Ближе к телу

Глава 1

Полина

Нахальное рыжее чудо вылупилось на меня в полной уверенности, что я паду к его ногам, польщенная вниманием. Пожалуй, я стояла слишком близко к возвышению, играющему роль сцены. Может, поэтому и обратила на себя внимание, совершенно того не желая. Я внимательно оглядела прославленного певца Вано под очаровательным псевдонимом «Жирный прах». Рыжий, с блекло-голубыми глазами, покрытыми сеточкой красных капилляров, и убийственно старый под сценическим макияжем, он исполнял свои специфические произведения с таким выражением лица, словно находил удовольствие в руладах своего противного назойливо-писклявого голоса. Девицы из подтанцовки дрыгались почти в такт музыке, как в приступе эпилепсии, на их лицах было написано истинное блаженство. Все как одна страшные, как говорится, ни рожи ни кожи. Только девчонка в центре была более-менее – хорошенькая блондиночка. Самое забавное, что стайка поклонниц и поклонников его лирики демонстрировала полную готовность отдать полжизни за автограф кумира, а оставшуюся половину выбросить как ненужный хлам за его теплый кроличий взор.

Обычно я не посещаю всевозможных творческих вечеров и тому подобного. Но сегодня, видимо, мне просто не повезло. Роксана Варджанян, жена директора моего спорткомплекса, за успешную службу презентовала мне билет на выступление какого-то эстрадного исполнителя. И по такому случаю даже отпустила с работы, пообещав найти моим клиенткам замену на один день. Я, конечно, повозражала, но отдохнуть и впрямь не отказалась бы. Тем более, интересно увидеть кумира молодежи. Надо же знать, чем интересуются современные подростки. Хотя данный эксперимент оказался бы больше по нраву моей сестренке Ольге – она же психолог.

Именно так я очутилась на краю географии, на выступлении эстрадной звезды. И «наслаждалась» культурной программой в задымленном зале.

Ощутив чей-то взгляд на собственной коже (хоть Ольга, моя сестра, и говорит, что моя интуиция совершенно не развита), я резко обернулась и увидела прямо перед собой ОМОНовца в пятнистой форме.

– Девушка, пройдите за сцену, – с уважением глядя на меня, попросил охранник певца. Я удивилась:

– Зачем?

А глупые поклонники готовы были меня в клочки разорвать от свалившегося на мою непутевую голову счастья. Выкрашенные в кислотно-непонятные цвета малявки в мини-юбочках и с выражением «да!» на лишенных проблесков ума физиономиях как по команде отвернулись. Охранник же, не ожидавший от меня такой глупости, окинул меня убийственным взором и повторил:

– Пройдемте со мной, Господин Вано желает вас видеть.

Ну надо же, как культурно выражается. Теперь-то бугай уверен, что я брошусь к нему на шею, а потом – в постельку к «Жирному праху». Не знаю, как насчет праха, но жирный – на самом деле. Терпеть не могу этот тип обрюзгших алкоголиков.

– Это проблема Господина Вано, – холодно откликнулась я.

Охранничек остолбенел – до него, видимо, не дошло, что я имею в виду. И я повторила более ясно:

– Я не собираюсь никуда идти, а заставить меня вы не можете – полномочий не хватит.

Бедняга не ожидал отказа и теперь стоял столбом, забыв отпустить мою руку. От его медвежьей хватки у меня скоро синяки появятся, но попытка высвободить пальцы ни к чему не привела. Тогда я разозлилась не на шутку:

– Отцепи клешню, мудак!

Странно, как это он не съездил мне по физиономии. И даже руку отпустил, чем я и воспользовалась, благополучно выскользнув из зала. Впрочем, я бы смогла справиться с ним без особого труда. Чтобы я еще хоть раз отправилась на подобную тусовку? Да пусть лучше четвертуют!

Улица сразу же охватила меня темным покрывалом ночи – чертов подвал находился аж в Солнечном, на краю географии, можно сказать. И теперь мне суждено добираться до центра в гордом одиночестве – сопровождающим лицом на этот вечер я не обзавелась. Не сказать, чтобы подобная перспектива меня вдохновляла – но что делать? Я отправилась на остановку автобуса и теперь стояла, наивно надеясь на дежурный транспорт, и дрожала мелкой дрожью – одиночество никогда не навевало на меня положительных эмоций. К тому же начало зимы не радует тропическими температурами. Ко всем прелестям природы и погоды прибавились еще и атмосферные осадки – то ли дождь, то ли снег.

