Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь. Книга четвёртая

Епанорфосис апистос

Исправление неверного

Всю ночь, в тиши и под покровом звёзд, Йешуа пребывал в молитве. А с первыми лучами рассвета они снова отправились в Йерушалайм – но уже без сопровождения шумной толпы, потому как было ещё слишком рано.

– Эх. Сейчас бы чего-нибудь поесть, – посетовал Иоанн, потирая заурчавший живот.

– Что, молодой организм требует подкрепления? – добродушно поддразнил старший брат, ласково взъерошив ему волосы.

– Да есть немножко, – смущённо пожал плечами младший.

– Я тоже проголодался, – с доброй улыбкой посмотрел на них Йешуа. – Однако взгляните поодаль – вон какая густолиственная смоковница растёт. Там и подкрепимся.

– Вот так дерево? – усмехнулся Андрей, когда они приблизились вплотную. – Такое большое, ветвистое – и такое бесполезное.

– Это да, – согласно кивнул Йаков Алфеев, похлопывая ладонью по мощному стволу. – Обычно такие крупные деревья приносят множество плодов. А по изобилию листьев можно предположить, что растёт оно на богатой почве.

– Но тогда на ней должны быть уже и плоды, – возразил его брат Фаддей, внимательно вглядываясь в крону. – Поскольку её цветы распускаются раньше листьев. Но не смотря на это она совершенно пуста. Только листва.

– Но ведь ещё не время собирать урожай, – усомнился Фома, словно защищая дерево.

– И что с того? – возразил ему Натанэль. – На ней могли бы остаться хотя бы несколько засохших плодов с прошлого урожая. А тут, посмотри – ведь совсем ничего нет.

– М-да… – в полном разочаровании мрачно протянул Шимон Кананит. – Как не было на ней прежнего урожая, так по всей видимости не будет и этого.

– Плодородность почвы вселяет надежду на щедрый урожай, – грустно отметил Йешуа. – Однако это древо даёт только обилие листьев, создавая ложные ожидания. За внешним великолепием скрывается пустота.

К сожалению, оно не исполняет своего предназначения – лишь вытягивает соки из земли. А обман и бесплодность ведут к погибели.

Затем он ещё раз внимательно оглядел дерево и добавил:

– Отныне и вовек да не вкусит никто от тебя плода.

С этими словами они оставили смоковницу позади себя и продолжили путь в Йерушалайм.

Следуя по городу к Храму, его, конечно же, узнавали. Взволнованные прохожие и паломники, побуждаемые любопытством, следовали за ним по пятам – заинтигованные столь ранним присутствием.

Войдя в притвор Шломо, Йешуа увидел, как торговцы и меновщики уже с самого рассвета заняли свои места, начав шумную торговлю с первыми посетителями – тем самым воздвигнув алтарь своей наживе прямо посреди святыни.

В воздухе стоял невообразимый гвалт – рёв быков и блеяние овец в загонах, выкрики торговцев голубями, торги и споры с покупателями за каждую мелочь. И при этом каждый продавец пытался криком и напористостью добиться наилучшей для себя выгоды.

– Да что ж вы делаете-то, а?!! – громко вознегодовал Йешуа, решительно направившись к местам меновщиков. – Неужели корыстолюбие важнее святости?! Почему тяга к наживе всегда извращает благие намерения и чистые начинания человека?! Доколе вы будете извращать истинное?!

В порыве праведного возмущения он решительно подошёл к торговым столам и стал с силой их опрокидывать – один за одним. Монеты разлетались во все стороны, с громким звоном отскакивая от каменных плит. При этом ошеломлённые меновщики и торговцы, видя не только искреннее негодование Йешуа, но и растущую за ним толпу народа, оторопело отпрянули назад.

Достигнув загонов, он стал распахивать калитки и выгонять жертвенных животных наружу – вдобавок опрокинув несколько прилавков с голубями.

– Доколе! Доколе вы будете попирать святое?! Всё! Всё здесь надо вернуть к изначальному смыслу! Облагораживать не только наружное Храма, как это делается до сих пор, но и его духовную суть!

