Скорпион

– Подумать не мог, что ваш сын настолько талантливый чародей. – Удивленно бросил Лангерд.

– Тсха! Куда ему, дешевый клоун.

Воспользовавшись тем, что Арториас отвлекся на метеорит, Гаррье быстро стянул с пальца перстень и кинул его на третий, пустой островок. Арториас перепрыгнул на него, увернувшись от небесного тела. Ударившись об островок, огромный метеор даже не поднял песка, а рассыпался на каркающую стаю улетевших прочь с арены ворон.

Брошенный перстень Гаррье превратился в стальную змею с изумрудными глазами и намертво связал ногу Однорогого вьющимся капканом. Бездна вновь стала ареной.

– Иллюзии! Интересно. Но как? – Спросил у рассерженного старика Лангерд.

– Перстень Хеймдаля дает моему сыну власть над мощью радужного моста, милок, он обуздал ее, совмещая со своими навыками стрелка, но Гаррье суждено было стать любимцем Жнеца, и Владыка смерти даровал ему второй символ своей любви. Перстень Одина дает владельцу власть над ядами и иллюзиями. Сами по себе миражи безвредны, но дезориентация соперника способна наделать страшных вещей, ограниченных только фантазией владельца. Ненавижу, блядь, эти танцы с бубнами! Дерись как мужчина, ебаный выродок!

Кольца стальной змеи разбежались по ноге рыцаря, полностью его обездвижив, смотря на него, казалось, что к ноге его прилипла целая гора. В холодном бесшумном припадке ярости каменного лица Арториас размахивал мечом, осыпая вальяжно уклоняющегося раненного Гаскойна градом волн режущего ветра. Когда буйство рыцаря утихло, Гаррье вытянулся в струнку роковой статуей и подкинул в воздух серебряный перстень с зеленым камнем. В правой руке его появился черный арбалет с серебряным орнаментом и кипящим зелеными пузырями наконечником болта. Генерал пустил стрелу из «Одина». Она летела неторопливо и плавно как отъевшийся шершень, за время ее полета безногий успел бы отрастить ноги и убежать, посмеиваясь над стрелком, но Арториас не мог одернуть ногу как ни старался. Гаррье выставил вперед второй арбалет. Болт на нем начал раскручиваться как сверло дрели, арену обкололо иголками острого желто-кораллового света.

Рыцарь попробовал разрубить ядовитую стрелу, жгущую капающей кислотой серый песок. Но сталь клинка отскочила от болта, ни на йоту не изменив его траекторию. Наконечник ядовитой стрелы коснулся нагрудника Однорогого и прошел сквозь него как нож сквозь масло, болт медленно рвал плоть рыцаря и кусал его внутренности ядовитым жалом наконечника, бледнокожий воин брызгал кислотой как раздавленный спелый гранат, его лицо побледнело еще сильнее, а клепки панциря разлетались от распухающей чудовищными волдырями плоти рыцаря, представляющей из себя уже опухшее аморфное месиво.

Десять, двадцать, полминуты тело рыцаря разлагалось в немой ядовитой агонии, пока стрела в арбалете Гаррье вращалась уже настолько быстро, что воздух вокруг загустевал.

– У бессмертия есть свои минусы, а? Надо было соглашаться на Махакарское нефильтрованное, приятель. После этой малышки. -Гаррье показал глазом на стрелу. -Ты уже точно не встанешь. Хотя кому я это говорю? Полену с глазами с эмоциональным интеллектом рубанка? Да, впрочем, неважно. Хеймдаль! Биврест! -Гаррье пустил болт. Гигантский энергетический желто-коралловый луч разнес пепел от нечта, во что превратилось тело Арториаса по арене, радужным мостом переправив подобие его сознания на тот свет.

– Бесчестная крыса! Ты дрался как шлюха! – Яростно орала блондинка с трибун, неистово махая веером.

– Получается даже вы смогли бы победить вашего хвалёного Однорогого, миледи, без обид. – Гаррье посвистывая подошел к трибуне, на которой уселись в ложе три вскипающие от ярости красотки.

– Не смей произносить его имя, он сражался как рыцарь. – Выкрикнула брюнетка, рыжая, прижав руки к груди и рыдая, кивала.

