Частный детектив Пятаков. Тайна художника

Глава 2

Вырвавшись из ставшего вдруг невероятно тесным кабинета, Антон стремительно сбежал вниз по винтовой лестнице, на ходу надевая куртку. Чуть было не споткнулся на ступеньках, рискуя кубарем скатиться вниз, чертыхнулся, но продолжил бежать без оглядки. Не замедляя шага, он, словно ураган, пронёсся через небольшой вестибюль и пулей выскочил на улицу. Моросящий дождь перешёл в почти проливной. Волна влаги ударила в лицо и скользнула по телу. Пятаков выругался на погоду, снял куртку и накинул её на голову вместо зонта. Зонт он в спешке забыл в своей конторе. Выругался уже на себя и, не оборачиваясь, побежал к своему автомобилю, по пути перепрыгивая стремительные потоки воды, словно спортсмен, преодолевающий полосу препятствий. Он опасался, что за ним увяжется журналистка – принесла же её нелёгкая – и, лишь сев в машину, облегчённо выдохнул, не обнаружив за собой преследования.

Правая нога начала мёрзнуть, холод шёл от ступни и поднимался вверх, подступая к горлу. Антон прокашлялся и пошевелил пальцами ноги – в обуви неприятно захлюпало. Он поморщился, стянул с себя ботинок, по-змеиному изогнулся, уперевшись головой в руль, и пощупал ногу. Так и есть – промокла нога!.. Носок совсем сырой, хоть выжимай. Пятаков взял прохудившийся ботинок в руку и растерянно повертел перед собой, совершенно не представляя, что теперь с ним делать. Идти нельзя, а выкинуть жалко!.. Беда!..

«Да-а, видимо, придётся покупать новые», – с досадой подумал сыщик.

…Покупка обуви не была для него проблемой. Вовсе нет!.. Сложность заключалась в выборе подходящей пары. А всё потому, что найти удобную было настоящей мукой: то там натирает, то здесь жмёт – сплошная головная боль. Поэтому каждая примерка становилась для него тем ещё испытанием. «Какие-то нестандартные ноги у меня, что ли! – часто сокрушался из-за этого Антон». И сейчас, находясь в машине с промокшей ногой и безнадёжно испорченным ботинком в руке, он с грустью представлял очередные свои мучения с выбором новой обуви. И, как бы ему ни хотелось, всё же придётся побегать в поисках заветной пары. Выбор обуви был для него настоящим испытанием, которое он, однако, со стойкостью переносил, хотя и стремился каждый раз отложить эту утомительную процедуру как можно дальше в обозримом будущем. И сейчас это будущее совершенно некстати стало настоящим!..

– Не хватало ещё простудиться и слечь с температурой, выпав как минимум на неделю из жизни, – огорчённо буркнул он себе под нос.

Куча таблеток, горчичники, капли в нос и горькие микстуры промелькнули перед глазами сыщика, и его передёрнуло. Нет, болеть совершенно не входило в его планы!.. Он тряхнул головой и избавился от неприятного видения.

Сокрушенно вздохнув, Антон вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Машину тряхнуло, двигатель чихнул простуженным голосом и натужно загудел. По жестяному телу автомобиля пробежала мелкая, ознобная дрожь. Сыщик крутнул регулятор, включил печку и направил поток теплого воздуха от вентилятора себе в ноги. Через пару минут приятное тепло разошлось по салону автомобиля, и стало по-домашнему уютно. Ноги начали согреваться, и ему захотелось выпить горячего кофе. Но кофе остался в агентстве, а обратная дорога туда была заказана – по крайней мере, в ближайшее время. Он тоскливо посмотрел на вход в здание, где располагался его офис, и тут же отвернулся. Соблазн вернуться был слишком велик, и поддаваться ему совершенно не хотелось.

По крыше машины дождь молотил не переставая, монотонно отбивая дробь и заливая окна. На лобовое стекло ложились серебристые капли, переливаясь в проблесках солнца, внезапно пробившегося сквозь тучи, словно бриллианты. Собираясь воедино, они неспешно стекали маленькими прозрачными змейками, превращая мир за окном в слезливую картину. Улицы, дома, люди и машины слились в одну сплошную массу.

