Сиреневый бульвар

Дизайнер обложки Ирина Кармелевская

© Анна Носкова, 2024

© Ирина Кармелевская, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-6360-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Катя приоткрыла глаза: на музыкальном центре светились часы – 7.00.

Через пять минут откроется дверь, в комнату войдет мама, раздвинет шторы, поцелует и тихонько скажет: «Катя, подъем!».

7.04; 7.05; 7.06; 7.07 – никого.

Катя распахнула глаза, прислушалась – тихо. Она встала, сама открыла шторы. В комнату ворвалось яркое и звонкое апрельское утро. Девушка тихонько приоткрыла дверь и снова прислушалась. Тихо, ни звука. Она прошлепала в ванную, умылась, почистила зубы, надела джинсы, свитер. Взяла со спинки стула сумку с учебниками, спустилась вниз, на кухню.

Чайник был холодным. Катя недоуменно посмотрела по сторонам. За свои 16 лет она не помнила, чтобы утром на кухне была такая тишина, не болтал телевизор, отец не шуршал газетой, комментируя прочитанное. Обычно в это время на плите что-то шкварчало, свистел чайник. Сейчас же не было мамы, аккуратно причесанной, в фартуке с оборочками. Катя вскипятила чай, сделала бутерброд с сыром, наспех перекусила. Снова поднялась наверх.

Приоткрыла дверь в родительскую спальню и осторожно заглянула. Комнату заливал солнечный свет, и от этого еще ярче были персиковые стены и большая кровать, застеленная покрывалом в тон. Катя распахнула дверь и вошла в комнату. Дверца маминого шкафа была не закрыта. Катя заглянула внутрь – пусто. Только шарфик валялся на нижней полке. Катя подошла к отцовскому, отодвинула створку – все на месте. Она вышла из комнаты и понялась на третий этаж, в кабинет отца.

Зашла без стука и сразу же споткнулась о пустую бутылку. В комнате висел плотный туман табачного дыма. Отец спал за столом, положив голову на руки. Пепельница была полной. Катя подошла и открыла треугольную форточку. Потрясла отца за плечо. Он поднял голову и посмотрел на дочь еще пьяными глазами.

– Котенок, – хрипло произнес отец.

– Где мама?

– Мама… Бросила нас мама, – ответил он.

– Как бросила?

– Сказала, что я старый, а ты уже взрослая и все поймешь. Тебе сегодня в школу?

– Да.

– Ну иди.

– А ты? На работу не пойдешь?

– Нет, не пойду…

– Может и я в школу не пойду?

– Нет, ты в школу пойдешь.

И он уронил голову на стол.

Катя спустилась вниз, натянула кроссовки, джинсовую куртку, зеркальные черные очки и отправилась в школу. От быстрого резкого шага сумка с учебниками била по бедру. Остановившись у ворот, девушка взглянула на маленькие часики на руке – до начала уроков 10 минут.

Настя увидела подругу еще издалека. Ее трудно было не заметить: высокая, с коротко стриженными темно-рыжими волосами. Настя нахмурилась, увидев, Катю в темных очках.

«Плохой признак», – подумала Настя. С Катей они дружили с шестого класса.

С первого класса Настю переводили из класса в класс, из школы в школу. Девочка в детстве перенесла сложную болезнь, и с тех пор ее туловище росло, а ноги оставались короткими. Сверстники смотрели на нее как на диковинную зверюшку. Дразнили, придумывали клички. Чем старше становилась Настя, тем злее – дети. После очередной потасовки, уже в кабинете директора ее матери предложили перевести ее на домашнее обучение.

– И что, она должна всю жизнь дома просидеть? Пусть учится защищаться и стойко принимать удары судьбы, – ответила женщина и отказалась от перевода.

В шестом классе Настю все же перевели – в эту школу. В середине урока учительница Диана Николаевна представила ее и указала на пустующее место рядом с рыжей девочкой. На перемене в коридоре одноклассники окружили новенькую. Настя с ужасом подумала: сейчас будут бить. Потянулись и другие любопытные. Одна девчонка с ехидством произнесла:

– Одежду в магазине «Карапуз» покупаешь?

Все засмеялись.

– А ты в магазине «Толстопуз»? – услышала Настя. Оглянувшись, девочка увидела рядом с собой рыжую соседку по парте. Та выступила вперед, заслонив собой Настю:

– Так, слушайте меня: если хоть кто-нибудь ее обидит, – она ткнула в сторону Насти пальцем, – тот будет иметь дело со мной. Разойдись!

