Скорпион

Солнце лениво встряхивало краснеющие лучи, вот-вот готовясь скатиться с небесного ложа. Костяной ямой назвали арену серого песка, отделенную частоколом от челюстей трибун, на жестких сиденьях которых Айронлендцы сидели как на коронках зубов, готовясь вот-вот раствориться в слюне азарта, быть проглоченными поединком. Казалось, на трибунах собралась половина мира, а вторая в этот момент бежала, чтобы пристроиться хотя бы уже третьим телом на место и ковшом глаза зачерпнуть студёного колодезного зрелища, так освежающего от гнетущей крестьянской рутины.

Посреди северной трибуны под натянутым тентом из бордовой парусины сидел старик, окружённый тремя тучными министрами и семью стражниками в бурых кожаных плащах с гербами горящих воронов на груди, длинными клинками в ножнах, гвардейцы окаменели по периметру ложа, отгораживая верховного лорда от опылившего трибуны плебса.

Пока горожане, стесненные массой собственных туш гоготали, живо пенились спорами о предстоящих поединках, замирали, пробираемые холодком предвкушения, похрустывали кальмарами и посербывали хмельным, лорд Герман, сморкаясь взглядом в лица каждого осточертевшего ему министра, искал повод хотя бы слегка побудоражить скучающий разум. Он сидел, безжизненно оперши руку о острую скулу, и мощные зеленые глаза его были презрительно ко всем недвижимы.

Завидев возвышающуюся над толпой почти вдвое фигуру Лангерда, пробирающуюся к ложу, смертно скучающие очи Германа Гаскойна загорелись нефритовой удалью и озорством, он замахал рукой в обветшалом буром кожаном плаще и послал за Скорпионом двух стражников, проводивших рыцаря до ложа старого лорда.

– Лангерд, дорогой, уж думал мне весь вечер придётся выслушивать этих червей, да, после такого подхалимства моему морщинистому гузну ванна точно не будет нужна. Дай обниму тебя, великанчик ты мой миниатюрненький! – Лорд вскочил, приплясывая, и сомкнул кольцо рук в морщинах, старческой гречке на талии рыцаря. – Ты смотри как исхудал! Скоро ни один потолок макушкой не пробьешь. – Герман оживленно щебетал при виде Скорпиона как соскучившаяся бабушка.

– Ну, садись же, милок, чаю тебе принести? Рассказывай, как дорожка, как самочувствие, колени не беспокоят такую тяжесть таскать? Меня вот страшно колени мучают, говорят, к холодной зиме. – Казалось, что лорду Герману был абсолютно неважен диалог, желание выговорится перед хоть сколько-нибудь не презренным для него собеседником с ног до головы завладело им.

– Польщён вашим вниманием, милорд, и вашим присутствием, милорды. – Лангерд поочерёдно отвесил поклоны лорду Герману и стушевавшимся министрам. – Что до чаю, благодарю вас, но вынужден пренебречь вашим угощением, в дороге выпил замечательного забродившего компота.

– Вздор, принесите Орлиному рыцарю моего любимого Чесночного чаю, на вкус не мёд, но дух крепнет после него как стручок по утру.

Один из стражников быстро метнулся в дальний угол ложа и начал наливать зеленую густую жижу из чайника в деревянную кружку.

– На дорогу пожалуюсь, ваше сиятельство, не припомню, чтобы повстанцы Оберона Дремлющего свободно скакали аж до Полей-Стервятников.

– Из-за того тебя, милок, и вызвал. Ну да не сейчас об этом.

– Сир Яков рассказал о вашей лихой молодости и о резне в полях. – Лукаво сказал Скорпион.

Старик поморщил свой крючковатый морщинистый нос.

– Когда матрешка моя скончалась, я молил владык, чтобы у моей правой руки вырос слюнявый болтливый беззубый рот. К сожалению, боги восприняли моё желание фигурально. С этим плешивым пидором я поболтаю позже. Сейчас отведай-ка чесночного чаю за моё здоровье.

