Рубежи

Глава 1. Колька

Через лес, по просеке, обдавая деревья паром, мчался бронепоезд. Из окна выглянул машинист, но выглядел он странно: был одет в настоящие рыцарские доспехи, а на голове находился шлем, забрало которого очень напоминало путеочиститель ведущего локомотива. Машинист поднял забрало и посмотрел вверх. В небе параллельно ходу бронепоезда летел аэроплан, ловко маневрируя между клубами чёрного дыма, вырывающимися из трубы паровоза. Лётчик был в кожаной куртке и шлеме, поверх которого были надеты очки. Он, увидев машиниста, жестом руки предложил ему потягаться в скорости. Машинист принял вызов, махнув в ответ.

– Сегодня проигрывать нельзя! – сказал он про себя и с помощью рукоятки увеличил подачу пара. Локомотив будто ждал этого: вздрогнул многотонным телом и начал уверенно набирать ход.

– Ага! – воскликнул машинист, глядя в окно. Аэроплан тоже прибавил, но бронепоезд не отставал! Довольный машинист перевёл взгляд вперёд по ходу движения. Впереди стоял семафор, отчётливо показывающий сигнал, запрещающий движение.

– Ух ты, чуть не прозевал! – Машинист резко повернул рукоятку на выпуск пара, пробуя остановить бронепоезд. Локомотив окутался клубами и послушно начал сбавлять ход, издавая скрежет и выбрасывая потоки искр из-под колёс. Вагоны толкали друг друга сцепками и повизгивали. Выглянув ещё раз в окно, машинист увидел удаляющийся аэроплан, покачивающий крыльями с красными звёздами. От досады он снял шлем.

– Вот кабы не семафор, да ни в жисть аэроплан не смог бы обогнать бронепоезд! – и, зацепив рукоятку сигнала, подал тревожный паровозный гудок, который постепенно перерос в крик петуха, от которого Колька открыл глаза и окончательно проснулся, переживая финал сна. Он потянулся, зевнул и решительно сдёрнул одеяло.

Сегодня выпускной день в их сельской школе. Лидия Борисовна была классным руководителем и преподавала естествознание, включающее в себя астрономию, особенно интересовавшую учеников. Вместе с учителем дети даже нарисовали плакат с летящей ракетой и надписью: «Вперёд, к звёздам!». До этого никто толком и не знал, как выглядит космическая ракета. Кольке тогда досталась задача: нарисовать в иллюминаторе лицо космонавта. И почему-то он изобразил его улыбающимся.

В этом году выпускников было трое, а всего учеников набиралось двадцать пять. Накануне Лидия Борисовна объявила:

– Завтра после уроков из района в школу приедет фотограф, чтобы сделать на память фото учащихся вместе учителями.

Мама Кольки, узнав об этом, с вечера отутюжила костюм и рубашку. Раньше считалось, что фотография – волшебство, миг жизни, запечатлённый навсегда, поэтому на висящих в горнице дома фотографиях все выглядели солидно, с достоинством. Вот сидит на стуле дед, держа на коленях руки. Он в военном кителе и с орденом на груди, а рядом бабушка в накинутом на плечи платке. Колька серьёзно относился к фото и, если напроказничает, старался побыстрее пройти мимо, чтобы его не заметили. А когда было чем похвастать, долго стоял перед фотоснимком, рассказывая об очередной победе.

Все фотографии были любимыми, но особенно та, где он маленький, с папой и мамой. В это время его все называли смешным словом – Патитешка. Почему? Колька смог узнать позже, у бабушки.

– На Руси так издавна ведётся: чтобы защитить дитё от всякой нечисти, давали ему другое имя. Вот придёт, например, бес и скажет: «А позовите мне Кольку», а все ответят, что не знают никакого Кольки! А если спросит: «А это кто там такой маленький бегает?» Все ответят: «Да это не Колька, это Патитешка какой-то!» Бес тебя тогда не тронет, и все неприятности пройдут мимо!

– Так бес может сейчас меня найти?

– Тебе уже три года, вон ты какой большой и сам сможешь его прогнать.

С этого времени Колька, гуляя, возьмёт и оглянется вокруг: нет ли где-нибудь рядом нечисти, чтобы сказать: «Я уже взрослый и не боюсь!»

