- -
- 100%
- +
© Виктор Оден, 2020
ISBN 978-5-0051-6515-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1 Геннадий и медведь
2 Эписталасса
3 Репа
4 Забор
5 Ода бензопиле
6 Про пришельцев
7 Пьеро
8 Гришка Вышка
9 Собака
10 Романс
11 Травмотургия
12 Гипнос
13 Мамин
14 Вандализм
15 Le penseur
16 Ночной дозор
17 Даггеротип
18 Нескромное обоняние эгофутуризма
19 Введение в психоанализ
20 Прозападная сага
21 Точка
22 День Рождения
23 Псалом
24 Зал в волшебном замке
25 Экзерсис
26 Рок и Лайза
27 Пьеса
28 Трёп trip
29 Квартет
30 Житие
31 Перспектива
32 Апокриф
33 P.R.
34 Квест
35 Анамнез терафима
36 Список низких истин
37 Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!
38 Птичкок
39 Тандава
40 Резюме
41 Прогноз
42 Там
43 К няне
44 Ужастик
45 Сколопендра
46 Мобильник
47 Лабиринт
48 Новости дня
49 Гиацинт
50 Алкогольный романс
51 Федя, где ты?
52 Стража
53 А-а-а-а
54 Гиппократия
55 QR-баллада
56 Воображариум доктора Менгеле
57 Викенд
58 Песня Маугли
59 Вечный зов
60 Тотальная синонимия
61 The Быдл’s
62 Носороги
63 Стыд
64 Зеркало
65 Моряцкая
66 Войнушка
67 Буй
68 Всемирный потом
69 Ванна
70 Везуха
71 Депо
72 Маршрут
73 Птица
74 Счастье
75 Лузер
76 Румба Сарагины
77 Имитация презренного жанра
78 Пророчество Ванги
79 Песня
80 Дощечки
1. Геннадий и Медведь
Опять задержали зарплату.В полях размножается сныть.Пытается злобное НАТОракетами нас окружить.Опять повышают налоги.А жизненный уровень пал.Медведь косолапый в берлогевесну безнадёжно проспал.Гулять в чужеземные страныопять не пускают народНаш мир не особо гуманный.Зато в нём Геннадий живёт.Опять заседают министры,не зная, как склеить бюджет.Украли всё капиталисты.Взорвался опять суперджет.Брюссель подожгли радикалы.Мигранты разрушили Рим.Мы съели медведя-коалу,не ведая, что мы творим.Художников бьют уркаганы.Посажен в тюрьму рифмоплёт.Наш мир не особо гуманный.Зато в нём Геннадий живёт.В немодном нагольном тулупе,сжимая когтями наган,вчера выступал на ю-тубеогромный медведь атаман.Сказал он, что люди – невежи,что люди не чувствуют такт.Разорван по воле медвежьейстаринный межвидовый пакт.Сегодня приходят к нам вести:медведи вошли в города.От их ужасающей местибежали людские стада.Не знаю, что сбудется завтра.Сегодня здесь птички поют,бизоны, слоны, динозавры,а так же медведи живут.Но где же тот самый Геннадий?Зачем вы забыли о нём?Геннадий пока что не найден.Но мы его точно найдём!Отправим на переговорыего мы. Достоин он ведь!Подпишет бумажные горыо дружбе с ним главный медведь.Давайте теперь веселиться,давайте воскликнем «Ура!»,и сделаем добрые лица,как будто бы мы – детвора.2. Эписталасса
Знал ли ты, друг мой, обыденным радостям цену?Нет! Заставляет лишь насморк нас вспомнить про нос.Помнишь ли ты, как униженно Гидрометцентрувещевал не манкировать страшный прогноз?Помнишь, как бледный синоптик рыдал на экране,встав на колени, безумно тараща очки,к нам простирая в мольбе безответные длани,камеру дланями вдруг опрокинув почти.Зрителей – чернь, лупоглазое стадо животных,смерч превратил в однородную серую слизь.Помнишь ли, друг мой, как весело и беззаботноцивилизации мы на закате паслись?Помнишь ли смену чудесную времени сутокдо катастрофы, в особенности – вечера?Даже не верится, но подтверждает рассудок,что вечера ещё место имели вчера.Помнишь, как ветер поднялся над городом? Вышевместе с ним стала потом подниматься вода.