Я искренне пожалела, что мой «Ниссан» находится в ремонте. Ох, кстати, я же должна его завтра забрать – не забыть бы.

Рядом лихо затормозила машина – крутая тачка, надо сказать. Альфа-ромео, их в нашем городе раз-два, и обчелся. Уж с машинами-то я дружу, никогда не жаловалась на собственные знания. Недаром не так много в нашем городке водителей, с которыми я бы не смогла посоревноваться.

– Девушка, вас подвезти? – высунув голову из окна, осведомился обладатель красивой машины.

– И куда же? Через Кумысную поляну или Большую Казачью? – ядовито осведомилась я, даже не думая о том, что говорю. Эти два места пользуются в нашем городке не лучшей славой, мягко говоря – сборища всякого сброда, девочек по вызову, в частности.

Я ощущала решительный прилив ярости ко всем нервным окончаниям – Роксана, конечно, даровала мне билет из самых лучших побуждений, но мне-то от этого не легче! Счастливые люди катаются на собственных машинах, а Полина Андреевна, то есть я, вынуждена торчать на ледяной улице. Хуже всего, моя хваленая благоразумность сегодня решила отдохнуть – и в кармане только мелочь на автобус, даже на такси не хватит при всем желании. На улице – первый час ночи, естественно, ни один идиот на автобусе до шести утра не появится. Мне было холодно, ко всему прочему – с утра было довольно тепло для декабря и безветренно, соответственно, и оделась я сравнительно легко. Теперь же поднялся ледяной ветер, пронизывающий до костей. Одним словом, я бесилась, отчего и не следила за базаром.

– А вы предпочитаете именно такой маршрут? – не стал молчать парень за рулем. – Могу помочь.

Тоже мне, шутник недоделанный. Я готова была проклясть все на свете – вплоть до себя самой. Если бы не привычка сдерживать свои эмоции, я бы обязательно двинула ему по физиономии.

– Не надо мне помогать, сама дорогу найду. Ехали по своим делам – ну и вперед, тоже мне… – что я хотела сказать последними словами, я так и не придумала. Потому что удивилась: мужик за рулем рассмеялся и вышел из машины. Я напряженно огляделась. Не испугалась – ну что вы. Я бы и не с таким справилась в случае необходимости. Просто прикинула пути отступления. Но бежать было решительно некуда – кругом ни души. Убивай – не хочу.

– Слушай, я не хотел тебя обидеть.

– Уже обидел, – огрызнулась я. – Тыкаешь, как к проститутке. А я с тобой на брудершафт не пила.

– А что ты предпочитаешь? Коньяк, виски, саке? – осведомился мужик. Вот навязался на мою шею.

– Шампанское. По штуке баксов за бутылку.

– Шампу-усик? Еще раз извините, девушка, – прекратив наш в высшей мере содержательный разговор, парень слегка поклонился. – Я ехал с работы, тут увидел – стоит на остановке юная особа, – эта характеристика мне несколько польстила. Я, конечно, старушкой себя не считаю – но двадцать девять лет далеко не рассвет юности. А тип продолжал:

– Совершенно одна, с надеждой смотрит на дорогу, вероятно, в ожидании общественно-транспортного средства. И решил предложить свою помощь. Хотите – просто составлю компанию до первого автобуса. Бросить вас на дороге и уехать я просто не могу.

– Что, не так воспитаны? – не без удивления осведомилась я. – В детстве, наверное бабушке сумочки таскали?

– Моя бабушка свои пожитки носила в огромном сундуке, и ношу взваливала на спину дедушке, – язвительно парировал мужик, присаживаясь рядом на лавочку.

– Ты тут надолго?

– Я же сказал, до утра. Будем мерзнуть вместе – как я понимаю, в машину ты не пойдешь, а бросить тебя здесь одну мне совесть не позволит. Не знаю, за что я страдать должен…

Тоже мне, рыцарь. Я достала сигарету, последнюю в пачке, и закурила, устало проклиная все на свете – этого гребаного жирного праха с дурацким именем Вано, Роксану, от щедрости которой не удалось отвертеться… Теперь я ненавидела всех поголовно. Вот уж правда, беги нас пуще всех печалей… как сказал классик. А холод стал доставать аж до костного мозга. Идиотка несчастная, куртку напялила и радуется! Я краем глаза рассматривала мужика рядом. Лет 30–35, высоченный и явно не хлипкий, тем не менее гоблином он не был. В глазах, как ни странно, читался ум. А глаза, надо сказать, были красивыми – серо-зеленые, насмешливые. И очень коротко подстриженные темные, почти черные волосы. Эффектный мужик.

