Скорпион

– Жидосквирт, дракархаэри! – Чёрное щупальце, призывай.

Оркмониси надел ритуальную маску, поднял вверх посох двумя руками и стал исполнять причудливый ритуальный танец, дико тряся коленями, выкидывая ноги в стороны и издавая звуки, тяжёлые для восприятия на слух. От шамана начали исходить волнами странные пульсации.

Из-за вершины самой высокой горы в сторону костяной площади устремилась чёрная точка. По мере приближения становилось понятно, что это ничто иное, как гигантская, по меркам своего вида, Королевская высокогорная виверна. Размер её тела был сопоставим с тремя мамонтами, размах крыльев достигал на глаз тридцати метров. Покрытое серо-коричневой чешуёй жёсткое тело с продольным шипастым хребтом, длинной толстой шеей и головой с хищной мордой, увенчанной костяной шипастой короной-капюшоном приближалось, приоткрыв пасть, которую щекотали еле заметные красноватые языки пламени.

Бек орды неестественно вовнутрь изогнул колени и сломанной пружиной взмыл ввысь. Он вращал лезвием меч-кнута как искусная китайская танцовщица лентой, оно обвивалось вокруг обезображенного тела орка, делало парящего Катонку ростом со среднего человека, что по меркам орка считалось крайне низким, похожим на охристый кольчатый Сатурн. Ящер дыхнул разрезающей оранжевое небо плотной струёй огня, испепелившей пролетающую стаю ворон. Бек засмеялся, оттолкнулся от воздуха и головой вперёд полетел на зверя сквозь струю пламени, в полёте сделал восьмёрку хлыстом и отсек перепончатые крылья как масло.

– Ей уже конец, любого, кого коснётся меч Бека ждёт скорая и мучительная смерть, если повелитель не захочет обратного. -Дружелюбно сказал шаман Оркмониси Делориану.

Катонка согнулся в приступе безумного смеха, приземлившись на площадь. Упавший на четыре лапы словно кот зверь изрыгнул новый поток пламени в Бека, орки прижались к краям платформы-площади, образовав дикую давку у перил, несколько особей полетели вниз с горы. Иссушитель даже не шелохнулся, он принял струю пламени, раскинув руки в стороны. Украшенная беспомощными, круглыми от безысходности глазами морда виверны предприняла ещё одну попытку испепелить орка, выпустив из последних сил поток пламени куда сильнее прежних. Но дитя земли продемонстрировало превосходство над воздушным созданием, медленно пройдя сквозь поток пламени с раскинутыми руками и улыбкой на искалеченном лице. Бек орды наслаждался каждой миллисекундой боли, он смаковал каждую его взрывающуюся от урона клетку, и каждое мгновение агонии делало его лишь сильнее, он подошёл вплотную к растерянному ящеру, тот попытался отмахнутся здоровой лапой и убежать подальше, туда, где он мог зализать раны и мучатся ночами от кошмаров о жёлтом полусгнившем орке, но выжить ему было не суждено.

Катонка как будто специально напоролся на когти виверны размером каждый с двуручный меч. Он притянул за лапу ящера, протыкая своё тело всё больше. Он орал от ощущения, близкого к экстазу. Зверь склонил голову от беспомощности и закрыл глаза. Иссушитель голыми руками с корнем вырвал когтистую лапу виверны, покрытую чешуйчатой броней, вытянул из себя ее лапу и проткнул насквозь пасть создания его же когтями, могучая рептилия бездыханно пала. Бек с размаху ударил по полу тощим кулаком, кость площади пошла трещинами, горы заходили ходуном, от удара пошли круги ударных волн.

– Таргэй ваэль мирайне! Приведите мою царевну. – Из толпы орков вышли два низкорослых фиолетовокожих орка в костяных шлемах в виде птичьих черепов и одеждах из чёрных перьев. Они тащили за рога упирающуюся и пытающуюся в страхе сбежать овцу.