Чем Колька становился старше, тем серьёзней возникали вопросы. Однажды с друзьями он поставил в тупик деда Петро, пытаясь выяснить: «Что такое душа?» Тогда Петро выкрутился, но заставил задуматься детей.

– В далёкие времена правил один император, народ его жил в достатке и равенстве. Но на чужой достаток всегда есть завистники. Они придумали, как захватить власть: нужна ложь! Это грозная сила в корыстных руках. Люди перестали выполнять обязанности, стали лгать, возникло недоверие, и начался хаос. Завистники сместили императора, присвоили богатство и подчинили себе народ. Но ложь было не остановить. Вскоре они ощутили действие лжи на себе, но не могли ничего поделать! Ложь жила сама по себе, и вместе с ней росло зло. Завистники быстро потеряли украденное богатство и, не выдержав, пришли к Всевышнему. Они преклонили колени, прося о помощи. Всевышний их выслушал и вынес свой вердикт.

– Каждый, кто поверит в могущество лжи, потеряет душу, а без души не станет человека!

– А как же тогда вернуть душу, – взмолились завистники, – ведь мы с помощью лжи добились всего?

И тогда Всевышний создал веру и вложил в неё составляющие души человеческой: «Творить добро, быть честным, говорить только правду и выполнять обещания!»

– Всё просто: принял веру – остался человеком. Отказался – потерял душу. А без души нет человека, – закончил рассказ дед.

Ребята получили такое сильное впечатление, что каждый задумался и начал рассуждать: есть ли у него душа и является ли он человеком?

Свойство мальчишек – искать и находить себе новые трудности. Вот одновременно возник вопрос о ведьме. Всем было известно, что на краю деревни живёт скверная старуха, которую все вполголоса называли ведьмой. Она была хитрая, распускала слухи и любила жаловаться. У неё в хозяйстве имелся конь. Был он маленьким, чуть повыше пони, чёрным, как дёготь. Конь, так же как и старуха, имел скверный характер! Сельчан, пытающихся его погладить, он норовил укусить или лягнуть. Не раз мальчишки обсуждали эту тему, но всё сводилось к рассказам старух. На этот раз Серёга рассказывал новую весть.

– Бабки говорят, что ведьма может превращаться в животных. Помнишь артельщиков, построивших коровник? Они тогда отмечали окончание стройки, а старуха проходила мимо и что-то попросила у них, но они её прогнали. А когда гулянка перевалила за полночь, старуха превратилась в громадную свинью с горящими глазами прибежала к ним, разбросала столы и покусала их!

– Ну и что, бывает, и у свиней клинит в голове, вот они и носятся как заведённые! – парировал Колька.

– Да ты дослушай! Рабочие были не хилые. Не сплоховали, сумели оседлать свинью и отрезали ей ухо. Она завизжала и убежала. А наутро никто не мог найти рабочих. Сгинули, будто их вообще не было! А старуха неделю ходила с перевязанной головой и всем жаловалась на них!

– Да уж! – ответил Колька.

– А я слышал, что к ней приходит чёрт.

– А как он к ней приходит?

– А кто его знает, он всегда появляется в полнолуние. Вот бы это проверить!

На этих словах Серёга перекрестился.

– Говорят, если посмотреть в глаза чёрту, то можно провалиться в омут! Может, не связываться с этим? Больше из ребят никто не соглашается участвовать, боятся. А потом времени уже не будет, школа на носу!

Решив не оставлять на потом это важное дело, мальчишки в одну из полнолунных ночей направились к дому ведьмы. Заняв позицию с учётом того, чтобы можно было вовремя смыться, начали ждать полуночи. Темнота и стрёкот сверчков убаюкали их. Разбудил их хлопок.

– Серёж, ты что-нибудь заметил?

– Вроде дверью хлопнули. Смотри, свет загорелся, не спит ведьма. Может, какие гадости делает? Надо заглянуть в окно.

Окно было закрыто занавеской, и только сверху оставалась небольшая щель. Подкравшись к окну, Серёга встал на плечи Кольки, который стал медленно выпрямляться. Как только глаза Серёги поравнялись с щелью над занавеской, он закричал:

– А-а-а! – конструкция рухнула, и мальчишки дали стрекоча. Один бежал, продолжая кричать: «А-а-а!» – другой, ничего не поняв, но поддавшись панике, летел следом, только кричал: «У-у-у!» Отбежав на безопасное расстояние, они остановились отдышаться.

