Куриный бульон для души. Чудо любви. 101 история о надежде, родственных душах и магии чувств

В том смысле

Не зря английское BF расшифровывается и как бойфренд, и как лучший друг, ведь это должно иметь в виду одного и того же человека.

Когда Адам позвал меня на свидание в первый раз, я сразу предупредила, что он не нравится мне «в том самом смысле». И, что еще хуже, спросила, не сможем ли мы быть просто друзьями. Другие парни, которым я предлагала «быть друзьями», молниеносно исчезали из моей жизни, поэтому вы можете представить себе мое удивление, когда Адам воспринял мои слова всерьез.

Адам был высоким, со светлыми, выгоревшими на солнце волосами и слегка глуповатой улыбкой. Ему нравилось читать книги, играть в регби и жонглировать. Он ловко умел придумывать каламбуры и двигался с невероятной грацией, независимо от того, была ли это просто ходьба, бег или лазание по дереву. Мы уже были знакомы довольно давно, и я знала, что ему потребовалось немало мужества, чтобы признаться мне в том, что я ему нравлюсь. Я уважала эту смелость. Когда дело доходит до романтики, парням приходится нелегко. Во всяком случае, я бы точно не хотела оказаться на месте того, кто открывается в своих чувствах и ждет ответа.

Итак, он отнесся к моим словам со всей серьезностью: он действительно остался рядом со мной. Адам стал моим другом. И за это я стала уважать его еще больше.

Мы общались в одной компании. Ходили вместе в кино, и каждый раз я просила младшего брата сесть между нами, чтобы Адам не понял меня неправильно. Мы оба были гостями на одной свадьбе: я смотрела, как он снимал пиджак и закатывал рукава, и от мысли о том, что мы не сможем потанцевать, испытывала странную грусть. «Мне бы хотелось потанцевать с Адамом», – однажды подумала я.

Как же я сразу не догадалась.

Однажды мы оба оказались на выездном семинаре университетского клуба. Перед отъездом все члены группы помогали наводить уборку в домике, и мы с Адамом вызвались помыть грязный холодильник в маленькой комнате рядом с кухней. На нижней полке обнаружилось нечто темное и липкое – очевидно, оно пролежало там достаточно долго, чтобы послужить для зарождения новой формы жизни. Разбираться с этим было зловонно, противно… и на удивление весело!

В конце концов я начала замечать, что все, что мы делали вместе с Адамом, было веселым – даже то, что на самом деле не должно было являться таковым. Мне нравилось не то, чем мы занимались, мне нравилось то, что я делала это с Адамом. «Он такой хороший друг!» – думала я.

Я была настолько бестолковой, что даже начала встречаться с другим. Однако даже тогда Адам не оставлял меня. Мы по-прежнему проводили время в одной компании, продолжали видеться в церкви и университете, на концертах и матчах по регби – мы дружили.

Наступила очередная весна, и я рассталась с парнем, с которым встречалась все это время. Помню день, когда в перерыве между рабочими сменами я оказалась дома и принялась жаловаться сестре.

– Почему вокруг нет хороших парней? – причитала я. – Их же просто нет!

Сестра уставилась на меня, практически испепелила взглядом:

– Джессика! О чем ты вообще говоришь? Ведь есть АДАМ!»

– Адам? – не поняла я.

– Да, АДАМ. Он воплощает в себе абсолютно все, о чем ты только можешь мечтать! – Тут она перечислила все требования, которые я когда-либо озвучивала в ее присутствии. – И все это время он находится рядом с тобой. КАК ДРУГ.

О, я не собиралась выслушивать все это и даже раскрыла рот, собираясь начать спор (ведь для чего еще нужны сестры, как не для споров), как вдруг… прикусила язык. Я не смогла вымолвить и слова. Просто не знала, что сказать.

Моя сестра была права. Совершенно права, а вот я, наоборот, ничего не замечала. Я нервно сглотнула комок в горле. Что мне делать теперь, когда я осознала ситуацию?

Я бы чувствовала себя ужасно, если бы мне пришлось быть нечестной с Адамом. Но, боже, это оказалось гораздо сложнее, чем я себе представляла. Я ведь понятия не имела, нравлюсь ли я ему до сих пор… «в том смысле». Прошел почти год с тех пор, как Адам в последний раз говорил мне что-либо романтичное, а чувства людей, как известно, меняются. Во всяком случае, с моими так и случилось.