Молодой солдат принёс Лангерду вязкую зелёную жижу в чашке , смердящую как гномий помет. Рыцарь сделал неосторожный глоток в надежде, что весь ужас зелья пройдет залпом. Сглотнув еле как, Скорпион покачал головой, причмокивая, и с измученными округленными глазами показал лорду большой палец. Даже тело Лангерда не смогло удержать мощь чесночного чая во рту и окатило сапог Лорда Гаскойна смердящим фонтаном. Орлиный рыцарь согнулся в двое, глаза его покраснели и округлились он кашлял неистово и бил себя в грудь, в попытке остановить внезапный приступ.

Лорд Герман заливисто смеялся

– Плюешься чаем в лорда, скорпионишка! Думаешь я прощу? Приказываю перестать кашлять немедленно! Всё вот-вот начнётся, милок, смотри внимательно. А ты че встал, доставай свое помело и за работу. – Свирепо обратился к одному из министров Герман, тот мигом ударил о пол головой и, ползая, принялся вылизывать обувь господина.

– Жалкая тварь! – Старик с отвращением пнул в щеку тучного вельможу. – И ведь реально, сука, выполнил! Ну это возможно было в наши времена, а, Лангс, ну скажи? Чтобы имперский чиновник лизал туфли заблеванному старику, куда мир катиться!

– В ваши времена, полагаю, до таких приказов старики не додумывались.

– Верно! Потому что заняться было чем! Что ни день-штурм, поход, турнир! А сшас, и-эх. Даже говорить грустно.

– Дамы и господа, лорды, леди, все-все уважаемые Айронлендцы и гости Фиерфорда, приветствую вас на турнире Мобона. Весь сегодняшний вечер с вами первый глашатай империи Брюстер Баффер, ваш скромный слуга. Прошу всех занять свои места, потому что первый поединок начнётся прямо сейчас! – Мощь голоса седовласого мужчины из ложа комментатора на южной трибуне в бархатном черном фраке с жабо заглушала даже галдеж сотен зрителей.

Публика взревела. Лангерда оглушили громом аплодисментов и пронзающим свистом со всех углов арены.

– Напомню правила. Поединки проводятся в свободной форме, экипировку участники состязания регулируют самостоятельно, никаких ограничений по оружию или защитному снаряжению не предусмотрено. Ограничений по времени нет, бой проводится до сдачи или смерти одного из участников. Судьба проигравшего в руках победителя. Победитель получает милость Ленд лорда и в праве просить у него вознаграждение в денежном эквиваленте равное его весу. Нас ждет три поединка между лучшими бойцами Айронленда и представителями остального континента. Желающих подогреть интерес к схваткам любезно прошу пройти к ложе на южной трибуне и заключить пари в конторе Бенециана Мхакура, любезнейшего спонсора сегодняшнего мероприятия.

Седой бородатый пухлый гном с массивным крючковатым носом в синем камзоле, окруженный пятью ограми с дубинами в шипастой броне, расположившийся на трибуне, напротив той, где сидели Лангерд и лорд Гаскойн встал, поклонился.

– И так, в красном углу арены первый представитель команды Айронленда. Наш мир презирает таких как он, искусный мастер-кукловод, стоящий за многими кошмарами, поразившими империю. Прозванный Пеплом, он развеивает по ветру всех, кто переходит ему дорогу. Такие как он живут в мире хаоса, где полагаться можно лишь на себя, он выжил в нем и выбился на вершину пищевой цепи. Дамы и господа, сегодня на арене. Его именем пугают детей перед сном, король подпольного мира Айронленда, известный также как Бог-вор. Майснер «Пепел» Криг.

