Дневник Велихова

Пролог: Лекси

Бриллианты обручальных колец в каталоге плясали искрами в глазах, словно предвестники грядущего счастья. "Вот оно!" – торжествовала я, выискивая среди ослепительного великолепия самые пленительные варианты, чтобы разделить эту радость с Леонидом. До свадьбы рукой подать, а сердце уже рвалось из груди, в ожидании волшебства.

В предвкушении обоюдного счастья я неслась навстречу ему, словно по велению судьбы. В звенящей тишине старинного поместья доносился знакомый, обволакивающий тембр голоса. Застыв у порога библиотеки, словно пораженная молнией, я не решалась переступить черту, отделявшую меня от неизведанного.

Обрывки фраз, доносившиеся из-за двери, заставили меня замереть на пороге. Голос Леонида, приглушённый, но оттого ещё более пронзительный в звенящей тишине библиотеки, резанул слух неестественными нотами – в нём слышалась непривычная, леденящая душу уверенность.

– Не волнуйся, отец, – сказал он, и в его шёпоте сквозило нечто пугающе торжествующее. – Она никогда не найдёт то, что мы спрятали. Реликвия в безопасности. Да и кого теперь волнует та «старина»? Скоро она станет частью нашей семьи, и это дело будет похоронено навеки.

Сердце ёкнуло, замерло на непривычно долгой паузе. Реликвия. Какая реликвия? И это слово «старина» … Оно прозвучало так пренебрежительно, так по-хозяйски, будто речь шла о старой, ненужной вещи. Но в контексте их разговора, в этом ядовитом шёпоте, оно отозвалось во мне глухой, тревожной нотой.

В висках застучало. Всё было не так. Слишком не так. Леонид никогда не говорил со своим отцом таким тоном – тоном сообщника, делящего добычу. Мои пальцы непроизвольно сжали каталог с обручальными кольцами, и бриллианты внезапно показались мне осколками льда.

Это была не просто ревность или подозрение. Это был инстинкт, древний и острый, как коготь, впивающийся в самое нутро. Что-то, связанное с «стариной», с «похороненным делом», должно было навсегда остаться в прошлом с моим вступлением в их семью. Почему? Что они скрывали?

И тогда, словно вспышка, в памяти возникло лицо отца. Его загадочная смерть на стройке Велиховых, которую мне всегда преподносили как трагическую случайность. Случайность, которая была очень удобна.

Я уже не думала о кольцах, о свадьбе, о будущем. Мною двигал слепой, всепоглощающий порыв – узнать. Кабинет Леонида был единственным местом, где могли быть ответы.

Я действовала на автомате. Пароль от его ноутбука – горькая, как полынь, ирония нашей близости – открыл цифровое святилище его тайн. Мои пальцы дрожали, скользя по тачпаду, когда я искала хоть что-то, что могло бы подтвердить мои самые страшные догадки. И я нашла. Скрытая папка с бездушным названием «Архив».

Внутри лежало моё собственное досье, собранное с маниакальной тщательностью. Школьные оценки, медицинские карты, старые фотографии… От этого стало физически плохо. Но это было лишь прелюдией. Рядом с ним лежали другие файлы. Старые отсканированные документы с логотипом «Велихов-Холдинг».

Затем настал черёд сейфа. Холодная сталь под кончиками пальцев. Кодовый замок, ещё недавно казавшийся неприступным бастионом, не поддавался. Я перепробовала все очевидные комбинации – даты его рождения, отца, наши памятные даты – безрезультатно. Отчаяние накатывало волной. И тогда я вспомнила, как однажды он в шутку сказал, что использует в качестве пароля номер своего первого сейфа в детстве, который ему подарил отец. «Там, где всё началось». Я ввела цифры, которые когда-то заметила на старом сейфе в его комнате в родительском доме. Замок щёлкнул. Сейф открылся, безоговорочно признавая своё поражение. Я не думала, что он, такой дотошный в бизнесе, останется сентиментальным в таких вещах.

