуску» их слетится не меньше сотни. Эдакая армия зубастых крылатиков способна в мгновение ока разорвать в клочья даже такого гиганта, как целебус. Хотя этих полумифических существ размером с гору, пожалуй, больше в мире и не осталось уже. Представители Основного вида поработали над их исчезновением ещё тысячу лет назад.

Так, за неспешными раздумьями, Стрик даже не заметил, как благодаря его стараниям на месте смерти шипогруда вырос высокий каменистый курган, наглухо погребя под собой окоченевшую тушу. Стрик очень устал, и ползти в собственную пещеру уже не было сил. Он с трудом забрался на вершину рукотворной возвышенности и, обвив телом большой булыжник, замер, погрузившись в глубокий сон. Небольшие усики-антенны мелко подрагивали на блестящей голове ползуна, сканируя окружающее пространство, готовые в любой момент послать сигнал опасности хозяину.

***

Смотри… очередной мутант копыта отбросил… – Горд небрежно пнул носком сандалии слизкое существо размером с крупную собаку.

– Осторожно! – предупредил его товарищ, аккуратно обходя стороной большую кучу горного щебня. – Это ползун ядовитый. Его слюна способна прожечь даже шкуру твердобрюха.

– Ерунда… – небрежно махнул рукой мужчина. – Мы уже проводили опыты с ядом этого слизняка. К тому же мое силовое псевдотело выдержит даже прямое попадание вибролуча, а не то, что какой-то там плевок червя-переростка.

– Ну-ну… смотри… – усмехнулся в усы Берд. – Сумасшедший Слоун вытворял такое со скрещиванием различных особей на этой планете, что мы до сих пор не можем разобраться со всеми их возможностями.

– А вот мы сейчас и проверим, что может этот слизняк, – хохотнул Горд и тяжело наступил на одну из конечностей ползуна.

Толстенная подошва его крылатых сандалий больно врезалась в мягкую плоть мирно спящего существа. Тело ползуна выгнулось, судорожно завибрировав, фасеточные глаза налились кровью, а из глотки послышалось яростное шипение. Его обвислые губы вытянулись трубочкой, а грудь вздулась огромным пузырём.

– Осторожно! – крикнул Берд своему бесшабашному спутнику.

Но было уже поздно. Изо рта ядовитой твари с огромной скоростью вылетел ярко-зелёный сгусток и с силой врезался в ногу истязателю. Удар был настолько мощным, что Горд упал, вывернув бедро под неестественным углом.

– Ах ты тварина! – зарычал он, с трудом поднимаясь на ноги. – Я тебя сейчас в лепёшку раздавлю, червяк паршивый!

Он попытался догнать спасавшегося бегством ползуна, но резкая боль в голени заставила остановиться. Горд с удивлением посмотрел на свою ногу, и глаза его расширились от ужаса. Ядовитая слизь не только не сползла с его силовой оболочки, но и прорвала её, облепив живую плоть жгучей лентой.

– Берд, помоги!

Взвизгнул он жалобно и попытался соскрести рукой вязкую субстанцию, но его усилия ни к чему не привели. Зелень быстро разъедала кожу и мясо ноги.

– Прекрати дёргаться! – раздался над его головой спокойный голос товарища. – Сейчас попробуем заморозить…

Берд опустил ладонь и медленно начал водить ею над зелёным сгустком. Ядовитое вещество добралось уже почти до самой кости. С затвердевших пальцев повеяло холодом, который с каждой секундой становился всё сильнее, замораживая в лёд голень пострадавшего. Впрочем, на яд ползуна заморозка не подействовала, и вскоре нога просто-напросто развалилась на две неравные части. Зелёная субстанция вязкой каплей упала на землю, «доедая» органику, а затем впиталась в песок, исчезнув, словно её и не было.

Горд тихо поскуливал, расстроено баюкая в руках срезанный кислотой голеностоп, не в силах смириться с потерей.

– Да-а… – озабоченно почесал затылок Берд. – Похоже, ноги ты лишился навсегда. Придётся либо протез делать, либо… обращаться к Сумасшедшему Слоуну, чтобы он нарастил тебе какую-нибудь подходящую конечность.

