Дело Рея Фабиана

Аскольд ошибся. Это был апокалипсис для Редженальда и Раймонда Лоусонов.

Лейтенант Расс занервничал. Он не отводил взгляда с окаменевшего лица Аскольда. Эти глаза искали. Они неустанно планировали. В его белой, словно посыпанной пеплом голове вызревал план. Локоть мальчика уперся в кобуру огнестрела.

Только где бы взять сил…

«Джек Лоусон пропал со всех экранов!» – прокричал связист.

«Джек Лоусон мертв». – ответила тишина.

Проломив крышу ворвалась звезда. Она легла на ладони Аскольда и медленно растворилась в них. Военные были в ступоре. Взрывная волна разнесла все, в радиусе десяти метров. А ее эпицентр, Алстон, стоял и смотрел на свои белые ладони.

– Ради твоего же блага, Аскольд не двигайся! – всего пушек семь было нацелено на хрупкого юношу – что это было?! Давай без глупостей.

Такая мощь…

Аскольд поднял руку и винтовки оплавились в руках у несчастных. Мгновение нечеловеческих воплей, воплей невыносимой боли, и они стояли в кратере вдвоем. Стефан Расс и Аскольд Алстон.

Форма Расса превратилась в пыльные, грязные лохмотья, его тело покрыли рассечения. Глаза заливала кровь, и он едва различал силуэт мальчика перед ним.

– Пропустите меня, Расс и я исцелю ваши раны.

Какой странный был это голос. Будто вместе с Аскольдом говорили десятки людей со всех сторон. Это пели ангелы, это роптали демоны и это все говорил лишь один человек. И Расс был уверен, что с ним говорит Рей.

– Ни за что! – ответил офицер.

Аскольд достал револьвер из кобуры и недрогнувшей рукой выстрелил в сердце лейтенанта. И Расс упал, как подкошенный. Боль пронизала его. Кровь обжигала, его собственная кровь. Воздуха…

Ах нет! Чудовище!

Аскольд опустился присел рядом с Рассом и положил его голову себе на колени. Ведь Аскольд пристрелил его из оружия, которое Расс некогда дал мальчику! Так цинично не поступал еще не один Лоусонов, но это вполне в духе Фабианов!

Лейтенант умирал. Аскольд коснулся рукой его лба. Умирай.

Если бы вы могли видеть тускнеющими глазами лейтенанта, вы бы видели перепачканные кровью белые крылья за спиной мальчика-дьявола.

Прощайте, человек, по имени Стефан Расс.

***

Джек открыл глаза. За ветвями тянущихся вверх сосен совсем не было видно неба. Подушка мха, на которой он лежал, приятно пахла сыростью. От сухого торфа испарялось дурманное тепло. Высохшее болото дохнуло в лицо Джеку в лицо древней магией. Не было сил, чтобы встать. Даже пошевелить широко раскинутыми руками было трудно. Душа и сердце упокоились, и больше не донимали его. Это магия старого болота. Если бы мог, Джек обошел бы его стороной, но оно само притянуло его. И сделало своей жертвой. Теперь Джек и подумать не мог сопротивляться его желанию поглотить юную чистую душу.

«Пусть будет так… Я твой…»

Пальцы тонули в благовонном мхе, Джек уже чувствовал, как тело его рассыпалось. Так приятно… Неужели смерть бывает такой? Теплой и ласковой? Уже полутруп, он продолжал тонуть в болоте. Тягучим медом спускались лучи солнца и, затягивая за собой полупрозрачного Джека, проникали внутрь хищного болота. Джек давно не чувствовал себя таким счастливым, он, разумеется, понимал, что это психотропное вещество, дыхание топи, но ничего уже не мог и ничего уже не хотел, только утонуть, только умереть, только…

«Джек!» – застыло в вязком воздухе.

Резкий и звонкий крик отозвался звенящей болью в отравленном сознании. Степень поглощения была уже так высока, что вряд ли Джек мог разобрать, чей это голос. Может он принадлежал маленькой Китти, может мальчишке Алстону, может предателю Рею, может маме, а может вообще никому. И, может быть, это голос самой смерти…

Джек улыбнулся. Кто бы это ни был, он уже принадлежит болоту. Ни спастись самому, ни спасти Джека теперь не удастся никому. Коварная топь поглотит всех… до единого…

– Ты идиот! Джек!

