Змеиная школа. Подруга бога

Глава 27

Вернуть чужое

Шеша уже давно не был настолько сильно зол. День, который должен был стать его триумфом и началом новой эры, обернулся чередой неприятностей. Начиная с того, что хитроумный бог смерти не только сумел выпутаться из тщательно продуманной ловушки и помешать пророчеству, но еще и обездвижил на полчаса самого Шешу. Теперь руки и ноги были словно ватными, а время от времени их прорезала острая колющая боль.

Шеша даже не сразу смог достать мобильник, который вибрировал в кармане. До своих апартаментов он тоже добирался с трудом, придерживаясь за стеночку. Мерзкие, глупые дети-лицеисты решили, что у него сердечный приступ. Даже предлагали вызвать «Скорую». Король нагов едва удержался, чтобы не придушить их на месте. Пришлось кривиться в улыбке и говорить, что все пройдет само. Конечно, пройдет. Как только расслабятся онемевшие мышцы.

Его опять провели, словно мальчишку. Влад сбежал, Алина тоже. Ян буквально поиздевался над ним, а сейчас еще и Елена позвонила с плохими вестями.

– Как – сбежала? – вопил Шеша в трубку, брызжа слюной. – Скажи мне, как ты упустила пустоголовую марионетку? Кто ей помог?

Шеша сильнее прижал трубку к уху и побледнел, слушая отчет своей помощницы.

– Каким образом он там оказался? Почему ты не знаешь?

От злости король нагов побагровел. Он не понимал, как Владу удалось переместиться за тридцать с лишним километров от комнаты-ловушки за считаные секунды? Как он вообще узнал, что Веронике грозит опасность?

– Все, – отрезал Шеша, устав от оправданий нагайны. – Даже слушать не хочу. Срочно возвращайся в лицей. У нас еще есть немного времени. Возможно, еще не все потеряно.

Он нажал кнопку отбоя и в сердцах швырнул телефон в стену. Ударившись об угол подоконника, недорогой аппарат в пластмассовом корпусе жалобно дзынькнул и, развалившись надвое, упал на линолеум.

Шеша был настолько раздосадован, что не заметил полупрозрачный дымок, просочившийся под дверь и принявший вид тени. Призрак древнего мудреца Вьясы слился с тенью от письменного стола, пробрался под кожаным креслом и встал в полный рост за спиной короля нагов, обхватив его голову холодными руками.

Шеша спохватился слишком поздно. Он дернулся, вырываясь из цепких призрачных объятий, и, увидев позади бесплотную тень, не раздумывая начал бормотать под нос мантру, помогая себе жестами и изредка притопывая. Движения у него получались не такие пластичные и легкие, как у Яна, но призраку это все равно не понравилось. Он тихонько завыл и, сжавшись в маленький теневой шарик, опять метнулся к королю нагов.

Тот попытался уклониться, уйти от удара, но не смог. Снаряд из одного настырного и давно умершего мудреца швырнул его на пол. На лбу в месте соприкосновения с тенью расползлось огромное черное пятно, которое постепенно всосалось в кожу, не оставив ни малейшей отметины.

Шеша выдохнул и медленно сел. Пошевелил пальцами рук, ногами… Медленно поднялся и, открыв глаза, подошел к зеркалу. На первый взгляд в отражении ничего не изменилось. Лишь где-то там, в глубине глаз, появились едва заметные холодные искорки, да улыбка стала другой: не устрашающей, а мертвенно-вежливой, скрывающей многовековой пронизывающий холод.

Мы всю дорогу молчали. Чтобы лишний раз не пересекаться с Яном взглядом, я устроилась на заднем сиденье машины. Он не возражал. Может, тоже испытывал неловкость, а может, ему просто было все равно.

В первый раз за последнее время мое сознание было ясным, без влияния раджас. Даже змеиная сущность затаилась глубоко внутри и не вылезала наружу до самого Питера, позволив испытать всю гамму противоречивых чувств и угрызений совести.