– Уж он наростит… – сказал, чуть не плача Горд. – Вживит лапу какого-нибудь мутанта, и не заметишь, как сам мутируешь вслед за ней.

– Как бы то ни было, нам всё равно нужно поторопиться домой. Моя заморозка скоро пройдёт, и ты с ума сойдёшь от боли. Держись за меня… сейчас портал открою.

***

Стрик издалека наблюдал за действиями богидов (так называли сами себя представители Основного вида) и в душе ликовал. Вот так он! Вот так молодец! Сумел ранить всемогущее существо! Такого не бывало ни с кем из его племени! Ни с кем из других племён! Он первый!

Ползун едва сдерживался, чтобы не взвиться столбиком и не пуститься в пляс. Лишь опасение мести со стороны второго высшего существа заставляло оставаться его в укрытии. Наконец, двуногие, помахав верхними конечностями, растворились в воздухе, исчезнув без следа тихо и бесшумно.

Стрик выполз из расщелины, куда он в панике забился, спасаясь от ярости богида, и задумчиво воззрился вдаль своими большими фасеточными глазами.

«Так значит, они всё-таки уязвимы, – размышлял ползун, шурша по каменной крошке сильным гибким телом. – А это заставляет задуматься… о многом задуматься. И… нужно сообщить об этом потрясающем открытии всем племенам на Тэдлонии. Хватит нам прятаться по щелям при виде их длинных фигур. Мы точно такие же жители этого мира, как и они. И, оказывается, тоже можем постоять за себя».

С такими благостными и патриотичными мыслями Стрик вполз в свою пещеру, где обитал со времён своего взросления вот уже более тридцати лун.

Генетик

Проклятый мутант! – рычал в бессильной ярости Горд, валяясь на операционном столе в лаборатории генетики. – Лишил меня ноги, урод! А всё ты со своими дурацкими экспериментами!

Богид, к которому обратился раненый, глумливо ухмыльнулся, но ничего не сказал, продолжая копаться в пластиковых ящиках огромного контейнера.

– Ну вот скажи мне на милость, что ты вмонтировал в эту адскую тварь, что даже силовой костюм не выдержал её плевка? – продолжал нудить Горд, расстроенно обозревая свою культю, аккуратно удерживаемую псевдопальцами медицинского андроида.

– Ничего особенного… – наконец удосужился ответить страдальцу Сумасшедший Слоун. – Кажется, это были части различных существ: ядозуба, полоза земляного, водяного плавлина и… впрочем, не думаю, что тебе будут интересны нюансы моей скромной работы. Хотя, честно говоря, такая концентрация кислоты, которая может разрушить всё на свете, и для меня загадка. Вероятно, этот вид со временем мутировал самым непредсказуемым образом. Тем интереснее будет изучить его вновь.

Учёный почти сиял от предвкушения новой задачи, что замаячила перед его взором в виде «ползуна обыкновенного», которого он некогда собственноручно и сотворил. Он был великим гением и в области генной инженерии не имел себе равных. Сумасшедший Слоун и прозвище-то своё получил за нескончаемые эксперименты над живыми существами, коих за тысячу лет, что он работал в своей лаборатории, скопилось на планете великое множество.

Геном местной флоры и фауны был настолько прост и податлив, что из него можно было лепить буквально всё что угодно. Скрещивать самые различные биологические виды и выводить из них поистине фантастические и порой невообразимо безумные существа. Это было благодатное поле деятельности для такого талантливого учёного, как он.

Сумасшедший Слоун криво усмехнулся своим хвалебным мыслям. Сам себя не похвалишь, никто и не почешется, чтобы оценить его титанические труды. Другие богиды занимаются сущей ерундой. Проводят время в разгуле и неге. А если кто и начинал практиковать, подобно ему, генную инженерию, то их способностей хватало лишь на создание собственных клонов для продления жизни да некоторого улучшения своих физических возможностей. Кто-то пытался вырастить крылья, кто-то жабры и хвост, но только он занимался серьёзными изменениями на генетическом уровне.