– И теперь он там, где ты его видишь. Рыцарство в Айронленде не в почёте, а вот длинный член ещё как, и мой сегодня вечером хочет застрять в вашим глотках, мадмуазели, вы как на это смотрите? За мной не заржавеет.

Тень накрыла Гаррье со спины. Он застыл как вкопанный, выпучив единственный глаз. Медленно повернулся. За его спиной стоял и поправлял шлем с носорожьим рогом полностью нагой Арториас, за спиной его были два расправленных Ангельски-белых гигантских крыла.

– Ебаный в рот! Да как ты! – Заорал Гаррье испуганно и тут же получил удар ноги в живот такой силы, что частокол, в который прилетел спиной лорд начал выплясывать трясущуюся лезгинку.

– Лох одноглазый! Повелся, повелся! – Рыжая с трибун начала строить рожи лорду, показывать язык. Ее белокурая сестра начала с ехидной улыбкой махать веером еще сильнее. Черноволосая вздохнула и посмотрела на Арториаса как гордая сыном мать.

– Можете смеяться сколько угодно миледи, ай, сука! -Гаррье поморщился. – Но этой ночью я окажусь между ваших веснушчатых достоинств, можете не сомневаться. – Сказал лорд рыжей.

Гаскойн поднялся, сплёвывая кровь. Он шатался, еле держась на ногах.

– Ты кто, шлюхино дитя, такой?

– Бич правосудия в руках моей госпожи. – Прозвучал из еле-двигающихся губ колыбельно-спокойный голос Арториаса, пробирающий до мурашек своей могильной нежностью.

– Ты смотри, ответил, ну хоть повеселее будет. Блядь! – Гаррье с криком отпрыгнул в сторону, упав на пол. Арториас, расправив крылья, нырнул в лорда с размашистым ударом клинка. – Ты давай предупреждай, бич, когда такие выкрутасы чудишь, у меня ж чуть в сердце не встало.

Лорд превратил «Один» обратно в перстень. Гаррье нырнул под налетающим Арториасом, увернулся от удара и всадил ему болт из Хеймдаля прямо между ягодиц. Стрела прошила пах и вылетела насквозь. Плоть рыцаря тут же затянулась. С трибун послышались пьяные смешки. Арториас тут же рванул на крыльях к лорду и занес меч для сокрушительного удара.

– Стоп, суки! – Послышался голос лорда Германа. – Вы че устроили? У нас цивильное, мать его, кровопролитие, а не петушиные бои! Принесите Однорогому портки. А вы замерли оба как стоите, бой продолжится с этого же момента.

Арториас замер в воздухе с занесенным клинком, его пах был в полуметре от побледневшего лица лысого, окаменевшего в шоковом помутнении.

– Лучше бы меня прям тут разрубили. – Выпалил Гаррье, когда Лысый стражник Кшешко, пулей выбежавший на арену, закрыв глаза и морщась, аккуратно пригибая голову от крыльев, обернул Однорогого белым банным полотенцем.

– Милорд, не лучше ли остановить бой? Ваш сын показал себя храбрым воином и сделал все, что мог. Вы подобрали ему соперника не по зубам.

– Ха! Милок, обоим моим сыновьям я избрал соперников, чтобы проверить их лучшие качества. Безумие-повторение одного и того же действия с расчетом на различный результат. Если бы мой сын включил хоть ненадолго свой хваленый ум и понял бы, что пытаться в лоб убить раз за разом неубиваемое существо даже используя для его убийства нестандартные методы-ни что иное как самое настоящее безумие, он бы уже победил. Продолжайте! Бездари ебучие.

Арториас отрубил Гаррье голову. Иллюзия Гаскойна разлетелась во все стороны стаей ворон. Две птицы упали замертво на серый песок. Арбалетный болт прошил Однорогому крыло. Туша Ангельского рыцаря упала на песок. Гаррье подбежал к оппоненту и сорвал с его головы шлем. Арбалет «Хеймдаль» сидел перстнем на его пальце.

– Какой я идиот! Очевидно ж сука, ты скрывал слабое место под этим блядским рогом! Для чего еще таскать на себе шлем, закрывающий даже глаза.