Я вздрогнула, услышав его голос:

– Ты узрела на мне тропические цветы или пытаешься прочесть мои мысли? – лениво осведомился он. Вот сволочь, а ведь казалось, не обращает никакого внимания.

– Цветы на тебе не растут, к сожалению, – буркнула я в ответ. – Было бы на что полюбоваться.

Прошло еще с полчаса. Горевшие до сей поры редкие фонари решили, что перетрудились, и погасли все, как один. Теперь освещением служил лишь огонек сигареты. Мне становилось просто нестерпимо холодно и, как всегда в такие моменты, очень хотелось в туалет. Не знаю уж, как выдерживал столь комфортную, прямо-таки тропическую, температуру мой нежеланный компаньон – если на мне все же была куртка, парень сидел в одном пиджаке. Привык, что в тачке тепло, светло и мухи не кусаются. Я бы на его месте давно плюнула на меня и уехала домой, в теплую постель к телевизору и к женщине. У такого мужика обязательно должна быть женщина – яркая и эффектная, как фотомодель. Он же этого делать не собирался.

Парень молча курил, изредка бросая на меня откровенно насмешливые взгляды. Для него явно не остался в тайне футбольный матч, который устроили мурашки на моей коже. Перчатки я также умудрилась забыть, что совершенно на меня не похоже. Руки уже посинели. Я чувствовала, что постепенно примерзаю к лавочке. Наконец я решилась прервать затянувшееся молчание:

– Слушай, как тебя зовут?

Он посмотрел удивленно:

– Зачем тебе?

– Ну не могу же я садиться в машину с незнакомцем, правильно? Давай хоть познакомимся, иначе я здесь закоченею.

– Да ты что? – ядовито так осведомился он. – Ты замерзла? А мне очень даже жарко…

Я погрузилась в гордое молчание. Хам!

– Пошли в машину, – решительно сказал он. – А то у тебя даже язык заморозился. А чтобы ты окончательно успокоилась – зовут меня Вадимом. Даже права показать могу, если хочешь.

– Спасибо, успокоил, – блаженно расслабляясь на сидении его шикарной тачки, съязвила я. И взяла в руки права.

Вадим Анатольевич Зимовский. Так звали моего водителя.

– Так довезешь? – спросила я.

– Тебя куда? На Большую Казачью? – ехидно осведомился Вадим. Я с яростью глянула на него – но не вылазить же обратно в холод!

– Да куда угодно, только домой, – несколько нелогично ответила я. – Я хочу спать. – И я назвала ему улицу, на которой имею счастье проживать.

Он включил зажигание, и от звука работающего двигателя стало как-то теплей.

– Тебя-то как зовут? – спросил он. Я посмотрела на него искоса, выдавила из себя улыбку.

– Полина Андреевна, – спокойно представилась я.

– Так официально? – расхохотался парень.

Наконец я узрела родные просторы своей улицы.

– Можешь высадить здесь, дальше дойду сама, – хмуро буркнула я. – Спасибо за доставку.

– Да что ты? – язвительно протянул Вадим. – И если тебя прирежут в темном закоулочке, меня потом будут мучить угрызения совести?

– Ну ладно, совестливый тип, проводи меня до квартиры. Но кофе пить не приглашу – и не надейся. А если что, здесь Казачья недалеко.

– Да что ты к этой улице несчастной прицепилась? Пошли, а кофе я и дома выпью. В компании гораздо более привлекательной, нежели твоя.

– Вот и прекрасно, – выходя из машины, обрезала я.

Когда мы наконец добрались до двери моей квартиры, в моей душе проснулось нечто похожее на совесть. Человек половину ночи провел на лавочке со мной, замерз, довез до дома и даже до квартиры проводил. Так как же я не приглашу его на чашку кофе? И прежде чем я смогла все обдумать и взвесить, язык мой – враг мой – уже выдал следующее:

– Заходи, джентльмен, кофе напою. Хоть согреешься.

Вадим опешил, посмотрел на меня своими нахально-насмешливыми глазами и вошел в квартиру, не удержавшись от замечания:

– И где ваше хваленое благоразумие, мадам? Вы впускаете в свой дом совершенно незнакомого человека.

– Ну что ж теперь делать-то? – вздохнула я.

