Телохранитель для строптивой

Глава 13

Три минуты бесконечности

Саундтрек: Kwabs – Walk

Сэм

Уже на подъезде к адресу с карты я понял, что Стася вляпалась. Чем ближе подъезжал, тем сильнее начинала метаться и крутиться на кресле Дебби, как-то странно поскуливая. Ускорился, буквально вдавливая педаль в пол, не зря же говорят, что собаки чувствуют опасность, лучше поторопиться.

Буквально перед длинным носом овчарки захлопнул дверцу машины и оставил ее, яростно лающую, в салоне. Псина с поистине животной агрессией облаивала меня и металась на сиденье. Сам не знаю зачем, перед уходом показал собаке фак и приложил к стеклу:

– Ой-ой, какие мы злые! Ничего, посидишь минут пятнадцать!

Мчусь туда, откуда доносятся крики и звуки ударов, – не прогадал. Буквально налетел на Лекса и Стасю. У Лекса расквашен нос, у девчонки видимых повреждений не заметил, и это радует. Разве что взгляд как у испуганного Бэмби и слезы на глазах.

Ну рад, что она не такая бесчувственная, как казалось.

Если бы не я, эти богатенькие идиоты отхватили бы таких смачных люлей, что… Боже, даже представлять не хочу! Так что этих самых звездюлей сейчас буду получать я. Вот прямо сейчас.

И да, это ради того, чтобы Анастасию Кирилловну взять в дальнейшем на понт и, мягко говоря, шантажировать.

Отвезти ее в аэропорт и посадить в папкин самолет – что может быть проще? Но вот же хрень, мне нужны деньги. Идея с этим разрешением ситуации спонтанная, но, видимо, с этой девчонкой надо именно так – и никак иначе.

Сейчас отыграю ей байк, а после отвезу домой и позвоню отцу… Вернее, пригрожу позвонить, показательно наберу номер, буду слушать гудки. Она явно не позволит этого сделать. Она же не хочет возвращаться в Германию, а значит, примет мои условия, лишь бы остаться. Сработаться с ней по-хорошему у нас не получается, быть может, выйдет так? Может, тогда она поймет, что со мной шутки плохи, и просто будет спокойно кататься все лето на свой трек, участвовать в гонках или что там она еще собралась делать…

Я не боюсь боев, и то, сколько раз я получал взбучку из-за клиента на той же работе, – не счесть. По местным правилам тут почти кикбоксинг с элементами уличных боев, главное – остаться на ногах, так что три минуты точно выстою. Чем-то подобным мы дурачились с парнями в свое время.

Квадратная площадочка с настилом, свистящие и смеющиеся люди вокруг, уже готовые кайфовать от зрелища… Ловлю флешбэки. Что-то мне это до боли напоминает, только я тогда был среди зрителей и меня не особо волновало само шоу и тем более его исход.

Сейчас муж Эллы владеет крупным центром обучения борьбе, и я часто тренировался у него за последние три года, но… Много лет назад, когда я еще охранял молоденькую Эллу, ее будущий муж Алексей зарабатывал подпольными боями. Девчонка была влюблена в него по уши, и я потакал, позволял ей присутствовать на его боях. Мы стояли в толпе напротив измазанного кровью и по́том октагона и смотрели на это жуткое «шоу». Никогда не думал, что когда-нибудь стану главным действующим лицом подобного.

Все когда-нибудь случается впервые, да?

– Готовы? – спрашивает главный мужик с пистолетом. Я и бугай напротив киваем. – Начали!

Как я и думал, бугай с татухой «АК‐47» решает задавить меня весом и попросту бросается вперед с кулаками наперевес. Мое преимущество – скорость и реакция, ну и классическая вертушка, в армии отработанная до автоматизма. Если получится отогнать его на нужное расстояние – надо использовать.

