- -
- 100%
- +
Глава 1
Алёна торопливо шагала по вечернему городу, уткнувшись в телефон. В ушах – наушники, в голове – список дел на завтра. Свет фонарей дрожал на мокром асфальте, редкие капли падали на капюшон. Обычный вечер.
И вдруг – тишина.
Звук пропал первым. Музыка в наушниках оборвалась, шум машин растворился, даже стук собственных шагов исчез. Алёна подняла глаза – и сердце ухнуло вниз.
Мир рассыпался.
Фонари замерцали, как перегоревшие лампочки. Здания по краям зрения начали плыть, их контуры размывались, словно рисунок под дождём. Воздух загустел, стал осязаемым – будто Алёна шагнула в вязкий сироп. Она попыталась закричать, но голос утонул в этой странной, беззвучной пустоте.
Вокруг вспыхнули осколки света – не яркие, а призрачные, бледно‑голубые и лиловые. Они кружились, сплетаясь в узоры, похожие на древние письмена. Алёна инстинктивно протянула руку – и пальцы прошли сквозь светящуюся нить, от которой по коже побежали мурашки, будто от статического электричества.
Время остановилось. Или, может, понеслось с безумной скоростью – она не могла понять. Всё вокруг превратилось в калейдоскоп образов: мелькание листьев, отблески воды, тени, складывающиеся в незнакомые лица. Алёна почувствовала, как её тянет, словно невидимая сила раскручивает её в центре вихря.
В какой‑то момент ей показалось, что она разваливается на части – не физически, а как будто её сознание рассыпается на тысячи осколков. Она увидела себя со стороны: маленькая фигура в сером капюшоне, затерянная в океане света и тени.
А потом – падение.
Не в пропасть, не на землю, а в ничто. В момент, когда всё вокруг стало бесформенным, Алёна ощутила холодный вдох иного мира – запах мха, сырой земли и чего‑то древнего, что нельзя назвать словами.
Она упала на колени, хватая ртом воздух. Когда подняла глаза, перед ней стоял лес. Не городской парк, не пригородная роща – а нечто первобытное, дышащее, живое. Деревья возвышались, как стражи, их ветви сплетались над головой, образуя свод из тьмы и мерцающих огоньков.
Алёна дрожащей рукой сняла наушники. В ушах звенело. Она провела пальцами по мху под собой – он был мягким, тёплым, почти пульсирующим.
Она больше не была в своём мире.
Лес встретил Алёну не шорохом листьев и пением птиц, а тяжёлой, почти осязаемой тишиной.
Сначала она даже не поняла, что вокруг – не обычный парк за городом. Всё выглядело почти привычно: высокие стволы, переплетение ветвей, пятнистый свет, пробивающийся сквозь листву. Но стоило сделать несколько шагов – и мир словно сдвинулся с места.
Деревья стояли слишком близко друг к другу, будто нарочно смыкали кроны, чтобы отрезать небо. Их кора была не гладкой, а испещрённой странными узорами – то ли природными, то ли выгравированными неведомым резцом. В некоторых местах по стволам стекали капли, похожие на смолу, но светившиеся тусклым изумрудным светом.
Под ногами – не трава, а ковёр из мха, мягкий, как бархат, но с тревожной особенностью: он слегка пульсировал при каждом шаге, будто дышал. Между корнями пробивались цветы с полупрозрачными лепестками – они раскрывались и закрывались в такт невидимому ритму, источая слабый аромат, напоминающий запах дождя на разогретом асфальте.
Воздух был густым, насыщенным. Он не освежал, а обволакивал, словно пропитанный древней магией. Алёна чувствовала, как он проникает в лёгкие – не холодный и не тёплый, а живой. Где‑то вдали раздавался звук, похожий на шёпот, но слов нельзя было разобрать. Казалось, лес говорит, но не с ней – а сам с собой, ведя бесконечный разговор веков.
Солнце здесь не светило – мерцало. Его лучи пробивались сквозь кроны не прямыми линиями, а причудливыми завихрениями, как будто свет тонул в невидимой субстанции. Тени не лежали неподвижно – они шевелились, вытягиваясь и сокращаясь без видимой причины.
