Голоса костров. Пламя

Глава 1

В кромешной темноте пугает не сама темнота, не все то, потаенное, что живет в ней. Пугает бессилие и невозможность что-либо изменить.

Артем пришел в себя не от привычного бьющего в глаза солнца, сразу же негромко простонал – сильно ныли мышцы затекших рук. Он потянул на себя правую, но она встретила отпор. Покалыванием отозвалась кожа c внутренней стороны запястья. Он распахнул веки, но ресницы скользнули по плотной ткани, сдавливающей голову. Вместо раздражающего солнечного света – тьма и отчетливый скрежет сосудов где-то в шее. Несколько раз он попытался резко вырваться из пут, но крепко перетянутые конечности только наливались кровью и отдавали новыми приливами ноющей боли. Скрип продавленных пружин металлической, еще советской, кровати и прохлада, от которой начинали мерзнуть ноги, давали понять, что он прикован в помещении бывшего архива, потому как дальше переместить его не позволила бы охрана. Да и вряд ли бы кто дотащил такую тушу. Теперь уже килограмм за сто, не меньше.

Странные шутки. Что, если не шутка? Тогда кто посмел?

– Э! – прокричал он в пустоту, но в ответ услышал только собственное учащенное дыхание, пульсирующую по венам кровь и гулкие отзвуки собственного голоса.

Точно подвал.

Артем сжал кулаки, немного пошатал кровать движениями всего туловища и, стараясь медленнее дышать, начал вслушиваться.

Кто-то совсем рядом.

Связанный немного содрогнулся от испуга. По коже пробежали колкие мурашки.

– Давай так, – рассудительно произнес Артем. – Развязываешь мне руки и уходишь. Я жду несколько минут и тебя потом не ищу. Договорились?

Послышалось легкое шлепанье босых стоп по паркету.

Неизвестный прошел до изголовья кровати, остановился на несколько секунд и сменил направление движения.

Артем снова сжал кулаки, повернул голову в сторону, где, как ему казалось, он слышал последние шаги.

– Предложение еще в силе, – так же тихо проговорил он.

Послышался различимый по эху всплеск чего-то доставаемого из воды и последующие за ним приближающиеся шлепки разбивающихся капель, отбивающие свой отличный от легких и коротких шагов ритм.

Артем немного заерзал на кровати.

– Чччч, – тонкий голос донесся откуда-то прямо перед его лицом.

– Фух! – мужчина с облегчением выдохнул.

Женщина. Женщина – это всегда хорошо. Слабо предсказуемо, импульсивно, опасно для жизни, но при желании и ресурсах договориться можно. Желания в этот момент хоть отбавляй. С ресурсами, как говорится, и торг уместен.

Он почувствовал, как незнакомка потянула нижний край его футболки в сторону. По скользящему хрусту стало понятно, что ее разрезают от нижнего шва и двигаются вверх. Звук откровенно раздражал, но вот обжигающее прикосновение к коже холодного металла заставило задержать дыхание и не шевелиться.

Хорошо, что не острием вниз. Значит, что-то ей нужно. Им всегда что-то нужно.

Когда металл дошел до его шеи, Артем подумал вновь вступить в переговоры, но футболку рывком дорвали, оставив растянутый, но все еще крепкий воротник на месте.

Понимание, что незнакомка принялась расстегивать ремень вызвало неудержимые мурашки и еще одну инстинктивную попытку оторваться от кровати.

– Давай договоримся!

– Чччч, – тот же тонкий, шелестящий и успокаивающий звук где-то одновременно везде.

Что-то невероятно теплое и влажное опустилось на грудь Артема. Он быстро и громко втянул воздух через нос от неожиданного нового ощущения.

Его начали омывать.

Это даже приятно.

В мыслях он перебирал всех возможных кандидатов на такую дерзость. Пытался определить и запомнить размер гладкой ладони, которой его изредка касались, вслушивался в дыхание незнакомки и улавливал ее аромат, когда она протирала его шею и плечи.

Его щеки наливались краснотой, вены постепенно вздувались, мышцы живота напрягались все сильнее – она скользила теплой тканью вниз и уперлась в бляшку ремня.

– Давай… Давай не надо… – промямлил Артем, резко замолчал и напряг все контролируемые мышцы, вновь почувствовав холодную сталь. Теперь уже у основания живота.

Незнакомка чуть слышно хихикнула и, опершись рукой на его бедро, начала разрезать штаны от карманов в направлении стоп.