Бесцельно уставившись прямо перед собой, Антон задумчиво барабанил пальцами по рулевому колесу в такт дождю. Дел в офисе, как выяснилось, у него не было совершенно никаких, да и журналистка всё ещё оставалась там. Домой так и вовсе не хотелось! Как же быть?.. В дурацкой ситуации, в которой оказался, он и подумать ни о чём не успел. События развивались слишком стремительно!

«Зря, конечно, убежал из офиса как полоумный. Следовало держать себя в руках. Лучше бы выпроводил её из конторы, и дело с концом», – мысленно сокрушался детектив, коря себя за излишнюю эмоциональность.

…Антон не мог понять, что на него нашло, словно какое-то наваждение. Обычно он запросто справлялся со своими эмоциями, независимо от обстоятельств. И вдруг на тебе!.. Не сдержался, и ситуация вышла из-под контроля. Почему?.. Как так получилось?.. Объяснить он не мог: то ли погода так на него подействовала, то ли что-то другое, и он не совладал с собой. Пятаков и сам удивился своему поведению. Это было совсем не похоже на него и выбивало из привычной колеи.

Двигатель успокаивающе урчал, печка дарила тепло, в салоне автомобиля было хорошо и спокойно, а снаружи продолжала бушевать стихия. Антон не знал, что делать и куда податься. В голове, как назло, не было ни одной стоящей идеи. Ноги согрелись, тепло стало подниматься вверх, потекло по венам, разлилось по телу, окутало голову и расшевелило мозги. И Пятаков вспомнил: на днях звонил его старый приятель и, по совместительству, бывший коллега Матвей Крупинин, хотел предложить какую-то работу. Она сейчас ой как не помешала бы!.. Сыщик не надеялся на что-то стоящее, но, как говорится, на безрыбье и рак – рыба, да и деньги лишними не бывают, а с ними сейчас была некоторая напряжёнка. Всё же изредка Крупинин подкидывал кое-что и интересное!.. Антон набрал номер телефона Матвея и договорился заскочить к нему минут через тридцать, тот как раз оказался на месте.

На горизонте замаячило хоть какое-то дело, и настроение, пусть немного, но улучшилось. Антон выждал ещё некоторое время, наблюдая за разыгравшейся непогодой, затем потянулся вниз и пощупал ногу. Промокший носок согрелся, но так и не высох, и что с этим делать, он не знал. Ехать так или?… Он погрузился в тягостные раздумья… И всё же решил ехать в одном ботинке, глядишь, по дороге нога и высохнет. Второй ботинок он положил на пассажирское место и направился в отделение полиции Адмиралтейского района, где, собственно, его друг и работал.

Непогода парализовала движение на дорогах города… Мегаполис застыл в невообразимой пробке: ворчал… гудел… и ругался сотнями недовольных голосов. Мириады частиц прозрачного бисера летели на землю с грозовой вышины, смывая всё и вся на своем пути. Автомобили, здания, люди расплылись в смутных очертаниях, словно в акварельных красках виртуозного художника… Светофоры потонули в дожде и, казалось, подают сигналы «SOS» уже из Невы. Вместо красного и зелёного они моргали не то синим цветом, не то фиолетовым. Всё смешалось, расплылось… Дворники бегали по лобовому стеклу, работая изо всех сил, и всё равно не справлялись с нескончаемыми потоками воды, низвергавшимися с потемневшего неба. Да ещё и встречные машины окатывали волнами грязной воды из луж. Не каменные джунгли, а настоящая топь. Впору брать лодку и садиться за весла.

Идея ехать без ботинка оказалась не самой лучшей. Давить босой ногой на педали оказалось неудобно: нога всё время норовила соскользнуть. Машина дёргалась, рычала, то разгонялась, то сбрасывала скорость. Водители соседних автомобилей сначала пугались, потом ругались и объезжали его стороной, приняв за «чайника» на дороге.

Антон невольно вернулся мыслями к журналистке. Интересно, что она делает? До сих пор сидит в его офисе или уже ушла? А может, как и он, в эту самую минуту продирается сквозь стену дождя? Или… Стоп! Он одернул себя. С чего это он вдруг о ней вспомнил? Неужели она ему понравилась? Да ну, глупости! Что за ерунда?.. Придёт же такое в голову. И совсем она не в его вкусе. Ну да, вроде ничего… но не его типаж. Это Леонид от неё без ума, а не он. А ему нравятся совсем другие. Ну, такие… такие… Одним словом, не такие!.. Пятаков совсем запутался и решительно выбросил всё из головы. Забыть!..