Посмотрите! – раскинул руки Йешуа, указывая на окружающее пространство. – Сюда приходят паломники со всего света, алчущие духовной пищи – и что же они находят? Величие наружного, покрывающее мерзость внутреннюю. Для того ли было воздвигнуто сие здание? Неужели для неуёмного стяжательства? Неужели для того, чтобы обирать тех, кто искренне обратил своё сердце к Элохим, придя поклониться Отцу Небесному?

Он сделал паузу, а затем продолжил:

– Вспомните слова Священного Писания:

«И чужеземцев, присоединившихся к Йегове, чтобы служить Ему и любить имя Йеговы, чтобы быть Ему рабами, всех соблюдающих Шаббат, не оскверняющих его и держащихся завета Моего.

И их приведу Я на гору святую Мою и обрадую их в доме молитвы Моём. Всесожжения их и жертвы их в благоволение будут на жертвеннике Моём, ибо дом Мой домом молитвы назовётся для всех народов.

Слово Йеговы Элохим, собирающего разбросанных Исраэйля. Ещё других соберу Я к нему, к собранным его».

– Храм – прежде всего, должен быть домом молитвы! Домом молитвы для всех народов – а не только для иудеев.

Оглянитесь вокруг. Вы заполонили торговлей весь двор язычников, оттеснив их от поклонения. Но разве вам дано было на это право? Почему вы решили, что если это иноверцы – то в этом притворе может находиться всё что угодно? И поэтому вы сохранили им одну возможность – возможность оставлять свои деньги.

Да, продажа жертвенных животных и обмен монет необходимы – поскольку по сути своей они должны служить для удобства и духовных нужд. Паломникам, прибывающим из дальних мест, конечно, легче купить всё необходимое здесь, при этом обменяв свои деньги на Храмовые монеты, имеющие хождение только в Храме. Однако даже законные деяния, проводимые непотребно, влекут за собой только грех и осквернение.

Невозможно совершать беззаконие и полагать, будто кара тебя минует.

«Разве только вблизи Я Элохим, – сказал Йегова, – а издали не Элохим?

Если спрячется человек в тайнике, то разве Я его не увижу? – сказал Йегова, – ведь и небо и земля полны Мною».

«Если зароются они в преисподнюю, то и оттуда возьмёт их рука Моя, и если поднимутся они на небо, то и оттуда спущу Я их.

И если спрячутся они на вершине Кармэля, то и там отыщу и возьму Я их. И если скроются они от глаз Моих на дне морском, то и там прикажу Я змею, и он ужалит их».

– Имя Отца свято – и оно неприемлет никакой скверны! – гремел голос Йешуа над притихшей площадью. – Вот почему Шхина, некогда пребывающая в первом Храме, отошла от вас. И Храм тот был разрушен.

Он обвёл негодующим взглядом окружающих и продолжил:

– И сей Храм стал местом грабежа и поборов. Вы сами сделали его пещерой разбойников!

Кто заповедал вам взимать дополнительный сбор – колбон в одну шестую полсикля? Кто дал право выбраковывать жертвенных животных, купленных вне стен Храма, даже если они безупречны? Кто предписал продавать и покупать места на этом так называемом «рынке Ханана»? Кто повелел продавать здесь втридорога, когда всё то же самое стоит гораздо дешевле вне этих стен?

Одумайтесь! Вы же набиваете свою мошну в доме молитвы и обители святости!

«Не надейтесь на лживые слова говорящих: “это храм Йеговы, храм Йеговы, храм Йеговы”,

А вы полагаетесь на слова лживые и бесполезные.

Как, красть, убивать, прелюбодействовать, клясться лживо и воскуривать Баалу, и следовать за чужими Элохим, которых вы не знали.

А потом приходить и предстоять предо Мною в доме этом, названном именем Моим, и говорить: “мы спасены”, чтобы опять совершать все эти мерзости?

