Принявшие жертву

– Возможно вы оговорились Старшая сестра. Может вы имели в виду что богов в Ошини одиннадцать.

Девур отметил, как помрачнела Лейнор и то, как же быстро она взяла себя в руке.

– Вы заблуждаетесь Первая рука. Впрочем, нет ничего постыдного в том, что вы плохо осведомлены о божествах других народов, ибо они, как я уже сказала ранее, ложны. Тем не менее я кое-что об этом знаю. В Ошини как и в Маворе десять главных богов и несколько более мелких полу-божков.

– Что же я в правду не очень-то сведущ в религиях других государств, – солгал Девур. – Просто насколько я понял на столе было одиннадцать фигурок, а не десять как сейчас.

– И как вы это определили?

– По следам на скатерти Старшая сестра, – пояснил он.

– Вам только так показалось Первая рука. Я часто переставляю их чтобы смахнуть пыль или сменить скатерть поэтому на ней могут оставаться следы. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство?

– Не совсем, – упорствовал Девур. – Если это боги Ошини зачем вам, служителю Покоящегося в Глубинах, хранить у себя в келье статуэтки чужих богов. Где вы их взяли?

– Это подарок, и большего вам не зачем знать, – отрезала Лейнор. – Простите за грубость Первая рука, но мы отошли от темы. Вы здесь чтобы расспрашивать меня о моих личных вещах? Если так, то я не хотела бы обсуждать то, что является сугубо личным. Они стоят здесь для напоминания о том, что кроме богов Мавора других не существует, а держу я их в своем жилище только потому, что это подарок из прошлого. От людей, которых я знала еще до того, как стала сестрой Покоящегося культа. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство?

– Что касается данного вопроса, да, – ответил Девур. – А теперь перейдем к делу. Я хотел бы расспросить вас о сестре Белире.

– И что же вы хотите о ней знать, Первая рука?

– Все Старшая сестра, – ответил Девур ухмыляясь. – Все что вы можете о ней рассказать и не скупитесь на подробности.

Капитан «Лучезарной распутницы» был крупным малым, отличавшимся крепким телосложением и здоровьем, впрочем, как и все ошиняне. Он смотрел на Эйшера с веселостью приправленной долей вызова. Его русая борода была полна застрявших в волосках крошек от хлеба, а усы увлажнены пеной поглощаемого мужчиной пива. Найти его оказалось не так сложно. Постоялый двор «Рыжая сука» был излюбленным местом для чужеземных гостей Ашвера. И, как и предполагал Эйшер, Тиши Майлиши капитан торгового судна «Лучезарная распутница» устроился в общей зале этого не совсем благопристойного заведения. На коленях его сидела размалеванная девица усталого вида, которая, впрочем, старалась, заигрывая с капитаном в надежде разделить с ним этой ночью ложе и заработать на этом пару звонких монет.

– С чего ты взял что они на моем корабле? – поинтересовался Тиши, после чего громко отрыгнул. Девица на его коленях наигранно расхохоталась, а он ущипнул ее за левую грудь.

– Потому что ты отплываешь завтрашним утром, а это значит, что твой корабль ближайший из тех, что покинет порт Ашвера, – ответил Эйшер Галори.

– И что? – капитан снова рыгнул, но уже тише, а затем приложился к объемной кружке, из которой несло кислым элем.

Шлюха так удобно устроившаяся на его коленях вновь рассмеялась. Указующего начинало раздражать происходящее, но ему приходилось скрывать свои чувства. С Тиши Майлиши следовало быть осторожным. Эйшер не мог запугать его как тех уличных оборванцев или упитанного торгаша Хейриша. И дело было не в том, что Тиши мог дать отпор и даже не из-за окружавших их сейчас постояльцев и посетителей «Рыжей суки». Нет, Майлиши был подданным короны Ошини, а разногласий с континентальным государством орден допустить не мог. Эйшер пристально изучал Тиши, не зная как лучше к нему подступиться. Если ему заплатили, он не выдаст детей. Но откуда у них деньги на оплату за место на корабле? Возможно, средствами их обеспечил тот, кто помог им сбежать. Эйшер не мог обыскать корабль Майлиши без особого на то разрешения, а на его получение даже у Ока могло уйти достаточное количество времени, в течение которого «Лучезарная распутница» уже успела бы выйти в море.

– Мне очень нужно найти этих детей, – тщательно подбирая слова ответил Эйшер. – Я, как представитель ордена, готов хорошо заплатить за каждого из них. Сколько бы ни предложили они вам за место на корабле я дам вдвое больше.