Под шлемом Арториаса был вместо лобной доли прозрачный купол полусферы, за которым виден был пожухлый отсеревший головной мозг, утыканный трубками и проводками, на поверхности полусферы была надпись «S-01-AT-01». Голубые глаза рыцаря неподвижно смотрели куда-то вверх. Гаррье с размаху воткнул рог шлема в барьер, но прозрачный материал было не пробить, шлем вылетел из рук Гаррье, Арториас скинул с себя оппонента. Гаскойн превратил перстень с розовым камнем в арбалет и всадил стрелу в стекло-не пробить.

Лицо Гаскойна захлебнулось белизной страха. Арториас взмыл в воздух, его меч загорелся белым пламенем, он повис, замотанный в полотенце, расправив крылья, смотря на Гаррье безучастным нулевым и в то же время бесконечно жестоким взглядом.

– Райский огонь. – Проговорил тихо Однорогий и стал с дикой скоростью вращать меч восьмеркой. Огонь клинка осёдлывал снова и снова потоки ветра и волны пламени падали на арену холодным дождем.

Гаррье скрыл себя иллюзией невидимости, но это не спасало, огонь захватывал арену, а Гаскойн стоял в дальнем ее углу, стена пламени медленно, с роковым жаром приближалась к нему. Арториас спускался с небес, слегка махая крыльями прямо к углу песка, где были еле видны следы сапог невидимого для глаз генерала.

– Дамочка, а ваши родители случайно не пивовары? – Лысый старый солдат болезненно худой с носом картошкой, Ницшеанскими усами и вусмерть пьяными глазами приобнял блондинку с веером сзади, затравив начисто алкоголем былую робость.

– Болван! Убрал руки! – Закричала светловолосая, вскочила и, сложив веер, лещевала им внезапного ухажёра.

Однорогий упал в огонь. Гаррье выпучил глаза. С рыцарем происходило что-то необыкновенное. Он вертелся влево-вправо как помешанный, стоя в языках белого пламени.

– Штормлендские крысы! – Заорал Гаскойн радостно, как прозревший Архимед. Гаррье пустил болт прямо в спинку лавки места, где сидела блондинка. Болт пролетел в паре сантиметров от ее талии. -Веер на пол, живо, блядь! Еще один взмах и я проткну болтом эти ангельские сиськи, а мы оба этого не хотим!

Напуганная до смерти леди кинула веер на пол, Арториас упал на песок мешком картошки, языки белого пламени ничего не могли сделать его телу.

– И как я сразу не догадался! Серафим! Цисси рассказывала мне о проекте воинов, управляемых на расстоянии, когда нам было по пятнадцать, не думал, что сделать такое под силу даже ее мозгу. Бедняга. – Гаррье жалостливо посмотрел на Арториаса, он в миг проникся сочувствием и уважением к свирепому сопернику. -Наука требует жертв. Что да вас миледи, то вы просто бестия! Как раз в моем вкусе.

– Просим прощения за наши маленькие шалости, милорд. Барды не врут о вашей смекалке, мы впечатлены. – Сказала блондинка с трибун

– Да закройте вы пасти уже! Сто лет не мог допереть, легендарная, блядь, смекалка! Лангерд, милок, потуши это безобразие. -Заорал Герман Гаскойн, утомленный затянувшимся боем. Скорпион кивнул.

– Икарти! – Ди Ланфаль выставил руки вперед. Струи морозного ветра превратили океан пламени в лес причудливых ледяных скульптур. Скорпион сжал кулаки и застывший огонь рассыпался в снежную пыль.

– Я найду вас, мои богини. – Воодушевлённый Гаррье отправил пламенный поцелуй трем красавицам в ложе и, окрыленный парами амура, упорхал с арены.

– Сенсация, дамы и господа, сам не верю в то, что говорю, но победитель второго боя-генерал Гаррье Гаскойн. Аплодисменты молодому лорду! – Арена взорвалась фейерверком оваций.

– Хороший Тоша, иди к мамочке. Все хорошо, все кончилось, зайка, ты держался умницей. – Рыжеволосая леди прижалась лицом к плечу прилетевшего Арториаса усевшегося между ней и светловолосой, приобняла его.