– Это и впрямь неблагоразумно, – с откровенной насмешкой заметил Вадим. – Я же могу сделать с тобой что угодно.

– Сомневаюсь, если хочешь остаться живым и здоровым – ты будешь вести себя хорошо, – насмешливо откликнулась я, разливая по чашкам кипяток. Глаза закрывались – если честно, мне ужасно хотелось спать. Это не осталось тайной для моего гостя, и он очень быстро выпил кофе. Наверное, даже обжег язык. Но его проблемы меня как-то мало волновали.

Напоив джентльмена кофе, я проводила его до дверей и пошла спать.

Утром забрала машину из ремонта и, вернувшись домой, услышала звонок телефона. Звонила мне сестра Ольга. Она очень долго вещала что-то в трубку, потом протараторила:

– Ну все, Поленька, у меня клиентка! Вечером я приду, как и договорились!

Ольга меня уже успела утомить в течение нашей с ней получасовой беседы. Разговор получился не слишком содержательным, и я с искренним облегчением положила трубку телефона.

Ольга – моя сестра. Мы с ней совершенно разные люди, хотя и близнецы. Оленька – удивительно неприспособленное к жизни существо, все время витает где-то в облаках. Я, конечно, очень люблю сестренку – но ее характер порой выводит меня из себя. Ну да ладно.

А звонила Ольга с утра пораньше вот по какому поводу. Буквально на носу Новый год. И сестренка решила, что просто необходимо отметить его в тесном кругу семьи. Мы договорились, что Оленька приедет ко мне вечером и мы все обсудим.

Ольга – психолог, она работает на дому с моей подачи. Просто постоянное отсутствие у нее денег стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Даже не потому, что она с завидной регулярностью просила у меня финансовой поддержки. И я предложила сестре работать на дому. Поначалу Оленька взялась за ум, но к сожалению, деньги для нее не играют роли, как говорит она сама, и клиентов стало все меньше. Если честно, я считаю, Оле просто лень заниматься делом. Ольга предпочитает отдыхать и проводить время в подлечивании своей эмоциональной ауры, как она сама говорит.

На работу мне идти еще рано, и я отправилась на кухню, собираясь приготовить что-нибудь на вечер. А работаю я в спорткомплексе, тренером по шейпингу. Толстые тетечки приходят ко мне со своей бедой – фигурой. За что готовы платить. Причем могу сказать без лишней скромности, платят мне неплохо.

Я человек достаточно аккуратный, так что проблем с готовкой у меня обычно не возникает. Но сегодня у меня не оказалось хлеба – совершенно упустила из виду и не купила вчера. И я подумала, что могу спуститься в магазин, благо, он находится на первом этаже моего дома.

Если бы я знала, к чему это приведет – обошлась бы без хлеба.

Тем не менее, я вышла из дома, набросив дубленку. Холод сразу охватил меня. Я вообще терпеть не могу зиму. Слишком уж холодно, бело и скучно.

На лавочке у входа в магазин сидел молодой парень, на вид ему было лет двадцать, не больше. Я, конечно, не питаю слабости к личностям младше меня, в отличие от Ираиды Сергеевны. К счастью, такое увлечение по наследству не передалось. Ираида Сергеевна – наша с Олей мать. Не буду вдаваться в подробности наших сложных взаимоотношений, скажу только, что роль матери в нашей жизни сыграла бабушка, Евгения Михайловна. Ираида Сергеевна же слишком занята обустройством личной жизни с молодыми людьми, среди которых попадались экземпляры даже младше ее собственных дочерей.

Но не юность молодого человека привлекла мое внимание, а его прикид – одет он был совершенно не по погоде.

Если я умудрилась замерзнуть в дубленке и зимних ботинках, то парень щеголял в джинсовой куртке, подходящей лишь для ранней осени или поздней весны. На ногах столь колоритной личности красовались кроссовки, а русая голова была коротко подстрижена. Уши покраснели, явно страдая от отсутствия головного убора. Видимо, сидел здесь молодой человек уже довольно давно. Кажется, я его даже видела с утра, выглянув из окна полюбоваться погодой. И личность эта так страдальчески смотрела на всех, входящих в магазин!