Тысяча голосов орков всех племен сплелись в адской какофонии. «Бек! Бек! Бек!» -беспрерывно скандировали тучи орков. Катонка бросил на землю свой меч-кнут, выдернул ногтями из собственного брюха кишки и побежал на овцу. Шаманы отпустили царевну орды. Та кинулась наутёк неистово блея, видимо упоминая о том, что молода и о своих ягнятах. Но орки свой то язык понимали раз через раз, не говоря уже о овечьем, и озверевший Катонка, брызжущий слюной и как заправский ковбой, раскручивающий кишки над головой словно лассо, заарканил свою царевну, повязав на её шее узел из собственной окровавленной связки сосисок.

Летопись Родвея и Эннендаля, пожалуй, утаит, что делал предводитель орды с несчастным животным. Пускай, самые пытливые умы достроят картину событий тех дней по своему усмотрению.

Орки, орчихи, гоблины, тролли, ологи, зверги, огры, овцы всё смешалось в неистовой драке-оргии, являющей собой апогей толерантности и межвидового единства. Зубы, челюсти и потерявшие сознание в борьбе за партнёра тела ордынцев полетели по площади цветастым конфетти. Катонка сжал петлю кишок на шее царицы, и её оторванная рогатая голова, описав в воздухе параболическую траекторию, рухнула в центр площади, а Бек ударом ноги, силе которого позавидует Роберто Карлос, запульнул шерстяной мяч тела своей жены в оранжевую межгорную пропасть.

– Ваэн тарн дай гундабаар! Да начнётся священная война!

Делориан потягивал вполне неплохую, похожую на текилу вкусом мочу саламандры и наслаждался вниманием двух полуголых краснокожих грудастых орочьих-брюнеток, лицами давших бы фору даже эльфийским сливкам дамского бьюти-общества, жаль только немного клыкастых. Его взор, привыкший к выверенным до атома математически-чудесным пейзажам королевства Ривель одновременно был потрясён безумным цветастым водоворотом ордынских тел, закручивающимся вокруг площади коктейлем из крови мочи и спермы, залившим костяную площадь, громом барабанов и светом факелов, разрезающих своими языками высокогорную темноту, но, в то же время, эта картина пробуждала в принце его «потаённое хтоническое я», спящее в самых дальних уголках его души. Это его пробудившееся от бесконечного сна животное взрывалось от наслаждения каждым кадром происходящего.

На утро принц сказал новоиспечённому союзнику о том, что любой член «Красного лотоса» должен выдвинуть свою делегацию в совет организации, численностью не менее пяти человек, одним из которых должен был быть глава государства-члена конфедерации. Катонка решительно отказался стать членом совета лично. И после трёхчасового допытывания эльфийского мятежного принца о значении множества мудрёных слов всеобщего сказал следующее:

– Твоя взяла, эльфа, с тобой пойти Угол Близнецы- наш первый умнец, два голова-два мозг- два сила мысли. Угол, поди судой!

Из толпы вышел краснокожий остроухий орк крепкого телосложения, среднего роста, с большой лысой головой и дубинкой в руке. У него было два лица: правое большое с острым крючковатым носом, кошачьим оскалом рта и блеском большого жёлтого глаза смотрело с силой и покорностью. Второе маленькое лицо смотрело крохотным голубым глазом, на нём красовался маленький рот и небольшой сморщенный орлиный нос. Третий глаз был у них общий.

– Угол, ты пойдешь от нас представителем в их кровавый растений!

– ЫЫыыыааа ээээ ррррр.

– Видишь, эльфа, его интеллект настолько за гранью, что он выдумал собственный язык, который даже наш второй мудрец Чёрное щупальце не понимай.

Делориан хотел было возразить, но в его воображении всплыли неприятные картины кончины жены Бека и слова как-то застряли в его горле. Он пожал руку вставшему рядом с ним довольному сиамскому орку.

