Эффект Евы

Глава 14

Вылетев из душного зала, Дилан, наконец, вздохнул полной грудью. Все тревоги и проблемы покинули его, и отныне он был готов свернуть горы. Доказать каждому от рядового клерка до члена Совета, что не зря является лучшим в своем деле. Забыть прошлое, как страшный сон, и начать все с чистого листа.

Однако его сердце все так же разрывалось от тоски по женщине, которая не разделит с ним успехи и разочарования. И после признания отца, что она оказалась более честной, чем многолетняя любовница, понимать это было особенно горько.

“Ева отказалась от денег…Неужели, тоже что-то чувствует ко мне? Тогда, почему она уехала, не оставив ни адреса, ни телефона? И что заставит ее вернуться?” – думал Хейз, уверенным шагом приближаясь к машине. А сев внутрь, осознал, что не может завести двигатель из-за внезапного ощущения дежавю.

Сад, свежий ветер и огни иллюминации, переливающиеся среди листвы – все это он уже видел в городском парке, находящемся неподалеку от клуба. Вчера он прогуливался там с Евой перед тем, как раствориться в ее объятиях. И теперь каждой клеточкой восстанавливал в памяти пазл из обрывков фраз, нежных поцелуев и вида серых глаз, способных затмить собой ночь.

Она была так близко и далеко одновременно, что Хейз боялся оторвать от нее взгляд. Возможно, интуиция, предвещающая скорое расставание, уже тогда била тревогу, но он не прислушался к ней, считая, что у них впереди еще много времени.

“Какой же я все-таки придурок! Мне даже в голову не пришло разузнать о ней больше. Поэтому я все еще копаюсь в башке, а не еду за ней, куда бы она не отправилась! – стерев пот со лба, прошептал Дилан и медленно вставил ключи в замок зажигания. – “Ричмонд – не проблема. Я сумею разнести в щепки этого подонка. Но что делать с Евой? Она нужна мне, как бы хреново это не закончилось…Может, вернуться и заставить отца рассказать правду о ней? Очевидно, что это не ее имя. Значит, нанимать ищейку бессмысленно. Неужели мне придется просто смириться и ждать?”.

Конечно, Хейз не хотел оставаться всего лишь наблюдателем и заложником чужого решения. Но отец был слишком предусмотрителен, чтобы дать сыну шанс быстро разобраться с возникшими проблемами. Прежде всего, из-за стремления научить его работать в команде и полагаться не только на свои умения и чутье, но и выбор других людей.

Только в груди прожженного стратега билось обычное человеческое сердце, искренне желающее Дилану счастья. И именно оно в этот миг дало слабину, позволив Ричарду раскрыть главную тайну этого вечера.

Сидя за большим столом с людьми из высшего общества и делая вид, что интересуется их жизнью, он не мог отделаться от мысли, что сейчас нужен сыну. А время, утекающее, как сквозь пальцы вода, подталкивало к необходимости сделать эту ошибку. Чтобы муки совести не терзали его, когда тело окончательно сдастся тяжелой болезни, успешно скрываемой от окружающих.

Попросив прощение у гостей, Ричард осторожно взял салфетку со стола и уверенным шагом направился в кабинет, стирая кровь, вытекающую из носа. Но войдя внутрь, едва запер дверь и практически рухнул в любимое кожаное кресло.

Теперь ему незачем было притворяться. Контролировать каждый шаг и слово, дабы не выдать своего состояния. Сейчас он мог расслабиться и побыть собой впервые за многие часы. А заодно отправить важное сообщение сыну.

Дилан уже выезжал на шоссе, когда писк смартфона вынудил его притормозить. Осветив салон, экран на панели управления показал имя отправителя “отец”, но Хейз подумал, что тот просто решил предпринять очередную попытку остановить его, придумав убедительный, но лживый повод. Лишь поэтому он не спешил открывать сообщение. И если бы не та самая интуиция, к которой он не прислушивался в личных делах, продолжил бы путь домой, не зная, что теряет драгоценные минуты.

“Какого хрена ему нужно?” – буркнул он, активировав функцию голосового помощника. Однако, услышав начало сообщения, быстро сменил скептический настрой на ощущение искренней благодарности.

“Аэропорт Чикаго О`Хара, рейс Чикаго – Сент-Луис в 21:20. Такси только отъехало от отеля Langham. У чуть больше часа. Поторопись”, – монотонно произнес приятный женский голос.

“Она еще здесь?” – дрожащим тоном прошептал Дилан и вдавил педаль газа в пол. – “Я должен успеть! Если она не захочет быть со мной, я отпущу ее…Но мне нужно поговорить с ней!”.

30 минут спустя.

Покинув тихий район на юге Чикаго с его уютными улочками и особняками в стиле “ампир”, авто Дилана выехало на автомагистраль. Мимо проносилась вереница ярко-желтых фонарей, вдалеке виднелись силуэты небоскребов, а впереди тянулась цепочка машин, превращая широкое асфальтовое полотно в пульсирующую жилу.

Чтобы быстрее добраться до аэропорта, Хейз старался держаться “самой быстрой полосы”, но временами переставал замечать что-либо, кроме блуждающей ленты красных габаритных огней.

С некоторых пор этот цвет стал символом освобождения и открытия новых граней, о которых Дилан не подозревал. Однако, когда авто одно за другим начали превращаться в непреодолимую преграду, он резко очнулся, понимая, что едет слишком медленно.