Катя кивнула Насте:

– Пойдем в столовую.

Учебный корпус и столовая соединялись коридором. В коридоре стоял первоклассник и плакал. Катя остановилась:

– Малой, ты чего ревешь?

– Деньги отняли, – захныкал мальчишка.

– Покажи, кто!

В толпе в буфет толкался долговязый пацан. Мальчик указал на него пальцем.

– Отдай деньги! – потребовала Катя у долговязого.

– Ты чего?

– Отдай деньги, я сказала!

Толпа расступилась, окружив их.

– Слышь ты, отвали!

Катя ткнула кулаком ему в нос:

– Отдай деньги.

Из толпы вышел старшеклассник:

– Серый, отдай!

– Чё я должен отдавать-то, – возмутился тот.

– Не связывайся с ней.

– Ты чего, девчонку испугался?

Старшеклассник подошел к Серому и что-то прошептал ему на ухо. Тот молча вынул из кармана все, что у него было и отдал первокласснику.

В столовой Катя с Настей купили по соку и булочке и подошли к свободному столику. Настя во все глаза таращилась на рыжую.

– Что ты на меня так смотришь?

– Тебя здесь боятся, – прошептала Настя.

– Не меня, а моего папу, а этот длинный, видимо, недавно в нашем городе, и не знает его.

– А кто твой папа?

Катя улыбнулась:

– Хозяин.

У Насти глаза округлились еще больше:

– Хозяин?

Она слышала, что в городе есть хозяин, который своей железной рукой держит порядок и закон, и вот она, Настя, сидит за одним столом с его дочерью.

– Ты мне нравишься, давай дружить? – предложила Катя.

Они хлопнули по рукам, и с этого момента Настю больше никто не обижал. Со временем у нее изменилась вообще вся жизнь.

И вот подруги, как обычно, шагают вместе в школу – высокая Катя, широко и быстро, и маленькая Настя, не успевая и постоянно отставая.

Настя догнала Катю уже на школьной площадке. Катя уселась на пенек. Настя остановилась перед ней:

– Кать, что случилось?

– Мама ушла из дома.

– Как? – изумлению Насти не было предела. – Тетя Наташа, такая домашняя, добрая, приветливая, и вот так ушла из дома? Почему?

– Честно? Я что-то не поняла. Папаша пьяный в драбадан, ее шкаф пустой, ни записки, ни ответа, ни привета. Отец промямлил, что он старый, а я все пойму. Что я должна понять? Если я такая понятливая, могла бы тогда, наверное, объяснить. Не хочу сегодня на занятия.

– Через два месяца экзамены, пропускать нельзя!

– Наложить на эти экзамены!

– Тебе наложить, а я? – возмутилась Настя. – Тебе-то золотую медаль еще в первом классе вручили.

Впрочем, Настя знала, что Катя не прикрывалась именем отца, училась на «отлично», старалась решать проблемы своими силами.

– Ну что, ты со мной? – спросила Катя.

– Давай хотя бы Диане Николаевне скажем?

– Ладно, давай Дианке скажем.

Катя вытащила мобильный, набрала номер:

– Диана Николаевна, это Сербина, я и Настя сегодня не учимся. Попробуйте, позвоните. Диана Николаевна, я сорву урок, я не хочу сегодня учиться! Ну, подруга, куда рванем?

– Куда скажешь!

2

Тихон закрыл дверь в свою квартиру на ключ. Ему осталось побелить два этажа. Вымыть лестничные пролеты и окна. Он поднялся на пятый, чтобы посмотреть, ровно ли легла побелка. Времени до ухода на работу оставалось 2,5 часа, и он рассчитывал успеть закончить здесь.

Ремонт в подъезде жильцы делали своими силами. Составили график, и каждая квартира должна была побелить стены, а потом все вымыть. Когда доходила очередь до их квартиры, ремонтом занимались все домочадцы: бабушка, родители и он, но в этот раз этим занимался только он один. Пробелил второй этаж, благо кистью махать не надо: специальный аппарат наносил слои краски ровно и без брызг.

На первом этаже какая-то тень привлекла внимание парня. В углу кто-то лежал, скрючившись. Тихон удивился: в его городе уже давно не было людей без определенного места жительства. На вокзалах, в подъездах никто не живет, не попрошайничает.