Чтобы отвлечься от надоедливых мыслей, упрямо лезущих в голову, Антон включил радио. Играла неуловимо знакомая мелодия, и он никак не мог её вспомнить, как ни старался. Через мгновение зазвучали слова песни: «Дождь, звонкой пеленой наполнил небо, майский дождь…» Этого ему ещё не хватало!.. И на радио дождь. Нет, так не годится… Он поспешил переключить на другую радиостанцию. «Летний дождь, летний дождь, начался сегодня рано…» – раздалось из динамиков. И эти туда же!.. Он включил следующую: «Ты ругаешь дождь, лужи на асфальте…»

– Да что же это такое! Издеваются они все, что ли? Что ни песня, то про дождь, – недовольно проворчал Пятаков и переключил на новостную радиостанцию.

Объявляли прогноз погоды. В городе дожди. По всей области дожди. Везде и всюду дожди… дожди… дожди… Ничего нового. Это и так ясно: стоило лишь выйти на улицу. Вселенский потоп – не иначе. Наконец, прогноз закончился, и началась какая-то скучная передача. Диктор станции бубнил что-то неразборчивое, и это получалось у него так монотонно, что Антон невольно начал засыпать. Веки его разом отяжелели, и глаза сами собой стали закрываться… Нога в очередной раз соскользнула с педали, машина клюнула носом, Антон испуганно встрепенулся, часто захлопал ресницами и похлопал себя по щекам.

«Нет, так совсем не пойдёт!» – раздражённо подумал сыщик.

Он снова переключил радио на музыкальную волну. На этот раз песня была весёлой и энергичной. Он не особо вслушивался в текст, но пели не про дождь – и этого было уже достаточно! На этой станции он и решил остановиться.

Антон продолжал двигаться по городу, упорно продираясь сквозь бурные потоки воды, бездонные лужи и бесконечные заторы. Из-за непогоды в Петербурге случился транспортный коллапс, и дорога заняла больше времени, чем он рассчитывал.

Покидать салон машины совсем не хотелось. Здесь было тепло и сухо, а за бортом – брр! – холодно и сыро. Пятаков распахнул дверь и поежился от ветра, пробирающего до костей. Поднял воротник куртки и, не глядя, опустил ноги на землю. В тот же миг он ощутил холод и сырость правой ногой. Только не это!.. В ожидании худшего он опустил глаза вниз. Так и есть: худшие его опасения оправдались – он забыл обуться. Носок медленно, но верно отсыревал. Антон перевёл разочарованный взгляд в салон своей машины. На пассажирском месте сиротливо лежал одинокий ботинок.

– Вот же зараза! – выругался он, почувствовав, как засвербило в носу, и громко чихнул. – Теперь точно заболею! Да что же день-то сегодня так не задался?!.. Это уже ни в какие ворота…

Антон вернул ноги в машину и с силой захлопнул дверь. Снял мокрый носок и в порыве сиюминутной ярости швырнул его на заднее сиденье. Взял ботинок в руку, повертел его и на секунду задумался. Что же делать?.. Не идти же в самом деле в отдел полиции босиком! Чего доброго, ещё подумают, что у него дела совсем плохи. Начнут шушукаться за его спиной, посмеиваться: «Посмотрите, Пятаков с голодухи ботинки проглотил!» Им только дай повод позубоскалить… Горько вздохнув, он натянул ботинок на босую ногу. Повертел ею в воздухе. Поморщился. И решил идти так… Без носка ноге было не очень комфортно, но зато не так холодно.

– Ну, прямо сын лейтенанта Шмидта! – произнёс он вслух, взглянув на свои ноги.

Антон во второй раз открыл дверь и вышел из машины. Лицо вмиг покрылось каплями дождя. Не желая промокнуть насквозь, он побежал, шлёпая по лужам и поднимая за собой сноп брызг.