Он взглотнул, все что собрал в пересохшем горле, и медленно сжал кулаки до побеления пальцев в ожидании худшего. Женщина высвободила его ноги из штанов и начала омывать их тем же теплым и влажным, иногда отходя от кровати, чтобы всполоснуть тряпку и поднять ее температуру.

Ощущения стали даже приятнее, чем на шее или плечах, да хоть, где выше пояса, но мысль о режущем металлическом предмете в ее ладони не давала возможности расслабиться.

Незнакомка стянула с его ног берцы и дважды прошлась по стопам влажной тканью.

По занемевшим от прохлады пальцам ног прокатывалось едва уловимое щекотное тепло, так что связанный непроизвольно слегка пошевелили ими. Что-то шершавое сперва коснулось его стопы, скользнуло от пятки до пальцев.

Артем снова сжал кулаки и пытался понять, что именно происходит. Вновь пугающая тишина и бессилие.

Никаких движений, звуков и касаний на протяжении двух или трех секунд, и его мизинец накрыло незнакомое до этого момента ощущение теплого тягучего вакуума.

Пальцы ног ему еще никогда не сосали.

– Хочу это видеть, – напряженно прошептал он, пытаясь приподнять голову.

Артем услышал, как ткань, которой ему омывали тело, громким шлепком упала на пол. Незнакомка стала до боли массировать его стопу крепкими пальцами и обволакивать губами один за одним пальцы.

Надо у пацанов поспрашивать, кто из наших такое делает.

– Капитан! – послышался высокий прокуренный голос где-то за пределами помещения.

– Здесь! – инстинктивно отозвался Артем и напряг все возможные мышцы, вспомнив о холодном металле в руках незнакомки.

Массаж ног резко прекратился, по помещению раздались частые перемещающиеся из стороны в сторону шлепки от босых ног, дверь протяжно скрипнула, и Артем начал, что было силы раскачивать скрипящие пружины кровати.

– Тема, ты че… – вошедший через несколько секунд в архив слегка оторопел от вида привязанного к старой кровати капитана в изрезанных штанах и белом воротнике на шее.

– Развязывай, давай! Чего там? Блин, я хрен знаю, что ты там делаешь.

– Шеф, я не знал, что ты из этих.

– Да пошел ты, Саныч! – грубо отреагировал на комментарий Артем. – Из этих… Повязку сними!

Освободившись от пут на руках и ногах, капитан присел на край кровати, потрогал остатки разрезанной футболки, посмотрел на свои аккуратно стоящие рядом с изголовьем берцы с перекинутыми через шнуровку носками, на относительно свежее ведро с водой, от которой еще валил дымчатый пар, кусок замшевой ткани для мытья, брошенный на пол рядом, но особое внимание привлекла его куртка. Она висела на металлической спинке стула, стоящего справа. На рукаве яркими красными нитками была наложена новая зеленая латка.

На сиденье в кобуре лежал его табельный пистолет.

– В общем: коминтерновские приехали, – начал докладывать прапорщик, глядя как поднявшийся с кровати Артем проверяет патроны в обойме. – Товара привезли мало, и новые люди. Странно это – Макар не предупреждал.

– Оплатили?

– Пока держим.

– Ну хоть в этот раз догадались, – бросил Артем, натягивая носки на влажные стопы. – Бабу видел?

– Какую?

– Понятно. Где держим? – капитан направился к выходу, накидывая на плечи свою куртку.

– Шеф, может штаны поменять?

– Не до штанов, Юр. Где коминтерновских держим?

– У входа, как обычно. Шеф, непрезентабельно как-то, – Саныч еле поспевал за капитаном, который размашистыми шагами выбирался из подвала на первый этаж библиотеки. – Могут не так понять.

– Юра, – Артем остановился и сжал кулак у себя перед лицом, – Не так понять могут, если я вообще не выйду. Ты давно на календарь смотрел?

– Да, какой календарь, шеф? Я че…

– Вот именно, – перебил его капитан, – Я их вчера ждал. Тут идти то два часа. Ну груженными – три. Ряженые по-ходу. Суки. Теперь с Макаром говорить.