Толпа затихла, ворота восточной трибуны поднялись, и на арену серого песка вышел высокий человек с мертвенно-бледной кожей, обтягивающей его тело как будто бы полностью обезжиренное. Мышцы полосовали его оголенный пепельно-бледный торс, в руках были два кривых волнистых ножа, на его полностью лысом черепе не было бровей, зато был приплюснутый маленький нос, большие губы уточкой, выраженные скулы, о которые, казалось, можно было порезаться и полный безумия взгляд карих глаз, смотрящих из под массивной кепки лобной доли.

Майснер встал посреди круга и закинул голову вверх, блаженно закрыв глаза и вдыхая воздух всей мощью легких.

– Поприветствуем бойцов синего угла арены! Она провела всё детство, развлекая публику бродячего цирка, терпела насмешки судьбы и нищету, но решилась найти другое применение своему акробатическому таланту. Встречайте одна из самых востребованных искусниц рынка наёмных убийц, Геката «Изящная смерть» Ангнир!

На арену вышла как фонарь высокая и болезненно тощая женщина с длинными жабьими конечностями, широко посаженными от прижатого к лицу длинного носа лупоглазыми зенками и пухлыми губами на костлявой треугольной голове, покрытой коричневым капюшоном плаща и с длинным двухконечным копьём-глефой в руках.

– Из далёкой империи Тиань прибыл тот, кто днём лишь скромный торговец пряностями, но ночью ему на глаза лучше не попадаться, если груз греха тяготит вашу душу. Нет никого страшнее мстящего отца на этой земле. Мафия забрала у него жизнь дочери и жены, тем самым создала монстра. Безликий мститель, поклявшийся искоренить зло, забравшее у него семью, карающий хаос и беззаконие под покровом ночи. Один из лучших воинов к югу от Стоунленда-Цы Вейхуань!

На арену вышел мужчина с узким разрезом глаз, среднего роста в белом кимоно, перевязанном фиолетовым поясом-оби, завязанным в бант за спиной, с бородой цвета смоли, того же цветами усами и волосами под конической шляпой, всё лицо его излучало спокойствие, в руках была стальная кусаригама.

– Только дурак плюет против ветра, а кем можно назвать того, кто идет против песчаной бури? Рыцарь пустыни Хасан Аль-Тауд, который продемонстрирует нам всю мощь Сендлендских бойцов и опальные сыновья Лорда Иохима Векслера Йонас и Льюис, отказавшиеся от титулов и крови, чтобы пускать ее другим за деньги-последние представители синего угла. Первоклассные убийцы, конкуренты на рынке труда встанут плечом к плечу против ужаса воплоти! Не стесняйтесь ставить, господа, фортуна улыбнется смелым!

Последними вышли огромный лысый мужчина с бронзовой кожей в белой тунике и четками вокруг пальцев, с дубиной за спиной и два низких коренастых лысых близнеца, едва ли разменявших второй десяток один со шрамом на глазу с луком, другой крутящий коротким мечом.

Бойцы готовы? Если нет, то долго им не протянуть, да начнётся первый поединок! -Арена затихла.

Пепел встал, раскинув руки. Цы закинул лезвие кусаригамы по дуге и связал вора цепью, тот лишь засмеялся, в то же мгновение Льюис Векслер пустил стрелу Пеплу промеж глаз, Аль-Тауд прыжком подлетел к вору справа и замахнулся молотом, Геката, как будто стопы её были в клею, побежала по частоколу, потом по-жабьи оттолкнулась и , вытянувшись в струнку, прыгнула, выставив глефу как штык. Йонас, выжав максимум из своих коротеньких ног забежал Пеплу за спину и занёс клинок.

Лицо Майснера засветилось экстазом, он выдохнул, щёлкнул пальцами, и тело его превратилось в сгусток дыма, кусаригама Цы упала на песок мертвой змеёй Аль-Тауд и Геката влетели друг в друга, наймитка поранила напарнику плечо лезвием, а стрела Векслера просвистела над лысиной брата. Через секунду за спиной у Молодого лучника появилось дымное облако. Из серых клубов материализовалась рука с волнистым ножом и через мгновение проткнула насквозь шею бастарда Векслера. Пепел появился полностью из облака, достал нож из уже не дышащего Льюиса, прижал к себе, языком полез в проделанное отверстие, и , слизав кровь с края раны, выкинул труп близнеца в песок.