Без алого дурмана страсти последние события казались нелепыми и нелогичными. При одном воспоминании о них кровь приливала к щекам. Я бы многое отдала, чтобы просто забыть о случившемся, стереть, вычеркнуть из памяти, потому что повернуть время вспять невозможно. И в то же время не хотела ничего менять.

Метод Яна оказался очень действенным, даже слишком. Я верила: иного способа избавить меня от воздействия гуны раджас не нашлось. Но как ни старалась, все равно не могла относиться к случившемуся исключительно как к терапии. Я могла сколько угодно врать себе и ссылаться на раджас, но все равно понимала: если бы не испытывала к Яну симпатии, не было бы ничего. И уж точно тщательно созданное Еленой Владленовной заклинание не разрушилось бы от объятий и поцелуев, в которых не было притяжения.

Я совершенно запуталась. Очень хотелось думать, что, как только я верну Веронике ее энергию и часть души, все встанет на свои места. Меня покинут нелепые, неуместные желания, и я стану той обычной милой девочкой, которой и была на протяжении семнадцати лет. Я никогда не умела быть стервой. Даже тогда, когда это казалось необходимым.

У клуба Камы нас встречали две улыбающиеся грациозные апсары. Странно было видеть их на шпильке, в темно-серых строгих костюмах с юбкой чуть ниже колена. Все же прекрасным нимфам шли летящие полупрозрачные одеяния и босые ступни. Именно в таком виде многие из них танцевали в клубе.

Девушки улыбались совершенно одинаковыми, словно приклеенными, улыбками бездушных кукол, и это настораживало. Но я все равно была рада их присутствию. Оно избавило меня от необходимости разговаривать с Яном.

Я улыбнулась в ответ на приветствие и проскользнула следом за девушками внутрь ночного клуба, стараясь не касаться идущего рядом парня.

Нас уже ждали на третьем этаже в просторной гостиной-студии, выдержанной в холодных тонах: сером, приглушенно-розовом и нежно-фиолетовом. Цвета удивительно хорошо сочетались друг с другом, и подбирал их, скорее всего, не сам хозяин, а приглашенный дизайнер.

В помещении стояло два низких дивана, между ними блестел лаком кофейный столик, чуть в стороне виднелось уютное кресло. В кресле, поджав под себя ноги, сидела девушка, которую я узнала не сразу. Выцветший загар, собранные в высокий конский хвост темные волосы и ни грамма косметики на фарфоровом лице.

Вероника.

Она совсем не походила на себя прежнюю. Исчезла напористость и ощущение бьющей ключом силы. Сейчас девушка была просто потерянным, беззащитным человеком без капли сверхъестественной энергии.

На ручке ее кресла устроился Влад, который задумчиво смотрел на лист бумаги, на котором Вероника, закусив губу, что-то увлеченно рисовала простым карандашом.

Увидев меня, он заметно смутился, спрыгнул с подлокотника и, робко улыбнувшись, сделал несколько шагов навстречу.

– Привет!

Справа раздался ехидный смешок. Я резко развернулась и заметила Каму. Облокотившись о косяк, он с нескрываемым презрением смотрел на нашу компанию. Я даже не заметила, когда бог появился в комнате, возможно, просто возник из воздуха. Я так и не разобралась в том, какие сверхъестественные способности доступны этим древним загадочным существам. Наверное, многие.

Сначала мне показалось, что презрение Камы адресовано мне, но потом я увидела, что его взгляд устремлен на никому не мешающую Веронику. Она вообще не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Мне сразу вспомнился пустой взгляд Маши, и стало страшно.

– Наконец-то! – довольно улыбнулся Кама и подошел ближе. – Знали бы вы, как меня утомил этот змей, – Кама кивнул в сторону Влада, – со своей ручной зверюшкой! Яма, надеюсь, ты знаешь, что нужно сделать для того, чтобы убрать из моего клуба все это безобразие? Конечно, я согласился помочь, но ваши проблемы отвлекают меня от собственных.

– Теоретически знаю, – пожал плечами Ян и развалился на низком диване.

– А практически?