Я сначала подумала, что парень ждет кого-то. Но он казался погруженным в себя. Ничего не видящим взглядом он смотрел на морозную улицу. Казалось, холода он просто не замечал. Но, увидев меня, как-то встрепенулся и даже поднялся с лавочки. Интересно, что его заставило поступить таким образом? Может, то, что я молодая, особенно по сравнению с бабульками… Но я проследовала своей дорогой, не обращая на мальчишку никакого внимания. Я зашла в магазин, мельком глянув сквозь стекло витрины, увидела, что морозоустойчивый мальчишка снова занял свой пост на лавочке. Подойдя к прилавку, услышала радостную новость:

– Девушка, – вежливо заявили мне, – хлеб еще не привезли. Если хотите, можем предложить вчерашний.

Я решительно отказалась от такого счастья наслаждаться почерствевшим хлебом и спросила, когда же ожидать привоза. На что объемная баба ответила мне не совсем вежливо:

– Машину разгружают. Ждите.

Домой идти без хлеба не хотелось, а чесать в другой магазин хотелось еще меньше. Я и без того замерзла, а идти пришлось бы за несколько кварталов. Не выгонять же машину из гаража из-за такой мелочи! И я избрала третий вариант, беспроигрышный, на мой взгляд – посидеть на лавочке у магазина и покурить.

Я присела рядом с холодоустойчивым молодым человеком, который при моем появлении с готовностью сдвинулся к самому краю лавочки. Его уши из красных стали уже синими. Мальчишка с непонятной радостью посмотрел на меня. Я прикурила, не обращая на него внимания. И услышала жалобное такое:

– Простите, пожалуйста, а у вас сигаретки не найдется?

Голос, который может принадлежать хлипкому интеллигентику. Я повернулась и достала пачку «Мальборо», в которой оставалось две последних сигареты. Надо будет купить еще. Молодой человек взял эту отраву почти негнущимися пальцами и попытался прикурить, безрезультатно чиркая дешевой зажигалкой. Глаза его странно увлажнились. Да он никак реветь собрался! Этого мне и не хватало!

– Спокойно, – буркнула я, отбирая у него зажигалку и выбивая огонь. – Что стряслось? – этого вопроса я просто не могла не задать – когда я вижу плачущего мужика, мне кажется, что случилась едва ли не вселенская трагедия. И он робко ответил мне:

– Извините, девушка, вы такая добрая. Просто мне очень плохо…

– Какого черта ты здесь делаешь? – немного некорректно спросила я. Но такой тон обычно действует успокаивающе, в отличие от липкого сюсюканья. Я уже привыкла таким образом приводить в чувство сестренку – та по поводу и без повода слезы льет ручьями. А рявкнешь на нее – в себя приходит. И даже думать начинает. Причем порой этот ее мыслительный процесс бывает продуктивным.

– Я… просто сижу… – задумчиво ответил парень и хлюпнул носом. То ли насморк начинается, то ли рыдания пытается заглушить.

– Сидишь? – ядовито протянула я, видя, как он потирает пальцы, пытаясь вернуть им гибкость. – Лето, что ли, на дворе?

– Мне некуда идти. И даже жетона нет, чтобы позвонить, – ответил он.

Ну, жетона у меня тоже нет. Можно, конечно, разориться на телефонную карту – но теплее от этого мальчишке не станет. И вообще, с какой стати я буду раскидываться деньгами ради совершенно незнакомого человека?

Я поднялась и отправилась в магазин. Купив, наконец, хлеба и блок сигарет, я вышла наружу, искренне радуясь, что вернусь домой и до обеда могу быть свободна. В спорткомплекс мне нужно идти только после обеда. Парень, завидев меня, ринулся навстречу и жалобно так предложил, потянувшись к сумке:

– Давайте я вам помогу.

Вот тут я сделала глупость, более подходящую моей сердобольной сестричке Ольге. Две глупости за одну неделю – я буквально перекрыла собственную норму по неосмотрительным поступкам! Посмотрев на его почти отмороженные уши, пылающие щеки и сизоватый нос, на слезы, застывшие в глазах, я сунула ему в руку свою совершенно нетяжелую сумку и взяла его под руку сама – на всякий случай, мало ли, что он может выкинуть. Незнакомый человек, как-никак.

– Пошли, – заявила я, двигаясь по направлению к подъезду. Парень, кажется, не особенно удивился, он сначала притормозил, глядя на меня почти телячьими глазами, а потом ринулся вперед с такой прытью, что едва не поскользнулся на заснеженном асфальте. – Как тебя зовут-то? – чтобы не молчать по дороге, спросила я у него.

– Костя. То есть Константин, – растерянно ответил парень. – А вас?