Уворачиваюсь от первой его попытки удара в голову, пробиваю в корпус, но ему хоть бы хны. Так и мечемся по квадрату: я уворачиваюсь и бью ему в живот, а он норовит разбить мне башку.

На второй минуте бугай все же пробивает мне по роже так сильно, что я даже теряюсь в пространстве и меня сносит по инерции в толпу, откуда моментально выталкивают обратно на квадрат. Хорошо, что не упал, иначе все зря… Перед глазами аж звезды вспыхивают, удар у него что надо. Во рту привкус крови, и начинаю переживать, что носу кабзда. У меня меньше минуты, надо продержаться.

Мужик звереет и накидывается на меня разъяренным львом. Закрываю голову руками и пытаюсь подключить ноги, кажется, даже что-то получается. Чувак молотит везде, загоняя меня к краю, снова чуть было не опрокидывает, но я чудом удерживаюсь на ногах.

Ну, вашу мать, время, ты замерло, что ли?!

– Стоп! Парень выстоял, Калаш, прекращай! – раздается рев Главного, но мужика, кажется, понесло… Наверняка он до этого сразу всех валил, да?

Отпихиваю от себя Калаша и пытаюсь отскочить в сторону, вот только этот козлина схватил меня и держит. Бьет. Снова и снова.

– Стоп, я сказал! – во все горло кричит Главный, и озверевшего мужика оттаскивают от меня в сторону. – Девчонка забирает байк и сваливает на хрен отсюда!

– Нечестно! – рычит Калаш. – Здесь должна была быть она, владелец байка, а не этот!

– Ты сам, кажется, сказал, – отплевываюсь от крови, понять не могу, из носа она течет или с губ, и смотрю на мужика, – что тебе плевать, с кем драться.

– Ты не такой простой гонщик, как они! – шипит он.

– Открою секрет, я вообще не гонщик, – криво усмехаюсь и поворачиваюсь к нему спиной, услышав в эту самую спину массу матерных ругательств.

Главный сказал свое слово, бой выигран, так что пора валить.

Пытаюсь кое-как отдышаться, поднимаю с земли куртку, из-за чего чуть было не падаю из-за закружившейся головы, отряхиваю и осторожно надеваю. Слизываю с губ кровь и пока еще не до конца понимаю суммарный ущерб, нанесенный бугаем, ведь адреналин сглаживает углы.

– Ты в норме? – Поворачиваюсь на голос Лекса. – Он ничего не сломал тебе?

Ему бы о себе подумать, нос распух. Для него это должно стать трагедией, как баб теперь снимать…

– Терпимо, – киваю я и смотрю на Стасю.

Молча стоит, сжимает в руках ключ от байка, глазищи огромные и испуганные, губы поджаты, бровки домиком… Ой, да неужели это чувство вины?

– Валим отсюда, – говорю я и киваю Стасе в сторону, где оставил машину. – На байке ехать можешь? – спрашиваю у нее, и та кивает. – Едешь за мной.

Снова кивок. Хоть бы спасибо, что ли, сказала… Нет, блин, молчит.

– Встретимся на треке, – салютует Лекс девчонке, а мне лишь дарит виноватый взгляд.

Завтра надо будет тоже выловить его на треке и напихать, чтоб девку не заманивал на всякие тусовки ночные.

Пропускаю Стасю вперед и иду следом. Пробираемся сквозь толпу к ее мотоциклу, где она надевает шлем, садится и подъезжает к моей машине, припаркованной вдали от общей тусовки.

– Едешь домой, четко за мной, ясно? – обращаюсь к ней я. – И без выкрутасов!

– Да поняла я! – кричит она, и в ее голосе слышится плаксивая интонация.

Нужный эффект достигнут, что ли? И это все, что было нужно сделать, чтобы она слушалась, – напугать? Как-то подозрительно просто…

Открываю дверь машины, и из салона пулей вылетает Дебби. Рычит, лает на меня и бросается к ногам своей хозяйки.