– Я бы послал с тобой Черного Щупальца, он учится в лучший школа за край песок. Но шаман не может покидать окрестностей храма Всематери Козы после клятвы. Поэтому я посылай с тобой Многоликий. Палвсаксс! Твоя идти с остроухий и Угол. У него девять орка внутри живёт, эльф. Он мог быть даже умнее Угол, если бы имей второй башка.

–Воровская лапа я опасен будто ГРУ, Ааай. – Лицо высоченного орка в куртке Гаскойнов дёрнулось в конвульсии. – Лучше я сдохну еб, Аааааа. – Он схватился за голову еще раз. – Если меня найдут с пенисом, застрявшим в прорубе, имейте в виду это было не самоубийство, я просто хотел окуня выеАааааа. – Дергаясь от одолевающей шизофрении, вождь Детей ужаса встал к Близнецам.

– Эти гений слишком хрупкий, чтоб им атакуейшн не сделайт, с ним пойти мой семиюродный племянник, один из лучший мечник весь орда-Раардан. Гигантский орк присоединился к делегации Орды. – А ещё Огор и Накай. – Два краснокожих орка: Высоченный четырехрукий, трехглазый, лысый Накай, Огор с ирокезом, кривым носом, пиратской повязкой на глазу и луком за спиной встали к братьям.

– Благодраю, ваше превосходительство. Жду не дождусь нашей следующей встречи.

– Минэ твой рот топтать. Звездуй от минэ, фея Винксы.

– Джентльмены, прошу за мной. Немерия! – Эльф, киборги и пять орков зашли в синий портал.

– Вай, биля, их сожрать огромный синий дхагор! – В ужасе закричал Бек.

7 дней спустя подводный замок Наутилус, фамильная резиденция великого дома Дрейк.

– А вот тут, ваше величество, окаменелый древний титан, найденный на дне Бриллиантового пролива около двадцати пяти лет тому назад. -Лорд Гектор Дрейк пытался обратить внимание скучающего императора, сопровождаемого картелем из его личной гвардии, на один из многих экспонатов второго этажа музейной сферы замка.

С поверхности резиденция казалась невероятно маленькой. На берегу залива красовалась плюшка в виде раковины наутилуса с воротами в виде круглой золотой решётки. Размерами панцирь не превышал обычный сарай. Но, пройдя через коридор, можно было спуститься вниз по не длинной, но большой в диаметре прозрачной трубе. И становилось понятно, что наземный панцирь-лишь верхушка колоссального древнего замка-айсберга. Подводная часть представляла собой лабиринт из пятнадцати гигантских прозрачных сфер, соединенных между собой проходами стеклянных труб. Подсвеченные снаружи искусной иллюминацией, прозрачные с внутренней стороны оболочки являли взору семье Дрейк, гостям дворца и персоналу чарующие виды флоры и фауны бриллиантового залива: коралловые рифы, осьминоги, акулы, мурены, ламантины, косяки сельди, водоросли и другие чудеса подводного мира мелькали снаружи сферического организма замка.

В павильон, уставленный самыми разнообразными экспонатами, зашёл Натаниэль Дрейк, приобняв оголёнными до закатанных рукавов щегольского камзола массивными венозными предплечьями с бриллиантовым браслетом на одном из них двух роскошных красоток: кудрявую мулатку с большими серьгами-кольцами в ушах и браслетами вокруг шеи и рыжую девчонку в бандане и с бутылкой вина в руке. Натан сжал челюстями зубочистку и, глядя поверх круглых темных очков на императора, склонил голову. Дамы лёгкого поведения, достающие макушками лишь до подмышек высоченного лорда, сделали неуклюжие разбойничьи реверансы.

– А, адмирал! Наконец-то! Этот замчишко и рассказы вашего отца меня порядком утомили.