– Я – Полина Андреевна, – представилась я, открывая дверь и думая, впустить мне Костю в квартиру или не стоит. Но я логично рассудила, что выпускать его на улицу подобно убийству – так и замерзнет парень на лавочке. Справиться я с ним смогу без проблем, если что – Костя мужчина хрупкий, а я, как-никак, могу гордиться черным поясом по карате. Так что напоить его горячим чаем и предоставить телефон вполне в моих силах.

– Заходи, – предложила я, и Костик прошел вслед за мной в прихожую, минут пять постояв на половичке и повозив об него подошвы своих кроссовок. Потом вошел, снял кроссовки, пытаясь заглушить кашель, и остановился.

– Ну в комнату проходи, – вздохнула я, поражаясь такой растерянности. Наверное, это мой жизненный крест – общаться с такими вот пентюхами. – Сейчас я поставлю чай, можешь пока позвонить своим знакомым. Обязательно потребуй, чтобы дали тебе нормальную зимнюю одежду, ясно?

Константин покорно кивнул, как брата родного прижимая к себе телефон. Мальчишка вышел в прихожую, и я мельком видела, как он бестолково роется в собственных карманах. Достав блокнот, парнишка вернулся к телефонному аппарату. Я тем временем поставила чайник, автоматически прислушиваясь к разговору.

– Ну Леночка, – монотонно бормотал Костя. – Мне так нужна твоя помощь… – и голос его стал почти неслышным от шума кипящей воды. Я достала из аптечки растворимый аспирин, бросила его в стакан с горячей водой. Таблетка с шипением растворилась. Поставив на поднос две чашки, стакан с аспирином и вазочку варенья, я принесла все это в комнату. Костик ринулся мне помогать, но я, увидев, что поднос угрожающе накренился, цыкнула на него:

– Сиди!

Парень покорно сел, глядя на меня, как побитая собака на своего хозяина. Меня такие взгляды всегда раздражают.

– Позвонил? – спросила я, когда Костя выпил лекарство. Он смущенно закивал. А потом спросил робко:

– А можно я еще позвоню?

– Да ради бога! – выходя из комнаты, заверила я его. Вот лопух-то, Господи!

Несмотря на шум воды в кране, я слышала обрывки беседы Костика. И снова он названивал какой-то девице – то ли Тане, то ли Тосе. И тоже убеждал:

– Ну пожалуйста, я буду в магазине или рядом.

Тоже мне, дон Жуан недоделанный.

Наконец Костик показался на кухне, заслонив дверной проем своей нескладной фигурой:

– Полина Андреевна, я позвонил.

Я прошла в зал и опустилась в кресло. Костик примостился на краешке дивана.

– Слушай, а почему ты на улице был в таком неподходящем виде? – наконец-то задала я все время вертевшийся на языке вопрос. – Что, ничего потеплее не нашлось?

– Понимаете, все произошло случайно, – согревшись, парень даже заулыбался чуть смущенно, как будто вместе с морозом отступили и проблемы.

Он поднялся с дивана и подошел к шкафу. Там, на полочке, стояла фотография – Оленька и рядом с ней Артур и Лиза, мои племянники.

– Мне просто нужно было быть здесь. Это ваши дети, да?

Я промолчала и закурила.

– Вы извините, мне очень неудобно. Но если бы не вы, Полина Андреевна, я бы точно пропал.

– Да ладно, – буркнула я, наливая еще чаю. Но заткнуть излияния Костика мне не удалось – он явно сделал выводы, что раз я приняла в его судьбе какое-то участие, то намерена и далее оставаться его ангелом-хранителем и жилеткой для слез по совместительству.

– Понимаете, Полина Андреевна, у меня очень серьезные проблемы. Я так устал от всего… И я сижу на лавочке с ночи. Я не думал, что придется провести всю ночь на улице, поэтому и оделся так легко, – жалобно стенал Костик. – Вы даже не представляете себе, как мне тяжело. Вся жизнь – одна сплошная проблема.

Я решительно прервала эти излияния:

– Константин, я тебе не мать-настоятельница. Ты попил чаю, согрелся – теперь все, можешь быть свободен. Надеюсь, ты дозвонился друзьям?

– Вы не хотите меня выслушать? – растерянно спросил парень. – Но вы же… – продолжить фразу я ему не дала. Он что, привык, чтобы каждая баба на улице выслушивала его слезливые жалобы? Или то, что я оказала ему услугу, должно заставить меня выслушивать его проблемы?