Липкие пальцы мертвого болота обхватили его стройное гибкое тело, продолжая ползти по хлопку. Но вдруг это отравленное тепло отступило. Джек осознал, что он высоко в воздухе над лесом. Что это было? Кто-то держал его за руку. Кто-то вместе с ним несся среди облак по бескрайнему синему океану, имя которому – небо…

– Ну и напугал же ты меня, Джек…

– Рей?

– Нет, не угадал. Я Аскольд. Понимаю, это странно…

– Аскольд?

Джек потерял сознание. Аскольда это не удивило. Джек слишком долго находился под воздействием болота. Теперь ему предстоит долго приходить в себя. Надо унести его подальше от болота. Далеко, далеко, чтобы его дыхание не звало, не мучало юного Джека.

Посреди Леса высилась одинокая скала. Единственная она выстояла под напором воинствующей магии. Больше никто не смог. Печальной вдовой она ласкала деревья у своего подножья. Здесь. Аскольд отпустил флайтер и тот рассыпался в то же мгновение. Он бережно опустил Джека на уступ. И сел рядом, погружаясь в свои мысли. Глубже и глубже.

Произошло что-то очень странное и не понятное. Магия Аскольда всегда оставляла желать лучшего, нет, она была очень слабой. Ее почти не было. А теперь он так запросто использовал левитацию. Наверное, и боевые проклятия вышли бы сейчас лучше. Сердце екнуло.

Джек стоял на скалистом уступе. Напротив него стоял ни человек, ни волшебник, ни сон, ни явь. Невесом и призрачен был Аскольд. Один из братьев-близнецов, несущих тяжкое бремя. Невинный мальчишка, совсем ребенок. Нежное дитя. В лучах багрового солнца Джеку примерещилась женщина. Он сморгнул, и отвел глаза в сторону. Но она не исчезла, стала яснее, четче, живее. Красивой она не была, нет, скорее завораживающей. Вся она – стать и скорбь, как печально и прекрасно одновременно. Одна ее рука лежала на рукояти шпаги, другая ласкала пепельно русые, с легким отливом золота волосы Аскольда. А Джек стоял и смотрел на нее будто в плену неведомых чар. Копной ее кроваво-красных волос играл свежий ветер, но он проходил сквозь нее, не достигая, не дотягиваясь.

– Возлюбленные дети мои… – голос женщины раскатился громом по скале, но оставался тише, чем дрожание крыльев бабочки – в вас объединились проклятия двух семей. Первое наше, то, что мой брат оставил своим потомкам, семье Фабиан. А второе, принесенное с Востока вечно странствующей, бесприютной душой. Могущественное и древнее, тяжело, наверное, нести бремя такого проклятья, я права? Ли Лоу…

Это странное имя откликнулось ноющей скорбью в сердце Джека по неведомой ему причине. Вопрос за вопросом рождались в его голове, но… Женщина посмотрела на Джека взглядом полным скорби и нежности. Дрожь пробрала его до костей. Если бы он смог повернуться, он бы увидел, как опустил голову мужчина с востока. Она видела его в Джеке. И это эхо скорби в юном сердце было эхом его скорби.

Печально опустив голову, на камень ступил мужчина. Тоньше тени, легче света, отделенный от мира тончайшей гранью из звездного света, и столь же недосягаемый. Он – полковник Майкл Лоусон, он же Джек Лоусон, и он – Ли Лоу, беглец рассвета.

Джек хорошо знал этого человека. Он – человек, четыреста лет назад пришедший с Востока. Основатель династии Лоусон. Могущественный маг и именитый полководец. Он очень пригодился царской семье в борьбе за власть. В предании говориться, что Ли Лоу покинул родные земли, приняв Крест Скорби. Точнее знания, с которыми на Востоке он был опаснее армии головорезов. Но беспечный Запад принял его, не задумываясь. В каждом поколении семьи Лоусон есть свой носитель Знаний.