–Учёные со всех концов света съезжаются в Мистленд и днями ползают на коленях ради мимолётного взгляда на эти залы, а талант моего отца как рассказчика признан всей империей. Удивительно, насколько поверхностно описана бардами глубина вашего интеллекта, раз ничто в нашем замке неспособно насладит вас.

– Именно так! -Сказал юный император, горделиво вздернув нос и тряхнув великолепными сливочными кудрями.

– Приносим глубочайшие извинения за то, что наша история столь невпечатляющая. -Сказал лорд Гектор.

– Какая может быть история у места, которым каких-то ничтожных два века правит дом пришедших к власти пиратов.

– Любая власть добывается кровью и обманом, ваша светлость. За всю историю знатных домов континента я знаю лишь один, который стал правящим после того, как на бывшего придворного шута и заядлого пьяницу с неба упала целая империя из-за цвета волос. -Декламировал старый лорд.

– За такие слова, старик, мне следует вырвать твой язык. Но ему и так осталось недолго болтаться в твоей паршивой пасти. Натаниэль, проведите меня к флагману.

– Всё лучшее для вас, милорд. – Сквозь зубы и, поборов желание достать рапиру и выпотрошить правителя, проговорил адмирал Платинового имперского флота.

Миновав лабиринт прозрачных труб-коридоров и спираль поверхностного сарая-панциря, император полчаса ехал в бордовом паланкине в середине длинной вереницы гвардейцев, возглавляемой лордом Натаном и десницей императора на белоснежных лошадях, цокающих по серой, мощёной кирпичом дороге. Через шторку паланкина император наблюдал узкие, наполненные матросами, солдатами, нищими и проститутками улицы. Стены ухоженных аккуратных двух-трёхэтажных домов с балконами были покрыты извивающимися вокруг шестов-перил лозами-стриптизёршами. Первые этажи домов пестрели вывесками таверн, кузниц, вдоль улицы тянулись лавки с овощами, одеждой, рыбой, мясом.

Через полчаса езды по лабиринтам весьма привлекательных мистлендских улиц колонна достигла широкой портовой набережной. Она насколько хватало взора была наполнена поднимающимися на борты тридцати двух кораблей солдатами, люди несли на судна ящики с провиантом, катили пушки, бочки пороха. Взору императора предстал парящий гигантской тучей «Икар», продолговатая с носом-черепом Ихтиандра «Щука»– таранный корабль длинной с городскую стену, быстроходный «Николас VI», обшитая сталью «Преданность», Подводный корабль, покрытый смольным пузырём «Благословенный», «Баракуда»-судно с опущенным под острым углом в пучину гарпуном, на расстоянии пятидесяти метров от которого шли массивные круги по воде. И, наконец, жемчужина флота- гигантская как остров, втрое возвышающаяся над остальными судами, разрезающая мачтами облака «Виктория Дрейк».

– Всё-таки в Мистленде есть вещи способные меня впечатлить, адмирал. -Император завороженно смотрел на титаническую шхуну, украдкой бросал взгляд руки Дрейка.

– Рад слышать это. Не желаете ли осмотреть корабль изнутри?

– Желаю. Нам нужно как можно быстрее отплыть к Тотсуке, хочу увидеть безысходность в глазах сёгуна Такеши, когда его жалкие корабли будут пылать.

– Не стоит недооценивать южан, ваше величество. Один единственный человек-Бог клинка Кинтаро Ода разгромил флот моего старшего сына.

– Ваш сын-бездарь, трус и предатель, лорд Гектор. А что касается этого старикашки, им займётся лично адмирал Дрейк. -Натаниэль сверкнул бриллиантовой улыбкой в ответ на слова Ника, явно заинтересовавшись.