– Какая теплая! Детки, ну же, ну же! Подходите поближе, я хочу обняться! Вы все выглядите такими пушистиками. – Пепел засмеялся, раскинув руки, вновь, как бы заманивая противников в объятия.

– Ублюдок! – Брат только что умершего Льюиса совершил молниеносный яростный выпад с ударом клинка, от которого Майснер, закусывая губу и закрыв глаза, увернулся отскоком в сторону и превратился в дым вновь.

На этот раз вор появился из клубов за спиной Цы, но, умудрённый боевым опытом и ведомый звериными рефлексами, Воин юга предугадал, что противник сначала будет устранять воинов, способных атаковать с дальней дистанции и отбил удар Пепла, выставив лезвие своей кусаригамы точно под летящий в него нож. Майснер нанёс удар крисом в другой руке. Оружие Цы было в клинче, оставалось только уклоняться, и Вейхуань сделал это как нельзя удачно: отклонив корпус назад, он зарядил голову для мощного удара, налету он снял шляпу свободной рукой и врезал своим мощным лбом по голове короля воров.

По мертвецки-бледному как пергамент лицу Пепла потекла красная струйка, этот маленький кровавый ручеёк разлился рекой надежды в сердцах наёмников, они увидели , что тот, при звуке чьего имени любой купец готов был без споров отдать все свои накопления, уязвим, в ту же секунду Цы замахнулся на обескураженного Майснера цепью орудия, а со спины словно оса навострила жало глефы Геката, удары вылетели быстрее пули, и лишь в последний момент Пепел успел превратиться в дым, щелкнув пальцами.

Геката предупредила Цы о клубах дыма за его спиной, на этот раз тот бил на упреждение, размашистым вихрем прошло через руку, состоящую из клубов лезвие кусаригамы . Какого было удивление Цы, когда из облака появился лишь дымный клон. Копия Майснера, состоящая из дыма улыбнулась, показала пальцем за спину Цы. Вейхуань обернулся и увидел, как настоящий Король воров потрошил быстрыми ударами ножей в торс Хасана. Когда тело Аль-Таута коснулось земли, Йонас в пируэте наотмашь рубанул Пепла, успевшего стать дымом, но в этот момент налетел порыв ветра, клубы рассеялись, и Криг с дикими криками, держась за плечо, улетел к частоколу.

– Его мимикрия под дымную форму не срабатывает во время ветра!– Закричала Геката, и три оставшихся в живых наёмника, не теряя ни секунды, бросились в атаку. Лицо Пепла скривилось в порыве первобытного безумия, он прислонил ладонь к голове как маску, а потом вытянул её навстречу наёмникам и летящему в него лезвию кусаригамы.

Из руки Пепла вылетел огромный сгусток дыма в форме змеи и отбросил нападавших. В то же мгновение арену затянула сплошняком густая дымка. Через пять секунд Геката услышала два истошных вопля, а еще через миг увидела дымный поток, летящий на нее, наймитка набрала воздуха сколько позволяли лёгкие и дунула на короля воров, тот завопил как будто на кожу его полился кислотный дождь, Геката тут же бросилась на него с ударом глефы, но увидела сбоку летящий волнистый нож дымного клона.

Время для Гекаты вдруг стало течь медленно, как только что собранный мед. Она видела, как Майснер убирает голову от ее удара, видела как справа летящий вращающийся как сверло клинок вот-вот прошьет ее голову, видела в спирали его волн собственную жизнь. Она хотела уклониться, но что-то сковывало ее, не давало прервать заведомо тщетный выпад, дым в ее легких терзал изнутри, она приняла собственную беспомощность.

– Влациус. – Гекату со всех сторон окутала ледяная сфера клинок Пепла отлетел от неё.