Разве пещерой разбойников стал в глазах ваших дом этот, названный именем Моим? И вот, Я вижу это, – сказал Йегова.

Ступайте же на место Моё в Шило, туда, где прежде водворил Я имя Моё, и посмотрите, что сделал Я с ним за злодеяния народа Моего, Исраэйля.

А теперь, за то что вы делали все эти дела, – сказал Йегова, – и говорил Я вам постоянно, а вы не внимали, и взывал Я к вам, а вы не отвечали,

Сделаю Я с домом этим, который назван именем Моим, на который вы надеетесь, и с местом этим, которое Я дал вам и отцам вашим, так же, как сделал Я с Шило.

Ибо утрачена истина, и исчезла она с уст их.

И пресеку Я в городах Йегудеи и на улицах Йерушалайма глас ликования и глас веселья, глас жениха и глас невесты, ибо земля эта станет пустынею».

– Как было сказано – так и будет исполнено.

Поскольку и этот Храм превратился в вертеп – и грабители считают его для себя безопасным.

Вы сами лишаете сей Храм чести называться именем святым. Ибо святое должно быть свято – иначе перестаёт быть домом присутствия Элохим.

А Храм без истины – лишь камни.

Заберите это отсюда, – указал Йешуа на столы и загоны. – И занимайтесь делами торговли вне стен этого Храма.

Ни один торговец, ни один меновщик не осмелился ему возразить – видя возмущённо-праведное лицо человека Йегова.

Постепенно пространство святилища заполнялось действительно молящимися людьми – а не животными. И со стороны священнического двора Храма стали наконец-то слышны исполняемые там хоровые песнопения и славословия.

Наряду с этим Йешуа строго следил, чтобы через священную территорию Храма не проносились никакие посторонние вещи – корзины, сосуды, товары. Потому как двор язычников часто служил иудеям как обычная улица, соединяющая Восточные ворота с юго-западной частью города.

***

Когда весть о том, что Храм посетил знаменитый целитель, достигла окрестностей Вифезды, к нему тут же потянулись страждущие излечения. И Йешуа, с сердцем, распахнутым навстречу людским страданиям, исцелял нуждающихся, никого не сторонясь и не отсылая прочь – вопреки фарисеям, которые считали таких достойными своего наказания. Йешуа поистине проявлял милосердие, раскрывая любовь Божью в Храме Божьем.

И неудивительно, что его постепенно обступили двенадцатилетние мальчики – пришедшие отпраздновать свой первый в жизни Песах в качестве мужчин. И каждый раз, когда учитель совершал очередное исцеление, они с восторгом восклицали:

– Ошиа-на, сыну Давида! Ошиа-на, сыну Давида!

Слыша это, Йешуа добродушно им улыбался – что ещё больше воодушевляло отроков.

– Нет, ну вы только посмотрите, что творится?! – возмущались между собой стоящие в тени колонн фарисеи. – Вчера он вверг во всеобщее безумие весь народ, а сегодня уже разогнал всю торговлю. А что дальше?

– Ну, сказать по чести, он только очистил от торговцев территорию Храма, – робко возразил один из них. – Они всё также благополучно торгуют за его пределами.

– И что? Ты думаешь, что Ханан придёт от всего этого в восторг? Ведь это же прямое вмешательство в его дела!

– И тогда на ком он отыграется? А? – нахмурившись, спросил другой. – Да на нас с вами. Поэтому пойдём и хоть что-нибудь сделаем. Нельзя же допускать, чтобы он тут не только исцелял без всякого на то разрешения, но и продолжал принимать славословия – даже от этих несмышлёнышей, величающих его мессианским титулом!

– Неужели ты не слышишь, что они говорят? – негодующе указали фарисеи на мальчиков, подходя к Йешуа. – Запрети им! Ведь их хвала ничего не стоит – потому что отроки ничего об этом не смыслят.

– Да, я слышу, – повернулся к ним учитель. – Но если те, кто имея при себе ключи познания, не пользуются ими, то всегда найдутся голоса, которые возвестят истину. Или вы никогда не читали строк Писания?