Они вывернули со ступеней, уводящих в подвал, и молча прошли добрую половину правого крыла здания и остановились отдышаться у парадного входа. Распахнув двери, Артем сделал шаг навстречу прохладному весеннему воздуху и, несколько прищурившись от бьющего в глаза полуденного солнца, осмотрел площадь перед собой. Неподвижный бронзовый Ленин как обычно указывал на юг, куда-то в сторону несвершившегося светлого будущего, на каждом видимом перекрестке установлены кустарно собранные заграждения, на которых теперь так любят восседать голуби, несколько устало прогуливающихся неподалеку караульных и двое томящихся от безделья неизвестных мужчин в серых потертых камуфляжах. Они расслаблено сидели на брусчатке возле пустых тележек из супермаркета и, лениво посмотрев на вышедшего из здания, отвели взгляды в сторону.

– Здорово, парни!

Они еще раз медленно осмотрели тучного человека в наброшенной на голое тело куртке, трусах и берцах и, коротко усмехнувшись, ничего не ответили.

– Со слухом проблемы или че?

– Слушай, добрый человек, иди куда шел. Ладно?

– А че так? Мешаю? – Артем начал спускаться по ступеням фасадной лестницы.

– Слышь, мужик, – второй неизвестный в сером камуфляже поднялся с земли, – Нам проблемы не нужны. Мы Кабана ждем, так что, если знаешь где он, позови, будь добр.

– Ну так здрасте!

– Не похож! – незнакомец провел рукой по воздуху, указывая на одежду Артема.

– Усы сбрил! – Кабан растянул губы в кривую улыбку и провел рукой по трехдневной щетине.

Вынырнувший из-за его спины Юра коротко кивнул, указывая на Артема, давая понять, что он и есть Кабан.

– Ладно, – первый из коминтерновских поднялся и слегка щурясь от солнца сделал пару шагов на встречу капитану.

– Стой, где стоишь. Все равно обниматься не будем. Че хотите за товар?

– Макар, сказал как обычно.

– Да? Интересный человек ваш Макар. Всегда список был, теперь как обычно? Ничего не попутал, а? Как зовут то?

– Ну так обниматься же не будем, зачем представляться?

– И то верно.

Артем занес руку за спину и, нащупав рукоять пистолета, воткнутого за резинку трусов, изобразил на лице довольную гримасу от почесывания.

– Так что, говоришь, Макару надо?

– Сказал, как обычно, – повторился незнакомец.

– Ну лови тогда, – капитан вскинул руку перед собой и, привычным движением сняв пистолет с предохранителя, нажал на спусковой курок.

Звук выстрела быстро разлетелся по площади, так что голуби взлетели с привычных насестов, фигуры караульных на мгновение замерли на месте и сразу же перейдя на бег, начали перемещаться ближе ко входу в библиотеку.

Второй коминтерновский вскочил с места и, осмотрев упавшее рядом тело, медленно повернулся лицом к безразлично смотрящему на него Кабану и поднял руки над головой.

– Клянусь, Макар сказал, как обычно, но список на всякий случай у меня в кармане.

– Юр, возьми.

Саныч спустился к застывшему на земле визитеру, по его комментарию залез в нагрудный карман и, достав и прочитав сложенную в четверть записку, принялся активно поглаживать свою залысину.

– Че там? – уточнил Артем.

– Шеф, тут короче… – Саныч понимал, как будет звучать, потому немного усмехнулся, посмотрел на испуганного коминтерновского и, слегка покачав головой, повернулся к Артему: – Шеф, тут как обычно!

Тот громко выдохнул, склонил голову набок и, резко выпрямившись, отдал команду:

– В сторону!

Пуля от последующего выстрела угодила в бедро коминтерновского. Он взвыл и повалился на землю.

– Тем, ты че творишь? – удивленно спросил Саныч.

Звук от третьего выстрела заставил Юру зажмуриться и обернуться в сторону человека Макара. Скорчившись, он закрывал рукой свежую кровоточащую рану в плече.

– Капитан, ну на хрена ты?

– Что б не мучился – все равно не жилец.

– А че не завалил тогда?

– Рука дрогнула, – сухо ответил Кабан и, повернувшись к зданию библиотеки, осмотрел женские лица, выглядывающие из окон второго этажа. – Этих на свалку! Слышишь, Юр?

– Да, – Саныч поглаживал бороду и не сводил глаз с кряхтящего от боли человека у своих ног. – Сделаем.

– И девок прошмонать надо – охренели в конец.

Подоспевшие караульные встали около Саныча и, выслушав команды, поволокли за ноги коминтерновских, растягивая по брусчатой площади неровные кровавые полосы.