И все же Адам был моим другом, и я не собиралась ему лгать. Я не хотела скрывать от него свои переживания. Я пригласила его на обед, но сама не могла съесть и крошки, от страха сводило живот. Что он ответит, когда я расскажу ему обо всем? Как мне подобрать нужные слова и какие слова в этом случае вообще можно считать правильными?

Я скажу правду. Ведь Адам – мой друг. Значит, я могу быть с ним откровенной. И я знаю, что он тоже скажет мне правду в ответ, даже если она будет заключаться в том, что я ему больше не нравлюсь… как девушка.

– Адам, – начала я, – недавно я осознала, что…

Я перевела дыхание. Он выглядел очень серьезным.

– Адам, – продолжила я, – я поняла, что каждый раз, когда я вижу тебя… Понимаешь, я действительно очень и очень рада тебя видеть.

В этот момент я даже поморщилась. Неужели это лучшее, что я могу из себя выдавить? Серьезно? Разве этого достаточно? Понимает ли он, что я пытаюсь сказать?

И тут на лице Адама начала медленно проявляться улыбка. Она становилась все шире, а глаза заблестели словно у ребенка в рождественское утро.

– Ну, – сказал Адам, – ну я… очень рад это слышать.

И это было еще «мягко сказано».

Один брак, четверо детей и годы дружбы. Прошло уже много лет, но мы по-прежнему дружим и искренне рады видеть друг друга каждый день. И мы по-прежнему нравимся друг другу… «в том смысле». Как парень и девушка.

Метель

Когда двум людям суждено быть вместе, они непременно будут. Это судьба.

Я не говорила сестрам, что с кем-то встречаюсь, просто однажды сообщила им, что выхожу замуж. Дело в том, что мой будущий муж был монахом. Я познакомилась с ним в церкви, где он занимался волонтерством.

Летом я уехала в летний церковный лагерь, так что мы со Скоттом не виделись несколько месяцев, но потом вернулась, и жизнь продолжала идти своим чередом: каждый из нас занимался своими обязанностями. По утрам Скотт был обычно занят на богослужении. Кто бы к нему ни пришел: бездомный путник в поисках работы или денег; прихожанин с каким-либо поручением; турист, желающий совершить экскурсию, или я, – он получал свою порцию доброты и заботы. Ни к одному человеку Скотт не оставался равнодушным.

Со Скоттом было легко общаться, он обладал прекрасным чувством юмора, поэтому из офиса часто раздавался смех. Скотт делал все, что могло потребоваться в жизни храма и даже больше: помогал прихожанам в решении компьютерных проблем, ухаживал за садом, полировал латунные подсвечники и ассистировал на богослужениях. Как-то раз я даже попросила его уделить немного времени организации детских программ.

Однажды я сказала Скотту, что мне нужен партнер для занятий по танцам. Внезапно в комнате повисла пауза, потом Скотт посмотрел на меня очень странно.

– Я еще вернусь к этому, – пробормотал он, после чего скрылся в своей келье над церковным офисом.

Я пожала плечами: «Это было глупо… Очевидно, что ответ будет отрицательным. Хотя я не понимаю, в чем проблема». Девушка-секретарь тоже выглядела удивленной. В конце концов мы обе вернулись к работе.

На следующий день Скотт сказал:

– Мне нужно было время, чтобы во всем разобраться. Я не спал всю ночь и понял, что влюблен в тебя. Если я хоть немного обниму тебя в танце, то не смогу быть монахом.

Он уверял, что не ждет от меня взаимности, но я все равно не знала, что мне делать с его откровением. Скотт был монахом, да я и сама жила весьма целомудренно после тяжелого завершения многолетнего брака. Мы со Скоттом просто дружили. По крайней мере, я убеждала себя в этом и по возможности старалась избегать дальнейших размышлений. Однако я не могла спрятаться от него: мы вместе работали и молились. Впрочем, Скотт никогда не заставлял меня чувствовать себя неловко – верный своему слову, он больше не упоминал о своих чувствах.