Я открыла его. Взгляд скользнул по сухим строчкам отчёта, и вдруг кровь застыла в жилах. Среди перечисленных причин «трагического несчастного случая» мелькнуло имя – Арнольд Рид. Мой отец. И через несколько абзацев, выделенное более жирным подчерком: «…вероятность подстроенного характера инцидента требует дополнительной проверки…»

Дальше – записка, написанная рукой Николая Велихова: «Проблему с Ридом устранить. Любой ценой. Никаких следов.»

Мир перевернулся и рассыпался. «Старина». «Похоронить дело». «Реликвия». Всё сложилось в чудовищную, оглушительную картину. Реликвия, которую они прятали, – не вещь. Это была правда о смерти моего отца. Правда, которую они решили навеки похоронить, втянув в свою семью его ничего не подозревающую дочь.

Ярость была такой всепоглощающей, что несколько секунд я просто не могла дышать. Они не просто убили его. Они собирались жить с этой тайной, смотреть мне в глаза, пока я буду носить их фамилию.

В тот миг я поняла всё. Свадьбы не будет. Я должна бежать. И я должна забрать с собой единственное, что у них есть – их грязный, кровавый секрет, аккуратно записанный в старом кожаном дневнике. Доказательство. Моё оружие. И мой приговор.

Движения стали стремительными и бесшумными, словно у тени. Прихватив с собой только важные вещи и ключи от машины, скользнула незаметно, словно призрак, растворившись в сгущавшихся сумерках, поглотивших мою печаль и гнев. Город, с его огнями и суетой, стал безмолвным свидетелем моего побега. Впереди – неизвестность, полная опасностей и испытаний, но в моем сердце горел огонь мести, освещая путь во тьме.

Ненависть к Леониду клокочет внутри – не слепая, а выдержанная, холодная, подобная клинку из дамасской стали, годами закалявшемуся в кузнице предательства.

Машина несла меня прочь от паутины лжи и предательства, всё дальше от особняка Велиховых, словно выплёвывая в ночь. В руках, стиснутый до побелевших костяшек, – дневник, хранящий страшную правду, словно последняя надежда на торжество справедливости. План, родившийся спонтанно, но казавшийся безупречным, выверен до мельчайших деталей. Но тревога, вопреки уверенности, не отступала, а, напротив, нарастала. Мелкая деталь, словно зудящая заноза под кожей, не давала покоя – интонация в голосе Леонида, когда он говорил об этом… о реликвии. Что-то зловещее, спрятанное за маской привычной любезности, подсказывало, что я ещё не знаю всей правды, что впереди меня ждёт куда более страшное открытие, чем осознание предательства любимого человека. Знала наверняка, что Велиховы поднимут на ноги всё, пустят в ход все свои связи и ресурсы, чтобы найти меня и вернуть дневник. Мне отчаянно нужно время, чтобы изучить содержимое дневника, найти журналиста, которому можно было бы доверить эту смертоносную правду, обнародовать её и заставить виновных ответить за свои преступления.

И вот, словно подтверждение необходимости маскировки, билет в аквапарк на имя Валерии Соколовой пляшет в моих пальцах, зеркаля довольную ухмылку, пробивающуюся сквозь остатки горечи и разочарования. Идеальный план, насмешка над преследователями. Лживый, рискованный, балансирующий на грани безумия, но тем не менее – идеальный. Пока все будут искать призрачную Валерию Соколову, бежавшую от нарциссического жениха, растиражированную в светских хрониках историю, настоящая Лера будет, возможно, не самой беззаботной, но, главное, недоступной взорам охотников, посетительницей неприметной сауны.

"Надеюсь, париться будет весело," – с горькой иронией думаю я, представляя лицо Валери, когда обман раскроется, когда та узнает всю правду. А я… я, словно тень, растворюсь вдали, унося с собой фамильную реликвию Леонида – безмолвное свидетельство его лжи и пустых обещаний, орудие возмездия в руках жаждущей справедливости жертвы.