С одной из улиц послышались бешеные крики солдат. Толпа в панике разбегалась по домам. Всё узкое пространство между домами заполонили гигантские надвигающиеся на набережную щупальца древесных корней, кровавой мясорубкой перемалывающие всё на своем пути. Как только корни достигли набережной, из одного из них вытянулась высокая древесная фигура чудовища, покрытого корой, отделившись от корня и пройдя пару метров, леший принял человеческое обличие. Это был мужчина высокого роста, с кудрявыми зелёными волосами, уложенными в «боб», треугольным лицом с выраженной челюстной линией, аккуратным римским носом, улыбающимися губами, перекатывающими между щеками круглый сараиский леденец на палочке. Над левой зелёной бровью красовалась татуировка «STRN», набитая угловатым шрифтом градиентом от салатового к тёмно-зелёному. Его огромный накаченный оголенный торс был украшен тату фиолетового осьминога, оплетающего щупальцами грудь. Правая рука была обколота рукавом: на плече, стилизованном под звёздное небо, был вытатуирован Сатурн, предплечье обвивал тёмно-синий змей, а на ладони блестел маленький золотой скорпион.

– Всем на пол, битчес! В здании Оуджи господин. – Сказал мужчина, натянув на нос прямоугольные солнцезащитные очки. Из-под мостовой полезли корни и начали душить гвардейцев, лишая их чувств. Началась паника.

– Назад псы помойные, взять его! Адмирал, сделайте что-нибудь! -Взмолился испуганный император.

– Ни о чем не волнуйтесь, ваше высочество, прошу на корабль. С моим бесящимся братишкой я разберусь сам. -Натан был спокоен как удав и тянул шпагат своей привычной сверкающей улыбки. Юный император, сглотнув слюну, кивнул и побежал на борт флагмана по длинному как мост трапу.

– Так, снитчи , ещё шаг, и я вас всех на салат пущу, так что назад и без глупостей. – Сатурн достал из-под зелёного плаща бутылку красного вина, бережливо как дева Мария Христа её прижал к щеке и погладил, закрыв глаза, затем зубами выдернул и выплюнул пробку, запрокинув голову, начал пить большими глотками, но, вдруг, закашлялся и красная струйка полилась у него из носа.

– Это наш шанс, вперёд! – Закричал гвардеец, поднял меч и бросился в атаку, но, не успев даже подбежать к Скорпиону, упал на живот, покраснел, и с бешеными криками схватился за зад. Бастард Дрейк согнул руку в локте и сжал кулак. Глаза гвардейца, казалось, выскакивали из орбит, шланги вен вылезали из-под кожаного одеяла лба, он вопил и корчился в безумной агонии. Из его ануса, раздирая плоть корнями, вырастало кленовое дерево. Еще полминуты солдат мучился, пока не скрылся под корнями древа.

– Помойные гвардейские леймы, думаете мериться силами с Оуджи? -Солдаты отступили, начали в панике бежать долой с набережной на корабли.

– Меркури! – Сатурн еле успел уклониться от сверхзвукового серебряного луча, взорвавшего один из домов за его спиной. Через секунду Натаниэль, телепортировавшись за спину брату, уже заносил рапиру для удара. Младший Дрейк с нечеловеческой реакцией трансформировал левую руку в древесную булаву и сошелся в клинче с братом.

– Вот, скажи мне, снитч, нападать со спины это Генг? Я тебе скажу, это не генг нихуя.

– Ты что за нахер вытворяешь, малой?

– Этот мелкий снитчара за две недели такую кашу заварил, что ее потом лет пятьдесят расхлёбывать придётся. С дороги, Нейт. – Из земли появились две гигантские деревянные ладони, сыгравшие в титанические ладушки, превратившие бы наследника Мистленда в лепёшку, если бы тот, превратившись в серебряный луч, не улетел к ближайшей стене дома.

– Каминомори! – Сатурн сложил руки в замок перед собой. Отовсюду: из стен домов, плитки мостовой, окон начали прорастать с невероятной скоростью, всеразрушающие высокие деревья, стремящиеся пронзить тело Натаниэля. Адмирал лавировал между хищными растениями серебряными вспышками телепорта и пытался добраться до давящего лыбу брата, но лес отгораживал Сатурна зелёной стеной.