Эти стихи я царапаю сидя на крыше.Чёрные волны уже заливают чердак.Слышу, как хлещут они по бетону высотки.Гаснет фонарик мой. Тает заряд батарей.Саван из тёмной материи хаоса соткан.Месяц не выйдет. Звезда не взойдёт на заре.Это письмо ты, друг мой, никогда не получишь.Сложенный где-то за гранью из мрака и бурь,неотразимый неисповедимейший кукишнас раздавил, чтобы Землю очистить. Буль-буль…P.S.Автор послания ныне живёт в океане,пишет в чертогах Нептуна письмо за письмомс помощью будто бы некой таинственной длани,не упомянутой в строках седьмой и восьмой.3. Репа
Известный мужик, у которого носнад верхней губой с рождения рос,сказал человечеству: «Рыбы!»А вы поступить так могли бы?Другой человек, у которого ротизогнут не кверху, а наоборот,нам скорчил ужасную рожу.И мы ему скорчили тоже.А третий совсем не имел ничего.Внутри пустота, и пустое чело.Он, как путеводная репа,сиял нам легко и нелепо.И мы ему плачем, смеёмся в ответ:«Скажи, композитор, художник, поэт,куда ты ведёшь нас?» Ответане будет. Как всё-таки это…Мы сами, возможно, заполнить пробелспособны. А если же кто оробел,того персональная робостьзатянет в уютную пропасть,которая, как нам известно, во ржи.Там странная рыба в засаде лежит,чья страшная хищная рожана репу отчасти похожа.4. Забор
Много лет пролетело с тех пор,как Петрович залез на забор.В небе птичка летит.Рыбка плещется в море.А Петрович сидитна заборе.Говорил ему сам Николай:«Все тебя очень просят, слезай!Пусть с ума ты сошёлили чувствуешь горе,а сидеть не должонна заборе!»Предлагал ему Петька Косойбутерброд с дорогой колбасой,три банана и чайна столовом приборе.Но Петрович молчална заборе.Снизу плакали мать и отец:«Ты пошто нас покинул, подлец?Не уплачен оброк.Конфискация вскоре.Не сиди ты, сынок,на заборе!»Много лет пролетело с тех пор.Покосился и рухнул забор.А Петровича нет.Растворился в зените.Только молвил в ответ:«Извините!»5. Ода бензопиле
Я иду по траве,босы ноги мочу.Как любой человек,я куда-то лечу.Я куда-то спешу. Я боюсь не успеть.Я боюсь не догнать. Я боюсь не посметь.И в навязчивом роехулы-похвалыне хватает пороюмне бензопилы.Вот парадный подъезд.По торжественным днямпосетителей естздесь чиновник. Ням-ням.Всем вокруг заправляет владыка владык.А проситель глотает от страха кадык.Кепки, чепчики, шляпы, картузы долой!Я без шляпы пришёл. Но я с бензопилой!Вот лежит гражданинобладатель ума.Вот стоит гражданинчемпион ММА.Гражданин гражданина стремительно бьётв неширокую спину и тощий живот.Не судья, но могу, как на поле Пеле,в этом случае сбацать на бензопиле.В городишке чума.От голодных коровядовитый тумантравянистый покровскрыл на семь долгих зим,скрыл на семь долгих лет.А мы снова тусим.У нас пати-банкет.Для разборчивых жпринесли осетра.А за ним бланманжеи белужья икра.Пробираюсь, как деточканежен, к столу,прикрывая салфеточкойбензопилу.Я не знаю, как вы.По природе я трус.Я внутри головывечно струсить боюсь.Я иду по траве,босы ноги мочу.У себя в головея корчую капчу.Я хочу одного, чтоб со мною быламоя верная, милая бензопила.6. Про пришельцев
Была у Володизаначка в комоде.А рядом три вафельки прели.Работал Володяна автозаводес апреля весь год до апреля.Была там Марусяв володином вкусе.Двумя обладала руками.Носила Марусяза пазухой гуся.За это её не ругали.Там был ещё Петя.Вставал на рассвете,и бегал спортивной походкой.Под ливнем и снегомупрямо он бегал,любой наслаждаясь погодкой.Кто все эти люди,давайте не будемсейчас выяснять в интернете.Они не земляне.Инопланетяне —Володя, Маруся и Петя.И я, между прочим,советую очень,забудьте об этом моменте.Иначе вас тожеОНИ уничтожат,как тех дураков в киноленте.7. Пьеро