– Слышь, Тем, – прапор окликнул Кабана на хорошо освещенной лестнице правого крыла и, догнав его на пролете между вторым и третьим этажом, перешел на шепот: – Ты че творишь? Мы как разгребать будем?

– Договоримся.

– Ты чем договариваться будешь?

Кабан загадочно улыбнулся в ответ, и вприпрыжку преодолел оставшиеся до четвертого этажа ступени. Здесь он сел на пол и, опершись спиной о крашенную стену, слушал отзвуки женских голосов и резкие возгласы детей, от криков младенцев до вполне четкого построенных предложений трехлеток. Проверив кольцо в нагрудном кармане, он вспомнил первый день рождения дочки, тот несоразмерный с ее головой розовый атласный бант на ленточке, пышное платьице, белые носки и усталый, но блестящий от счастья взгляд жены.

По коридору разнесся поставленный ритмичный стук каблуков, и Артем, старясь не шуметь спустился этажом ниже, где медленно прошелся вдоль приоткрытых дверей бывших административных кабинетов и без стука вошел в один из них.

За столом, заваленным пустыми тубусами, кратоном и набором разноцветных пакетов с сыпучими порошками, громко похрапывая, спал Гарик. Кабан подошел к нему сзади и, заглянув через плечо в непонятные ему расчеты, набросанные на тетрадном листе синей пастой, потряс спящего за плечо.

– А? Что? – Гарик неохотно оторвал голову от стола, обернулся и, наощупь найдя свой слуховой аппарат в листах бумаги перед собой, вставил его в ухо.

– Доброе утро, Игорь, – Артем поднял ближайший тубус и взвесил его в руку. – Дальность увеличил?

– Так сейчас же не утро.

– Ты то только встал. Значит у тебя утро!

– А че обед уже давали?

– Кулибин, потом поешь – тебя без еды не оставят. Дальность получилось увеличить?

– В теории – да, на практике – я не уверен, что корпус выдержит. Это же не труба металлическая.

– А если трубы найдем?

– Шеф, уверен, что найдем, тут проблема еще, знаешь какая? Их резать, варить, сверлить надо, это мне на дизелях наших соляру жечь. Я не очень…

– Найдем соляру, не переживай. Левобережные принесут.

– Свечи надо под генератор.

– Санычу напиши список.

– Если реально надо металл прожигать, то мне еще нужен алюминий в порошке, сера и лаки.

– А это тогда зачем? – Кабан кивнул в сторону пакетов.

– Издеваешься? Это ж так, пробники. Тут на твой салют не хватит, и проблема еще…

– Игорь, у тебя без проблем бывает? – перебил его Артем.

– Не расслышал, – Гарик повернулся на стуле, наклонив голову в сторону перемещающегося по комнате Кабана.

– Какая проблема? – он отставил тубус в сторону.

– Если тащить шнурок на крышу, он по-любому переплетется. Так что твоя идея про четыре направления не сработает. Они точно в каком-то месте да пресекутся. Плюс гореть будут. Да и пороха у меня столько нет. Я еще пять километров не сделаю. Так что либо все отсюда запускать, но не факт, что огонь дойдет, либо по направлениям уже с крыши.

– Делай сколько сможешь. Что там кроме пороха нужно?

– Бечевка и клей. Это как минимум.

– Пиши Санычу. Он организует. Ладно, давай обедай и занимайся.

– Артем, у нас там трещина пошла по штукатурке по нашему крылу. По-хорошему шпаклевать надо. Там контур отопления кривой идет, как бы зимой не прихватило.

– Обед, Гарик. Обед!

Игорь кивнул, поднялся со стула, схватил свою тарелку и, поправив свисающую с плеч куртку, громко вышел из кабинета, оставив Кабана одного среди резких запахов селитры и керосина. Он распахнул форточку и несколько секунд наслаждался прохладным свежим воздухом, пока не обратил внимание на движение за окном. Охрана тащила, схватив за ноги, людей Макара. Их тела неприятно подскакивали по ступеньках и бордюрах, оставляли кровавый след на асфальте и в итоге расположились на ближайшей свалке в неестественных для человека позах.

Кабан сжал кулаки. Его лицо налилось багряной краской. Он резко развернулся и выскочил в коридор, по пути чуть не сбив разносчицу еды с гремящей эмалированной кастрюлей, установленной в тележку из супермаркета.

– Здрасте, извините, – испугано провопила старушка, попятилась назад, опустив голову, и неловко заулыбалась, увидев обнаженные волосатые ноги Артема.