– Ты привез Дебби?! – подняв стекло шлема, спрашивает Стася. – Зачем?!

– За спросом, – огрызаюсь я. – Она никого не послушала и увязалась со мной. Давай, загоняй свое мохнатое чудовище в тачку, и поехали, пока у меня башка не разболелась!

– Сейчас, – растерянно отвечает Стася и манит собаку к машине.

Махнув рукой, сажусь на водительское сиденье, захлопываю дверь, и… поток мата сам собой вырывается изо рта.

– Вот же ж дрянь! – возмущенно кричу я, осматривая изодранные в клочья сиденья. – Сучка шерстяная! – бью по рулю и шиплю от боли, потому как адреналин утих и места, куда попадали кулаки-молоты байкера, наливаются синяками и начинают неприятно ныть.

Поролон валяется повсюду, даже задние сиденья не уцелели. Видимо, овчарка драла кресла с извращенным садизмом, представляя меня на их месте. Даже на оплетке руля остались следы ее зубов.

Господи, дай мне сил, пожалуйста… И денег на ремонт вдобавок!

К счастью, до дома добираемся без эксцессов. Стася едет за мной, вижу свет фар ее мотоцикла в зеркале заднего вида, а мохнатая паскуда сидит рядом и недовольно сопит, сверлит взглядом. Как будто не мне причинили ущерб, а ей! Голова гудит, руки болят, грудину давит – кажется, завтра я буду чувствовать себя как старая рухлядь.

Заходим в подъезд, и какого-то фига лифт не работает, какая прелесть! Кое-как поднимаюсь по лестнице, предварительно пропустив вперед девчонку с собакой. Хоть какой-то эстетический кайф за весь день – посмотреть на Стаськину красивую задницу.

– Стася, наконец-то! – Как только ступаем на нашу площадку, распахивается дверь квартиры Авдеева и мужик выходит навстречу. – Что с лицом?! – ошарашенно спрашивает он, глядя на меня.

Стася как бы невзначай бросает на меня короткий виноватый взгляд и кусает нижнюю губу.

– Немного с байкерами во мнениях не сошелся, пока Стасю искал, опасные ребята, – криво улыбаюсь я. – Все в порядке, сам виноват. Девушку привез, сдаю с рук на руки. Могу идти?

Слышу удивленный вздох Стаси, но стараюсь не смотреть в ее сторону. Как я и предполагал, она думала, что я сейчас все выложу ее дядюшке.

– Да, конечно, иди отдыхай! – Мужик пожимает мне руку и, заметив свежие болячки на костяшках, хмурится, но держит свое мнение при себе.

– До завтра, – не глядя на Стасю, коротко бросаю я и открываю свою квартиру.

Посмотрим, как себя будет вести завтра Анастасия Кирилловна, когда я продолжу отыгрывать свой сценарий.

Раздеваюсь на ходу по пути в ванную. Болит все… Хочу лечь в теплую водичку и там сдохнуть.

Глава 14

Не враг или друг?

Саундтрек: SMASH feat. Люся Чеботина – Амнезия

Стася

– Зачем ты так подставляешь меня?! Ты могла хотя бы предупредить! – больше даже обиженно, нежели возмущенно начинает меня отчитывать дядя Стас.

– Мы переживали, – всплескивает руками тетя Лия.

Снимаю куртку, убираю в обувницу берцы и просто обнимаю тетю Лию. На душе так паршиво, что хочется плакать. Женщина обнимает меня в ответ, и я вижу, что ее взгляд направлен на синяки на моих запястьях, оставшихся от хватки Калаша. Она не задает вопросов, просто дает мне то, чего сейчас хочется, – жалости.

– Простите, я не хотела, чтобы у вас были проблемы. Просто… – осекаюсь и не могу придумать объяснение своему поступку.