Рождественской ночью проснулся Пьеро,разверз холодильник. Там было зеро.Лишь лампочки слабое телов холодной пустыне желтело.Он был ещё молод, хотя и старик.Порой его голос срывался на крик,пока в телевизоре длиласьунылая несправедливость.Старушки страдальцу являлись порой,когда он гулял по дорожке сыройвблизи магазина «Колбасы»,где очередь вечно у кассы.А раньше являлся он в обществе, какмосковский потомственный денди.Виднелся на нём ослепительный фрак.Смеялись соседские дети.Он с детства боялся собак и детей,а к женщинам был равнодушен.Он, мысленно им посылая плетей,любил колбасу и старушек.Года пролетели. Закрылось бюрочудесных находок в затылке.Разверзлась таинственно перед Пьеробездонная пасть морозилки.8. Гришка Вышка
«День за днём за годом годДядистёпин сын растёт»Сергей МихалковЯ не учился в первом классе.И не учился во втором.Но у меня был кореш Вася,и кореш Петька Астроном.Один смотрел всё время в небо.Другой ругался, как матрос.Я в третьем классе тоже не был,поскольку быстро очень рос.Неравнодушные соседимне дали кличку Каланча.Баскетболист Корзинкин Федябыл ниже моего плеча.А васькин брат очкарик Мишка,который всё всегда учил,мне наварил кликуху Вышка,за что по морде получил.Теперь мне лет, примерно, тридцать.Стою у входа в гастроном.А рядом Васька матерится,и замер Петька Астроном.Пускай считать я не умеюи знаю только букву «я»,пускай несу я ахинею,зато всегда на связи я.9. Собака
Свободные звери гуляют в саду.Должны быть хвосты у зверей на заду.А кто не имеет хвоста,того обошла красота.Учёным доцентом собаке не стать.Зато у собаки хвостатая стать.Прекрасна собака хвостатая,как древняя римская статуя.10. Романс
Лучезарное солнце играло в хрустальном бокале,до краёв окроплённом живительной влагой Аи.Вы как будто споткнулись и пёрышком лёгким упали,грациозная, хрупкая, прямо в обьятья мои.Затуманились очи. Забилось усталое сердце.Словно птица, впорхнула надежда в усталую грудь.Словно ветер принёс озорное игривое скерцо,разогнав петербургского сплина тревожную муть.Мы на «ты» перейдём до утра, и пройдём по Манежнойв предрассветном драпри к утончённо-холодной Неве.Ироничен я буду. Ты будешь небрежной и нежной.Но не верю тебе я. И ты мне, конечно, не верь.11. Травмотургия
В тех кустах, где мы с вами встретились,вы сказали мне: «Ну, давай телись!»,потому что я брюки снять не моги толкал локтём вас всё время в бок.Вы сказали мне: «Ты меня достал!»,потому что я так шумел в кустах,что прохожие увидали нас,обозвали вас, мне разбили фас.Тех кустов уж нет. На их месте дом.На восьмой этаж я иду с трудом.Лифт сломался. Что ж, я иду едва.Ты в квартире ждёшь номер тридцать два,чтобы вновь сказать: «Ну, давай телись!»В кухне полумрак. Дети улеглись.Тёща спит давно. Старый пёс уснул.Я шагну к тебе, опрокину стул,зацеплюсь за шкаф. Вот и шкаф упал.Ты мне скажешь: «Как ты меня достал!»12. Гипнос
Земля – родная мне планета.Меня как будто тянет к ней.И я люблю её за этов печали, в радости, во сне.Спит Праотец и спит Праматерь.И, путешествуя по снам,я на неведомой кровативерчусь и вздрагиваю. Тамза горизонтами резоновя слышу шёпот бледных губ.В пустые сонмы снов бессонныхпо смятой простыни бегу.Героя праздную и труса.И въедлив шёпот: «Не спешииз пут забвения проснутьсяв несуществующую жизнь.»13. Мамин