– Меня извините. Не забудьте, пожалуйста, Игоря покормить. Если не увидите, то у Саныча порцию оставьте. Хорошо?

– Он уже в другом крыле с ребятами из охраны ест за обе щеки.

– Спасибо! А там съедобное что-нибудь сегодня есть?

– Откуда? – удивилась вопросу разносчица, немного раскраснелась и раскланявшись продолжила обход.

Кровь по-прежнему пульсировала в висках, руки не находили себе места без привычных карманов в штанах, и Кабан ходил по этажу, из одного крыла в другое, размышляя о сегодняшнем происшествии. Он долго перебирал варианты обмена, которые могли бы устроить обе стороны, но все они упирались в отсутствии эквивалента потраченной жизни. Он злился, несколько раз останавливался и бил стену руками, пока его ноздри не ощутили раздражающей запах тухлости, старости и аммиака.

Отперев дверь ключом, никогда не покидающим замочную скважину, Артем зажал ноздри и прошел в единственный кабинет с наглухо заколоченными окнами и отсутствием какой-либр мебели. Обитающий здесь Барсик, медленно вытянул шею, поднял голову, лениво посмотрел на вошедшего и, брякнув цепью, улегся спать дальше. Кабан прикрыл за собой дверь и ускорившись нанес ему первый размашистый удар под ребра. За первым последовал второй.

Когда Артем выпустил пар и наконец собрался с мыслями, Барсик лежал, забившись в угол, и почти не дышал.

Глава 2

– Зеленая, э? – послышался низкий, опротивевший за несколько дней здесь, женский голос.

Терпеть, не реагировать, ждать. Чего? Чего-то хорошего. Ждать, что завтра каша будет вкуснее, чем сегодня, ждать, что в следующий раз дадут чистую ночнушку, ждать, что ботинки привезут по размеру, и конечно, ждать, что следующий клиент выберет не ее.

– Зелень, мать твою, ты че там оглохла? – занимавшая первый ярус Ирина пнула соседку сверху через пружинный блок. – Слезай давай!

– Зачем?

– О, все мы слышим! Слезай, – максимально протяжно проорала Ирина и начала кашлять от першения в горле, – косы заплетать будешь!

– Я не умею, – спокойно отреагировала Жанна и вызвала волну разношерстного сдавленного смеха среди всех присутствующих в комнате женщин.

– Умора, – послышалось откуда-то с соседних коек.

– Слышь ты! – Ирина вскочила с места и, схватив соседку сверху за ногу короткими пальцами пухлой ладони, пыталась стащить ее с промятого матраца. – Не умеет она, тоже мне царица! А ну!

– Отвали от нее, – повелевающим тоном негромко произнесла вошедшая Полина и, пересчитав всех взглядом, спросила: – Все поели?

Собрав положительные кивки и короткие нелестные комментарии о качестве пищи, она прошла к стоявшей чуть в стороне одинарной застеленной кровати, чеканя шпильками каждый свой шаг, и, присев на краю, приоткрыла тумбочку. Тушь, Библия, губная помада, массажная расческа, складное зеркало, пара флаконов духов, плотно нанизанные на нить золотые кольца, зубная щетка и банка консервированных ананасов с потертой этикеткой – все на месте.

– Кто рылся? – не отрывая взгляда спросила она, и в комнате повисла давящая тишина. – Еще раз повторить?

– Полин, я, наверное, когда убиралась подвинула. Прости, пожалуйста.

Полина закинула ногу на ногу, выпрямила спину и, приподняв подбородок, устало подняла веки и пристально всмотрелась в веснушчатое лицо провинившейся Светланы.

– Подойди, пожалуйста, – она дождалась, когда та приблизится. – Сядь. Сядь не бойся, – Полина притянула молодую белокожую девушку с черными прямыми волосами к себе и усадила рядом. После нежно провела рукой по ее лицу и, улыбнувшись ровными зубами, начала говорить: – Девчонки, я что мало для вас делаю?

Жанна с верхнего яруса кровати внимательно смотрела на меняющиеся выражения лиц всех обитательниц комнаты, на их собирающиеся в замок пальцы и вжимающиеся в плечи шеи, на то, как бегло они начали поправлять свои сорочки и непременно тупить взгляды в деревянный пол.

– Чего молчим? Может быть, кто-то хочет занять мое место? – Полина встала и начала медленно проходить вдоль каждой кровати, стоящей в помещении бывшего читального зала, вопросительно осматривая каждую девушку.