Когда сбегала, я не думала о них, если честно, я думала только о себе и о том, как весело проведу время. Провела весело, ничего не скажешь… Запомню на всю жизнь. Эхо выстрела до сих пор на репите прокручивается в голове.

– Стася, пожалуйста, впредь говори о своих планах, – просит дядя. Поворачиваюсь и теперь обнимаю его. Он напряжен и, видимо, все это время не спал, ожидая возвращения блудной племянницы. – Я загнан в угол, понимаешь? Доверие твоего отца очень хрупкое, и если я его потеряю, то ты точно больше никогда не приедешь на мой трек без скандала с предками! Ты же взрослая девушка и должна понимать… Уезжать на такие сходки в одиночку опасно! У тебя же есть охрана, что тебе мешало взять его с собой?!

Охрана… Почему он не сказал дяде Стасу о произошедшем на байкерской тусовке? Почему соврал про драку и ни словом не обмолвился об испорченном салоне машины? Почему не сказал про проигранный мной мотоцикл?

Решил сразу позвонить папе и не впутывать посредника, быть может?

– Я поняла, что поступила глупо, больше такого не повторится, – отвечаю я. – Можно я схожу в душ и пойду спать? – заглядываю в глаза Стасу, и тот обреченно кивает.

Он не мой папа, он не будет продолжать читать морали. И я дяде за это благодарна.

Смываю с кожи и волос пыль, осевшую после гонки, рассматриваю на запястьях следы от загребущих лап Калаша. Насколько же сильно он меня схватил, что даже синяки остались…

В голове шум, и мне кажется, словно все это неправда. Только что произошедшее совершенно не похоже на те тусовки, где я была в Германии. Там не было такой явной агрессии, драк, оружия… Все решалось переговорами и гонкой. Там это было шоу, а здесь впервые за долгое время я ощутила страх. Он до сих пор циркулирует по венам и не дает дышать свободно.

Выбираюсь из душа, подмигиваю мирно сопящей на коврике Дебби и иду к себе в спальню, где меня уже ждет тетя Лия с аптечкой. Она наносит мне на кожу какую-то мазь и сверху заматывает узким бинтом. Я не сопротивляюсь, мы не говорим друг другу ни слова, лишь переглядываемся. Все это время я не переставая думаю о Сэме, а точнее о том, что он сделал. Вписался в драку зачем-то и не сдал дяде Стасу… Он тянет время? Или просто решил замять ситуацию? Не понимаю.

Это непонимание и ожидание завтрашнего дня меня убивают.

– Можно взять мазь? – спрашиваю я у тети, сама того не ожидая. – Мой телохранитель ввязался в какую-то драку, может быть, ему тоже понадобится?

– Да, конечно, – кивает Лия и протягивает мне всю аптечку. – Там в синем тюбике есть мазь для открытых ран, очень хорошо помогает и даже обезболивает… Может быть, тебе помочь и сходить вместе?

– Я справлюсь, – чуть улыбнувшись, отвечаю я.

Забираю из ее рук аптечку и выхожу на лестничную площадку.

А может, он уже спит? Может быть, завтра? Куда тебя понесло?!

Отгоняю свой стыдливый внутренний голос и два раза нажимаю на кнопку звонка. Не проходит и полминуты, как дверь открывается.

– Что-то хотела? – без особого энтузиазма спрашивает Сэм.

Его нос чуть-чуть распух, на скуле содрана кожа и все посинело и распухло, на губе ссадина и в уголке рта образовался кровоподтек, а еще… На Сэме нет футболки, только серые спортивные штаны. Теперь я вижу, что скрывается под его оверсайз-футболками, и этот вид поджарого пресса немного отвлекает.

– Ночных приключений недостаточно? – задает он еще один вопрос.

– Я хочу поговорить, – боюсь смотреть ему в глаза и цепляюсь взглядом за синяк на ключице. Выставляю перед собой аптечку: – И помочь.