И вот однажды он пригласил меня в гости. Я выросла в пригороде, а ему нравилась жизнь на ранчо. Я была защитником природы и обожала деревья, в то время как ему, наоборот, нравились широкие открытые равнины. Однако все это не помешало мне увидеть красоту в том месте, которое он так любил.

Я позвала его на пикник. Он заботился о моей собаке. Я писала ему стихи. Он писал стихи мне. Мы стали вместе гулять, а потом – ужинать у меня дома. После долгих разговоров и совместных прогулок я поняла, что тоже влюбилась. В скором времени мы обручились.

Наше первое «настоящее» свидание состоялось в тот вечер, когда он попросил меня выйти за него замуж. Мы выбрали дату где-то между свадьбами двух моих сыновей. Одна из них уже состоялась в августе, а другая была назначена на май, так что мы не надеялись, что члены моей семьи захотят тратить силы еще и на нашу, третью по счету, тем более что мы собирались разослать приглашения в самый последний момент. Но все-таки для начала мне было нужно рассказать им о Скотте.

Я уже говорила родителям, что у меня есть особый друг, поэтому их удивление, вызванное приглашением, длилось буквально мгновение: «Да, мы придем!» Но сестры ничего не знали о Скотте.

В конце концов я решила отправить им письмо по электронной почте, потому что обычно я лучше выражаю свои мысли в письменном виде. Хотя, возможно, не в этот раз.

Одна из моих сестер прочитала письмо прямо на работе и, не удержавшись, громко вскрикнула. «Что случилось?» – испугались подруги, сбежавшиеся в учительскую. «Моя сестра только что прислала мне это», – ответила бедняжка.

Привет! Я была очень занята и не успела рассказать тебе о том, что начала кое с кем встречаться. Он замечательный парень, который любит меня и мою собаку, прекрасно ко мне относится, а еще мы собираемся пожениться через полтора месяца.

Когда подруги перестали ахать и смеяться, сестра перезвонила мне и таким образом впервые услышала нашу со Скоттом историю.

Через некоторое время позвонила другая сестра.

– Какой самый ближайший к вам аэропорт? – спросила она.

Честно говоря, я вовсе не ожидала, что она потратит драгоценные дни своего отпуска ради того, чтобы побывать на нашей спонтанной свадьбе. Но сестра сказала:

– Холли, мы давно не помним тебя такой счастливой. Разумеется, мы приедем отпраздновать с тобой это событие!

И, благослови их Господь, мы действительно отпраздновали. Сестры приехали рано, а потом на наши края обрушилась снежная буря, и им пришлось остаться и разделить с нами еще и новогоднюю трапезу. Когда метель стихла, уехали и они. Некоторые из наших гостей вспоминают те выходные только как «те самые, когда мы приехали на вашу свадьбу, а нас замело снегом», но только не моя семья. Они говорят, что были рады обрести нового друга в лице моего мужа и разделить с нами начало нашего «долго и счастливо».

Тор на моем пороге

Также любовь всегда может найти выход. Невозможно, чтобы эти двое, чьи сердца горели в огне, были разлучены.

Деревянный молоток судьи опустился с глухим стуком, и я вышла из зала вслед за адвокатом, не оглянувшись на своего, уже бывшего, мужа. Мои шаги эхом раздавались по коридору: прочь от боли, предательства и злоупотребления алкоголем. Я с трудом сдерживалась – в эту минуту мне хотелось танцевать. Адвокат посмотрел на меня почти с сочувствием:

– Обычно люди при разводе чувствуют себя крайне удрученно.

«Удрученно?» Да я ощущала себя так, словно только что совершила побег из ужасной тюрьмы. Моей пятнадцатимесячной дочери Пэтти не придется расти в неблагополучной семье. Мы освободились.

– Когда ты начнешь снова с кем-нибудь встречаться? – спросила моя лучшая подруга Дебби спустя пару недель.

– Никогда, – ответила я, – моя новая мантра гласит: каждый мужчина на этой планете – коварный подлец, существующий только для того, чтобы сеять хаос в женских сердцах.

Дебби рассмеялась:

– Ты же не серьезно. Когда-нибудь ты обязательно найдешь настоящую любовь.

Любовь? Нет, спасибо. Я не искала новых отношений. Мне даже не хотелось смотреть в сторону мужчин.