Его создания, невероятные по своему внешнему виду, форме и возможностям, фактически вытеснили всю естественную фауну планеты, а попросту сожрали её до последнего червячка.

Вот и сегодня Сумасшедший Слоун (ему очень нравилось это прозвище, которым одарили его сородичи. Ведь только богид с неординарным мышлением, а значит, сошедший с пути рационального обыденного ума, способен свершать великие дела) собирался провести очередной эксперимент по скрещиванию, казалось бы, несовместимых на первый взгляд биологических видов. За время своей деятельности на этой планете он сотворил их столько, что порой сам путался, изначальный это материал или уже созданный им когда-то.

На ещё одном хирургическом столе, укрытое мощным силовым полем, лежало существо, похожее на осьминога, но с густой шерстью и десятком глаз, расположенных по всей окружности его грушеобразной головы. Тварь водилась в океане, но могла передвигаться и по суше. Она была довольно опасна. Яд, выделяемый шерстью, мог отравить всё живое в воде на расстоянии до пятидесяти метров по окружности. И если бы не феноменальная медлительность этого… существа (названия твари Слоун ещё не придумал), то всей флоре и фауне Мирового океана пришёл бы конец.

Животное доставили ему несколько дней назад два его помощника, одному из которых сейчас и придётся наращивать ногу, прервав свои научные изыскания.

Ребята слегка туповатые, но хваткие и были способны достать любую особь на планете хоть со дна морского, хоть из жерла вулкана (водилась живность и там).

– Мне глубоко безразличны твои эксперименты и твои мутанты! – пробурчал Горд, скрипя зубами от боли, что, несмотря на обезболивающий бальзам, обильно покрывающий обрубок ноги, пронизывала его мозг пульсирующими судорогами. – Скажи лучше, что ты будешь делать с моей проблемой.

– Тоже мне проблема! – фыркнул чокнутый генетик. – Вживим конечность липенской жабы, и всего делов-то…

– Как жабы?! – ужаснулся Горд, даже забыв о своей боли. – Не хочу я жабью ногу! Я богидную хочу!

– Да ты не боись! – довольно рассмеялся Слоун. – Во-первых, какой дурак согласится отдать свою ногу тебе? А во-вторых, да будет тебе известно, что липенская жаба может принимать вид любого объекта, будь то кусок камня или волосатая нога богида. Причём, если ввести в её плоть специальный раствор, она сохранит эту форму навсегда.

– У меня гладкие ноги… – шмыгнул носом Горд.

– Роли не играет… – генетик подошёл к раненому, держа в руках какой-то серый бесформенный комок, напоминающий кусок грязной липкой глины. – Ну-с, молодой богид, примемся за дело. Сейчас я тебя усыплю, а проснёшься ты уже с новой ногой.

Слоун махнул свободной рукой, и попытавшийся было ещё что-то сказать Горд отключился в беспамятстве.

Генетик же, напевая под нос какой-то лишь одному ему известный мотивчик, наклонился над обрубленной конечностью пациента и прислонил к ней свою ношу. Грязный комок тут же начал растекаться и изменять свою форму, принимая вид утерянной ноги.

– Так… здесь чуть подправим… здесь укоротим, – бормотал Слоун, лепя стопу, словно из пластилина. – Вот… совсем хорошо. Теперь регенерирующее облучение… затем стабилизатор совместимости материи… так. Отлично! Всё готово! Ай да Слоун! Ай да гений! – Воскликнул генетик, приплясывая на месте под свой незатейливый мотивчик.

Он несколько раз подпрыгнул вверх, смешно поджимая под себя ноги, и, наконец успокоившись, подошёл к операционному столу. Щёлкнув спящего помощника по носу, он сообщил его бесчувственному телу:

– Твоя новая нога ещё даст о себе знать, но это будет не скоро и не вдруг. Слоун гаденько захихикал, потирая руки. – А сейчас дрыхни пока. Мне же пора заниматься настоящим делом.

Генетик, заложив руки за спину, неспешно вышел в соседнее помещение, где его ожидал ещё один объект для исследований.