– Ну давай попробуем поговорить, – ухмыляется он и отходит в сторону, как бы пропуская меня зайти в квартиру.

Прохожу в единственную комнату, где горит свет, – на кухню и ставлю аптечку на узкую столешницу вроде барной стойки. В квартире приятно пахнет свежим кофе и еще чем-то таким летним, травянистым, свежим… Почти так же пахло от куртки Сэма.

– Я не разбудила? – поворачиваюсь к Сэму лицом.

– Ложусь поздно, – отвечает он и прислоняется к барной стойке. Совсем рядом, даже случайно задевает меня локтем. – Ты хотела поговорить, – складывает руки на груди и вздергивает подбородок.

Замечаю ободранные костяшки на его руках и набираю в легкие побольше воздуха. Медленно открываю коробку с медицинскими принадлежностями и понятия не имею, чем Сэму помочь… Помазать мазью ушибы или сначала обработать царапины? Ладно, если что-то будет не так, он ведь скажет?

– Так о чем ты хотела поговорить? – уже будто из чистого ехидства давит Сэм, наблюдая за тем, как я беру вату и выдавливаю на нее ту самую мазь для ран, о которой говорила тетя Лия. – Наверное, о том, что ночка была веселая?

Издевается. Стискиваю зубы и поворачиваюсь к парню.

– Давай я обработаю, а то подхватишь какую-нибудь бациллу и помрешь, – растягиваю губы в подобии улыбки.

– А ты со своей шерстянкой порадуешься, – наигранно мило отвечает Сэм и все же протягивает мне руку.

Не хочу отвечать, поэтому просто беру его ладонь и начинаю обрабатывать ссадины.

– Ты уже звонил моему папе? – задаю я волнующий меня вопрос и боюсь поднять взгляд.

Хоть бы нет, хоть бы нет, хоть бы нет…

– Как раз собирался, ты отвлекла, – спокойно отвечает Сэм и меняет руку.

Мажу покрывшиеся пленкой ранки, осторожно вычищаю попавшие в них частички песка и чувствую, как Сэм проводит пальцем по узелку бинта на моем запястье. От неожиданно приятного ощущения даже вздрагиваю, но стараюсь спрятать свою реакцию за резкой надобностью дернуться в сторону и поменять ватку.

– Почему не сказал дяде Стасу обо всем, что произошло? – продолжаю я вести свой небольшой допрос и поднимаю на Сэма взгляд.

– А зачем впутывать его, если можно пообщаться сразу напрямую с твоим отцом? – дергает плечом Сэм и убирает руку. – Тут на плече еще и на лице, и, может, есть помазуха какая-нибудь волшебная, чтоб к утру рожу, как у Монгола, не разнесло? – Сэм заинтересованно заглядывает в аптечку.

– Почему пошел драться? – протягиваю ему тюбик с мазью от ушибов, но он игнорирует. Лишь сверлит взглядом, словно сканирует. – Ты ведь не обязан был, и я просила не…

– Я, кажется, еще там дал тебе ответ почему. Будет достаточно простого: «Спасибо, Семен, что не позволил мне проиграть свой байк!» – ухмыляется он и указывает мне пальцем на синяки на своей ключице и на прессе. – Продолжай, раз начала.

Наглец!

Внутри нарастает недовольство, но я заставляю себя не бунтовать, из последних сил заставляю. Может быть, если я буду милой, он не позвонит папе и не испортит мне лето?

Несколько секунд колеблюсь и все же решаюсь: выдавливаю из тюбика немного мази прямо себе на пальцы и подхожу ближе. Осторожно, чуть прикасаясь, начинаю втирать мазь в кожу на его ключице, затем добавляю на кончики пальцев мазь и, замешкавшись, размазываю ее по синякам на ребрах и дальше по прессу. Чувствую себя максимально неловко, не каждый день я прикасаюсь к полуголому мужчине, знаете ли! Если быть честной – вообще никогда не прикасалась. Младшие братья не в счет, там не было так волнительно и в жар не бросало.