Так оно и было до тех пор, пока я не увидела на крыльце дома моего соседа Фрэнка настоящего скандинаского бога. Высокого. Загорелого. Подтянутого. Великолепного. Мысленно я тут же окрестила его Тором.

Я с трудом отвела взгляд и повторила свою мантру: все мужчины – зло.

Через несколько дней Фрэнк окликнул меня из-за забора:

– Привет, Джини! Я решил сообщить соседям, что мой приятель погостит у меня какое-то время. Он работает в ночную смену. Отличный парень.

«Ладно, Тор – отличный парень, который поживет какое-то время с Фрэнком. Хорошо. Это не имеет ко мне никакого отношения».

Утром, выглянув из окна своей спальни, я увидела Тора. Он медленно окинул улицу взглядом, а затем вдруг снял рубашку, запрыгнул в кузов своего черного пикапа и растянулся там, чтобы вздремнуть на солнышке. Его мышцы, казалось, отражали свет. Я уставилась на него с открытым ртом. «Вот это да, – подумала я, – этот парень что, позирует для обложек романтических книг? С ума сойти!»

Я с трудом оттащила себя от окна, повторяя свою мантру мужененавистничества. Возможно, мне не стоило и стараться, ведь этот парень все равно был слишком крут для меня. Однако наблюдать за ним мне никто не мог запретить. Подглядывание за послеобеденными «сеансами загара» Тора стало ежедневным ритуалом: я забиралась на матрас и выглядывала в маленькое прямоугольное окно над кроватью.

Неделю спустя накопившееся чувство вины заставило меня остановиться. Я установила одиннадцатую заповедь: не пялься на гостя ближнего своего. Тщательная уборка дома отвлечет мой разум (и гормоны) от мужественного друга моего соседа. Пока Пэтти дремала, я накинула потрепанный сарафан и собрала волосы в небрежный хвост. Не было смысла надевать контактные линзы или краситься.

Прихватив средство для мытья окон, я направилась в спальню. «Только для того, чтобы прибраться, – сказала я себе, – не для того, чтобы подглядывать за этим парнем». Конечно. Даже я сама себе не верила. Но Тора не было на его обычном месте.

Внезапно в дверь постучали. Скандинавский бог стоял на моем пороге. Неужели он заметил, как я пялилась на него? Капельки пота проступили над моей верхней губой. Я вытерла ее мыльной перчаткой и, заикаясь, пробормотала:

– А, да. Привет, эм…

Тор улыбнулся. «Вау, – подумала я, – да этот парень может утереть нос всем актерам, рекламирующим зубную пасту».

– Привет, меня зовут Джейк. Я остановился у Фрэнка.

– О, здорово, – откликнулась я и тут же внутренне поежилась: ответ прозвучал довольно глупо.

– Фрэнк говорил, что вы очень милая девушка.

– Эм… спасибо, – ответила я.

Он на мгновение опустил взгляд, а потом неожиданно выпалил:

– Может, сходите со мной куда-нибудь?

Я уставилась в его ярко-голубые глаза. Ощущение было такое, словно я прикоснулась к высоковольтной линии. Я скользнула взглядом по его широким плечам. Слишком соблазнительно. Я опустила глаза. Вновь неразумный ход – шорты обнажали его длинные, мускулистые ноги. Тогда я моргнула и призналась:

– Послушайте, я только что разорвала неудачный брак. Отношения меня не интересуют.

Тор-Джейк облегченно выдохнул:

– Аналогично. Я расстался со своей девушкой в прошлом месяце. Не думаю, что готов к новым отношениям, просто надеялся, что мы сможем сходить в кино или еще куда-нибудь. Как друзья.

– Я схожу с вами, если няня моего ребенка будет свободна в это время, – ответила я, – но помните: только дружба и ничего больше.

Джейк засветился как рождественкая елка в Рокфеллер-центре.

– Отлично! Вот мой номер телефона. Позвоните, когда будет удобно, – сказал он и помахал рукой на прощание.

Я закрыла дверь. Почему такой привлекательный мужчина решил пригласить меня на свидание? Зеркало отражало меня в полный рост, растрепанную и в резиновых перчатках. О да, его фраза «просто как друзья» определенно имела смысл.