Проводя пальцем по экрану, я набираю сообщение для Леры. Пальцы дрожат, несмотря на всю решимость. Валери… добрая, доверчивая, всегда меня поддерживала. Угрызения совести кольнули меня, словно ледяная игла, но я быстро подавила их. Это ради справедливости. Во всяком случае, так я себя убеждаю. "С днём рождения, дорогая! Боюсь, ты никогда не догадаешься, какой сюрприз я тебе приготовила…" Отправляю сообщение и выключаю телефон. В животе поселилось неприятное, сосущее предчувствие. Словно что-то должно пойти не так.

Оглядываюсь, ожидая увидеть знакомое лицо, но вижу лишь отражение ярких рекламных постеров в витринах соседнего магазина. Нужно сосредоточиться. План должен сработать. Но что-то подсказывает мне, что игра только начинается.

Глава 1: Валери

Сознание возвращалось ко мне медленно и неохотно, продираясь сквозь назойливый, режущий слух гудок. Телефон на прикроватной тумбочке вибрировал, словно разъярённый шершень, освещая полумрак комнаты короткими, надоедливыми вспышками. На экране – «Лекси».

Я сгребла трубку, уже зная, что о сне можно забыть. Если я немедленно не подчинюсь, через полчаса она будет здесь, устраивая погром своим энергетическим коктейлем из энтузиазма и хаоса.

– Валери! Ты не забыла, какой сегодня день? – её голос звенел, но в нём проскальзывала фальшивая нота, словно перегруженный процессор. Слишком бодро. Слишком громко. И в тоне была какая-то металлическая нотка, которую я раньше не слышала.

– День, когда цивилизованные люди ещё спят, – пробормотала я, сползая с кровати.

– Не будь занудой! Собирайся, я уже выезжаю. У тебя полчаса. И надень то, что я тебе оставила на стуле! – Лекси выдохнула от восторга. – Ох, дорогая, это двадцатипятилетие ты запомнишь навсегда!

«По…» – но трубка предательски замолкла, оборвав фразу на полуслове. Она не оставила мне шанса даже на возражение. Я вздохнула и посмотрела на стул. Там лежал новый, ярко-розовый купальник в стиле ретро-пин-ап – абсолютный антипод моему минимализму и тёмной палитре гардероба. Ещё одна странность. Лекси обожала яркие вещи и никогда не навязывала мне свой вкус. Тревожный звоночек прозвенел тихо, где-то на задворках сознания.

Я поймала своё отражение в зеркале – измученное лицо, с тенями бессонницы под глазами. Конечно, собраться за пару минут – не проблема. Осознать, что ждёт впереди – вот истинная проблема. Лекси всегда была непредсказуемая. Наверное, этим она меня и притянула. Вспомнив наши студенческие годы, я скептически хмыкнула. Тогда это было скорее столкновение – тихая заводь против бушующего урагана. Ураган, как это часто бывает, смёл все преграды на своём пути.

Чашка крепкого кофе немного привела меня в чувство. Утро без кофеина – не утро вовсе, а лишь бледная пародия, особенно когда тебя бесцеремонно вырывают из объятий Морфея в собственный день рождения. Оставив недопитую чашку в раковине, я направилась в комнату. За окном царила унылая симфония осени: серая мгла, монотонный шёпот моросящего дождя. Люблю осень за её щемящую меланхолию, за эту тонкую грусть, проникающую в самую душу. Моя стихия. Облачившись в привычные джинсы, кроссовки, тёплую толстовку и видавшую виды косуху, я почувствовала себя воином, готовым к любым битвам, – мой доспех против серости этого мира.

Час спустя мы были в премиум-зоне «Идиллия» аквапарка «Нептун». Лекси не поскупилась. Роскошь здесь была приглушённой, как звук в дорогом автомобиле. Воздух был густым и влажным, пропахшим ароматами эвкалипта, кедра и морской соли. Стены из натурального камня, мягкое освещение и шёпот воды. Мы начали с сауны, где деревянные полки были обжигающе горячими, а воздух – сухим и раскаленным. Потом перебрались в хаммам, где пар, насыщенный запахом розы, обволакивал, как шёлк. Мы сидели на теплом мраморном полу, прислонившись спиной к стене, и тишина между нами была непривычно напряжённой.