Так, спокойно… Ничего ж такого, Стася! Это же он почти голый, а не ты, в конце концов!

Вот дерьмо! Похоже, я сейчас подкинула мозгу новую картинку для размышлений… Это почти как в шутке про «не думайте о слонах», черт возьми, я об этих слонах теперь и думаю! Уши горят, а сердце в груди бухает словно молотом по наковальне, с эхом, отдающим в висках.

– Вот мне интересно… – Вздрагиваю, когда Сэм неожиданно начинает говорить. – Как такая стесняшка не испугалась поехать на бандитскую сходку? Ты вообще в курсе, что там обычно происходит, или только в книжках читала?

Поднимаю голову и сталкиваюсь с его взглядом. Не назвала бы его недовольным, но что-то опасное и темное скрывается под этим внешним спокойствием.

– Я, на минуточку, гражданка другого государства, и меня бы…

– О-о-о, конечно! – смеется Сэм. – Любой бухой бандит перед тем, как сорвать с тебя ублюдские шортики, – Сэм кивает на мои голые ноги в пижамных шортах, – обязательно поинтересуется, откуда у прекрасной леди такой интересный акцент! – саркастично завершает фразу он.

– Я была не в шортиках! – огрызаюсь я и вытираю остатки мази на пальцах о его плечо. – И у меня нет акцента!

Он прав, безусловно. И дядя Стас прав. Но мне попросту больше нечего сказать в свою защиту, и я выпускаю иголки. Это выходит само собой, честное слово!

– О господи, – закатывает глаза Сэм. – Все, по-хорошему у нас не получается, – он отталкивает мою руку и быстрым шагом направляется в прихожую. – Где мой телефон…

Сердце подскакивает в груди, и я несусь за ним следом, уже догадываясь, что Сэм собрался делать.

Черт, так и есть, он взял телефон!

– Сейчас тоже ночь в Германии, – стараясь сохранить спокойствие, говорю я, глядя на то, как Сэм ищет номер моего отца в списке контактов. – Нормальные люди спят, вообще-то…

– Кирилл Викторович говорил звонить в любое время, а когда случится что-то – тем более, – говорит Сэм и нажимает кнопку вызова.

И вот в этот момент в моем мозгу загорается та самая лампочка, которая оповещает о необратимых последствиях… Он сейчас все расскажет папе, тот заставит вернуться меня в Германию, засунет в университет, и… все. Ни шанса больше, доверие ко мне будет подорвано окончательно, и отношения испорчены так же, как и мое будущее.

– Стой! – хватаю руку, в которой Сэм сжимает смартфон, и пытаюсь нажать на сброс.

Он ловко уворачивается, толкает меня спиной к стене и фиксирует своим телом, не позволяя пошевелиться.

– О, гудки пошли, – ухмыляется Сэм, обдавая висок горячим дыханием.

Пытаюсь выпутаться и отнять телефон, но ничего не получается. На глаза наворачиваются слезы, и я стискиваю зубы, чтобы не выдать этого давящего в груди чувства беспомощности.

– Я закричу, понял?! – тараторю я, изо всех сил стараясь отпихнуть от себя его тушу и вырвать мобильник, но Сэм прижимает меня слишком сильно, одной рукой стискивая талию, а между ног упираясь коленом. – Я скажу, что ты меня насилуешь!

– Какой ужас, – зубоскалит Сэм и заглядывает мне в глаза хитрым взглядом. – Не поверишь, в квартире есть камеры с записью звука.

– Ну, пожалуйста! – почти умоляю я, вцепившись ему в руку. – Пожалуйста, будь человеком! – До моего слуха и вправду доносятся гудки из трубки.