«Йегова! Адонай наш! Как величественно имя Твоё во всей земле!

Ты, который дал славу Твою на Небесах, Из уст младенцев и грудных детей основал Ты силу – из-за неприятелей Твоих, чтобы остановить врага и мстителя».

Если уж и дети, несмышлёные, видя мои деяния, начинают неосознанно постигать это – то не надлежало ли и вам уразуметь сие прежде них?

На что фарисеи, сверкнув злобными взглядами, молча отошли от него. А Йешуа продолжил поучать народ и исцелять страждущих.

***

Ближе к вечеру в саду у дома Кайяфы стали собираться приглашённые влиятельные члены Синедриона.

Во-первых – первосвященники, главы священнических чред, разбиравшие все возникающие духовные вопросы.

Во-вторых – старейшины, решавшие и выносившие постановления по гражданским делам.

В-третьих – соферим, как знатоки Священного Писания. Все они составляли влиятельную знать Йерушалайма.

Наконец во двор вышли Ханан и Кайяфа, усевшись на небольшую скамью перед всеми.

– Я полагаю, что все доверенные лица уже собрались, – удовлетворённо кивнул Кайяфа, оглядев пришедших. – Мы созвали вас для личной беседы по поводу последних дней. Что скажете?

– А что тут скажешь? В городе назревает смута, – ответил один из соферим.

– Опять вернулся этот плотник и всех будоражит, – в гневе стукнул посохом о землю старейшина.

– Да сколько же его можно терпеть-то?! Вчера его славили как царя, сегодня он разогнал из Храма всех торгующих – а завтра что? Водрузит над нами свою корону?! – негодовал один из первосвященников.

– Правильно! Довольно с нас! Пора прижать этого выскочку. Мы же объявляли его в розыск – а теперь он сам пришёл! Так чего ждать-то? – горячился статный фарисей, который уже не раз сталкивался с Йешуа.

– И что ты нам предлагаешь? – пытливо взглянул на него Ханан.

– Решить всё разом. Собрать всю Храмовую стражу и…

– И собственными руками поднять восстание в переполненном паломниками Йерушалайме? – холодно оборвал говорящего Кайяфа, в сердцах ударив посохом о землю. – Ты это нам хочешь преподнести?

– Нет, но… – попытался возразить тот. Однако глава, не слушая его, продолжил:

– Ты видел, как этого плотника приветствует чернь? Стоит тебе только прикоснуться к нему – как тебя сразу же сомнут числом. И Храмовая стража не спасёт и не поможет. После чего в восстановление порядка вмешается уже сам Пилат – и не дай тогда А-Шем, чтобы хотя бы один из его солдат пострадал. Тогда сюда хлынут уже римские легионы, словно саранча, сметая всё на своём пути.

Фарисей опустил глаза, а Кайяфа продолжал:

– Вот ты сейчас – сможешь руководить этой толпой и усмирить её при его аресте? А? Нет? Ну тогда стой и не подавай нам таких безумных идей. Я уже пятнадцать лет в должности первосвященника и главы Синедриона – благодаря мудрости присутствующего здесь Ханана, – вежливо кивнул он тестю. – И лишаться её я не намерен. А вы? Готовы лишиться своего положения? Сомневаюсь.

– Но что же нам тогда делать? Ведь мы же не можем оставить всё как есть?

– Думать. А не лепить всё, что в голову взбредёт, и не вымышлять безумства.

Ханан выдержал длинную паузу, дав всем осознать свою беспомощность, а затем заговорил:

– Вы все меня хорошо знаете – а некоторые даже более положенного. Потому послушайте, что вам скажет старый человек, давно отошедший от дел первосвященства, – при этом его цепкий взгляд уловил каждого, кто и как прореагировал на эти слова. – Взять силой – да и ещё при всём народе, который его славит – это верх безрассудства. Поэтому сила нам не нужна – а потребна хитрость.