Всё вокруг должно было расслаблять. Но Лекси была похожа на заведённую пружину. Её смех звучал резко, глаза бегали по сторонам, будто выискивая кого-то в полумраке хаммама. Вернее, она избегала смотреть прямо на меня. Она то и дело поправляла полотенце, хотя оно сидело идеально, и её пальцы нервно барабанили по мрамору.

– Ладно, хватит таить в себе загадку, – наконец не выдержала я, ловя на себе конденсат. – Ты вся извертелась, как уж на сковородке. Что случилось? По всем твоим грандиозным планам, сейчас ты должна была примерять фату, а не париться со мной.

Лекси вздрогнула, словно я её ударила. Она тяжело вздохнула, уставившись в пар перед собой.

– Лер, ты же помнишь моего отца? – её голос прозвучал глухо, отрешённо.

Вопрос был таким неожиданным, что я на секунду замерла. Она редко говорила о нём.

– Конечно, помню, – осторожно сказала я.

– Он… он всегда говорил, что некоторые истины похожи на мину. Лучше уж ходить по краю поля, чем однажды наступить и подорваться. – Она резко повернулась ко мне, и в её глазах горел странный, лихорадочный блеск. – Я, кажется, уже наступила.

В животе у меня всё сжалось в ледяной ком.

– О чём ты, Лекс?

– Я.. я не могу этого объяснить.

– Объясни, что значит «не могу»? Ты же всегда все можешь. Ты всегда все объясняешь, даже когда тебя не просят. А тут какие-то загадки…

– Потому что некоторые вещи лучше не знать! – ее голос сорвался, став визгливым. Она тут же поймала себя и, сделав несколько глубоких, ровных вдохов, прошептала— С Леонидом кончено. Но не потому, что я разлюбила. – Она покачала головой, и в её взгляде читалась неподдельная мука. – А потому, что некоторые вещи… они перевешивают даже любовь. Прости меня. За всё.

Меня покоробило от этой театральности. Но в ее тоне была такая искренняя горечь, что мой скепсис дал трещину. Я хотела взять её за руку, но Алекса резко встала, сбросив с себя полотенце.

– Я сейчас, испытаю несколько горок. А ты иди в ледяной бассейн! – И, не дав мне вымолвить ни слова, она пулей вылетела из хаммама, оставив меня в одиночестве в клубах ароматного, но теперь удушающего пара. Её последние слова прозвучали как приказ, а не предложение. Воздух внезапно стал тяжёлым, и запах эвкалипта теперь казался приторным и удушающим.

Её слова висели в воздухе, густые и ядовитые. «Истины-мины». «Наступила». «Прости за всё». Это не было похоже на истерику невесты перед свадьбой. Это было похоже на… предсмертную записку.

Мне стало страшно. По-настоящему. Решив отвлечься и взбодриться, я направилась к жемчужине зоны – круглому мраморному бассейну с ледяной водой, куда обычно окунались после парной. Вода была обжигающе холодной, почти ледяной. Сделав глубокий вдох, я резко нырнула в гладкую, темную гладь.

Резкая смена температуры всегда успокаивала и расслабляла меня, но в этот раз все тело будто пронзило 1000 иголок. Я вынырнула, задыхаясь, и поплыла к лестнице, чувствуя, как кровь стучит в висках. Эффект был слишком резким, почти болезненным. Решив, что с меня хватит, я отправилась на поиски джакузи. И тут я её увидела.

Лекси. Она стояла у входа в общую зону, замершая, как олень перед фарами. Её поза выражала не просто нерешительность – животный ужас. Она вглядывалась в толпу, а потом резко развернулась и почти побежала в сторону технических коридоров.

Внутри у меня всё перевернулось. Я выскочила из бассейна и, не думая, бросилась за ней. Мне нужно было её догнать, встряхнуть, заставить говорить!

Я выбежала в просторный переход, ведущий к общему аквапарку. Лекси исчезла. Вокруг бушевало море чужих восторгов и визгов, а я стояла, мокрая и дрожащая, пытаясь понять, в какую сторону она скрылась.