– Вторая заповедь Будды: долгожданный расцвет! – Деревья покрылись хищными розовыми бутонами, которые раскрывшись, испустили пыльцу, усыпившую, пытающегося сбежать из деревянной клетки Натана.

Бегущий по длинному трапу в сопровождении эскорта гвардейцев император заметил на противоположном от Сатурна конце набережной гигантского ростом под три метра лысого викинга с татуированной красными рунами головой, чёрной бородой и усами, вздувающейся бронёй каменных мышц, покрытой глубокими шрамами. На поясе у него болтались красные чётки, на левой руке красовался серо-коричневый наплечник, а спину покрывала шкура бурого медведя. Он побежал напролом как бык, раскидывая гвардейцев размашистыми ударами гигантской булавы. Как только этот человек заметил на себе взгляд императора он остановился, закрыл глаза, расплылся в дружелюбной улыбке, закинув булаву на плечо и помахал правой рукой, с тату золотого скорпиона.

– Это Магнус Каменный молот! Как нам справиться с двумя Скорпионами?

Весёлое лицо Магнуса скорчилось в яростной гримасе. Он подтянул к себе испуганного гвардейца и поднёс к нему булаву.

– Смотри сюда, дубина. Это, по-твоему, молот? Называй меня Магнус. – Он задумался, не зная как перевести на рейнский островное устное обозначение булавы и выдал. – Магнус Каменная пиздыдавалка!

– Можешь не ломать язык, сократи до Каменной давалки. – Сказал Сатурн.

Магнус вытянул руку вперёд ладонью вверх и оторвал от земли геокинезом плоскую каменную платформу с дюжиной гвардейцев. Потом поднял вторую, и в воздух поднялась еще одна порция бронированного фарша. Скорпион хлопнул в ладоши и наполнил каменный чизбургер кровавым кетчупом и фаршем из кишок, сомкнув плиты.

Император вбежал на палубу, превосходящую размерами центральную площадь Рейнфелла, наполненную бойцами, и приказал им защищать его до последнего вздоха, последнее, что он увидел, когда поднимался на палубу были фигуры вальяжно идущих к «Виктории» Скорпионов.

Сатурн и Магнус шли нарочито медленно и пафосно под играющий на фоне аккомпанемент абсолютного хаоса и вакханалии паники. Николас забрался на место рулевого и подождал, пока с «Икара» ему спустят веревочную лестницу и эвакуируют в столицу по воздуху. Но вдруг откуда-то из моря на палубу после высокого прыжка приземлился намокший Торрус.

– Крымай! – Первый помощник шефа Скорпионов сложил пальцы кольцом и испепелил первые два слоя окруживших его солдат вихрем зелёного огня. – Мьиркурэ! Солдаты начали тонуть в небытие образовавшейся вороным водоворотом на палубе чёрной дыры.

– Череп Торрус. Он владеет самым смертоносным элементом из всех существующих-тьмой, она способна не только поглощать любую материю, но и мимикрировать под другие стихии. Он второй по силе воин империи. Нам конец!

– Ты кому это говоришь, отсталый, кто-то не знает этого, по-твоему? Дерись иди! -Скомандовал лейтенант испуганно лепечущему рядовому и храбро прыгнул за борт.

Николас сбежал вниз в трюм, сопровождаемый братом Алексисом и ещё двумя гвардейцами. Ему показалось, что в одном из окон он видел одномачтовый плот из черного дерева, с парусом, на котором был начерчен вороний череп. На плоту, свесив ноги в воду, сидел и смотрел пустыми красными глазами на Николаса Жнец, точивший лезвие своей косы.