Высокая, в прозрачном черном пеньюаре и кружевном белье с поблескивающими металлическими концами натянутых от пояса до чулок пажей в пробивающемся сквозь пыльные окна лучах солнечного света, визуально увеличивающего объем ее груди и округлость покачивающихся упругих бедер, она вызывала в остальных одновременно и восторг от ее женственности и чувство неполноценности.

– Таловская, – обратилась она к Ирине, – руки покажи. Ага, за ногтями ухаживать нужно. Вне очереди пойдешь, поняла? Так…

Полина облизнула верхнюю губу и пристально осмотрела новенькую. Пухлые губы, вьющиеся волосы, небольшой шрам на широкой переносице, густые вздернутые брови и бесстрашный взгляд создавали впечатление миловидное и в тоже время дерзкое.

– Напомни, как зовут.

– Жанна, – спокойно ответила девушка и, начав зевать прикрыла рот, ладонью.

– Интересная какая, – прокомментировала Полина. – Руки хорошие, кажется. Покажи. Тебе сколько? Семнадцать?

– Девятнадцать!

Полина взяла протянутые ей сверху ладони в свои холодные руки и, немного подержав, их сказала:

– Пойдем со мной, Жанна. Жаль, что сразу не поговорили. Хотя, сразу бы и не поговорили. Сколько отмывалась?

– Час, наверное.

– Наверное… – ухмылка пробежала по лицу Полины. – За час у нас не отмоешься. Давай смелее, я не кусаюсь, во всяком случае девок не кусаю.

Едва достающая до плеча Полины Жанна собирала на себе озлобленные и наливающиеся завистью взгляды. Она искоса разглядывала крупные слегка покачивающиеся золотые серьги, так гармонично подобранные по размеру к точеным скулам и подчеркивающие благородную горбинку носа Полины. Спадающие башмаки непременно шоркали о неровные доски пола, и Жанна слегка морщилась от этого неловкого звука и набивающихся на пятках мозолей.

– Походка, конечно, ни к черту, – Полина остановилась и не поворачиваясь к новенькой спокойно добавила: – Плечи.

– Что?

– Плечи распрямила и пошла ровно. Носок тяни.

– У меня ботинки не по…

– Носок тяни, – пропуская мимо комментарий, Полина слегка прищурила глаза и осматривала продолжившую идти вперед девушку. – Волосы подними. Хорошо. Теперь стоять.

Остановившаяся в пяти шагах от Светланы, Жанна держала руками волосы и до неприятных мурашек на коже чувствовала собравшиеся на ней взгляды. По мере приближения стука каблуков она зажмурилась и задержала дыхание.

– Дыши, малыш. Дыши, – Полина легким касанием холодных пальцев по плечу дала понять, что можно расслабиться. – Так кто хочет занять мое место? Опять тишина, даже скучно. Жанна, будь добра, возьми из тумбочки вон ту баночку. Она там одна, не бойся. Молодец! И теперь открой ее, пожалуйста, о голову Светланы. Свет, ты же не против?

Держа в руках ананасы, новенькая медленно осмотрела легкую ненавязчивую улыбку стоявшей рядом женщины, ее будто ласкающий взгляд и, повернувшись к побледневшей девушке на кровати, на секунду застыла без движения. Вкрадчивый и бархатистый голос прозвучал возле ее уха настолько близко, что она уловила и тонкий аромат сладковатых духов и горячее разливающееся новой волной мурашек дыхание.

– Малыш, я повторять не буду. Светлана ждет. Нет? – Полина наклонила голову, громко цокнула и тяжело выдохнув разъяснила: – Я так в тебя верила, хотела поверить, ну что ж… Нет, так нет. Света, душенька, сломай новенькую.

Жанна успела увидеть, как распахнулись глаза Светланы, как в одну секунду ее лицо приобрело здоровый румянец и расширились ноздри, как она вжалась в матрац и собрала пальцы в кулак перед рывком. Инстинктивно новенькая попыталась сделать шаг назад, но правый ботинок предательски зацепился каблуком за половицу, и она вскинула руки вперед в попытке поймать равновесие. Жестяная банка угодила Свете в лицо по касательной, сначала пришлась в подбородок и затем, с хрустом, по губам и носу.

Девушки рухнули на пол под лавиной сорвавшихся комментариев, которые хором донеслись со всех сторон помещения и резко прекратились, когда Полина легонько хлопнула в ладоши.