– А практически придется проверить, – отозвался бог смерти и налил себе вина из стоящей тут же откупоренной бутылки.

Я безучастно наблюдала за тем, как Ян и Кама обсуждают предстоящие приготовления. Из их разговора стало ясно, что поединка не будет. Нас хотят ввести в транс, во время которого Ян поможет мне отдать Веронике часть силы и сущности.

Смотря на внимательно слушающего разговор Влада, я думала, есть ли у нас с ним будущее? Он слишком явно беспокоился о Веронике. После того, как она снова станет нормальной, нужна ли ему буду я?

– Ложись на диван, – подмигнул мне Ян, поднимаясь и указывая рукой на свое место.

Я нерешительно шагнула вперед и прилегла на подушки, чувствуя, как бешено начинает стучать в груди сердце. Начали одолевать страхи и сомнения, я уже не была уверена, хочу ли этого.

– Эй, кукла! – Кама щелкнул пальцами перед лицом Вероники. – Давай вставай, хватит калякать. Иди к диванчику! Если нам повезет, через какое-то время на этом хорошеньком личике появится более или менее осмысленное выражение.

Вероника не обратила на его проникновенную речь никакого внимания. Просто молча продолжила рисовать. То ли не слышала, что говорил Кама, то ли делала вид.

– Эй, Влад! Сделай что-нибудь, а? Мне ее волоком тащить, что ли?

Укоризненно посмотрев на Каму, Влад наклонился к Веронике, но та неожиданно отложила карандаш и протянула недовольному богу любви альбомный лист. Кама машинально принял его, потом опомнился и хотел брезгливо кинуть на стол, но зацепился взглядом за рисунок и ощутимо побледнел. А Вероника как ни в чем не бывало встала и подошла к дивану, который стоял напротив того места, где лежала я. Лишь на миг на ее миловидном лице мелькнула торжествующая улыбка, уловив которую, бог любви глухо выругался и ехидно заметил:

– А вам точно все это нужно? Мне одному кажется, что эта кукла и без собственной личности большая заноза?

Мне стало интересно, что же такое нарисовала Вероника, и я приподнялась на локтях, но так и не увидела. Кама сложил листок вчетверо и убрал его в карман.

Ян отошел, чтобы зажечь свечи, и ко мне на диван присел Влад.

– Расслабься, сейчас ты просто уснешь. Ян считает, что делиться силой во сне будет проще. Он станет твоим проводником, а я – проводником Вероники. Главное – не забывай, кто ты и зачем там находишься. Собственно, для этого и нужен провожатый. Ян тебе поможет.

– Почему не наоборот? Почему не ты? – глухо поинтересовалась я, понимая, что меня гораздо больше волнует предстоящий тесный контакт с Яном, нежели контакт Вероники и Влада.

– Ну… – Катурин замешкался. – Понимаешь, по-моему, я единственный, на кого Вероника реагирует. Думаю, никто другой просто не способен ей помочь.

– Делай, как будет правильно, – кивнула я, соглашаясь с доводами. Закрыла глаза и через минуту почувствовала на плечах руки Яна.

– Удачи нам, – шепнул он мне на ухо, заставив покраснеть от воспоминаний о наших жарких поцелуях.

Я думала, подобные мысли не дадут отключиться, но неожиданно быстро провалилась в тягучий, тяжелый сон. Он захватил меня, словно омут, как только ноздрей коснулся едва уловимый запах приготовленных Яном благовоний.

Я почувствовала, как исчезает, растворяется тело. Испугалась, запаниковала, понимая, что это не похоже на обычный сон и напоминает смерть. Именно так я ее себе и представляла. От меня не осталось ничего, неужели я зря все это затеяла? Ян обманул снова? Теперь не будет меня, а Вероника вернется со всеми моими силами?