Бунт

Весть, что богиды такие же смертные, как и все вокруг, взбудоражила каждое существо на планете… кто был способен мыслить, конечно. Хотя на распространение этой невероятной новости ушли долгие годы, многие разумные мутанты воспряли духом и потихоньку собирались из малочисленных разрозненных групп в довольно крупные скопления. Инстинктивно чувствуя, что вот-вот грянет большая буча, они даже перестали жрать друг друга, на время заключив перемирие. Впрочем, кругом и без того было достаточно тупой безмозглой массы, которая идеально подходила для прокорма такого количества особей. Даже самые крупные и опасные из них не могли противостоять сотне оголодавших мутантов.

По странному стечению обстоятельств, ползуны каким-то образом оказались во главе всей этой разношёрстной компании и направляли умы и умишки в нужное им русло. Толпы мутантов всё ближе подбирались к поселениям богидов, буквально обволакивая живой стеной их многоярусные города-башни.

Представители Основного вида даже не подозревали о надвигающейся смертельной опасности, мирно почивая в глубокой уверенности, что всё подвластно их воле и разуму. Они – вершители судеб, сотворители мира, и ничто не сможет угрожать их благоденствию и покою. Но богиды ошибались.

***

– Мы сможем напасть на них прямо сейчас!

Яростно вопила пятнистая Билда, возмущённо щёлкая челюстями, усеянными тройным рядом острейших зубов, которые она могла метать на довольно большое расстояние. Именно так эта с виду невзрачная шестиножка и охотилась, заплевывая добычу десятком естественных стрел. Хорошо хоть зубки её не были ядовитыми, и некоторой потенциальной закуске удавалось спастись благодаря способности быстро регенерировать. Потерянные зубы отрастали у неё уже на следующий день, и Билда вновь могла начать охотиться.

– Не спеши, – хмуро процедил сквозь обвислые губы плазменный мнемогоник. – Нам нужно привлечь как можно больше боевых особей, иначе вся затея пойдёт насмарку.

– Нас уже сотни тысяч! – не унималась Билда. – Неужели ты думаешь, что мы не сможем справиться с горсткой богидов? Вон даже ползун одним лишь плевком лишил богида конечности. А что будет, если он начнёт плеваться серией? Да одно лишь его племя сможет уничтожить большую часть Основного вида. А что будет, если я разом выплюну все свои пятьсот зубов? А если…

– Тогда ты будешь бесполезна и уязвима целые сутки, – перебил её мнемогоник, слегка раздув своё прозрачное студенистое тело, что означало у него саркастическую улыбку. – И тебя сожрут свои же сотоварищи.

– Ах ты! Билда подпрыгнула на месте, ощерив острыми иглами пасть. – Да я сейчас из тебя шипастый шарик сделаю!

– Но-но! – Мнемогоник раздулся ещё больше, и внутри его заалела яркая субстанция, скручиваясь в тугой сгусток. – Моя плазма тебя вместе с зубками в желе превратит. Только попробуй хоть один в мою сторону выплюнуть.

– Спокойней, спокойней! – Стрик ловко скользнул между спорщиками и оттолкнул их друг от друга своими мощными конечностями. – Грызть один другого будем после того, как уничтожим весь Основной вид под корень. А пока будьте добры соблюдать перемирие.

– Да я-то что? Я ничего, – мнемогоник чуть сдулся, усмиряя бушующее пламя и вновь превращаясь в прозрачный шарообразный студень. – Это вон она права качает.

– И ничего я не качаю, – Билда тоже спрятала свои иглы обратно в пасть. – Просто считаю, что можно действовать уже сейчас, не дожидаясь, когда приползут остальные…

– Конечно, можно, – согласно закивал Стрик. – Но всё же я бы посоветовал дождаться подлёта тёмных шенкелей.

– Брр… – передёрнула всеми шестью плечами пятнистая Билда. – Терпеть не могу этих уродов. Всю жизнь с высоты на нас охотились. Знают ведь, что наши головы неспособны вверх смотреть. И всё равно нежданчиком с высоты – хрясь! И поминай, как звали бедную Билду… У-у… Никакого благородства.