А женщина…

Венди Фабиан. Праматерь рода Лоусонов. Когда-то давно, четыреста лет назад, за день до свадьбы она была убита, но в ее чреве она носила близнецов, сыновей Ли Лоу. Их плоть была слишком нежна, а раннее рождение могло погубить их. Лоу вырезал сердца ее и своего друга, брата Венди, Питера Фабиана, что тоже погиб в тот день. Так родились Благословенная и Проклятая реликвии. Майкл и Джек унаследовали мое проклятие. А Редженальд и Раймонд проклятие, давшее жизнь двум детям Лоу и Венди. Воля прародителей воля до сих пот жила в этом мире, как залог древней истины: на свете лишь одна любовь нерушима: любовь связанная кровью.

Тени, дрожавшие над Джеком и Аскольдом, исчезли. Джек выпрямился и уставился на Аскольда. Алстон выглядел необыкновенно решительным, так будто вся его боль разом смешалась в его душе и породила не виданную доселе решительность. Он был прям, он был тверд. Его сердце сделалось стальным

– Ритуал наследования?… Это все благословенная реликвия…

Джек потерял дар речи. Он ведь ушел с ней в руках! А сейчас ее не было!

– Дурак!

– Нет, Джек, послушай, ты не понимаешь! – проскулил Аскольд – после того, как Благословенная реликвия выбрала меня, я понял, что реликвия использует тело нового хранителя как сосуд. Не ранит, не калечит, она становится единой с тем, кто ее принял. Джек, обе реликвии прокляты, ты прав, но… но… они были братом и сестрой… у них есть собственная воля и есть свое желание, отличающееся от желания хозяина сосуда. То, что произошло со мной и Реем это не абсорбция, а чойз. Нас выбрали. Они хотят обрести покой и пристанище. Они хотят, желают быть вместе. Брат и сестра. Пойми же меня Джек! Если безумие, сковавшее Рея, вызвано реликвией, то его можно остановить, освободить от безумия! И не нужна никакая деабсорбция!!!

– Я тебе не верю! Вы оба сошли с ума!

– Джек… Чтобы уничтожить Полярных абсорберов нужно заставить их столкнуться и аннигилировать. Все что остается, не дать остаточной энергии превратить все от горизонта до горизонта в выжженную пустыню. Чойзеров так не уничтожить. Твин самоуничтожится, но возродится снова. Еще озлобленней. Еще сильней.

Джек сложил руки для приведения в силу мощного заклинания. Аскольд почувствовал, как магия сковывает и связывает его. Ему стало трудно дышать… нет, он не мог дышать, плотная магия вокруг него создавала что-то вроде водной капли.

Аскольд не пошевелил и пальцем, пузырь лопнул.

***

Боль звенела в висках Полковника. Где же Джек? Почему он так долго не возвращается? Лоусон нервно следил за стрелками часов, висевших на стене над дверью. Иногда ему казалось, что секундная стрелка останавливалась.

«Зачем я отпустил Джека одного?»

Пальцы в саване белых перчаток барабанили по дубовой столешнице, отбивая ритм его тревоги. Казалось, что вот-вот дверь распахнется, и в кабинет войдет усталый, бледный, испуганный Джек… Так долго…

Послышался чей-то топот. Каблуки звенели по паркету тем же напряжением что и пальца полковника по столу. Марта влетела в кабинет, как фурия и, не успев толком увидеть брата, влепила ему звонкую пощечину. Полковник виновато опустил голову. Он знал, что Марта еще не простила ему братьев и мужа, ведь это тоже была его вина. Теперь из-за него она могла потерять сына.

– Прости Марта…

– Майкл, тебе не мало? Отец Джека и наши с тобой два брата! Морти бал совсем ребенком! А у Джона осталась жена с двумя младенцами! А теперь еще и мой Джек! Сколько можно высасывать кровь из одной семьи!?

– Я не знаю, Марта!

– Я тридцать семь лет Марта! Майкл, зачем ты позволил отправить Джека на это задание? – шаль Марты нервно дрогнула

Тик-так… вдали слышался бой часов.

Тик-так… отмеряли часы мгновения жизни мальчика.

Тик-так… Медленно ползли по циферблату стрелки, унося с собой терпение Марты.

Как и тогда, много десятков тысяч часов назад.

– Ну что, старший лейтенант самой бесбашенной армии мира, как дела? – спросил Морти.

– Морти! Рад тебя видеть, меня как всегда, завал, а ты как? Как Леонора себя чувствует?