Крысам – шелка. Святым – вериги.Нашёл, не радуйся. Потерял, не плачь.В одной неведомой людям книге(дальше замарано).Вчера скрипачс гитаристом под шум прибояиграли на набережной. Некто Мамин,покрытый морщинами, как резьбой,положил в кофр для денег волшебный камень.Но музыканты не распознали чуда.Бросили его пустоте вечерней.А деньги потратили на блюдав пахнущей смертью животных харчевне.А в это время Геннадий Палицин,проходящий курс интенсивного запоя,об угол шкафа так ударился,что на миг постиг теорию поляи корпускулярно-волновой дуализм впридачу.Он сказал по этому поводу вот что:«Находясь в состоянии просветления, бачу:философский камень есть, типа, точка.»14. Вандализм
Чудесный сон развеялся мгновенно.В пустой кровати я лежу один.Шампанское исчезло. Только пенашипит змеёй. А в голове гудит,как будто черти свили колокольнюпод черепом и грянули в набат.Она ушла. А мне совсем не больно.Я этому, быть может, очень рад.Но почему в душе так ноют скрипки,и саксофоны выдыхают грусть?Растаяла, как сон, её улыбка.А на стене два слова «Не вернусь»оставлены уверенной рукою,помадой дорогой нанесены.Ни разу ты не клеила обои.Иначе бы не портила стены.15. Le penseur
На перекрёстке двух мировпод сенью светофорастоял Козьма Кузьмич Петров.А фауна и флорав его лохматой головедопытывались сути.И шла младая по травев кусты Орнелла Мути.За ней на цыпочках сатирстремился по кореньям,чтобы заняться позадиОрнеллы покореньемеё девических надеждто нежно, то сурово,отбросив фирменных одеждпрозрачные покровы.А где-то наискось от нихзверёныш нюхал ветер.Был жарок полдень, ветер тих.Лукавый глаз заметил,как над сатиром купидонбесстыжий гол и розов.Колчан тащил бездонный онсо стрелами вопросов.Вонзалась мыслью точно в цельбезжалостная шалость,и у сатира на лицетот час же отражалась.– — – — —Козлиный замедлялся бег.Шаг увязал в рапиде.Застыл поборник сладких нег.Стал в сумраке невидимлесном девицы силуэтс опушки, освещённойхвостами тающих комет.Пульс, раньше учащённый,едва раскидывал теперь,текущую по венам,кровь.– — – — —Ночь. Опушка. Ветхий пень.На пне – сатир согбенный.Куда я шёл? Зачем я сел?Упёрся в нотабенезабронзовевший le penseurпо замыслу Родена.(Закономерен ли вопросабстрактного педанта:Роденом взят Жан Бо всерьёзна роль поэта Данте?)Сидит поборник сладких нег.Свернуло лето в осень.Пушистый лёгкий белый снегупал беззвучно оземь.Потом – весна. Потом опятьоранжевое лето.И так раз десять, или пятьстолетий без просвета.– — – — —Неподалёку у рекипостроили дорогу.По ней на войны мужикичастенько ходят в ногу.На речке водятся суда.Летят аэропланыпо небесам туда-сюда.В неразвитые страныползут подводы с кирпичоми множеством безделиц.На пне задумался о чёмтаинственный сиделец?Давно уже дремучий леспроглочен пилорамой.Из настоящего исчеззверёныш вместе с мамой.Он переделать не хотелеё, себя, и мирапирог с начинкой в меру ел,и улыбался мило.Дамоклов меч над ним виселсудьбы в ветвях без ножен.Налился соками. Созрел.Упал. Но был возможендиаметральный вариантбез эспадонопада,что опроверг философ Кант —звезда Калининграда.– — – — —Орнелла Мути принялароссийское гражданство.Сиротство Парка как прялаблаженство. Где рождаться,и где, напротив, умирать,как тать, не всё равно ли,отбросив прядь, закрыв тетрадь?