– Оставь машину, Яся, сестра ни раз говорила к нему не привязываться. Человек в нем давно умер. – Сказала с укором черноволосая.

– Но, Адель, я его как брата полюбила, он ведь совсем как живой!

– Я не повторю дважды, сестра.

Расстроенная рыжая села ровно и вздохнула.

Стемнело.

– Поудобнее на местах, господа, самое интересное впереди. Бой вечера пройдет в два раунда. В первом по настоянию одного из участников запрещено использовать оружие, его победитель пройдет во второй. Встречайте бойцов. Монстр от рождения, свернувший на охоте голову дикому вепрю голыми руками в возрасте пяти лет. Четырехкратный абсолютный чемпион турнира «Суй-эн-Рэй», умертвивший Бывшего чемпиона Арториаса Однорогого в финале за двадцать секунд, единоличный убийца короля эльфов Темнолесья Оберона Тихого, генерал Второй Серебряной имперской армии, сильнейший человек в Айронленде и наследник Железных земель. Встречайте, в красном углу Костяной ямы Лорд Грегор «Сотня Зверей» Гаскойн.

Грегор вышел на арену, выкатив грудь и болтая повисшими руками. Толпа ликовала, лорд обошел арену ко периметру, паясничая и кривляясь.

– Мой мальчик! -Закричал радостно лорд Герман. -Смотри, милок , вот она кровинушка, совсем как я в молодые годы. -От свирепости лорда Гаскойна на младшего сына не осталось и следа

Лангерд окинул взглядом сначала Грегора, потом Германа и, сколько не пытался зацепиться хоть за малейшее сходство, нашёл лишь зеленый огонь в глазах.

– Сотня зверей хорошо, но выдержит ли она мощь первородной природы? Первым соперником Лорда Грегора будет. Дитя Дрикилонской чащи. Он стал царем там, куда солнце не проникает из-за густой листвы. Там, где правит лишь сила. Полсотни имперских охотников положили жизни, чтобы поймать его. Встречайте, в первом раунде в синем углу арены высший хищник, «Демон леса» Байлу.

Ворота не поднимались. Один из гвардейцев Германа шептал что-то на ухо глашатаему

– Боец синего угла во втором раунде- Гость из Рейнфелла, столицы нашей отчизны. Рождённый с титанической силой, он провёл всё своё детство под нагрузкой, которую не может выдержать ни один человеческий организм, чтобы стать совершенной машиной для сокрушения, орудием в руках императора. Лидер древнего ордена убийц, каждый из которых равен по силе целой армии, личной охраны Вулиуса Юлариана, да правит он долго. Единственный человек, обуздавший губительную стихию холода. Сильнейший воин империи, дамы и господа, такое видят раз в жизни, встречайте, боец синего угла во втором раунде…Сир Лангерд «Ледяное дыхание» Ди Ланфаль.

– О большем я и просить не мог, от души, батька! – Грегор светился от счастья. – Жди меня в финале, Скорпиоша, о нашем танце будут слагать легенды!

– Не за что, мой котёнок. – По щекам лорда Гаскойна потек мелкий бисер слёз счастья. – Вот расплата за твой долг, милок.

В эту секунду ворота поднялись, и на арену, сотрясая землю, с рёвом выбежал Черный медведь размером с небольшого слона со шрамом на левом белом от бельма глазу. Другой его глаз был ярко-красным.

– Проклятье кровавой вишни. – Подумал Грегор, смотря на глаз животного и бордовый пар у его пасти, хлещущей обильно слюной. – Папаша постарался, его кровь будет гореть, пока он не порвет меня на части или не умрет сам.

– Сир, пройдёмте к арене.

Пёнтек- стражник в охотничьей шляпе с пером отвёл растерянного Лангерда в широкий коридор из плесневелых сырых каменных блоков, отделённый от арены серого песка решётчатыми воротами. Через которые Рыцарь-орёл видел беснующегося медведя

– Ты прости, мишутка, но на тебя у меня совсем времени нет, дальше меня ждёт добыча покрупнее.