Вот ты, – указал он посохом на статного фарисея. – Сколько раз уже сталкивался с ним, и постоянно выходил из этой схватки посмешищем. А всё почему? Да потому что пытался сделать это наскоком, нахрапом и в одиночку. Он хоть и деревенский плотник, но где-то хорошо выучил весь закон. Потому действуйте смело, решительно, но сообща. Бейте его – его же оружием. Перетрясите хоть всё Писание – но заставьте его сделать хотя бы малейшую оплошность в знании закона. А уже затем раздуйте это среди людей как самую огромную скверну.

Нам надо найти повод, чтобы народ поверил в его грехи и сам отвернулся от него – как от прокажённого. Дабы его не прославляли, а плевали во след. Чтобы не шли толпами для излечения – а гнали палками и камнями. Вот тогда мы и добьёмся своего – и можно будет взять его без последствий.

Посему – засыпьте его самыми каверзными вопросами, но добейтесь нужного впечатления: что он – лицемер и обманщик.

На этом всё. Ступайте. Но помните: вначале – посрамление, и только затем – арест. Народные волнения в праздник нам не нужны. Ибо пока чернь с ним – силой мы его взять прилюдно не можем.

После чего тихо беседующее между собой фарисеи стали расходиться.

– Йосеф, – устало поднимаясь, обратился Ханан к Кайяфе. – Я не питаю больших надежд на их успех. Если не получалось до этого – то может не получиться и сейчас. А потому задействуй запасной план. Раз не получается снаружи – значит, надо пробовать изнутри. Что-нибудь да сработает. Но действуй тихо и аккуратно. Огласка с этой стороны нам не нужна.

– Не беспокойтесь. Я прослежу за этим, – поклонился действующий первосвященник.

***

Тем временем Йешуа, как только солнце коснулось земли, покинул Храм вместе со своими учениками – отправившись обратно в Вифанию.

Диоко махэ

Стремительный натиск

Как только рассвет окрасил небо в нежные утренние тона, Йешуа вместе с учениками снова отправился в Йерушалайм.

– Равви, посмотри! – изумлённо остановился Пётр напротив дерева. – Это же та самая смоковница, которую ты вчера проклял! Она засохла!

– И правда, – поразился Фома. Для пущей убедительности он сошёл с дороги, подошёл к иссохшему стволу и похлопал его по отслаивающейся коре. Затем удивлённо хмыкнул и вернулся к остальным, шурша сухими опавшими листьями.

– Невероятно! – недоумённо воскликнул Филипп. – Ведь ещё вчера она утопала в зелени, а сегодня вся эта листва уже лежит у её подножья.

– Да что там листва, – поддержал его Матфей. – Посмотри: сам ствол высох до самого корня, и кора отшелушивается, как старая кожа.

– М-да, – задумчиво потёр подбородок Шимон Кананит. – Я ещё могу понять, когда дерево болеет и затем увядает. Но обычно это занимает недели. А тут – вполне здоровое дерево полностью иссохло всего за несколько часов. Буквально – тотчас. Это поистине чудо!

Йешуа, взглянув на учеников, промолвил:

– Имейте веру. Истинно говорю вам: если вы будете иметь твёрдую веру и нисколько не усомнитесь, то не только над смоковницей возобладаете. Даже если вы скажите горе этой, – указал он на величественную Елеонскую гору, – «поднимись и низвергнись в море», и ни на миг не усомнитесь в сердце своём, а совершенно уверуете, что сказанное вами – свершится, – то будет вам.

Веруйте, ибо всё возможно Отцу Небесному, и нет для Него ничего невозможного. Когда вы служите Ему всем сердцем и следуете заповедям Его – то Он откликается на зов ваш.

Для того и говорю вам: всегда, когда молитесь и просите – веруйте, что получите – и дано будет вам. Но помните: молитва – это именно прошение во исполнение воли Его, а не требование утвердить ваше решение. Потому что желания могут зачастую оказаться слепыми и пагубными – как для вас, так и для окружающих. Поэтому Отец лучше знает, что вам во благо.