В финале поневолекристаллизуется одно«но» «из какого сора» :Я пьян давно. Мне всё равно.И кто есть я, который…– — – — —…который год нам нет житья.Тошнит от этих басен.Распространившись всюду, яуже на всё согласен.Я со двора гляжу в окно.Я здесь и там в окне я.Я вездесущ, бессмертен. НоОно всегда сильнее.И глаз полно, как Гамаюн,Оно и триедино.– — – — —«Какого чёрта я стою,разинув рот, чудило!Пятнадцать раз зажёгся светзелёный, жёлтый, красный.А я смакую этот бред,ни с чем несообразный.»– на перекрёстке двух мировпод сенью светофораподумал вдруг Козьма Петров.А фауна и флора…16. Ночной дозор
Свернув с Тверской, на Невскийпредутренний пустойвлетают Достоевскийкрылатый и Толстойкрылатый. Злится вьюгафевральская на них.Летят они, друг другаоглядывая. Тихзастывший мёртвый город.В ушах лишь ветра свист.И сыпет снег за ворот.На них кавалеристкнязь Пётр Долгорукийи конь его глядят.Друг друга взяв за руки,два мифа вдаль летят.17. Даггеротип
Опять на бирже волатильность,и Доу-Джонса рвёт Насдак.А денег сроду не водилось.Зато спокойный Наутилусплывёт куда-то тихо такв кувшине пробкового шлема,блестя серебряной Луной.И по колено все проблемы,пока следит товарищ Немоза веселящейся волной.Шуршит ляфам вечерним боди.За ней солдатские зрачки,согласно мужеской природевсегда и при любой погоде,до края движутся почти.Застыв в глубоком реверансе,стоит почтительно онаперед столом, где в преферансетри лба, Клико и Монморанси.А сверху надпись «Чайхана».По хрупкой скорлупе асфальтаидёт народ из синема,храня в душе осколки фарта,что не пройдут сквозь сито фильтрапривычки, позы и ума.Но сердце бьётся с новой силой.Поверхность трескается льда.А между ивой и осинойсреди любви невыносимойплывут туманы и года.18. Нескромное обоняние эгофутуризма
Голодный сижу у буржуйки погасшей.В разбитом окне летаргический мрак.Мечтаю о будущей Гурьевской каше,шампанананасах. Из прошлого фрак,изъеденный молью и мглой, вынимаю.Штиблеты из памяти вновь достаю.В сиреневых солнечных отблесках маяиллюзию маю, как песню пою.Лети моя песня, взрывая салютомчугунное небо в босой голове!Лети моя песня в тот угол, где лютыйнапрягся готовый к прыжку человек!Да съест человек ананас! Да запьёт оншампанским свою неизбывную боль!Да крякнет, утрётся, икнёт! Да забьёт онна то, что природы он царский король!Возможно ли это? Отказ от гордынипотерю достоинства людям сулит,утрату съедобных арбуза и дыни,кузнечиков, рябчиков, нежных улит,того же шампанского и ананаса,зелёного лука и лука порей,селёдки и патриотичного кваса,который шампанского бродит скорей.Процентный состав исключает возможностьглобального сдвига культурных основ,поскольку в основе основ осторожностьлежит. Цементирует здание словисходное «я». И поэтому песнялюбая – лишь спазмы в гортани певца.Дырявит вокал, пока горло не треснет,пространство. Отверстие в коже лицакак рупор зияет под носом горбатым —мостом, уходящим в межглазие лба.Большие колёса стучат по Арбату.Дрова для буржуек развозит арба.В неё запряжён не имеющий песенмальчонка, одетый в нагольный тулуп.Ждут дров обыватели, ссыпавшись с лесен-ок. В форточках – лес обезглавленных труб.Дождёмся весны и отправимся в Ниццу.Оформлена виза и куплен билетНо есть подозрение, что заграницы,весны, да и дров-то в реальности нет.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.