Здание полиции ему было хорошо знакомо: он когда-то работал в этих стенах, в следственном отделе. Правда, это было уже давно, в прошлой жизни, и ему казалось, что всё происходило с кем-то другим, а не с ним – память со временем затуманивала те воспоминания. С тех пор здесь мало что изменилось, разве что появились новые, незнакомые лица. У дежурного был выписан пропуск на его имя, и Пятаков, не задерживаясь, быстро преодолел пропускной пункт и направился в кабинет Крупинина. По пути он встречал немногих знакомых, коротко кивал им и, ни с кем не разговаривая, продолжал идти своей дорогой. Сыщик чувствовал себя неуютно в этих коридорах, и у него появилось стойкое желание поскорее покончить с делами и выбежать отсюда. Место стало холодным и чужим. А может, всегда таким и было… Он будто попал в клетку. Неприятное ощущение… Подойдя к двери кабинета, на которой красовалась табличка: «Крупинин М. Е. Начальник следственного отдела», он постучал. Услышав неразборчивое бормотание, открыл дверь и вошёл в кабинет, не дожидаясь внятного приглашения.

– О-о-о, Антоха, здорово! – пробасил хозяин кабинета. – Сколько лет, сколько зим!

– И тебе не хворать, Матвей! – ответил на приветствие Пятаков.

Крупинин поспешно вышел из-за стола и крепко обнял старого приятеля. Хватка у него была будь здоров! Антон знал, что его медвежьи объятия предназначены только для самых близких, поэтому не сопротивлялся и ответил другу взаимностью. Да и сопротивляться было абсолютно бессмысленно: тот был в два раза крупнее его. Ростом они были примерно одинаковы, а вот по ширине Антон безнадежно проигрывал. Он беспомощно повис в объятиях Матвея, болтая руками словно тряпичная кукла, пока тот энергично его тряс.

…Знакомы они были уже больше пятнадцати лет: учились вместе в академии, начинали службу в полиции, долгое время были напарниками. Не один пуд соли съели и не раз помогали друг другу в сложных, а порой и смертельно опасных ситуациях. Но три-четыре года назад их пути разошлись: Матвей остался на службе и добился повышения, а Антон уволился и занялся частным сыском. Но, несмотря ни на что, они продолжали поддерживать хорошие дружеские отношения, хотя и виделись нечасто в последнее время.

…Каждый из них был вполне удовлетворен сложившимся положением дел. Антон стал своего рода свободным художником, мог выбирать, за какую работу браться, а за какую – нет. Матвей же получил должность, к которой давно стремился. Он был весьма честолюбив и, несмотря на трудности, упорно продвигался вверх по карьерной лестнице. Время от времени Крупинин подкидывал Пятакову дельце, которым в полиции не занимались, а чаще всего и не хотели браться. Работа, в большинстве своём, конечно, была не ахти какая – хотя и здесь попадались весьма интересные дела – но позволяла продержаться на плаву в отсутствие чего-то более стоящего.

Кабинет у Матвея был просторным и вполне соответствовал его должности. При этом обстановка была весьма аскетичной: письменный стол, кресло, компьютер, пара стульев, шкаф с документами и небольшой шифоньер для верхней одежды – ничего лишнего. Выкрашенные в какой-то казённый зелёный цвет стены создавали гнетущую атмосферу, не добавляя и капли уюта. Видимо, посетители не должны были задерживаться в кабинете начальства слишком долго. На одной из стен располагалось окно с вертикальными жалюзи, на другой – карта города. Одним словом, это был скучный и ничем не примечательный рабочий кабинет. Глазу и зацепиться не за что, а значит, ничто не отвлекает от работы.

– Ну и где тебя носило столько времени? Хоть раз бы в гости заскочил! – с укоризной произнёс Матвей.

– Да весь в делах, – отмахнулся Антон и парировал: – Сам-то ведь тоже не заходишь.

– Ладно, ладно! Оба хороши!

Матвей вернулся за стол и плюхнулся в кресло. Оно просело под ним, скрипнуло, но выдержало.

– Слушай, а давай и впрямь соберёмся, как раньше? Позовём всех наших, да и махнём на рыбалку или на шашлыки? Что скажешь?.. Давно ведь никуда не выбирались!

– Я не против. Только давай об этом позже. У тебя, кажется, для меня есть работа?

Пятаков сразу перешёл к делу. Он без церемоний уселся на один из стульев и закинул ногу на ногу. Обстановка совершенно не способствовала ведению неспешной дружеской беседы.

– А ты не меняешься!.. Мир перевернётся с ног на голову, а у тебя работа так и останется на первом месте!… Жениться тебе надо! – упрекнул его Матвей.

– Ты ведь не хуже меня знаешь: был негативный опыт, больше не тянет.