Страх был настолько сильным, что я испытывала боль сродни физической. Но потом человеческие чувства ушли, растворились, и ничего не осталось, кроме ветра. Этим ветром была я. Ветер кружился, нес по степи клочья разноцветного тумана, которые объединились в непонятную газообразную субстанцию, наполненную бушующей стихией. Я неслась в пространстве, которое утратило всякие очертания, и единственным ориентиром было не имеющее цвета облако, маячившее впереди – Вероника. Пространство вокруг нас сужалось и расширялось, не подчиняясь законам физики, и скоро я оказалась внутри серого тумана. Сначала было просто неприятно и жутко, а потом накатило отчаяние и страх.

Все мысли растворились, в душе образовалась тягучая пустота, и меня охватило дикое желание заполнить ее хоть чем-то. Но вокруг был только разноцветный густой воздух и усиливающийся с каждой минутой ветер.

Я далеко не сразу поняла, что страх, растерянность и щемящее желание обрести хоть какое-то подобие жизни принадлежат не мне, а Веронике. Когда я это осознала, стало еще страшнее. Слишком остро ощущалось чужое отчаяние, слишком запутанными были обрывки мыслей, бессвязных фраз. Безумие затягивало, я терялась в нем, и скоро перестала соображать, кто я; где заканчиваются мои собственные мысли и страхи и начинается разрушенная личность Вероники.

Серый клубящийся туман сознания девушки очень быстро превратился в лабиринт, из которого я не могла выбраться. Шарахалась от призрачных стен, терялась в серых закоулках и не знала, что делать. Пыталась проснуться, сбежать, но не могла и продолжала блуждать по узким невзрачным коридорам вместе с завывающим ветром.

Когда отчаяние достигло предела, где-то далеко, словно не в этой реальности, зазвучала тихая завораживающая мелодия. Я устремилась на звуки голоса, который становился все громче и отчетливее. Голос был мне знаком – Ян, слова же – нет, но я уже слышала этот древний язык. На нем парень общался с призраком вызванного из нирваны мудреца.

Чарующая музыка заставила меня вспомнить, что я оказалась в этом месте не просто так. Здесь нужно было что-то сделать, только понять бы – что? Мысли ускользали, и вспоминать совершенно не хотелось. Хотелось сбежать как можно дальше. Мир, не имеющий реальных очертаний, пугал.

Наверное, я бы бросила все, но выбраться из этого странного места по собственной воле просто не могла. Я должна была сделать то, за чем пришла. Отдать Веронике ее силу. Только вот как?

Я попыталась найти в переплетении цветов те оттенки, которые принадлежат Веронике, осторожно отделить их от своих красок и направить в сторону серого облака, но не смогла. Только сильнее запуталась в потоках воздуха.

Отчаяние накатило с новой силой. Если бы я могла рыдать, то слезы лились бы уже в три ручья. Было очень страшно. Вдруг я не только не смогу помочь Веронике, но и потеряюсь сама? В итоге после ритуала будут две умалишенные девицы вместо одной. Зачем я вообще ввязалась во все это? Я же практически ненавидела Веронику, когда она была нормальной. К чему возвращать соперницу из небытия?

«Это правильно», – шепнул внутренний голос, и я была вынуждена с ним согласиться. Страх полностью раствориться в пугающем нематериальном мире придал сил. Я вспомнила слова Елены Владленовны о том, что основное отличие королевы нагов от обычной нагайны в возможности управлять ветром. Стихией, которой я так и не научилась пользоваться.

Закрыв глаза, я представила его порывы, мощные струи воздуха, гонящие по сухому асфальту рассыпанное золото осенней листвы. Сначала ничего не происходило, но потом стихия наконец смирилась и отозвалась. Я почувствовала, что из аморфного газообразного облака превращаюсь в смерч, который закручивается в спираль и сметает серый лабиринт, утягивая призрачные стены, перемешивая серое сознание Вероники с цветным моим.

Ветер нарастал, рвал окружающее пространство в клочья. Моя душа выворачивалась наизнанку. Я разлетелась на миллиарды кусочков. Покружив в воздухе, они собрались воедино, перекроив мое сознание и личность. То же самое происходило и с Вероникой.