– Ты чего кричал-то? – спросил Колька, боязливо оглядываясь, нет ли погони. – Вроде спокойно. Смотри, а свет в окне погас!

Серёга был не на шутку напуган и, заикаясь, ответил:

– Я… заглянул ему прямо в глаза!

– Кому?

– Да чёрту! Такие большие, красные! Горят, как огонь! А сам лысый, и одни рога торчат, и ещё улыбается, гад, белыми зубами!

– Да ты что?! А может, это вовсе и не чёрт?

– Нет, чёрт, я точно его видел. Теперь вот, наверное, с ума сойду, ведь прямо в глаза ему посмотрел!

– Ты не паникуй, – успокаивал друга Колька, – завтра разберёмся, утро вечера мудренее!

С этим они и разошлись по домам. Утром им встретиться не пришлось. Чуть свет, ведьма пришла к дому Кольки и нажаловалась маме. В итоге он получил, как говорится, по полной и до обеда был наказан. Только вечером, встретившись, ребята выясняли: «Ведьма-то раздвоилась, одновременно жаловалась Колькиной маме и Серёгиной тётке».

– Вот тебе на! Ты, кстати, взгляни, у меня глаза не краснеют? – с испугом попросил Серёга.

– Да нет! Но что-то тут не так, – Колька, раздумывая, чесал затылок.

– Ладно, отложим разбор на недельку, пусть в деревне немного забудется!

Через три дня случилось событие, которое ещё более запутало мысли ребят. Серёга был в огороде, когда появился Колька и огорошил его:

– Говорят, ведьма помирает! Там вся деревня собралась, побежали!

– Может, не стоит, вдруг она нас узнает?

– Я думаю, ей сейчас не до этого!

У дома ведьмы они узнали: старуха никак не может отойти в мир иной, грехи не пускают. А ещё, говорят, она должна передать свои силы кому-нибудь, но таковых не нашлось! Кто-то сказал:

– Нужно завалить старухиного коня на спину, и тогда ведьма помрёт!

Вот это уже было интересно! Друзья наблюдали, как мужики окружили коня, но не решались подойти к нему. Тот, предвидя что-то нехорошее, пытался кого-нибудь лягнуть или укусить. Но бутылка самогона, принесённая тёткой Марфой, прибавила храбрости мужикам, и, скрутив бедное животное вожжами, они всё-таки опрокинули его на спину. Вместе с последним хрипом коня умерла и ведьма.

– Ведь это не из-за нас, мы же не виноваты? Правда, Коль?!

– Да конечно нет! Старухе, наверное, уже лет сто было. Хотя мне тут пришла одна мысль! – Колька хлопнул друга по плечу. – Серёга, а может, ты в окне видел не чёрта, а коня старухи? Вроде всё сходится: глаза красные, зубы белые, морда с ноздрями, а уши, если сложить, похожи на рога! Ведь с испуга и не отличишь!

Серёга открыл было рот, но промолчал и только кивнул головой в знак согласия.

– Слушай, пойдём отсюда, а то опять нас заметят, и ещё раз получим по полной! – и друзья потихоньку ускользнули от толпы. Они шли и рассуждали о событиях, связанных с ведьмой. Тут Колька вдруг остановился и серьёзно спросил Серёгу:

– А ты не хочешь меня укусить или лягнуть? – тот сначала ничего не понял, тогда Колька продолжил: – Если это был не чёрт, а конь, вдруг ты превратишься в старухиного коня? – Серёга испугался, но, поняв, что это шутка, попытался укусить Кольку за плечо, но не выдержал и рассмеялся.

Колька встал и потихоньку прошёл мимо кроватки, в которой спала сестрёнка Ольга. Из-под одеяла торчала маленькая ножка, и как ни хотелось Кольке пощекотать разовую пятку, здравый смысл подсказывал: разбуди её раньше – привяжется как хвост, и ничего не успеешь с утра сделать.

В горнице уже пахло свежеиспечённым хлебом, во рту сразу же появились слюнки! Колька сглотнул и выскочил из дома. Мама как раз выходила из сарая, неся ведро с надоенным молоком.