Антон не любил копаться в своём прошлом, а ещё больше не любил, когда кто-то делал это за него. От слов Матвея его лицо приобрело недовольную гримасу.

– Ну хорошо, к делу так к делу. Вот, посмотри: заявление некой гражданки Беловой, – Крупинин передал Пятакову лист с заявлением. – У неё якобы украли картину и, как она утверждает, заменили копией.

– Что значит «якобы» украли?..

– Да вот то и значит, что доказать факт кражи невозможно!

Антон был сбит с толку. Он вопросительно смотрел на друга и совершенно ничего не понимал. Размытое выражение «якобы украли» вносило непределённость в дело. А он, как и любой сыщик, доверял только фактам.

– Да не смотри ты на меня так удивлённо! Сейчас всё объясню по порядку.

Матвей придвинул кресло вплотную к столу, расположился в нём поудобнее и, сцепив руки в замок, неспешно продолжил:

– Картинку эту написал её дед, и никакой художественной или исторической ценности она не представляет, разве что как семейная реликвия. Поэтому доказать, была ли она заменена копией или нет, не представляется возможным, так как никто и никогда не проводил её экспертную оценку. Теперь понимаешь, о чём я толкую?

– Ты издеваешься, что ли? Это же бред сумасшедшего! – Антон не скрывал своего разочарования. – То есть ты предлагаешь мне «пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что».

– Я всё понимаю, Антоха! Даже то, что эта дамочка, вероятно, не в себе. Но и ты пойми: у неё связи. Она уже кому-то пожаловалась, и на меня стали сверху давить. Прошу тебя по-дружески: займись этим делом! Поезжай к ней, осмотрись, покажи свою заинтересованность и между делом убеди её, что картина абсолютно та же, что и была раньше, разве что немного выцвела от времени. Ну, придумай что-нибудь!.. Кроме того, клиентка готова платить деньги, и немалые. Для тебя это дело-то пустяковое, а деньги не помешают. Уладишь всё это, и я буду тебе весьма признателен. Думаю, пары дней тебе вполне хватит. Ну же, соглашайся! Выручи меня!

…Антон молчал… Дело представлялось ему заведомо безнадежным и бессмысленным. Стоило ли за него браться?.. Сомнения одолевали, терзали душу. Он хмурился, гоняя мысли в голове по кругу, и никак не мог принять решение. Надо бы помочь Матвею, но… тратить время впустую совсем не хотелось. Да и обманывать клиентов было не в его привычках!.. Поразмыслив, Пятаков принял решение: он возьмётся за это дело, но если не обнаружит состава преступления, то сразу от него откажется.

– Хорошо! – неохотно согласился он. – Попробую тебе помочь, но сразу предупреждаю: обещать ничего не стану!

– Да мне этого вполне достаточно!

Лицо Матвея радостно просияло. Он выдохнул и выпрямился, будто отвёл в сторону дамоклов меч, висевший над его головой.

– В заявлении указаны её номер телефона и адрес проживания. Я её уже предупредил, что ты займёшься этим делом.

– Что-о?!.. Ну ты и субчик! – Антон удивлённо вытаращил глаза на друга. – Вот ведь ловкач, знал, что я соглашусь, ещё до моего прихода.

– Ну ладно, ладно, – Матвей самодовольно улыбнулся. – Надеюсь, ты будешь держать меня в курсе того, как продвигается расследование?

– Ты же всё наперёд знаешь! Вот и ответь сам на свой вопрос.

Голос Антона прозвучал с напускной обидой. Матвей ничего на это не ответил, зная непростой нрав своего друга, лишь хмыкнул и покачал головой.

– Ну, до связи! – бесцеремонно попрощался Антон и порывисто вышел из кабинета, прихватив с собой заявление.

Крупинин еще что-то говорил ему вслед, но тот уже не слышал его причитаний, стремясь побыстрее покинуть неуютное здание.

Дождь закончился, и из-за туч выглянуло долгожданное золотистое солнце. Отражаясь миллионами бликов в зеркалах лужиц, оно неспешно выползало из-за туч, прогоняя промозглый холод. Пятаков вышел на улицу, надел солнцезащитные очки, сел в машину и набрал номер своей новой клиентки. Дело представлялось ему совершенно пустяковым, и сыщик рассчитывал быстро его закончить.