Серое облако, смешавшись с моим, обрело цвет. Бушующий вихрь разбросал клочки разноцветного тумана, и я увидела, как передо мной формируется переливающаяся цветная субстанция – полноценная личность.

Ветер медленно, словно нехотя, утихал. Он в последний раз промчался по иллюзорному миру. Я ощутила его дуновение на своей уже реальной щеке и поняла: он уходит навсегда. Это плата за совершенное действо и мое избавление.

Я открыла глаза и с ужасом поняла, что в реальности не ощущаю никаких изменений. В отличие от ритуала, в результате которого я превратилась в нага, сейчас не было ни боли, ни страха, ни вообще каких-либо неприятных ощущений. Конечно, сон был на редкость тяжелым, но сейчас он воспринимался исключительно сном. Если бы не улыбка на лице Яна, придерживающего меня за плечи, я бы вообще решила, что наша задумка не увенчалась успехом.

– Ну что? И снова здравствуй, голубоглазка, – улыбнулся он.

Я попыталась встать. Вот тут-то и поняла, что передача силы не прошла бесследно. Руки и ноги меня не слушались, а голова кружилась.

Видя мои затруднения, Ян помог приподняться, и я с трудом отдышалась.

Вероника еще спала. Словно поймав мой взгляд, она медленно открыла глаза, и я заметила сверкнувшую изумрудным радужку – девушка снова стала сама собой. Влад заметил, что она пришла в себя, и наклонился, осторожно поддерживая ее под голову.

– Пойдем, – тихо сказал Ян и осторожно поднял меня с дивана, помогая устоять на дрожащих ногах. – Алина, им нужно поговорить. Давай не будем мешать.

Я молча кивнула, сказать все равно не могла ничего. Меня душили слезы. У двери я снова обернулась, чтобы заметить, как Влад бережно убирает волосы с лица девушки.

– Это ничего не значит, – шепнул мне Ян на ухо и настойчиво потянул за собой к выходу.

Я послушно повиновалась. Может быть, он прав. Время покажет.

Глава 28

Последняя

Я стояла у окна и, приоткрыв занавеску, наблюдала за тем, как в утренней метели исчезает ярко-красный джип. Ян первым уехал из клуба Камы, где мы, обессиленные после ритуала, остались ночевать. Он только на пару минут заскочил ко мне. Подошел так близко, что я почувствовала свежий аромат незнакомого геля для душа, осторожно взял за подбородок и сказал:

– Ты теперь свободна, змейка. Используй свое счастье с умом.

– То есть не возвращайся в лицей? – Я закусила губу, не понимая, откуда слезы.

– Это решать тебе. Я постараюсь успокоить Шешу, но… – Ян задумался. – Что-то подсказываем мне, что тобой и Владом интересуется не он один. Тех… других… убедить будет сложнее. Да и король нагов зол…

– Убедить в чем?

– В том, что ты больше не несешь опасность миру, как и Влад. Но на данный момент вам ничего не угрожает. Так что наслаждайся жизнью, пока есть такая возможность.

– А ты? – Вопрос неожиданно сорвался с губ.

– А я всегда наслаждаюсь жизнью, из века в век. Возможно, настало время что-то изменить.

– Ты уедешь из лицея?

– Кто знает? – Парень пожал плечами и, улыбнувшись, чмокнул меня в щеку. – Не люблю загадывать.

Он ушел, а я долго не могла сдвинуться с места, не понимая, когда этот наглый и беспринципный субъект стал мне так дорог. Сердце подсказывало, что раньше, чем помог разорвать гуны раджас. Я относилась к нему не так, как к Владу, иначе. Но и назвать дружбой наши отношения было уже нельзя. Возможно, и к лучшему, что он уезжает.

Когда я подошла к окну, джип уже выруливал за территорию.

– Сегодня совсем зимняя погода.

Я не заметила, когда сзади подошел Влад, и поспешно вытерла слезы.

– И не говори. Метель.

– К Новому году наметет настоящие сугробы.

– Точно! – невесело усмехнулась я, не поворачиваясь. – Скоро ведь Новый год. Я совсем забыла.