В жизни у людей всякое случается, но в городе для них есть специальные дома. Он подошел и потряс лежащего за плечо. Фигура поднялась – это оказалась девушка. В джинсах, длинной синей куртке, коротко стриженная блондинка с глазами цвета молодой травы. Тихон спросил:

– Вы что здесь делаете?

Девушка улыбнулась:

– Время коротаю.

Она поёжилась.

– Замёрзли?

– Есть немного.

Он протянул ключи:

– Подымайтесь ко мне, квартира 16.

– Не боитесь? – взглянула на него девушка.

Тихон улыбнулся:

– Нет, не боюсь. Я скоро, мне немного осталось доделать.

Уже поднимаясь по лестнице, девушка обернулась:

– Я Соня.

– А я Тихон.

Окончив работу, он вернулся в квартиру. Соня сидела на кухне. Тихон поставил чайник, из холодильника достал сыр, зелень, тонкий лаваш.

– Извините, гостей не ждал. В холодильнике из напитков только то, что предпочитаю сам. Родители на три месяца в командировке, семинары свои читают, бабушку на дачу отвез. Средняя сестра живет отдельно, младший брат грызет гранит науки в Москве. Чем богат.

Он поставил перед Соней кружку зеленого чая и сыр с зеленью в лаваше.

– Вы впервые в нашем городе, Соня? Если вы решили у нас остановиться, вам нужно сходить в пункт регистрации, указать свои данные, сдать кровь, снять квартиру или получить жилье, устроиться на работу.

– Я пока не знаю, останусь или нет.

– Вы без вещей?

– Угу.

– Вам, наверное, переодеться надо, да?

– Хотелось бы. И душ принять.

– Сейчас посмотрю, может от сестры что осталось в шкафу.

Тихон вышел из кухни. Соня осмотрелась. Квартирка приличная, одна комната заперта, вторая, видимо, родительская спальня. По грамотам и дипломам на стене Соня поняла – родители учёные. Тихон вернулся, протянул Соне майку и бриджи:

– У бабушки привычка: ничего не выбрасывать, говорит, все может пригодится.

Соня скрылась в ванной.

«Где же положить гостью? – задумался Тихон. – В родительской спальне? Нет, если сдвинется с места какой-нибудь листок или затеряется какая записка, приклеенная к стенду, достанется всем. Комнату брата, Яна, родители заперли на ключ. Перед отъездом они там сделали грандиозный ремонт, поклеили новые обои, положили ковролин; мягкая мебель, рабочий стол, шкаф, книжные стеллажи – все новенькое, в серо-голубых тонах. Придется за ширму на бабушкино место или предложить ей свою квартиру. Хотя, нет, он же пообещал родителям не переезжать, пока они не вернутся.

Тихон задумался. Зачем вообще пригласил эту девушку? Всегда так – сначала делает, а потом думает. Наверное, у нее какая-то проблема, не просто же так ночью она оказалась в чужом подъезде. Наверное, из другого города. В нашем, если негде приклонить голову, местные люди знают, куда идти.

Соня вышла из ванной. Тихон увидел у Сони на предплечье татуировку: ангел с поднятыми вверх крыльями, его тело снизу вверх обвил зеленый змей.

Судя по цвету, тату девушка набивала давно. Соня перехватила взгляд Тихона:

– Нравится?

– Говорят, каждая тату что-то обозначает.

– Моя про то, что и ангела можно совратить, а вообще я не знаю, мне просто понравилась картинка.

– И давно она у тебя?

– Девять лет.

– Здесь можешь отдохнуть, – предложил место за ширмой Тихон.

– А другая половина – твоя?

– Да.

Соня продолжала разглядывать комнату. Кто-то из хозяев увлекался выжиганием: на стенах были развешаны дощечки с цветами и бабочками. Два бубна – большой и поменьше, полка с книгами, грамоты, благодарственные письма от учеников.

В дверь позвонили.

– Кто это? – удивился Тихон.

В двери заворочался ключ. Родители?

Дверь открылась:

– Ян?

– О! Ты дома? А я думал никого.

Брат вошел в квартиру, поставил на пол скромную сумку.

– Ты почему приехал? – спросил Тихон. – А как же учёба, экзамены, почему не предупредил?

– Хватит зудеть! Экзамены сдал досрочно. Я – гений, сын своих родителей. Вот диплом – черным по белому, что мне там делать?

Из комнаты вышла Соня.

– Ну, ты, братец, даёшь! Тихоня тихоней, а такое прячешь в комнате, – Ян расшаркался перед Соней. – Прошу прощения за несвоевременное вторжение.

Соня рассмеялась.