– Забирай Любку. И не забудь наполнить водой бочку!

Любкой была их пёстрая корова, которая выглядывала из своего закутка.

– Ладно!

Проводив корову до ворот, он открыл ей калитку, и Любка выскочила на улицу, присоединившись к формировавшемуся стаду. Наполнив бочку водой и взяв с собой рукавицы, Колька побежал в сторону речки. Добежав, он увидел Серёжку, который уже барахтался в прохладной прозрачной воде. Разбежавшись, Колька прыгнул в воду и взвизгнул от обжигающей прохлады и удовольствия. Немного поплавав, мальчишки выбрались на берег.

– Ты чего задержался, проспал, что ли?

– Нет, воды натаскать надо было!

– Понятно, я с вечера натаскал. Пошли за крапивой!

Вот для этого и нужны были рукавицы. Крапива была лакомством для поросят. Нарвав по охапке, ребята двинулись домой.

– Ты к школе готов?

– Ещё бы, тётка приготовила новые штаны и пиджак почистила!

– А мне мама сказала, что буду выглядеть как жених! – друзья разом рассмеялись, представив Кольку в образе жениха.

Договорившись встретиться у школы, ребята разбежались по домам. Подходя к дому, Колька услышал визжание поросёнка, почуявшего запах свежей крапивы. Высыпав всю охапку ему в загон и задержавшись на секундочку посмотреть, как поросёнок с урчанием начал уничтожать лакомство, Колька снял рукавицы и забежал в дом. На пороге он встретил уже уходящую маму, которая тянула за руку, как всегда, не выспавшуюся сестрёнку.

– Завтрак на столе. Выходя из дома, не забудь посмотреть в зеркало! – и добавила: – Вроде Басяся (кошка) приходила, надо сходить на заимку, прибраться. Заодно могилку деда подправить.

Заимка деда Петро занимала в Колькиной жизни особое место. Там был свой мир, своя жизнь, вернуться в которую не было возможности, так как не стало хозяина, самого деда Петро. В память о нём остался только орден деда, Георгиевский крест, Колька его хранил на заимке, в военном мешке деда, о котором кроме него не знал никто.

Уничтожив завтрак, кружку парного молока с хрустящей коркой хлеба, Колька начал примерять наряд. Он неловко себя чувствовал во всём новом, но посмотрев на деда с бабкой, глядевших на него с фотографии, вздохнул, подошёл к зеркалу и увидел не себя, а какого-то пижона! Повязал красный пионерский галстук и подытожил:

– Придётся потерпеть денёк. Вот раньше рыцари тоже одевались красиво и терпели, поэтому их уважали!

С такими мыслями Колька выскочил из дома, прихватив небольшую вещевую сумку.

Дети дождались последнего звонка, но не спешили выходить из класса!

– Чего ждём, идёмте фотографироваться! – сказала Лидия Борисовна.

И только тогда ребята гурьбой повалили на улицу. Места хватило всем. По центру расположились учителя и директор, позади них встали выпускники, а впереди разместились остальные ученики.

– Поправить причёски, улыбнуться, сейчас вылетит птичка!

Все замерли, и впрямь ожидая чего-то. Яркая вспышка, и фотограф сказал:

– Вот и всё!

Вечером ребята встретились, Кольку так и распирало рассказать свой сон.

– Я был машинистом бронепоезда!

– Да ладно, ты хоть раз был на нём?

– На поезде приходилось, а на бронепоезде нет, охрана не пускает.

– А я на бронепоезде в твоём сне был? – Серёга с сомнением глянул на друга.

– Тебя на нём не было, – не стал лукавить Колька, и Серёга сразу стал терять интерес ко сну.

– Но во сне ты был!

– И где же? – опять заинтересовался Серёжка. Колька, почесав затылок, рассказал, как Серёга лихо управлял аэропланом.

– Вот если бы не семафор, ты бы ни за что не обогнал бронепоезд!

– А, так вот в чём дело, я всё-таки выиграл?

– Не-а, не успел, я проснулся!

– Так во сне можно было не соблюдать правила!

– Ты что, это закон, вдруг встречный.

– Так это же сон!

– Всё равно нельзя, даже во сне! – подумав, Колька сменил тему: – Отец у тебя так и не приехал?