– Элен с мальчиками в прекрасном состоянии, а ты, Майкл, тот еще уродец, мог бы заскочить на минутку, проведать племянников. Учись, пока я жив.

– Я слышал, они совсем беленькие – нежно улыбнулся Майкл.

– Это фабиановская родова постаралась. Но порода у них нашенская, ни дать ни взять, Лоусоны. Маленький, конечно послабже, но оба в армию пойдут, когда подвырастут чуток. Джонни в сыновьях души не чает. Я его понимаю. Сам у них и днем и ночью торчу.

– В место того, чтобы лечиться! Ладно, раз уж зашел, как наш юный Айсфилд? И Марта?

– Путем все. Джекки уже проявил себя волшебником. Хоть щас в генералы.

– Вот как… – на самом деле это была тревожная новость.

– Как ты прям! – хихикнул Морти, увидем напряжение на лице брата – Кстати о тебе. Не надумал жениться?

На ком, шутишь что ли?– презрительно хмыкнул Майкл, но ложь была написана на его лице.

– Ну тебя! – усмехнулся Морти, прочитав сердце Майкла.

Любимые братья теперь жили лишь в воспоминаниях. Их имена отзывались трепещущей болью в стальном сердце. Ненависть к самому себе душила его уже много лет, ведь это он оправил их на смерть, и не погиб вместе с ними!

– Зачем вообще нужна такая жизнь!!! – прокричал Полковник.

– Майкл, не веди себя как мальчишка! Возьми себя в руки! – Марта протянула к нему руку, но обожглась клокочущей внутри брата взбесившейся магией.

Холодеющее сознание утекло в то, последнее утро, когда он видел своих братьев.

– Я пришел передать приказ от начальства. Вот, держите. Я просился с вами, но меня приписали к штабу. Я не нарочно.

Айсфилд бегло просмотрел приказ и нервно потер рукоять своей сабли. Джон вырвал приказ у него из рук. И онемел. Лист затрепетал у него в руке, а он выдавил кривую улыбку.

– Видимо ты для них очень важен. Передай привет Элен.

Майкл тогда ничего не понял.

Джон и Мортимер больше не вернулись.

– Майкл! Майкл! Да что с тобой сегодня такое – Марта теребила Полковника за плечо.

Ее строгое обеспокоенное лицо было так похоже на лицо матери благородных Лоусонов. Те же шикарные волнистые черные волосы, Те же агатовые глаза. Та же стальная воля и львиное сердце.

Едким проклятием память разливалась по его венам. Уже в третий раз…

Айсфилд сидел на подоконнике. Было не трудно понять, за что его так сильно любила Марта. Могущественный и благородный, происходящий из древней династии. Лучший из лучших, непревзойденный Арчибальд Айсфилд.

– Айсфилд! – окликнул его Майкл.

– А, это ты, Лоусон.

– Спишь?

– Девять лет прошло…

Мимо окна громко хлопая крыльями пролетела стая птиц. Солнечные блики, прокравшиеся через листву деревьев, играли на лице Айсфилда.

– Да я знаю – Лоусон отвел взгляд в сторону. Тупая боль пронзила сердце.

– И пять, как исчезли Раймонд и Редженальд – добавил Айсфилд.

Майкл и Арчибальд не уставали искать пропавших племянников. И только вчера, по счастливой случайности, Майкл узнал в лучшем друге Джека Раймонда.

– Раймонда прячут Фабианы. Теперь его зовут Рей Фабиан. А Редженальда я так и не смог найти. Архив, в котором содержались документы о его усыновлении, сгорел.

– Найди их обязательно. Джон не тот отец, о котором не стоит знать. Так зачем ты пришел?

– Передать штабное распоряжение.

– Почему они отправили тебя ко мне?

Айсфилд опустил голову на окно, и его золотисто каштановые волосы стали напоминать нимб.

– Ты уже знаешь?– Майклу это не показалось удивительным.

– Да. – выдохнул Айсфилд – Позаботься о Джекки. И да, Марта ждет второго ребенка. О нем тоже позаботься.

– Звучит как прощание.

– Я не вернусь.

– Откуда тебе знать!?

– Не смей идти со мной.