– Ян, прекрати, – цыкнул Тихон.

– Тихон, хотя бы представь нас!

– Соня, это Ян, мой брат. Ян – это Соня.

– Соня – и всё? А продолжение?

– Какое продолжение? – переспросил Тихон.

– Как какое? Ян – это Соня, цветок моей души, звезда на моем небосводе, любовь всей моей жизни.

Соня залилась смехом.

– Ян, прекрати, – повторил Тихон. – Ты всё не так понял!

– Как это не так? Ты и она, в квартире никого.

– Какой ты пошлый!

– Ой, я же забыл, вам не позволяет грешить ваша чистейшая душа. Вы сливаетесь в песнопениях с Богом, куда нам до вас, приземлённым. Простите, Соня, может вы тоже из благочестивых? До свадьбы ни-ни?

– Ян, угомонись, наконец!

Ян повернулся к Тихону:

– А пожрать у тебя, как всегда, кроме травы, ничего?

Тихон вошел в свою комнату, взял бумажник, отсчитал несколько купюр, положил себе в карман и вернулся:

– Купишь себе сам, что захочешь.

– Откуда у бедного студента наличные, ты об этом подумал? Я последние потратил на билет, чтоб добраться до родного дома.

– Мне на работу надо, – Тихон протянул Яну деньги и посмотрел на Соню. – Соня…

– Соня, вы не боитесь оставаться с этим монстром? – перебил Ян, ткнув себе в грудь пальцем. – Дорогой братец, если ты переживаешь за честь своей невесты, надо пояс верности приобрести.

– Тихон, не беспокойтесь, я смогу справиться с этим совратителем, – прыснула в кулак девушка.

Тихон повернулся к дверям.

– Эй, стой! – окликнул его Ян.

Тихон обернулся.

– Так и собираешься идти?

Тихон осмотрел себя: он был перемазан в побелке.

– Эх, Тиша, Тиша, какой был…

Тихон шёл на работу. В душе пылал гнев на брата, на себя. Пока он приводил себя в порядок в ванной, в кухне весело болтали Ян и Соня. Конечно, признал Тихон. С Яном всегда весело. Он шел, вдыхая апрельский воздух. До школы, где он работал учителем, от дома было недалеко. Зайдя в свой класс, он совсем успокоился.

3

Денис жал на газ. Выехав на объездную, он посмотрел в зеркало заднего вида: никого не было. Он подъехал к гаражам, набрал номер телефона по памяти, коротко бросил:

– Я здесь.

Автоматические ворота поднялись, Денис въехал внутрь – было темно.

Он вышел из машины, прошел еще вглубь, на ощупь нашел ручку на двери, открыл ее. За дверью оказалась небольшая комната с диваном, простеньким кухонным уголком, душевой кабиной. С дивана поднялась женщина. Невысокая, не толстая и не худая, с обычным неброским лицом, голубоглазая, русоволосая.

– Ты почему так долго? – спросила она.

– Только сейчас вырвался.

– Сколько мне еще здесь сидеть? Мне скучно. Нам нужно в ЗАГС, подать заявление на развод, тебе и мне.

– Подожди! Твоя инициатива была сорваться. Я тебя предупреждал, что надо подготовиться.

– Я не могла больше ждать. Я хочу быть с тобой.

– Я тоже хочу, но ты все испортила, ты понимаешь?

– Что я испортила?

– Тебя Мегрел просто так не отдаст.

– Что я, вещь какая? Я семнадцать лет на него отпахала!

– Нам нужны деньги. Я почти подобрал пароли к счетам Ковыля, ну и Мегрела. Получили бы деньги и уехали тогда, а ты все испортила. Но у меня есть другой план, как вытрясти из твоего Мегрела деньги, – сказал Денис.

4

Катя бродила по пустому дому. Ни есть, ни чем-то заниматься ей не хотелось. Отец ушел в беспросветный запой.

– Позвони маме, – предлагала Настя.

Но Катя упрямо отвечала:

– Она мне не звонит, и я не буду.

Катя злилась на мать. Не понимала, почему та ушла, и куда. Дом. В доме всё есть. Отец, за плечами которого, как за каменной стеной, тепло, спокойно и денежно.

В кармане зазвонил телефон. На экране высветилось: «Мама». Катя помедлила, но все же ответила.

– Катенька, нам нужно увидеться и обо всём поговорить. – раздался голос в трубке. – Ты сможешь прийти на Красную улицу? Я буду тебя там ждать.