Кажется Тиши на какое-то время задумался с трудом шевеля затуманенными элем мозгами. Все-таки он был капитаном торгового судна, а это значило что несмотря на то, что сам не являлся торговцем, так как у ошинян обычно было принято, что владельцы кораблей сами ими не управляли, деньги любил не меньше, чем любой полноценный торговец. И конечно считать он тоже умел хорошо. Эйшеру оставалось надеяться, что у беглецов при себе было не так много монет, чтобы заплатить капитану. Правда тот мог назвать любую сумму, которая придет ему в голову и умножить ее на два, и вряд ли Указующему Первой руки удастся доказать, что капитану за провоз предложили меньше.

– Видимо эти двое кому-то очень сильно насолили раз ваш орден готов выложить за них кругленькую сумму, – наконец ответил Тиши и вновь приложился к кружке.

Эйшер выжидающе следил за капитаном, но тот уже отвлекся на девку у себя на коленях и, казалось, забыл об Указующем. Тот раздраженно кашлянул, но капитан продолжал игнорировать его.

– Так что насчет моего предложения? – спросил он, уже не скрывая своего раздражения.

– Что особенного в этих двоих? Зачем они вам?

– Это дело ордена. При всем уважение оно вас не касается капитан.

– И все же, – Тиши нагло улыбнулся, обнажая кривые, с желтым налетом, зубы, – я повторю свой вопрос. Зачем вы их ищете и почему готовы платить за них? Они кого-то убили? Нет? Может быть обокрали?

Эйшер упорно молчал, не собираясь отвечать капитану. Он, конечно, мог соврать, но ему не хотелось тратить время на выдумывание лживой истории, тем более что существовала вероятность того, что Тиши распознает в его словах ложь.

– Дела ордена касаются лишь самого ордена и его членов, – только и ответил он. – Так вы пойдете на сделку?

– У меня нет этих детей, – отмахнулся от Указующего капитан. Он сильно обнял обеими руками шлюху и притянул ее к себе так, что она заверещала. – Но, если я вдруг столкнусь с ними как мне получить свои деньги? – спросил он, поворачиваясь к Указующему.

– Приведите их в Кров Истины и вам заплатят, – ответил Эйшер вставая.

Уходя, он бросил пару монет на стол перед Тиши.

– Следующая кружка за мой счет капитан!

Ганор со вздохом прикрыл покрасневшие от усталости глаза. Он сделал небольшой перерыв, скорее для себя, нежели для Айлера. Парень его утомил. Принявший жертву продолжал упорствовать в своем молчании. Он или не знал куда отправились остальные, или, что более очевидно, не желал говорить об этом Ганору. Но не это больше всего беспокоило Третью руку, а беспрецедентное заявление юноши о том, что он отрекается от жертвы. В это трудно было поверить и еще сложнее услышать об этом лично от Принявшего жертву. Айлер произнес эти слова всего лишь дважды, но этого хватило чтобы у Ганора внутри все перевернулось. Скажи ему об этом кто-то другой, и он не поверил бы ему, но он слышал все собственными ушами и оттого ему было плохо вдвойне.

В дверь постучали, а затем не дожидаясь ответа в кабинет скользнула его Указующая Элора Тахин. Он устало кивнул ей, а она, окинув беглым взглядом его кабинет, кивнула в ответ.

– Око прибыл в Кров Истины, – коротко доложила она.

Эта высокая женщина с веселым лицом на деле была достаточно собранной и серьезной. Она была молода и происходила из семьи успешного торговца. Ее отец входил в так называемый Круг торговцев, что открывало перед Элорой перспективу быстрого продвижение по карьерной лестнице. Ганор не думал, что она долго пробудет на посту его Указующей и это как радовало, так и печалило его. Он хотел, чтобы девушка добилась больших высот, но в то же время не желал терять столь хорошего помощника, каким на деле являлась эйра Тахин. Тем более что она одна из немногих членов ордена, что имели благородное происхождение или зажиточных родителей, относилась к Ганору с почтением. И это не было заискиванием перед своим непосредственным начальником, нет Элора и вправду уважала Ганора.

– Спасибо Элора, я уже иду, – сказал он поднимаясь.

– Когда у вас здесь в последний раз прибирались? – спросила она, вновь скептически оглядывая кабинет.

В последние дни она не в первый раз задавала ему этот вопрос.

– Это так заботит тебя? – устало улыбнулся ей Ганор.