– А давай махнем куда-нибудь вдвоем, а? – Он обнял меня сзади за талию. – Только ты и я, мы это заслужили. Что скажешь?

Сердце замерло от радостного предвкушения и тут же разбилось о суровую несказочную реальность.

– Меня мама ни за что не отпустит! Тем более сейчас, когда еще не закончился семестр в лицее!

Мысль о том, что придется объясняться с родителями, испортила настроение и убила напрочь все надежды.

– Глупая. – Он поцеловал меня в шею. – Передо мной не устоит ни одна мама. Она отпустит тебя. Еще и пожелает хорошо отдохнуть.

– Ты не знаешь мою маму. – Я скептически хмыкнула.

– Это ты недостаточно хорошо знаешь меня. Пойдем, Алина, очаровывать твоих родителей. Я покажу тебе, что быть нагайной не так уж и плохо. Намного лучше, чем обычным человеком. Это открывает многие двери и дарит новые возможности. Теперь мы можем делать все, что захотим.

– Но недолго… Я теперь не королева нагов, и вряд ли Шеша когда-нибудь простит нам это.

– Не думай об этом. Впереди нас ждет несколько свободных от проблем недель, во время которых нас не найдет никто.

– Ты уверен?

– Ян обещал прикрыть, а он всегда выполняет свои обещания.

– Выполняет, – согласилась я и приняла его протянутую руку.

Днем даже в таком престижном клубе было тихо и безлюдно. Вероника, сейчас гораздо больше похожая на себя прежнюю, сидела на барной стойке и болтала ногами в узких черных джинсах, которые одолжила ей одна из жалостливых апсар Камы. Сам бог любви недовольно перемещался по залу, проверяя, хорошо ли его убрали, правильно ли расставили стулья, и все ли готово к вечернему открытию.

– Возьми меня к себе танцовщицей? – неожиданно попросила Вероника.

Кама замер посередине зала, не в силах скрыть изумление.

– Ты совсем обнаглела? – недоуменно выдохнул он, даже не стараясь скрыть возмущение.

– А что? Я здорово двигаюсь, можешь спросить у Яна. – Девушка пожала плечами. – Я никогда не стану нагом. В лицее меня не ждут, да и не нравилось мне учиться, а здесь у тебя хорошо! Я бы осталась. Люблю танцевать!

– Вы, смертные, до ужаса наглые, бесцеремонные и глупые! – возмутился Кама. – Ты видела тут хоть одну танцовщицу-человека? Достаточно того, что я не выгнал всю вашу компашку еще вчера, как только вы сделали то, что задумали.

– Я не могла уйти, – отозвалась Вероника, не реагируя на раздражение хозяина клуба. – До утра валялась в беспамятстве и лишь ненадолго приходила в себя. Знаешь, это странное ощущение, когда после недель блаженного сумасшествия в твоей голове вдруг появляются мысли, чувства, эмоции… Причем далеко не все – твои. Мне кажется, Алина что-то капитально напутала и отдала не мою энергию, которую нагло украла месяц назад, а то, что не нужно ей самой. Она ничего не может сделать нормально, и этим ужасно бесит!

– Я тоже считаю, что королева из тебя вышла бы лучше. – Кама кивнул и усмехнулся. – По крайне мере, ты не отдала бы то, что с таким трудом заработала. Я прав? Но вчера все прошло так, как надо. Ничего чужого тебе не досталось.

– Хочется в это верить!

– Ты не ответила на мой вопрос. Если бы победила ты…

– У меня не возникло бы даже мысли сделать то, что сделала Алина, – задумчиво отозвалась Вероника. – Наверное, я должна быть ей благодарна за самоотверженность…

– А ты благодарна?

– Не знаю. Думаю, она просто не справилась с моей силой, поэтому и вернула все на место. – Девушка хитро улыбнулась. – Ну, так возьмешь меня к себе?

– Я же сказал «нет». – Кама обернулся и уставился на довольно улыбающуюся девушку, которая, похоже, для себя уже все решила.