Айсфилд вздернул руку и Майкл потерял сознание. Очнулся он в военном госпитале на следующий день. Арчибальд был уже мертв.

В кабинет постучали. Капелька пота сползла с высокого лба полковника. Открыть в таком состоянии? Боль, которую он прятал глубоко в своих мыслях много лет, заставляла его магию клокотать, кипеть внутри него. Он ощутил, как дрожат кончики его пальцев. Стук стал настойчивей.

– Войдите – выдохнул полковник.

Сухонький, но еще довольно крепкий старикашка скрипя суставами открыл дверь.

– Генерал Пестоль! – подскочил полковник Лоусон.

– Друг мой, Лоусон, я пришел, чтобы сообщить тебе пренеприятнейшее известие. Совет генералов и я лично намерены отстранить тебя от дела Рея Фабиана.

– Причина? – удивился Полковник.

– Ты действуешь слишком мягко – генерал вытер белым носовым платком поблескивающее пенсне – не потому ли, что Рей Фабиан, нет, Раймонд Лоусон, твой племянник?

Марта отвернулась, закрывая рот руками. Все действительно было так. Полковник взялся за это дело из-за чувства вины перед мальчиком, не надеясь его уничтожить, но желая удержать и защитить. Как он пообещал когда-то Арчибальду Айсфилду.

– Я не прав, Лоусон? – губы генерала растянулись в уродливой старческой улыбке.

– Вы правы. Рей и Аскольд – мои любимые племянники. Дети моего покойного брата. Джона Лоусона – прохрипел полковник.

– Ты знал это с самого начало, парень, зачем взялся? – прохрипел генерал.

– А сколько я могу жертвовать сыновьями семьи Лоусон? Джек вернется, и я подам в отставку. И Джек со мной. Инцидент Рея мы решим не в качестве армейской полиции, а уже как семья.

– Инцидент Рея это тебе не драка двух оборванцев, а государственное преступление, нарушение Табу. Мы начинаем осуществление плана «Проект Апокалипсис». Будешь мешать, мы тебя уберем. Рей не тот человек, ради которого стоит умирать, Полковник Лоусон.

Пестоль ехидно улыбнулся беззубым ртом. Боль ударила виски полковника, она раздирала его голову, заставляя его корчиться от боли. Марта бросилась к брату, его глаза подернулись пеленой.

– Да я вижу, вы немного не в себе, Полковник Лоусон, может вам и правда пора в отпуск. Или может это знаменитое проклятие семьи Лоусон? А кто проклят в новом поколении? Рей? Аскольд? Малыш Джекки? Кото из твоих племянников?

«Марта, не смей говорить Пестолю, кто из детей получил Проклятые знания. Они не должны…»

Из носа полковника потекла кровь, и он терял сознание, сползая на заботливые руки сестры. Генерал усмехнулся.

– Может вы, милочка, будете более разговорчивы?

– Наш предок Ли Лоу пришел с востока. Больше я ничего не знаю.

– Что он принес с собой?

– Смерть и разрушения – пропела женщина.

Слова вырвались из губ и вышвырнули старика из кабинета полковника. Марта не многое могла сделать. Но она могла выиграть время, дать передышку. Она исчезла вместе с Майклом. Они материализовались на другом конце города.

Полковник не спеша стал приходить в себя. Он сделал тяжелый, глубокий вдох и открыл глаза. в них отразилось неспокойное небо. Ветер пробежался по смолисто-черным волосам.

– Марта?…

– Тридцать пять лет, а мозгов как не было так и нет. Чем ты думаешь, Майкл?

– Куда мы пойдем?

– К твоей любовнице.

Майкл сильно оживился: он подскочил на ноги, от безмятежности на нем не осталось ни следа. Он уставился на сестру тем самым вопросительным взглядом, которым обычно смотрят на старших сестер.

– Откуда ты знаешь?

– О Патрисси? Я и детей твоих знаю. Их у тебя двое: старшая Дженнифер, ей уже семь, а сынишке Джону три года. Я одного понять не могу, почему вы с Патриссией не поженитесь. Вы же еще военки вместе?

– Неужели я так плохо ее спрятал?

– Нет, просто я твоя сестра. Не забывай об этом больше. Она сказала, что если с тобой что-то случиться, обратиться к ней.