В те выходные Джейк пригласил меня в кино и на ужин, хоть это и не было свиданием.

– Я благодарен, что ты согласилась пойти со мной, – сказал он.

Несмотря на свою брутальную внешность, Джейк был очаровательно скромен. Мы болтали без умолку. Спустя некоторое время он спросил:

– Ты почти ничего не съела. Что-то не так?

– Нет-нет, все отлично. Я попрошу контейнер и заберу еду домой.

Оплата услуг няни ударила по моим и без того ограниченным финансам, но теперь я смогу обеспечить Пэтти отличный ужин. Разумеется, Джейк не мог этого знать, однако из солидарности тоже почти не притронулся к своей тарелке.

Он отвез меня домой, и я пригласила его зайти.

– Пэтти спит уже целый час, – сообщила няня, забрала свою оплату и ушла. Дочка проснулась как раз в тот момент, когда мы с Джейком уселись на диван. Я привела ее в комнату, предупредив:

– Только не обижайся, Пэтти сторонится мужчин.

В этот момент Пэтти выдернула свою крошечную ручку из моей и направилась прямиком к Джейку. Он похлопал по дивану рядом с собой:

– Хочешь посидеть с нами?

В ответ она протянула ему обе руки. Я замерла от удивления.

Джейк подхватил Пэтти и усадил ее на диван. Она прижалась к нему. Джейк усмехнулся, взглянул на меня и вновь похлопал по подушке:

– Присоединишься к нам?

Весь вечер мы болтали и смеялись, а когда Пэтти захотелось спать, я уложила ее и вернулась к Джейку.

– Я отлично провела время.

– Я тоже, – ответил он.

Я придвинулась чуточку ближе.

– Просто напоминаю, что не ищу отношений.

– Я тоже.

Он положил руку на спинку дивана, а я наклонилась к нему:

– Просто друзья. – Он нежно провел большим пальцем по моей щеке:

– Друзья.

Мы смотрели друг другу в глаза. Он обхватил мое лицо своими ладонями, словно это был драгоценный фарфор, и наши губы на мгновение встретились.

На следующий день Джейк снова постучал в мою дверь, нагруженный тяжелыми пакетами:

– Кажется, вчера вечером тебе понравилась еда в ресторане. Я все думал, почему ты почти ничего не съела, и когда ты пошла укладывать Пэтти, проверил твой холодильник.

Он одарил меня нежным поцелуем, и это немного успокоило мое чувство неловкости.

Последующие месяцы показали, что Джейку можно доверять. Его честность, щедрость и любовь заставили мою мужененавистническую мантру исчезнуть навсегда. Еще через год Джейк сделал мне предложение, и даже не знаю, кто был в большем восторге от этого: я или Пэтти.

Сегодня, после тридцати трех лет дружбы и любви, я благодарю Бога за то, что Тор далеким летним днем появился на моем пороге.

Наш совместный проект

Никто не идеален, пока ты не влюбишься в него.

Когда учитель назначил нас партнерами по проекту в выпускном классе старшей школы, мне захотелось застонать и уронить голову на парту. Мне не нравилось работать в группах, а Уоррену… ну ему не нравилось работать вообще.

Поначалу я пыталась замотивировать его и уговорить поучаствовать в проекте в течение хотя бы двадцати минут. Но потом поняла, что если я не хочу получить двойку, то мне придется справляться с заданием в одиночку. Нам поручили сделать мини-макет Пентагона, поэтому почти все выходные я провела в подвале в окружении картона, папье-маше и красок.

В день презентации проектов все наши работы были выстроены в ряд у школьной доски. Уоррен вошел в класс и громко спросил:

– Эй, Кристалл, а какой из них наш?

Я вновь испытала сильное желание упасть головой на парту. А он, как будто желая еще больше оскорбить меня, поинтересовался, не идет ли речь «вон о том отвратительном зеленом Пентагоне, выглядевшем так, будто ребенок срыгнул на него шпинатом».

Мы получили четверку. Четверку! Только лишь потому, что Уоррен не смог удержаться и не объявить всем, что мы не работали вместе над проектом. Я была в ярости.

Прошло пять лет.