И в этот момент я его почувствовала. Взгляд. Тяжёлый, пронизывающий, как удар шпаги. Я медленно обернулась.

Через толпу на меня смотрел мужчина. Высокий, с плечами регбиста, в простом тёмном поло. Он не двигался, просто стоял и смотрел. Его лицо было каменной маской, но в глазах – холодная, безжалостная концентрация хищника, высмотревшего добычу. Этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Инстинкт самосохранения взвыл сиреной. Я резко отвернулась и сделала шаг прочь от него, в сторону, где могла быть Лекси, где могла быть безопасность. Заметив мои мельтешения, ко мне приблизился молодой сотрудник с беспокойным видом.

– Простите, мэм, но вы не можете находиться здесь без активационного браслета, – вежливо, но твердо сказал он.

– Я понимаю. Я ищу свою подругу, она где-то здесь. Не могли бы вы помочь её найти?

– Правила не позволяют мне покинуть пост. И пропустить вас я тоже не могу.

– Послушайте, – я попыталась смягчить тон, хотя внутри все закипало. – Я панически боюсь этих горок. Так что не собираюсь кататься. Мне всего лишь нужно найти подругу, и мы сразу уйдём. Пять минут. Я вас очень прошу.

Я не строила «милые глазки» – это не в моих правилах. Я смотрела на него с холодной, почти отчаянной настойчивостью. И, кажется, он начал сдаваться, как вдруг его взгляд отшатнулся за мою спину.

– Вот ты где! – Голос прозвучал прямо у моего уха, низкий, бархатный и не допускающий возражений. Его рука, железной скобой, обхватила мою талию, прижав к твёрдому боку. – Кто бы мог подумать, что Александра забудет активировать тебе полный доступ. Пойдём, разберёмся.

Я застыла в ступоре на секунду, а потом во мне проснулась дикая, первобытная ярость. Этого уже было слишком.

– Руки прочь! – я рванулась, пытаясь вырваться, но его хватка лишь усилилась. – Сделайте что-нибудь! Я его не знаю!

Я пыталась укусить его руку, я извивалась, как угорь. Люди оборачивались, но их взгляды были растерянными. Он же вёл меня, как расшалившегося ребёнка, его движения оставались плавными и уверенными.

– Эй, подождите! – сотрудник сделал шаг вперёд, но выглядел он на фоне этого громилы, как тростинка. – Вы не можете…

– Мы можем, – мужчина обернулся к нему, и его взгляд стал ледяным. Весь его вид источал такую уверенную угрозу, что у меня по спине пробежали мурашки. – Я уже уладил все с вашим менеджером. К шкафчикам нам скоро принесут новый браслет. Если хотите вмешаться – вольному воля. Но сомневаюсь, что вы захотите искать новую работу с таким рекомендательным письмом.

Не дав ни мне, ни сотруднику и шанса на возражение, он вновь обратился ко мне, но его тон был уже не притворно-ласковым, а приказным:

—Не переживай, крошка. Ты просто заберёшь свой ключ у подруги, и мы уйдём.

Слово «крошка» задело меня за живое. Но протестовать было поздно. В следующее мгновение мир перевернулся с ног на голову. Он, как мешок с картошкой, резко и легко закинул меня на плечо. Звук, вырвавшийся из моей груди, был скорее от возмущения, чем от страха. Я продолжала биться, и в какой-то момент моя нога дёрнулась так резко, что задела его запястье. Что-то упало на пол с глухим стуком. Я успела мельком увидеть – дорогие часы с ремешком из кожи аллигатора.

И под ними, на смуглой коже его предплечья, проступил тёмный, геометричный узор. Татуировка. Но не простая. Словно кто-то пытался её вывести, отчего контуры расплылись, превратившись в шрам с остатками чёрных чернил.

Он ничего не сказал, лишь плотнее придержал меня за ноги и уверенным шагом направился к мужской раздевалке, оставив позади бледного сотрудника и шёпот ошеломлённых свидетелей.