Эта улыбка далась ему с трудом. Он слишком устал и к тому же закончившийся не так давно допрос выбил его из колеи. Элора не знала о заявление Айлера. Никто не знал. Даже Око еще не был в курсе. Третья рука в срочном порядке послал за ним в Собор Покоящегося культа, передав, что в Крове Истине требуется его безотлагательное присутствие. Ганор знал, что не справится с этим сам. Теперь знал.

– Нельзя жить в таком беспорядке, эор, – серьезно заявила Элора. – Я когда-нибудь потеряю терпение и, несмотря на ваш запрет, пришлю сюда пару рекрутов, чтобы те навели здесь порядок.

Ганор знал, что она не выполнит свою угрозу, если он не позволит ей этого, но все равно невольно улыбнулся. Эта девушка ему нравилась. Порой он испытывал к ней чувства, которые отец испытывает к своему ребенку. У Третьей руки не было детей. Он отдал свою жизнь служению ордену и так и не обзавелся семьей. Ганор не мог сказать, что жалеет об этом, но тем не менее иногда в мечтах он представлял каково это иметь жену и детей.

– Пойдем, не будем заставлять Око ждать, – сказал он Элоре.

Та хмуро кивнула в ответ и последовала за Третьей рукой. Миновав пару лестничных пролетов, они поднялись на четвертый этаж, где и располагался кабинет многими поколениями, занимаемый главами ордена Следующих Истине. Ганор оставил Элору ожидать в небольшом холле, а сам, постучав в дверь и получив разрешение, вошел в кабинет. Айрнор Дахор сидел за большим столом из светлого дуба и что-то кропотливо писал на уже испещренным рядом строк листе бумаги. Перо мерно скрипело, касаясь заточенным концом шероховатой поверхности пергамента. Не глядя на Ганора Око жестом указал ему на один из стульев, выстроившихся в ряд около левой стены. Третья рука покорно проследовал к указанному месту.

– Докладывай, – не отрываясь от своего занятия велел Айрнор.

Неприятный холодок пробежал по спине Третьей руки. Он знал, что избежать этого разговора не удастся, ведь Око прибыл в Кров Истины именно по его вызову. Но несмотря на это ему все равно не хотелось сообщать плохие новости. Если бы только все это было неправдой.

– Ну же, – более настойчиво велел Око продолжая писать.

– Айлер Байхор отказался от жертвы, – наконец заявил Ганор собравшись с духом. Поначалу он хотел рассказать о ходе допроса и сообщить о заявление мальчишки в конце своего доклада, но почему-то, когда Айрнор повелел ему говорить, Третья рука с ходу выпалил самое важное, опуская все остальное.

Скрип пера резко оборвался и Око поднял глаза, впиваясь взглядом в Ганора. В этот момент Третья рука почувствовал себя мальчишкой, застигнутым врасплох за серьезной проказой и не знающим, что ему делать дальше.

– Для подобного отказа должны существовать достаточно весомые причины, – наконец заявил Око Следующих Истине, не сводя взгляда с Ганора. – Он назвал их?

– Нет Око, я так и не смог добиться от него вразумительного ответа, – честно признался Третья рука.

На омраченном лице Айрнора Дахор отразилось что-то схожее с облегчением.

– Это потому, что ему скорее всего нечего сказать, – заявил он, возвращаясь к письму. – Мальчик просто-напросто тянет время не желая выдавать нам местонахождение других Принявших жертву. Чтобы отказаться от жертвы на финальном этапе должны быть приведены очень веские причины.

Ганор молча кивнул. Он не знал, что еще может добавить к словам Айрнора. А еще он испытывал стыд, что так и не смог добиться от мальчика ничего толкового кроме его бредового заявления об отказе от жертвы. Сейчас, после столь ясного обоснования ситуации Оком, ему и самому открывалась нелепость заявления Принявшего жертву, который скорее всего просто хотел сбить его с толку, зная, что подобное громкое признание приведет человека столь верного своему делу, как Третья рука, в ужас. Ганор внезапно испытал стыд за то, что потревожил Око, заставив вернуться того в Кров Истины и бросить расследование, которое Айрнор проводил в Соборе Покоящегося культа.

– Распорядись чтобы Принявшего в жертву привели в мой кабинет, – велел Око. – Раз уж я оказался здесь, то лично побеседую с ним.

Продолжая сгорать от жгучего стыда, Ганор встал и направился к двери. Все что он сейчас мог сделать, это велеть Элоре привести мальчишку.

Примечания