Однажды мои родители зашли в салон связи, чтобы отремонтировать телефон. Менеджер сообщил им, что они находятся в поисках сотрудников. Родители рассказали мне об этом, и я подала заявление. Первым, кого я увидела, когда пришла на собеседование, был Уоррен. По его словам, он ощутил тогда мгновенное чувство притяжения. Что до меня, то я вспомнила Пентагон и разозлилась.

Однако, начав работать вместе, мы быстро сдружились. Мы гуляли, ходили вместе за мороженым и даже играли в мини-гольф. К своим двадцати трем годам я еще никогда ни с кем не встречалась. Да и теперь мне просто нравилось, что у меня есть друг, с которым можно проводить время.

Поэтому, когда мы сидели на диване у него дома и смотрели фильм и он вдруг начал как-то странно и тяжело втягивать ртом воздух, я подумала, не случился ли у него приступ астмы. Я и представить себе не могла, что в тот момент он пытался набраться смелости и пригласить меня на свидание.

Инстинктивно я была готова сразу же сказать нет – это слово было моим «ответом по умолчанию» каждому, кто когда-либо отваживался подступиться ко мне с подобным предложением. Но вместо этого я почему-то замялась и пробормотала:

– Ммм… Конечно, почему нет?

В тот вечер он отвез меня домой, до конца не уверенный, есть у него девушка или нет. Следующие шесть месяцев я провела в попытках найти вежливый способ порвать с ним. Вовсе не потому, что он сделал что-то не так – наоборот, он оказался невероятно милым и заботливым, а потому, что отношения с мужчиной в принципе пугали меня. Но Уоррен был настоящим джентльменом, что стало для меня очередным сюрпризом.

Мы дурачились, занимались скрапбукингом, играли в тыквенный боулинг (хотя он жульничает в любом виде боулинга, и мне приходится внимательно следить за ним), и в конце концов я с огромным удивлением начала чувствовать установившуюся между нами связь.

Я не могла признаться, что люблю его. Мой язык просто отказывался произнести это слово, поэтому я выбрала другое:

– Ты мне нравишься… очень.

В один из дней, когда мы ели пиццу, я поняла, что хочу провести с этим человеком всю оставшуюся жизнь. Я решила идти ва-банк.

– А что бы ты ответил, если бы я сама сделала тебе предложение? – спросила я.

– Я сказал бы нет, – заявил Уоррен. – Потому что человеком, который делает предложение, должен быть я.

Через некоторое время Уоррен организовал поездку в зоопарк. Мы увидели слонов (удивительно прекрасные создания), покормили жирафа по имени Грейс и вернулись ко мне домой. Уоррен знал, что я мечтаю о пушистой белой собаке. К сожалению, в моей квартире нельзя было заводить домашних животных, поэтому он выставил заводного игрушечного белого пса на террасу и отправил его ко мне. На шее у пса висело кольцо.

Мы поженились в октябре следующего года. Это была настоящая осенняя свадьба, полная тыкв – в беседке, которую построил для нас мой отец. А потом мы забрались в карету Золушки, которая была запряжена настоящей белой лошадью, и отправились на встречу с гостями.

И по сей день когда люди спрашивают, как мы познакомились, мы смотрим друг на друга и смеемся, прежде чем рассказать им нашу историю о Пентагоне из папье-маше.

В конце концов, все получится

Как поцелуй, связуют письма души.

«Ох, он просто огромный…»

С этим парнем я была знакома лишь по переписке и, соглашаясь на свидание, никак не ожидала, что мой новый приятель окажется таким великаном. Наушники прилегали к его мощной шее, а плечи и проступающие сквозь ткань рубашки бицепсы казались вырезанными из дерева. Одним словом, в нем не было ничего из того, что я хотела бы видеть в своем будущем муже.

Пару недель назад моя коллега Джинни прикрепила газетную вырезку на стену над моим рабочим столом. В статье говорилось о паре, которая вела переписку во время «Бури в пустыне», а потом поженилась. «Это может произойти и с тобой!» – написала на газете Джинни.

Помню, что тогда я лишь усмехнулась. К тому времени я тоже переписывалась с одним моряком по имени Тони. Мы познакомились благодаря кампании, направленной на поддержку военнослужащих. Но мы с Тони были просто друзьями, и ничего больше. Ну или по крайней мере так я говорила самой себе.