В какой‑то момент Алёна заметила, что листья на одном из деревьев меняют цвет прямо на глазах: из тёмно‑зелёных они становились алыми, затем синими, потом снова зелёными, словно перелистывали страницы невидимой книги. Она протянула руку – и лист тут же замер, будто испугавшись внимания.
Тишина не была пустой. В ней таились звуки, которые нельзя было точно определить: то ли это ветер в ветвях, то ли чьё‑то дыхание, то ли биение сердца самого леса. И чем дольше Алёна стояла, тем сильнее чувствовала: лес её видит. Он изучает её, взвешивает, решает – пустить или поглотить.
Это был не просто лес. Это было место, где реальность истончилась, где магия не пряталась за аллегориями, а существовала как воздух, как почва, как шепот древних деревьев. И Алёна поняла: она больше не дома.
Первые часы Алёна бродила, словно во сне. Лес не пугал – он оглушал тишиной, в которой каждый шаг звучал непозволительно громко. Деревья‑исполины смыкали ветви над головой, и свет пробивался сквозь листву лишь редкими золотистыми иглами, будто кто‑то наверху осторожно подглядывал за ней сквозь щели.
Она пыталась считать шаги, чтобы не потерять рассудок, но вскоре сбилась: лес играл с пространством. Три раза она выходила к одному и тому же искривлённому дубу с серебристыми прожилками на коре – будто мир мягко, но настойчиво говорил: «Ты здесь чужая. Ты не уйдёшь».
К полудню страх начал проступать сквозь оцепенение. Желудок сводило от голода, а во рту пересохло так, что даже шепот отдавался болью. Алёна нашла ручей – вода была ледяной, с привкусом металла и чего‑то древнего. Сделав пару глотков, она прижалась спиной к валуну, покрытому бархатным мхом, и впервые заплакала – не громко, а тихо, сжимая кулаки, чтобы не закричать.
Сумерки изменили лес. Тени перестали быть просто тенями – они шевелились. То ли это ветер играл с листвой, то ли что‑то скользило между стволами, оставаясь на грани зрения. Алёна вжалась в ствол дерева, чувствуя, как холод пробирает до костей. Где‑то вдали раздался звук – не крик птицы, не вой зверя, а низкий, вибрирующий гул, будто сам лес дышал.
Ночь накрыла её, как тяжёлое одеяло. Она свернулась у корней старого дуба, обняв колени, и слушала. Лес разговаривал. Шептали листья, скрипели ветви, где‑то капала вода – но всё это складывалось в странный, ритмичный узор, будто природа читала заклинание. Алёна закрыла глаза, но сон не приходил. Вместо него – обрывки воспоминаний: квартира с жёлтыми занавесками, чашка кофе на столе, смех подруги. Всё это теперь казалось нереальным, а вот этот лес – единственным, что существует на свете.
На рассвете она поднялась, едва держась на ногах. Лицо липкое от росы, волосы в паутине, ладони исцарапаны ветками. Но в груди теплилось что‑то новое – злость. Не на лес, а на себя: «Я не сдамся. Я найду выход». Она вытерла слёзы рукавом и пошла вперёд, уже не оглядываясь.
И тогда лес ответил. Где‑то за поворотом мелькнул свет – не солнечный, а мягкий, зеленоватый, как отгнивающие листья. Алёна замедлила шаг, вглядываясь. Между деревьями виднелся просвет, а в нём – что‑то, похожее на тропу. Она не знала, куда та ведёт. Но это был первый знак, что мир вокруг – не просто ловушка. Возможно, он испытывает её. А может, ждёт.
Алёна опустилась на мох у массивного дуба – его кора была испещрена серебристыми прожилками, словно древними письменами. Ноги дрожали от усталости, в горле першило от сухости. Она прислонилась к стволу, чувствуя, как тепло дерева чуть‑чуть согревает спину, и закрыла глаза.