Несмотря на поздний час, дорога была забита сильнее обычного. Это вызывало недоумение и заставляло Хейза нервно барабанить пальцами по рулю, а взгляд метаться между тусклыми силуэтами в окнах и навигатором. Конечно, внутри все еще жила надежда, что он сможет добраться до Евы, прежде чем она покинет город. И только это чувство сдерживало яростный порыв наплевать на безопасность и совершить опасный вираж.

Тем временем, у одного из съездов начала собираться большая пробка из-за аварии, произошедшей часом ранее. Приближаясь к ней, некогда бурный поток стремительно терял скорость и, спустя 5-ть минут, окончательно превратился в узкий ленивый ручеек.

Поняв, что опаздывает, Хейз едва мог усидеть на месте, постоянно отправляя в сторону других водителей тысячи мерзких слов. Только обвинение окружающих во всех смертных грехах не могло решить его главную проблему, потому не приносило даже малейшего облегчения.

Все, что ему оставалось – ждать, когда судьба сжалится над ним или научит смирению, как того и хотел Ричард.

“Это гребанный конец! Наверняка она уже там и улетит, не узнав, что я пытался найти ее!” – вопил Дилан, превращая панель управления в мишень для атаки, а затем переключился на отца, подозревая, что он нарочно рассказал об отъезде Евы слишком поздно: – “Престарелый шутник поплатится за это представление! Сперва я сровняю с землей Коула, а потом займусь им! Слишком долго он издевался надо…мной”.

Stanfour – Stay

Внезапно, последнее слово, сказанное в адрес Ричарда, застряло в горле и заставило Дилана пожалеть обо всем, что вылетело из его рта. Это было впервые, когда он почти перестал сомневаться в искренности намерений отца, хотя в глубине души продолжал испытывать страх нового разочарования. Потому, вывернув руль на соседнюю полосу, Хейз все еще всматривался в окна такси, поравнявшегося с его машиной.

Это был обычный седан желтого цвета. Не лучше и не хуже любого из тех, что проезжали раньше и позже него. Но одна деталь приковывала взгляд Дилана, отвлекая его от дороги – силуэт блондинки на заднем сидении, до умопомрачения похожей на Еву.

Внутри было темно, поэтому он не мог довериться зрению. А девушка, как назло, не замечала почти болезненного интереса к себе. И лишь когда фары, проезжающего мимо джипа, на пару секунд осветили салон, Хейз ощутил, что начал тонуть в моменте самой желанной встречи.

“Это она…Поверить не могу…” – протянул он, наблюдая, как Ева смотрит вдаль и теребит пояс дорожной сумки от волнения.

Сейчас в ней не было ни хищности, ни манящей игривости, к которой так привык Дилан. Теперь она казалась простой и открытой девушкой в неприметном светлом тренче. Но этот образ не отталкивал преследователя, а заставлял улыбаться от одного лишь факта ее присутствия рядом.

До этой минуты он и сам не знал, что секрет притягательности Евы таился не просто в красоте, но в обезоруживающем тепле, которое Хейз чувствовал даже на расстоянии. Поэтому так стремился сократить его, оставляя таксисту все меньше возможностей для маневра.

Фактически заперев седан между своим авто и отбойником, Дилан остановился у задней двери и начал ждать, когда блондинка обратит на него внимание. И вот этот сладкий и томительный момент настал…

Будто услышав призыв, Ева резко обернулась, но быстро отвела взгляд, поняв, кто мешает ей отправиться дальше. Хейз же не собирался отступать и, открыв окно, постучал по стеклу ее двери, игнорируя крики таксиста, который требовал оставить девушку в покое.

“Не уезжай”, – просил он, запоминая каждую черту на лице Евы, а она едва скрывала слезы радости и одновременно боли из-за скорого расставания.

Подняв ладонь и прислонив ее к стеклу, словно стремясь погладить образ Дилана, девушка старалась сдерживать чувства, которые отчаянно рвались наружу. Она понимала, что не сможет остаться, как бы того не хотела, ведь их не связывало ничего, кроме бессовестного договора с Ричардом. И если бы не он, эти двое никогда не встретились бы, потому что Хейз, при виде ее настоящей, даже не повернул бы головы.

“Все, что ты видел, было ложью. Та яркая блондинка – не я, и мне никогда не стать ею. Даже ради нас. Прости…”, – думала она, стирая слезы с ресниц, а затем, превозмогая отчаяние, покачала головой в ответ на очередную просьбу Дилана остановиться.

В этом жесте было столько тоски, что вместо привычного напора у преследователя перехватило дыхание. Он точно знал – Ева не хочет уезжать, и видел это в каждом ее движении. Но имел ли он право настаивать, когда дал себе слово не лишать ее выбора?

Конечно, нет. Это резало Хейза на части и заставляло ненавидеть себя, проклинать ту ночь и отца, но не переходить грань. Не делать больней ни себе, ни Еве. Просто отступить и позволить таксисту увезти ее.

Получив ответ и почти смирившись с ее решением, он крепко сжал руль и освободил седан, вернувшись на свою полосу. А дальше все происходило, как в самом страшном сне: такси начало отдаляться, унося с собой потухший огонек любимого взгляда, и серое полотно автострады сразу же превратилось в отрезок пути, разделивший его жизнь на “до” и “после”.

Вскоре такси окончательно исчезло из виду, смешавшись с огнями фонарей и потоком машин, спешащим домой после долгого рабочего дня. Они беспрерывно сигналили Хейзу, чтобы тот освободил дорогу. И он покорно подчинился, потому что больше ничто не тревожило его. Ни план отца, ни вмешательство Совета, ни переход Ричмонда в компанию.

Только мысль, что он потерял не просто женщину, а возможность чувствовать, заменив ее простым и понятным существованием.