– Нет! Видно, дела.

– А у меня пришёл с работы и рамку для фото принёс. Я говорю, рано, а он: «Надо вначале место в горнице подыскать!»

– Слушай, может, завтра уговорим ребят поиграть в Чапаева?

– А что, можно, только мне с утра на заимку сходить надо, мама просила, – на этих словах он вспомнил деда.

– Да, много раз нам твой дед подсказывал, как лучше поступить!

– Верно, он это называл солдатской смекалкой!

– А давай прямо сейчас начнём играть, ты что-нибудь новенькое придумал? – спросил Серёга.

– Хочу одну тропу проверить! Ладно, считаем, что игра началась?

– Согласен! Хотя что-то мы рановато начинаем, ночь впереди, – и рассмеялся.

– Слушай, как-то всё не так, чего-то не хватает, – Колька глядел в сторону уходящего за горизонт солнца, – закат обычный, только алый, видно, завтра прохладно будет? – и вдруг его осенило: – Серёга, а ты тоже не слышишь жужжание стрекоз и комаров?

– Точно, и плеска нет, рыбы же сейчас много, неужели ушла?

– Птицы притихли, только собаки развылись. К чему бы это?

С такими тревожными мыслями друзья, заранее начав играть в «Чапая», пошли по домам, потому как стемнело и начинался отсчёт нового дня – 22 июня 1941 года.

В эту ночь Колька долго ворочался. Ему снился дед Петро, с ним был пёс Махмуд и Басяся, он обрадовался, хотел обнять деда, но тот сказал:

– Пришло время тебе вспомнить всё, чему я тебя учил, и повзрослеть! Береги сестру, а я всегда помогу. А в «Чапая» вы ещё наиграетесь!

Колька хотел спросить, что случилось и откуда он знает, что они начали играть в «Чапая», но тут проснулся. Было ещё рано! «Странно», – подумал Колька, – обычно в это время вовсю заливаются петухи. Но сегодня было тихо.

«Блин! Не успел узнать, чего хотел дед, видно, правильно мама послала меня на заимку!» – сказал он про себя.

– Ты чего так рано?

– Да дед приснился. Точно ты говоришь, надо на заимку сходить. Мам, ты корову проводишь, а я пойду, пока светает и прохладно.

– Да, конечно, иди, сынок, вон и отец сегодня тоже плохо спал, только что на работу ушёл. И корова забилась в угол, не ест, и молока совсем мало, заболела, что ли?

Пока Колька шёл, в голове крутился вопрос: о чём же предупреждал дед? Но, не найдя ответа, он отбросил эти мысли и начал продумывать ходы предстоящей игры с ребятами. Почему-то вспомнил о змеях: «Дед говорил, что они могут вернуться на заимку, если уйдут люди!»

– Вот и проверим его слова, и порядок навести надо! Чего это я, обычно такие мысли приходили в голову, когда ждали гостей, но сейчас-то?

Добравшись до заимки, он оценил: «Как раз к обеду закончу и вернусь, а после с ребятами поиграем в „Чапая“!» – и начал наводить порядок.

Дед всё делал про запас, Колька всё время удивлялся:

– Дед, зачем тебе столько запасов, собрался несколько жизней прожить? Одних спичек только коробок сто, наверное!

– Я вот одну прожил и понял: пусть будет! Плохо, когда нет, авось пригодится, пользу принесёт!

– Да сюда даже и дороги-то никто не знает.

– Ты же знаешь! А значит, и другие наведаться могут.

Воспоминания прервала кукушка, она резко начала своё заунывное «ку-ку» и на полукрике замерла. «Вот тебе на, – подумал Колька, – а я-то только считать начал!»

Прибравшись и немного отдохнув в избе, Колька вышел, прикрыл дверь, не закрывая её на замок, осмотрелся – всё ли в порядке – и пустился в обратный путь, рассуждая: «Запасы все на месте, никого здесь не было, да и змей-то тоже не видно. То ли дед ошибался, а может, ещё не исчез человеческий дух?» По дороге в деревню в голове проскочило: «Смотри, опять не провались в тину, промокнешь, проводник, блин! – Колька остановился. – Вот же, дед, помер, а всё равно следит, подкалывает!»