Лес дышал вокруг неё – негромко, размеренно. Шелест листьев, треск веток, далёкое журчание ручья сливались в монотонный ритм, будто сердце огромного существа. Алёна попыталась сосредоточиться на этом звуке, чтобы унять тревогу, но вдруг…
Ш‑ш‑ш…
Тихий, вкрадчивый шорох разорвал умиротворяющую мелодию леса. Алёна замерла. Звук шёл из густых зарослей папоротника в десятке шагов от неё. Что‑то там двигалось – медленно, осторожно, будто кралось по невидимой тропе.
Она медленно повернула голову. В густом полумраке между стволами мелькнуло смутное движение – тень, слишком большая для зайца или лисицы. Сердце заколотилось в горле, ладони вспотели. Алёна невольно вцепилась в край куртки, пытаясь унять дрожь.
Шуршание стало ближе. Папоротники раздвинулись, и из сумрака выступила она.
Глава 2
Чёрная пантера.
Её шерсть лоснилась, словно полированный обсидиан, а глаза – два ярких, неземных огонька – светились мягким зелено‑золотым светом. Зверь ступал бесшумно, будто плыл над землёй, каждый мускул под гладкой шкурой перекатывался с пугающей грацией.
Алёна не могла пошевелиться. Страх сковал её, как ледяные цепи. Она знала: одно резкое движение – и хищник бросится. Но пантера не спешила. Она остановилась в нескольких шагах, медленно опустила морду, принюхиваясь к воздуху. Её ноздри дрогнули, усы чуть приподнялись.
Тишина стала осязаемой. Время будто застыло. Алёна смотрела в эти светящиеся глаза и чувствовала, как внутри неё что‑то меняется. Не страх – а странное, необъяснимое притяжение.
Пантера сделала шаг вперёд. Ещё один. Её лапы мягко касались мха, не оставляя следов. Она приблизилась вплотную, так, что Алёна могла разглядеть каждую чёрную шерстинку, каждый блик в её глазах. Зверь медленно вытянул морду и обнюхал её руку.
Тёплое дыхание коснулось кожи. Алёна сжала кулаки, пытаясь сдержать крик, но… ничего не произошло. Пантера не рычала, не скалила зубы. Она потерлась мордой о её ладонь – мягко, почти нежно.
Тогда Алёна, сама не веря в то, что делает, медленно подняла руку и коснулась чёрной шерсти. Она оказалась удивительно мягкой, тёплой, живой. Пантера издала тихий, гортанный звук – не угроза, а скорее шёпот согласия.
Пантера медленно повернула голову, взглянув на Алёну – в её светящихся глазах читался немой призыв. Зверь сделал несколько шагов вперёд, остановился, снова обернулся. Это было ясно: «Следуй за мной».
Алёна колебалась лишь мгновение. Усталость тянула к земле, голод сводил желудок, но в груди разгоралось странное, почти детское любопытство. Она поднялась, опираясь на ствол дуба, и неуверенно двинулась следом.
Пантера шла плавно, словно тень, скользя между деревьями. Она то исчезала в зарослях, то вновь появлялась впереди, проверяя, идёт ли Алёна за ней. Тропа, которую выбирал зверь, казалась едва заметной – лишь примятый мох и сломанные ветки указывали путь. Но с каждым шагом лес становился светлее, воздух – свежее, а шорохи – менее угрожающими.
К полудню Алёна едва держалась на ногах. Ноги подкашивались, в глазах мелькали тёмные пятна. Она уже готова была упасть, когда пантера вдруг остановилась, подняла морду и тихо фыркнула. Алёна, собрав последние силы, сделала ещё несколько шагов – и замерла.
Перед ней расстилалась широкая опушка, залитая золотистым светом. А за ней, возвышаясь над кронами деревьев, стоял замок.
Он был словно вырезан из мечты. Высокие шпили пронзали небо, их острия сверкали, будто покрытые инеем. Стены из светлого камня переливались в лучах солнца, отражая оттенки розового и золотого. Узкие стрельчатые окна напоминали глаза древнего стража, внимательно наблюдающего за миром. Над главным входом висел резной герб – чёрный лев на серебряном поле, окружённый венком из дубовых листьев.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.