Глава 3

Серая осень растаяла так же молниеносно, как и появилась, уступив место яркому лету. Отряхнувшись от дождя, город нежился в лучах ласкового полуденного солнца. Остатки воды ручьями стекали с разноцветных крыш, бежали по асфальту и исчезали за чугунными сливными решётками. Омытые улицы и дома, стряхнув с себя городскую пыль, блестели первозданной чистотой. Листва деревьев переливалась изумрудным светом на фоне рассиневшегося неба. Воздух благоухал послегрозовой свежестью. Дышалось на редкость легко и свободно.

Антон старался подольше насладиться прохладой воздуха и никак не мог надышаться. Стоя у своего автомобиля, он вертел головой во все стороны, с интересом осматриваясь вокруг. Уютный дворик, представший перед его глазами, навевал смутные воспоминания из далёкого и порядком подзабытого детства. Было здесь что-то неуловимо знакомое и родное сердцу… Какое-то давно забытое чувство слабо шевельнулось в душе и тут же затихло. Пятаков попытался воскресить в памяти образы своих детских лет, но они плыли, словно в сумрачной дымке: неясные, призрачные, недосягаемые… И он оставил эту затею.

Неподалёку на лавочке сидели старушки – местные сплетницы – и о чём-то энергично спорили. Не умолкая ни на секунду, они недобро и с некоторой долей подозрения косились в его сторону. Шутка ли – незнакомец в их владениях!.. Чуть поодаль от них, в тени раскидистых деревьев, двое мужчин играли в нарды. Увлечённые игрой, они ни на кого не обращали внимания. Трое молодых людей, перепачканные машинным маслом, копались под капотом старенького автомобиля. А вокруг них гомонила детвора – местная шпана. Вот, пожалуй, и всё. Обычный, ничем не примечательный двор, похожий на большинство других, с его такими же обыкновенными обитателями.

Дом, в котором жила клиентка, был дореволюционной постройки. Отреставрированный, он блестел чистотой после дождя и выглядел на все сто – наверное, и лет ему было не меньше. Антону безумно нравились такие дома: их величественная архитектура, очарование вековой старины. В нём, несомненно, прежде жили сплошь творческие люди: поэты, писатели, художники или артисты. Перед мысленным взором сыщика проплыли кареты, запряжённые тройками гнедых лошадей, дамы в пышных воздушных платьях, прогуливающиеся по мостовым под руку с кавалерами во фраках и старомодных цилиндрах… На душе у Пятакова стало невероятно тепло и спокойно.

Но как бы Антону ни хотелось продлить это благостное видение, он был вынужден отогнать его прочь. Чай, не развлекаться приехал!.. Он позвонил в домофон и поднялся по лестнице на последний этаж. Хозяйка квартиры уже ожидала его, стоя у приоткрытой двери. Он поздоровался с ней и вошёл внутрь.

– Меня зовут Пятаков Антон Павлович, – представился сыщик и сразу перешёл к сути. – Мне передали ваше дело.

– Здравствуйте, молодой человек! – поздоровалась хозяйка квартиры. – Валентина Сергеевна Белова! Я так понимаю, вам уже описали всю ситуацию?

– В общих чертах, – пояснил он. – Но я предпочитаю получать информацию, как говорится, из первых уст. Профессия обязывает.

– Что же, проходите в комнату. Может быть, желаете чай или кофе?

– Нет, нет, спасибо, ничего не нужно.

Антон не хотел надолго задерживаться и отказался от угощения: работа для него всегда была превыше всего. Он прошёл в просторную и очень светлую комнату. Здесь было довольно уютно. На стенах висели картины в резных деревянных рамах, они занимали всё свободное место: большие, маленькие, круглые и квадратные. На паркетном полу был расстелен бордовый персидский ковёр с причудливым разноцветным узором. Потолок украшала изящная лепнина в старинном стиле, хрустальная люстра застыла в воздухе, блестящим водопадом. Не квартира, а небольшой музей. Сыщик замер в восхищении, озираясь вокруг. Сквозь большое окно проникал тёплый солнечный свет, разлившийся жёлтым озером на полу. Мебель в квартире, по всей видимости, была антикварной. Пятаков в этом мало разбирался, но предположил, что это именно антиквариат. Во всей квартире царил идеальный порядок, которому он даже позавидовал. Его холостяцкое жилище в этом плане было далеко не идеальным.