– Дедуль, да я уже взрослый, в пионеры приняли, ну это как в рыцари!

В голове промелькнуло: «Верю, только испытания впереди!» Колька, обдумывая, хотел ответить. Но решил:

– Чего это я? Разговаривать со своими мыслями можно, но недолго!

Добравшись до деревни, приметил: «Ни одного жителя, странно, где же все?» Тут из-за сарая выскочил Серёга.

– Где ты бродишь?! Давай быстрей к школе, война началась, все уже там радио слушают.

– Как война, какая война?

– С фашистами, сегодня утром!

У школы они услышали монотонный голос диктора, звучавший из репродуктора, сообщающий последние известия. Женщины плакали, парни разговаривали о том, как записаться добровольцем.

– Надо, наверное, домой, маме сказать, – прошептал Колька в смятении.

– Да она была здесь. Стадо не собирали, а мужики говорят, завтра всех на фронт забирают, – мобилизация. Нас не возьмут, маленькие, как ни прибавляй, не поверят, что нам восемнадцать!

Ребята разбежались по домам. В голове у Кольки было одно: война! И тут он вспомнил слова приснившегося деда и даже остановился: «Так вот о чём он меня предупреждал, а я понять не мог. И птицы, и насекомые предупреждали ещё вчера, их не было слышно, а мы с Серёгой не поняли!»

Дома его встретила Оля.

– Где ты ходишь, война же? – и посмотрела на него с укоризной, вроде как если бы он был дома, войны бы не произошло!

– Понятно! Папа тоже дома?

Сестрёнка кивнула.

Мама всхлипывала, отец собирал вещмешок.

– Получается, сынок, детство у тебя закончилось, война изменила планы.

– Я знаю, мне уже дед говорил! – тут Колька осёкся, увидев, что на миг все присутствующие замерли и с интересом глядят на него. Отец прервал неловкую паузу:

– Потом расскажешь, в депо формируется отряд добровольцев, я туда записался.

Рано утром Колька провожал отца. И не только он: в тот день всё мужское население, годное к службе, на подводах отправилось в город на мобилизационные пункты. Заработала военная машина, вырывая из мирной жизни новые судьбы…

Время замедлило ход. С запада шли нескончаемой толпой беженцы, рассказывая об ужасах, которые творят фашисты. В деревне проходила эвакуация жителей и организация ополчения. Проводил её ответственный уполномоченный из Ленинграда.

На днях друзья встретились. Серёга поведал Кольке сон, в нём отец говорил: «Понимаешь, война – это игра для взрослых. Но если ты решил играть, помни: нельзя заигрываться, проигрыш – смерть!»

– А что он там сказал про игру?

– Чтобы не заигрывались, проигрыш – смерть!

– И мне дед во сне что-то такое говорил, а откуда они узнали, что мы накануне войны начали играть в «Чапая»?

– Чего они все про игру спрашивают, поиграть-то не получилось!

Ночью мама Кольки проснулась от щемящего чувства: «Нужно выиграть время!» Вспоминались обрывки сна: Колька стоит, улыбается и сжимает руку Оли, которая смотрит на него с укоризной, наверное, сильно сжимает! Она хотела об этом сказать во сне – и тут поняла: это подсказка!

– Вот оно что! Во сне дети живы, с ними всё хорошо, вот мужа в живых нет, и, скорей всего, она тоже погибнет, но детей ещё можно спасти! – подсказывал внутренний голос. Чтобы выиграть время, надо разлучить родных людей, заставить их ждать, думать друг о друге. Это и будет пауза!

Наступило утро, Колька собирался в школу. Накануне учительница, Лидия Борисовна, попросила детей помочь погрузить на подводы учебники и книги, чтобы вывезти их на время войны.

– Коля, возьми с собой сестру, я подойду после работы в школу, и вместе пойдём домой. Только обязательно дождитесь! – сказала мама, глядя ему в глаза. Погладила по голове Олю. – Во всем слушайся брата, он старший!

Ещё раз остановилась возле двери, улыбнулась и вышла.

– Что это с мамой, прощается, будто надолго?

У Колиной мамы сегодня был тяжёлый день на работе, нужно было спешить: доносились звуки уже недалёкой канонады, и, что самое страшное, исчезли беженцы, которые ещё неделю назад шли нескончаемым потоком.