– Хорошо, – буркнула Катя. Она поднялась наверх к отцу, но тот спал. Катя постояла и пошла в гараж.

На чем бы отправиться: на велосипеде или на мотоцикле?

Решила на велосипеде. Красная была через улицу. Малиновая, потом Розовая и Красная. Катя остановилась, и к ней тут же подъехал автомобиль. За рулем сидела мама.

– Я же специально назвала место поблизости, чтобы ты пришла пешком.

– А я приехала. Говори, что хотела.

– Катенька, нам нужно серьёзно поговорить.

Катя прислонила велосипед к дереву и села рядом с матерью:

– Я тебя слушаю.

Автомобиль тронулся.

– Я встретила человека, мне с ним хорошо.

– А с отцом было плохо? – перебила Катя.

– Понимаешь, папа уже в возрасте, он устает, ему больше хочется побыть дома. А у меня жизнь только началась. Ты выросла, стала самостоятельной, у тебя свои друзья, вечеринки. Отец все время занят своими делами, а я остаюсь совсем одна. Вот в моей жизни и появился человек, с которым у нас общие интересы, понимаешь?

Катя смотрела вперед, на дорогу.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Просто прокатиться.

5

Паша не знал, как преподнести хозяину новость о том, что Катя не вернулась домой. Он видел, как девочка взяла велосипед и уехала. Он уже несколько раз набирал ее номер, но абонент был недоступен. Катин номер был у всех охранников, да и обычно она говорила, куда отправляется. Может, парня завела и не хочет, чтобы хозяин знал?

Ребята между собой вовсю обсуждали: хозяйка наставила рога хозяину, и тот выпал из обоймы. Уже час ночи, а девчонки нет. Паша сел в автомобиль, проехался. Около дерева на Красной улице он увидел прислоненный к дереву велосипед. Нет, это дело нечисто. Он рванул назад. Взлетев на третий этаж, тряхнул за плечо спящего хозяина, тот, открыв глаза, пробормотал:

– Тебе чего?

– Михал Михалыч, Катя пропала.

Тот, вскочив с дивана, заорал:

– Катька? Ты чего несешь?

– Она уехала, мне ничего не сказала.

– Куда уехала?

– Не знаю, взяла велосипед и уехала. Велосипед я нашел на Красной, у дерева. Уехала в 6, а сейчас уже второй час ночи.

– Где мой мобильный?

Паша мобильный нашел под столом.

– Он разряжен.

Подсоединив телефон к зарядному, Михал Михалыч присел за письменный стол:

– Пять минут на сборы, ребятам позвони!

За Пашей закрылась дверь, Михал Михалыч включил телефон. Набрал код, высветилась карта города. На самом выезде запульсировала красная точка. Эту улицу намечалось снести. Квартиры и дома должны были пустовать, но предприимчивые бывшие владельцы еще сдавали квадратные метры.

На ледяной душ и чашку кофе времени не было, и он в чём был – в футболке, спортивных штанах и домашних тапках на босу ногу, только на выходе куртку накинул, вышел во двор. Девять его самых лучших ребят ждали во дворе.

– Михалыч, да может Катька загуляла?

– Еловая для гулек не предназначена. По машинам, поехали!

Башка трещала, мозги не соображали. Он не думал, что уход жены так выбьет его из колеи.

Приближаясь к Еловой, красная точка на карте пульсировала всё чаще. Когда точка заполнила весь экран, Михаил приказал остановиться.

Маленький вросший в землю домик.

– Окружить!

6

Катя открыла глаза и увидела, что лежит в своей комнате, на своей кровати, за окном светит солнышко. В кресле напротив сидит Настя с телефоном.

– Настя! – позвала Катя, не узнав своего голоса.

– Катя, ты как? – спросила Настя.

– Что случилось?

– Ты ничего не помнишь? Вас с тётей Наташей украли. Тебя усыпили, а тётю Наташу ударили по голове, – затараторила Настя.

Катя помнила, как они с мамой поехали к Черепашьему острову. Наталья всё рассказывала, что отношения с отцом изжили себя, что Катя должна ее понять, что у неё тоже начнутся отношения… Они пили кофе из термоса прямо в машине, грызли орешки. Катя несколько раз просила отвезти её обратно на Красную, где оставила велосипед, но мама всё говорила, что соскучилась и хочет побыть с ней ещё. Тут, как на зло, разрядился мобильник.

Опять забыла зарядить, отругала себя Катя. Всё, что она запомнила дальше – погасли фонари на мосту, соединяющем остров с берегом.