Грегор игриво подмигнул Лангерду, чья наблюдающая фигура виднелась в проходе, с грацией и скоростью гепарда уклоняясь от лап и челюстей Байлу. – Ну сам подумай, шлюхи твоего брата не обслуживают, пиво косолапым в тавернах не наливают, зачем ещё жить? Не бойся, в аду ещё с тобой медка навернём, пока нас черти в котле варить будут.

Грегор молниеносно зашёл за спину медведю обхватил гиганта насколько хватало рук и кинул Байлу на прогиб, закинув зверя прямо в частокол, затем титанический прыжок, обхват ногами гигантской туши медведя, окучивание его градом ударов по крепкой голове. Байлу подгадал момент и сжал кулак Гаскойна своими мощными челюстями, способными расколоть камень.

– Вздумал кусать своего лорда! Я тебе покажу, что такое укус. – Грегор сжал свою квадратную челюсть, укусив зверя за шрам под левым глазом. Байлу разжал капкан клыков. И дико зарычал.

– Получил, гнида косолапая? – Грегор взял одной рукой Байлу за Заднюю лапу и поволок по земле к расщелине, оставленной в земле мечом однорогого. Он засунул морду медведя в щель, так что та застряла. Байлу упирался всеми лапами в землю в попытках вырваться, но тщетно, морда не поддавалась. Грегор подкинул в воздух кольцо.

– Мьолнир! – В руке Грегора появился огромный серебряный молот с орнаментом, который Гаскойн запустил в Лангерда. – Тор! – Молот заискрился желтыми молниями. – Эту победу я посвящаю тебе, старый хрыч.

– Они так быстро вырастают. – Герман сжал губы, сдерживая слезы.

– Прощай, Мишаня. – Лорд задумчиво занёс молот.

Тут кровавая пелена глаз Короля чащи рассеялась, и он посмотрел на Грегора неловким, жалобным, виноватым взглядом. Он вспомнил детство, смерть родителей. Как он, старший из выводка, обеспечивал пищей ещё совсем маленьких братьев-медвежат. Вспомнил первого побежденного им, ещё ребенком, тигра, погоню эльфов, даже на резвых Ривельских скакунах не способных угнаться за его мощными, быстрыми лапами, заботливую медведицу, вытаскивающую челюстями эльфийские стрелы из его мощной спины. Драки со львами и грифонами, ни одной из которых он не проиграл. Сотню солдат Гаскойнов, половину которых он завалил собственнолапно, отвлекая их внимание от спасающихся сыновей. Убитую солдатами самку. Вспомнил как его связанного привезли на телеге в подземелье. Вспомнил злобно ухмыляющийся сморщенный месяц лорда Германа, тянущий к его лбу костлявые пальцы с кровавыми огоньками на концах. А дальше всё как в тумане. И вот он, сильнейший в лесах, лежит, застрявший мордой в пропасти, униженный, умирающий, как и за что-он не знал. Молот грома летел в него со всей неумолимой скоростью. Он закрыл глаза.

Рука Грегора остановилась в нескольких сантиметрах от морды Байлу.

– Моя кляча мне изрядно поднадоела. А эта животинка как раз по мне. Дуй жрать, Мишаня, заслужил. Кшешко, цепь. – Гвардеец за минуту метнулся на арену с цепью в руках. Грегор достал потерянную морду Байлу из трещины и обмотал импровизированным намордником.

– Слушай вот этого вот лысого ублюдка, мишутка, пока я тут не закончу. А ты живо накорми моего нового скакуна лучшим мясом, упырь.

– Да, милорд. – Гвардеец белый от страха аккуратно повел непредсказуемого зверя, способного оставить от него одни лоскуты в коридор, где готовился к бою Лангерд.

Кшешко и Байлу вышли. Встретившись с Лангердом, медведь дал потрепать себя за ухо Скорпиону.

– Хорошая драка: либо смерть, либо верный друг. – Грегор в ожидании уставился на синий угол костяной ямы, поигрывая Мьолниром.

– Дамы и господа, победитель первого раунда третьего боя- Лорд Грегор Гаскойн будет драться в красном углу. На арену вышел Лангерд. – Внимание, финальный бой начнётся прямо сейчас.