– Это, сука, что за фокусы? – Сморщенный месяц головы лорда Гаскойна повернулся к Орлиному рыцарю, стоявшему, сложив пальцы треугольником.

– Лорд Герман, эта женщина дорога человеку, который стал мне названной сестрой, если в вашей воле будет сохранить ей жизнь сегодня, я буду вашим должником.

– Милорд. – Надрывающимся голосом проорал Пепел. – Жизнь проигравшего-награда победителя, таковы правила, ваши деньги мне не нужны. Отдайте Жнецу урожай, что ему причитается!

– Жнец получит свой, урожай, Майснер, взамен этой жизни я дам тебе две, эту женщину ты отпустишь, такова воля твоего лорда. А ты, Скорпион. – Бездонные зрачки Германа давили Лангерда к земле как два метеорита. – Вмешался в жатву в последний раз, и долг перед Жнецом ты выплатишь сполна.

– Ваша воля, милорд.

– Конечно, моя. – Старик расхохотался. – Ты что так напрягся, милок, садись скорее, вечер только начинается!

– Дамы и господа, победитель первого поединка-Майснер Криг. Усядьтесь поудобнее. Ведь впереди бой номер два. В синем углу костяной ямы. Чемпион турнира «Суй-эн-рэй», человек, изменивший судьбу мира и обманувший саму смерть, один из сильнейших мечников империи, рыцарь на службе леди Нарциссы Аркинтон. Встречайте, Любимец богов сир Арториас Однорогий!

Врата поднялись, поступью гиганта на арену вышел Человек ростом чуть ниже Лангерда в однотонных громоздких доспехах цвета ночного неба, на голове его был шлем под цвет доспехов в форме головы носорога, рог его торчал как раз на лбу рыцаря. Из-под шлема были видны лишь его нос: крупный и ровный, и мертвенно-бледные сомкнутые губы. За спиной висел огромный двуручный меч с эфесом в виде бычьего черепа, с загнутыми рогами.

– Сир Арториас, мы любим тебя! – Закричали три грудастые молодые девицы с трибун в откровенных платьях, туфлях, с веерами в руках, покрытых до локтей перчатками: Рыжая с веснушчатым наивным лицом и лисьими изумрудами глаз в платье цвета морской волны, светловолосая с белой розой в каскаде золотых волос и платье под цвет цветка и с вороными локонами в пурпурном одеянии и серебряном амулете в виде розы и двух мечей на шее.

– Но легко ему сегодня точно не будет. Брат его соперника уже побеждал Арториаса, и как говорят, даже убил, но боги выбрали дать его сердцу биться дальше, возможно, именно для этого поединка. Встречайте, в красном углу арены. В его жилах течёт кровь первой семьи Айронленда, выдающийся полководец, благодаря его стратегии был взят город Тамурвинд, не поддававшийся имперским войскам семь лет, причем на тот момент бойцу едва минуло четырнадцать. Дамы и господа, встречайте, второй сын уважаемого лорда Германа, генерал Четвертой Багровой армии его величества императора Вулиуса II Благословенного, да правит он долго, и да светится его имя в лучах золотого солнца, Лорд Гаррье Гаскойн.

– Пять Миллионов Лун на Однорогого

– Два миллиона на Арториаса

– Семнадцать на Однорогого. -Лорды посылали слуг к букмекеру, опустошая собственные кошельки до дна.

– Лорд Герман, это безумие, Гаррье выдающийся полководец, но не боец. Вы пожертвуете собственным сыном ради красивого поединка?

– Я пожертвую этим миром ради красивого поединка, Скорпион.

Старик не отрывал глаз от Однорогого.

Младший Гаскойн вышел на арену без оружия, лишь с двумя перстнями на пальцах. Лангерд уловил схожесть хищных изумрудов-очей одноглазого лорда и его родителя.