– Я всегда был человеком и есть… Кирилл Викторович, здравствуйте! – здоровается с папой Сэм, а я со всей силы сжимаю его руку с телефоном возле уха. Смотрим друг другу в глаза, я задыхаюсь от безысходности и одними губами повторяю: «Пожалуйста!» – Да, тут случилось кое-что из ряда вон. – Закусываю губу, чтобы не завыть от отчаяния. – Нет, со Стасей все в порядке, она жива, цела, здорова, – спокойно перечисляет Сэм, не сводя с меня взгляда. – Тут кое-какой косяк с машиной получился… Собачка вашей дочки осталась в салоне буквально на полчаса и весь его изодрала. Смею просить компенсацию. Фото вышлю хоть прямо сейчас.

– Да, у Дебби скверный характер. – Слышу голос папы. – Это все, почему вы звонили? Все точно хорошо?

Сэм вздыхает и, подавшись вперед, упирается лбом в стену рядом с моим затылком. Я чувствую тепло его тела, резко прижавшегося ко мне, и снова волна смущения обдает меня с головы до ног.

– Да, – отвечает он.

– Это не могло подождать до утра? – слышу выдох облегчения со стороны отца. Наверняка он уже нафантазировал там себе катастрофу.

– Простите, я сглупил, больше не повторится. – Сэм поворачивает голову ко мне, задумчиво блуждает взглядом по моему лицу и облизывает ссадину на губе.

Он не сдал?.. Правда?.. Что за игру он ведет?

Пока Сэм завершает разговор с отцом, перекидывается еще парой фраз про машину, я рассматриваю его лицо, будто стараюсь найти ответы на свои вопросы. Что ж он за загадка такая?..

Его лицо слишком близко, да и поза у нас весьма провокационная, но я лишь молча разглядываю россыпь мелких родинок и даже веснушек на его щеках и шее. А еще почти заживший порез от бритвы на подбородке, видимо, Сэм торопился утром привести себя в порядок. Потом смотрю на свежую ссадину на его губе, полученную по моей вине… Такая мелочь, как и все остальное, но она его действительно делает человеком в моих глазах, не просто охранником и непрошибаемым терминатором. Приятное тепло разливается в груди. То ли чувство благодарности, то ли радости… А может, все вместе?

– До связи, Кирилл Викторович, – наконец произносит Сэм и отбивает вызов.

Резко убирает руку с моей талии и отступает на пару шагов назад – как-то сразу холодно становится. Кладет мобильник на тумбочку и кивает мне на дверь:

– Иди спи, тебе, кажется, завтра на гонки.

– Зачем ты соврал папе? – хмурюсь я.

Не понимаю того, что он делает. Это попытка манипулировать или же что-то другое, для меня непостижимое?

– Ты же попросила не говорить, – вздыхает Сэм и поднимает на меня взгляд.

– Я тебя не понимаю, – качаю головой я.

– Тебе не нужно понимать меня. Тебе нужно понять, что я не враг и гулять одной ночами – плохая затея.

– Последнее я уже поняла, – морщусь от неприятных воспоминаний и складываю руки на груди. – А вот касаемо первого…

– Стася. – Сэм подходит ближе, и я испытываю мимолетное желание отступить, вот только некуда. – Знаешь, что меня отличает от всех остальных охранников? Вернее, от классической схемы найма. – Отрицательно мотаю головой. – Я служу клиенту, а не тому, кто меня для него нанял. Это не совсем правильно, но, помимо условий договора, я буду делать все для своего подопечного, для его интересов и, – Сэм странно усмехается, – порой даже глупости. Я легко мог бы отправить тебя к папочке, но, кажется, мы оба заинтересованы в том, чтобы этого не допустить, я ведь прав? Прав. Мне не каждый день платят тройную ставку за заказ, а тебе не каждое лето выдается шанс заняться гонками. Цени этот шанс и иди на компромиссы. Я буду считаться с тобой, а ты со мной, пусть не друзья, но и не враги друг другу.