Он добежал до императорской каюты в конце длинного коридора, дверь за ним и гвардейцами захлопнулась, а два солдата с опущенными забралами и в голубых плащах влетели в стену от потока ветра. На двух резных креслах за столом сидели, попивая чай, два человека. В первом по торчащему из пуза красному уродцу он узнал своего брата Августа, а во втором по отрубленной, по его же приказу, руке Гнаске Торреса. Дверь за ним захлопнул высокий худощавый лысый мужчина с тонкими, длинными конечностями, головой с массивной лобной и затылочной долей, змеиными глазами по обе стороны вытянутого крючковатого носа с тремя ноздрями. Одет он был в синий узорчатый камзол, коричневые сапоги до колен и брюки того же цвета. По длинному копью приставленному к стене и татуировке скорпиона на руке Николас узнал в нём Криса Векслера.

– Вы что тут забыли? Это императорские покои!

– Именно, принц, и император Август I сейчас в них. Вы низложены и разжалованы, ваше правление- чернильное пятно на страницах книги истории величайшего из государств. За четырнадцать дней, Николас, вы превратили граждан империи в бесправный скот и пушечное мясо, мобилизовав их в регулярную армию, развязали две войны, в результате которых, мы лишились потенциальных союзников в битве за выживание нашего вида. По сути, вы подписали нашему государству смертный приговор, похерили всё наследие вашего отца и его предшественников, далее пить кровь государства я вам не позволю. Тем более, что у нас с тобой, Ник, есть личные счёты. А я всегда плачу по счетам. – Торрес помахал императору обрубком руки.

– Ты что несешь, ничтожество, я-законный наследник трона империи и правящий монарх! Последний истинный Юлариан! Эта продажная ублюдина с вросшим в неё паразитом лишь жалкая пародия ни то, что на Юла, на человека! Алексис! Скорпион! Убить этих самодуров!

– Извиняй, твоё величество, наш брат только императору и деснице подчиняется. – Скорпион впечатал в стену Алексиса потоком ветра. – А конкретно я подчиняюсь тому, кто осветит мой карман большим количеством золотых солнц.

– Я император, идиот!

– Тебе же сказали, Ник, после короткой январской вьюги настал тёплый август. Кому ты думаешь, будет подчиняться Кристиан бывшему императору или деснице правящего? – Сказал Торрес. – То-то же, сир Векслер, я наслышан о уникальных внутренних качествах бывшего императора, проверьте же вашим копьём всю глубину его личности.

– Будет сделано, милорд десница. – Скорпион выбил колени бывшему императору. Векслер проткнул через рот глотку юноши, вогнав копье внутрь, он насквозь проткнул бывшего правителя империи так, что лезвие копья показалось из его затылка. Кристиан резко выдернул копьё из юноши, покрутил оружие и убрал за спину. Проходя мимо заплаканной головы молодого императора, Август снял корону с его сливочных кудрей и надел её на свою лысую голову, Гнаске харкнул на труп.

Пять дней спустя, тронный зал замка Рейнфелл, столицы империи Рейн.

Восемь очей императора стояли перед трубным троном, склонив головы. На радужном престоле ровно сидели Август и Деметриус, вросший в живот брата. По всему залу были развешены новые знамена Рейна: к золотому солнцу на тёмно-синем фоне добавился серебряный месяц с улыбкой, всевидящим глазом и острым носом, закрывающим половину солнечного лика. Вместо гвардейцев трон окружали высокие антропоморфные создания с тонкими длинными конечностями, все как под копирку: бледнокожие, в черных шлемах с опущенными как у шутовского колпака рогами и в желтых венецианских масках, из под черных трико виднелся мертвенно-бледный пресс и оголённые предплечья, соединяющие трико с короткими рукавами и черные перчатки, на ногах у шутов были волнистые черные сапоги из дерева, на поясе висели парные кривые сабли. Около полусотни клонов-гвардейцев стояли по периметру космического купола зала, ползали по звездному потолку, прилипнув конечностями.