– Мать моя женщина, я думал ты меньше, слушай, родной, может в карты победу разыграем или там в шахматы? Можем песни кто громче попеть, на хер оно нам надо, может по пивку лучше, а, я угощаю? -Торопливо, нервно, сквозь улыбку сказал Гаскойн. Однорогий даже мускулом не пошевелил. -Информативно, услышал тебя, брат, молчание, говорят, знак согласия, так что, эль или Индрспирское нефильтрованное? А-а, да ладно, проехали, это я так. К главному, давай ты меня ударишь так, чтобы я коней не двинул, а я подыграю. Тебе бабки, слава-вся херня, а я живой и в этом цирке не участвую, вин-вин вроде. Ну как?

Тишина.

– Блядь, ну почему, интересно, в этих помойных ямах легче найти дракона, чем кого-нибудь здорового головой и не желающего вырезать весь мир?

– Да начнётся второй поединок.

Гаррье снял золотой перстень с розово-голубым камнем с левой руки подкинул его как монетку над собой.

– Хеймдаль! – Сказал Гаскойн равнодушно, и кольцо, упав ему на ладонь, превратилось в арбалет из красного дерева с золотыми вставками, тетивой из конского волоса и болтом с розово-желтым пламенем на наконечнике.

Молодой лорд, не целясь, всадил болт ровно в переносицу Однорогого. Снаряд летел, со скоростью неуловимой человеческим глазом, в воздухе остался розово-голубой след, он насквозь прошил череп и шлем , вместе с ошмётком мозгов Арториаса прилетел в частокол и взорвался искристым фейерверком. Рыцарь с простреленной головой стоял на ногах твёрдо, Гаррье видел, как кожа на его лице стягивалась, а под ней была кромешная безднеподбная бесконечность, в ней, как показалось Гаррье, он увидел муки, боль и ужас сопоставимый с участью тысячи грешных душ в аду. Кожа Однорогого затянулась быстро, как бы стесняясь того, что было под ней.

Гигант стоял как древний идол недвижимо и довлеюще надо всем окружающим. Стрела материализовалась в арбалете Гаррье. Следующие пятнадцать секунд лорд осыпал Однорогого рыцаря сверхзвуковым дождём пронзающих желто-розовых следов, а за спиной Арториаса засверкал настоящий салют буйства красок. Лорд Гаскойн весь трясся от распирающего гнева. Сир Арториас поднял меч, с силой ударил клинком по земле так, что от меча до ног Гаррье пошла огромная трещина в поверхности. Молодой лорд отпрыгнул в последний момент. Однорогий приближался неумолимой поступью титана. Он шёл медленно, каждый его шаг как будто был невыносим для земли Айронленда.

Он выполнил размашистый выпад , ударная ветровая волна от маха его мечом, от которой Гаррье уклонился нырком, наполовину разрезала частокол. Лорд на спине проскользнул между расставленными ногами Арториаса и прошил во время подката тело рыцаря от яиц до макушки сверхзвуковой кометой из «Хеймдаля» и скрасил кровавое от заката небо Айронленда лазурно-малиновым фейерверком. Но рыцарь развернулся и на манер палача ударил по месту, где лежал ещё миллисекунду назад отскочивший в сторону и пустивший еще одну стрелу ему в висок Гаррье. На месте попадания образовалась очередное кромешное отверстие, затянувшееся плотью почти моментально.

Арториас закрутил свой огромный клинок восьмёркой, и в Гаррье полетели волны рассекающего ветра, Гаскойн пустился бегом вокруг арены, уклоняясь от острых как бритва порывов воздуха.

– Хватит бежать, одноглазая ты шлюха, ты мою фамилию позоришь, тварь. Возьми мешок с козьим дерьмом, что у тебя болтается вместо яиц в кулаки и сражайся, сучье отродье, если ты, ублюдина лысая, проиграешь, я трахну труп твоей матери!

– М-М-М-Милорд, позвольте заметить, что вы демотивируете молодого господина, тем самым приближаете его поражение. – Сказал один из советников повелителя Айронленда.