– Двенадцать… В двенадцать гаснут фонари…

– А мама? С ней что? – спросила Катя.

– Она здесь.

Катя поднялась.

– Она плохо себя чувствует, – пояснила Настя.

Катя прислушалась к себе. Вроде бы всё нормально. Она прошла в родительскую спальню. Мама лежала на разобранной постели в своей любимой сорочке. На лбу у мамы Катя заметила огромную шишку, а под глазом расплылся фиолетовый синяк.

– Мам, – тихо позвала Катя. Женщина открыла глаза. Катя присела на краешек кровати и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Неважно, – жалобно произнесла Наталья.

– Мам, знаешь, на кого ты похожа? На Му́му, – у Кати в детстве была маленькая собачка, белая, с чёрным глазом. Они рассмеялись.

– Катька, как тебе не стыдно!

– Нет, мам, серьёзно. Бледная и чёрный глаз.

Они снова прыснули. В комнату вошёл отец. Казалось, он заполонил собой всё пространство.

– Девчонки, смеётесь – уже хорошо.

Улыбка сползла с лица матери. В комнату заглянула Настя:

– Идёмте пить чай! – пригласила она. Катя в пижаме с обезьяной, Наталья в сорочке, Настя и отец – все спустились вниз.

– Всё-таки, что случилось, – поинтересовалась Катя. – Мама, мы пили кофе, разговаривали у Черепахи, а потом – всё, ничего не помню.

– У Черепахи? – приподнял бровь отец. – А мы вас нашли на Еловой.

– Ничего себе, – Катя прикинула расстояние. – Как мы туда попали?

Все повернулись к Наталье.

– Катя, ты, наверное, пропустила тот момент, когда в окно постучали. Нам в лицо брызнули какой-то гадостью, – пояснила женщина.

– Не помню, – буркнула Катя. – Единственное, что помню, на мосту погасли фонари.

Еще два дня они с матерью валялись в кроватях. Отец не позволял вставать и ходить. На третий день он вошел в свою спальню и увидел, как Наталья складывает свои вещи в чемодан. Картинка повторялась. В тот злополучный день он так же вошел в спальню и увидел, что жена собирает чемодан. За 17 лет совместной жизни гардероб освобождался трижды, обновляясь полностью. Тогда все выбрасывалось на свалку и покупалось новое. В тот злополучный день, когда он снова застал её за сбором вещей, спросил в шутку:

– Опять Милан, Прага, Париж – бутики, магазины?

Наталья застегнула молнию и подняла на него глаза:

– Я ухожу.

– Куда? – спросил он.

– От тебя ухожу. Ты мне надоел, – бросила она.

– А как же Катя?

– Она взрослая, поймёт, я её с собой не возьму. С тобой ей будет лучше. Я хочу пожить для себя.

– А я тебе жить не давал? – громыхнул он.

– Ты задушил меня, всю мою жизнь задушил. И потом, ты старый!

– Что-то тебя раньше не волновала наша разница в возрасте!

– Это было раньше.

– И что же изменилось? – он прищурился.

– Всё изменилось. Я сама изменилась. Уйди с дороги, и не удерживай меня.

Он отошёл в сторону и смотрел, как она тащит огромный, тяжелый чемодан.

И вот картинка повторялась. Наталья застегивала молнию на чемодане.

– Я думал, ты останешься, – произнес он.

– Нет, не останусь.

– Может, хорошо подумаешь?

– Я все давно обдумала.

– С Катей будешь видеться здесь, дома.

– Я с ней буду видеться, где захочу.

– Нет, не где захочешь, а здесь и при мне!

Чтобы посмотреть ему в глаза, ей пришлось запрокинуть голову:

– Не забывай, Катя уже взрослая и ее голос имеет вес. И скинь мне на карту денег.

– Что, молодой да голозадый? – хмыкнул он.

Наталья вспыхнула. Михаил вынул мобильный, набрал цифры:

– Лови!

У Натальи просигналил телефон. Не удержалась, взглянула на сумму. Подняла удивленно брови:

– Это всё?

– Сколько стоит гостиница, я в курсе. И сколько жильё снять, я в курсе. А на корочку хлеба заработаешь.

– Уйди с дороги, старый маразматик!

– Я еще в своем уме, а вот ты – сомневаюсь!

Наталья обернулась:

– Я тебя не люблю, и не любила никогда.

– Желаю тебе любви! С милым рай и в шалаше.

– Я подам на раздел!