– Тем не менее… Не забывай, что у нас перемирие. А бойцы на высоте нам ох как необходимы будут. Тем более богиды тоже прекрасно летают. И не думай, что если я лишил богида конечности, то он не смог бы попортить мне шкурку. Мог бы, если бы я вовремя не сбежал под камни. Просто, думается мне, он растерялся от неожиданности. Ведь до сих пор они были полностью неуязвимы. Вспомни, Билда, свою тётку, которая выплюнула в одного из богидов все свои зубы. Что с ними сталось?

– Они просто отскочили от него и попадали на землю, – понурилась шестиножка, недовольно скривившись. – Так значит, только ваше племя способно убить богида?

– А вот этого я не знаю… Вдруг это случайность была? Поэтому и хочу, чтобы собралось как можно больше нашей братии для войны с Основным видом. В крайнем случае, числом задавим. Все с этим согласны?

Ползун обернулся назад, где вокруг громадного валуна собралось с десяток посланников самых разных кланов. Здесь были почти все разумные существа Тэдлонии, исключая тёмных шенкелей, которые хоть и обещались прилететь на бойню, всё же почему-то не торопились с прибытием. Компашка собралась та ещё. Самые свирепые и опасные твари планеты мирно сидели бок о бок, искоса поглядывая на совещающихся вожаков.

Таранты – гигантские оборотни, способные вмиг превращаться из безобидных пушистых комочков в оскаленные злобные пасти. В боевом состоянии они представляли собой один сплошной рот в виде круга на толстых коротких ножках, усыпанный мелкими, острыми, как бритва, зубьями-крючками. Таранты мгновенно перемалывали в крошево не только живую плоть, но даже твёрдые камни, которые попадались при заглатывании добычи.

Плоские караны являлись идеальной ловушкой практически для всех живых существ, включая и таких гигантов, как бакерский шипогруд. Они растекались по поверхности земли тонкими пятнами, маскируясь под естественный ландшафт. Любая живность, случайно наступившая на карана, намертво прилипала к нему, и начинался неспешный процесс пожирания плоти путём банального растворения её в желеобразной субстанции. По сути, каран являл собой концентрированный желудочный сок без какой-либо внешней оболочки. Тем не менее эта субстанция тоже была разумной и общалась с другими видами телепатически.

Впрочем, многие живые существа на этой планете, обладающие мыслительными способностями, изъяснялись друг с другом при помощи телепатии, потому как либо не имели голосовых связок вообще, либо те не были приспособлены для речевого сообщения и в крайнем случае могли издавать лишь односложные звуки.

Ещё одним ярким представителем местной разумной фауны являлся суоок пластинчатый. Он, пожалуй, был единственным существом, который не поедал себе подобных, а питался лишайниками и мхом. Это создание состояло из толстых прочных пластин, внутри которых проходили кровеносные сосуды. Внешнюю поверхность его пластинчатого тела не могли прогрызть даже самые мощные челюсти. Не действовали на него также яды и кислоты.

Передвигались суооки при помощи пластин, смещая их относительно друг друга по вертикальной плоскости. Но, несмотря на кажущуюся медлительность, эти «квадратики» могли быстро преодолевать довольно большие расстояния за весьма короткий срок. Как им это удавалось, было совершенно непонятно. Хотя суооки обладали почти абсолютной неуязвимостью, при необходимости они могли стать смертельно опасным оружием. Их верхние пластины были способны мгновенно захлопнуться на чьей-либо конечности или другой части тела, расплющив её в лепёшку. Сила давления этих природных капканов была фантастической.

За несколько лет вокруг главного города богидов собралось множество невероятных созданий самого невообразимого вида и формы. Их нескончаемые потоки потихоньку стягивались к столице, заполоняя сотни километров близлежащих окрестностей. В какой-то момент Стрик понял, что сдерживать эту колыхающуюся, голодную и обозлённую массу больше никто не в силах. И он дал «отмашку», передав по цепочке их представителей команду атаковать Основной вид.