– Кшешко, Пёнтек, вздернуть этого безмозглого червя на суку.

Два стражника схватили под руки старого советника и повели прочь.

– Милорд, умоляю простите, я не хотел противиться вашей воле, пощадите, я буду до конца дней ползать на коленях перед вами, посыпая голову пеплом.

– Эта перхоть не достойна висеть на дереве, возросшем на земле моих предков, Кшешко суй меч в глотку этому раболепному отродью.

– Слушаюсь, Лорд Герман.

– Нет, пощады!

Лысый стражник не повёл и бровью при исполнении приговора.

– Пёнтек, если эта разжиревшая свиноматка еще хоть раз стукнет своими гнилыми зубами, засунь шашку ему в гузно. -Герман показал пальцем на другого тучного министра.

– Такими темпами у вас не останется министров, милорд.

– Буду мыть гузно в бане как все, а не их сгнившими языками, ты что, кстати, молчишь, скорпионья рожа, палерни матом этого лысого придурка как следует!

– Лорд Гаррье, слева! – Выкрикнул Лангерд

Кончик меча задел левую часть лица молодого Гаскойна, разрезав его повязку. Своей физиономией Гаррье принял всю мощь ударной волны от оружия однорогого. Удар Арториаса заставил открыться старые раны Гаскойна. И вся арена увидела белое яблока левого глаза молодого лорда без зрачка и почти до костей изрезанную половину его лица. Рыцарь ударил в грудь лорда прямой ногой. Гаскойн оказался на земле. Он не чувствовал ребер, внезапная его желейность и бескостность не позволяла даже пошевелиться, изо рта текла струйка крови. Тучей нависла над ним громадина в черных доспехах, скрытые за шлемом глаза Однорогого довлели над без пяти минут трупом лысого юноши.

– Мать твою, медлительная ты свинья, отсидел зад за своими картами, даже увернуться не можешь. Если ты вздумаешь копыта откинуть, я заставлю каждого солдата из твоей сраной армии обоссать твою могилу. Самовар чесночного чаю мне иначе всех перевешаю, гниды! – Старик стучал ногами и рвал глотку как беснующийся ребенок, тем не менее ребенок, способный стереть любого из присутствующих с лица земли.

Арториас занес меч для удара и застыл словно исполинское изваяние. Гаррье, поднял два дрожащих пальцы недвижимой руки. Арену затянула паутина желто-розовых лучей, соединяющих в сеть застрявшие в частоколе и песке болты. Однорогий был нанизан на сотню энергетических шампуров, подвязан сотней лесок, став обездвиженной марионеткой в руках раненного Гаррье. Гаскойн откашлялся и, шатаясь, встал, отхаркнув кровь.

– Расслабься, дружок, думал, игра закончилась? Я только готовил для нас песочницу. Давай по рукам и пивка пока не поздно, а? Дружеский совет.

Арториас потянул голову вниз, луч разрезал его макушку и голова, раскроенная словно арбуз, моментально срослась. Он прорвался вперед могучим телом катастрофические ранения для любого живого существа моментально срослись. Рыцарь стоял недвижимый посреди паутины лучей в стойке, демонстрирующей полную боеготовность.

Второй перстень на пальце Гаррье засветился. Лучи исчезли.

– Арес-Ахиллес-Шкибидопесес! – Закричал Гаскойн неуверенно, поднялся на ноги. Земля задрожала, песочная арена исчезла, на ее месте образовалась подобная колодцу бездна, над которой парили три островка земли. На одном стоял Арториас, на другом Гаррье, третий пустовал. Публика ахнула. -Как его там? А! Квас-секс-эскорт-Герман Гаскойн берет у бобра в рот! -Заорал, подражая магам, молодой лорд.

Из-за туч, малиновых от лучей заката, на арену полетел метеор, за которым тянулся устрашающий огненный след. Астероид падал прямо на островок серого песка, на котором стоял Однорогий. Зрители затаили дыхание.