Видя непонимание в глазах учеников, он продолжил:

– Расскажу вам притчу одну.

В некоей стране разразилась засуха – да такая, что вся земля потрескалась от жары. И вышел человек в поле и громко воззвал в сердце своём, ни чуть сомневаясь, что будет услышан:

– О, Отец Небесный! Сияющий славой Своей в вышних, воззри на страждущих людей Твоих! Ниспошли дождь на землю, ибо гибнет всё живое!

И заклубились тучи до самого горизонта – и пошёл дождь, моросящий.

Однако человек не успокоился и снова вышел в поле, усердно молясь:

–О, Отец Всевышний! Благодарю Тебя за милость Твою! Но этого дождя недостаточно, чтобы напитать иссохшую землю, зияющую трещинами шириною в ладонь. А потому молю Тебя! Ниспошли больше воды – глубиною в несколько локтей! Дабы земля обильно насытилась влагой!

И этот призыв был услышан.

И пошёл ливень – а затем хлынули потоки вод, сшедшие с гор.

И затопило всю округу, поглотив под собой все окрестные селения.

И самого человека подхватила стремнина – и утонул он, ибо не за что было ему ухватиться в этой бурлящей стихии.

А теперь скажите мне: принесло ли это желание пользу людям и благо самому просителю?

– Нет, конечно, – сразу же откликнулся Иоанн.

– Оттого и говорю вам: даже самое благое, но неразумное, может обернуться бедой. Потому молите только о том, что сочетается с волей Отца Небесного – а не о том, что вам вздумается пожелать.

И тут он пристально посмотрел на Йехуду, словно обращаясь только к нему:

– Помните, что я сказал вам. Следите за своими помыслами и побуждениями. Ибо то, что сейчас кажется вам благим, на самом деле таковым может не оказаться. Храните сердце своё в святости, уповая на заботу Отца Небесного.

После чего перевёл взор на остальных:

– И всякий раз, когда вы обращаетесь в молитве – прощайте тех, на кого обижены. Дабы и Отец ваш, который на Небесах, отпустил согрешения ваши.

Ибо если в сердце вашем гнездится раздражение и гнев по отношению к кому-то – то вы сами возводите глухую стену между вами и Элохим.

Подумайте хорошенько: разве можно услышать того, кто молчит и отворачивается?

Потому и говорю вам: прощайте обидчиков своих – не кратко и поспешно, а искренне и от всего сердца.

Чтобы при встрече не поднималась волна презрения на лице – а озарялась улыбкой любви.

Ведь Йегова есть любовь – и потому Он хочет, чтобы вы тоже проявляли любовь, а не враждебность.

Если же вы не простите – также и Отец ваш, который на Небесах, не простит согрешений ваших.

Помните об этом и поразмышляйте.

А теперь – идёмте в Храм.

С этими словами они продолжили свой путь – в задумчивости размышляя над услышанным.

***

Войдя в Храм, Йешуа обнаружил языческий двор пустым от традиционных меновщиков и торговцев животными. Вместо них теперь толпились верующие и паломники – как это изначально и предполагалось.

Заметив учителя, они тут же обступили его со всех сторон. После возвышенного и громогласного въезда накануне, после вчерашнего проявления своей власти и чудес исцеления, сегодня народ ждал увидеть, как человек Йегова провозгласит себя царём Исраэйля.

Однако, к удивлению многих, он вновь стал проповедовать о Царствии Небесном.

Некоторые припоздавшие торговцы, по своему обыкновению, сунулись было в Храм – но, лишь завидев народного учителя, они со словами «Оёй?!» быстро ретировались назад. А тот – невозмутимо продолжал наставлять, поучать и пояснять – пока со стороны Синедриона не показалась внушительная делегация пышно одетых первосвященников, старейшин и соферим.

Завидев их, некоторые из иудеев облегчённо вздохнули и зашептались:

– Наконец-то и Синедрион снизошёл до своего народа, – иронично съязвил один из них.