Я продолжала сопротивляться, но в голове, поверх ярости, уже стучал холодный, трезвый вопрос: «Во что ты втянула нас, Лекси? И кто этот человек со шрамом вместо прошлого?»

Ответом стал резкий, оглушающий удар в челюсть. И тишина.

Глава 2: Арден

Машина – мой второй дом, наблюдение – молитва. Я не ждал, я медитировал. Растворялся в продавленном кресле, становился тенью, скользящей по городу за зеркальной тьмой тонированных стёкол. Дыхание ровное, мысли остры и холодны, как лезвие хирурга.

Мое текущее задание, было элементарным: найти и доставить Александру Рид, её жениху, Леониду Велихову. По его словам, девица сбежала накануне свадьбы, прихватив с собой семейную реликвию. Типичная история о брошенном мужчине и коварной невесте. Плевать на их мелодрамы.

Хотя в поведении Леонида на старте была странная, лихорадочная поспешность. Не та, что бывает у человека, тоскующего по невесте, а какая-то иная – словно он скрывал что-то поважнее украденной безделушки и уязвлённого самолюбия.

Два дня наблюдений дали чёткий портрет: Александра Рид вела себя как загнанный зверь, совершающий ошибки. Возвращение в город после кражи. Посещение аквапарка. Дерзость или отчаяние – мне было всё равно. Мне платили за результат.

Я не тратил время на бесполезное просиживание на парковке. Вместо этого, взломал систему видеонаблюдения. Ноутбук транслировал изображение с камер «Нептуна» в режиме реального времени. Мое всевидящее око. Вот она входит в премиум-зону «Идиллия» в компании подруги. Полное соответствие с фотографиями из досье Велихова: светло-русые волосы, аккуратно убранные в небрежный пучок, точёная, почти хрупкая фигура, лисьи черты лица.

Через час она появилась у перехода в общую зону. Напряжена. Плечи сжаты, взгляд шарит по сторонам, словно выискивая выход. Тщетно пыталась уговорить охранника пропустить ее без браслета. Разыгрывала беспомощность. Почти восхитительно. Неплохая актриса.

План был прост, как выстрел из пистолета. Подойти сзади, сыграть роль разъярённого бойфренда, использовать эффект неожиданности, помноженный на физическое превосходство. Вывести её быстро и чисто, прежде чем кто-либо успеет осознать, что происходит. Никаких свидетелей. Минимум шума.

Я вошёл в образ, как вторую кожу, отбросив все лишнее. Только цель.

– Вот ты где! – мой голос сочился раздражением и усталой привычкой. – Я тебя пол аквапарка обыскал! Кто бы мог подумать, что Лера опять забыла активировать тебе полный доступ. Пошли, разберёмся.

Я почувствовал, как её тело мгновенно превратилось в стальную пружину. Не испуг – скорее, ярость. Хороший знак. Значит, не сломается. Плохой – значит, умеет думать.

Моя рука сомкнулась на её талии, притягивая к себе. Она не закричала. Не заплакала. Зашипела, словно дикая кошка, загнанная в угол.

– Руки прочь, ублюдок! Отпусти! – её голос резал, как скальпель. Ни намёка на истерику. Только презрительная ярость. Именно такой её и описывал Леонид – хитрой и неукротимой.

Тишина в служебном коридоре была обманчивой. Где-то за стенами бушевало море чужих восторгов и визгов, а здесь, в бетонных объятиях технических помещений, царил лишь гул вентиляции и тяжёлое дыхание девушки на моем плече. Ее тело было напряжено в молчаливом, яростном протесте. Не та реакция, которую я ожидал от избалованной беглой невесты.

– Спусти меня. Немедленно, – её голос, приглушённый моей одеждой, был низким и обжигающе холодным. – Или ты ради развлечения носишь женщин, как мебель?

Я не ответил. Просто сильнее сжал её лодыжки, без слов давая понять всю бессмысленность сопротивления. Она выдохнула с шипением. Ее слова были шипами, попыткой отгородиться. Обычная тактика.

Скользнув через мужскую раздевалку, я лишь краем глаза зарегистрировал вспышки удивления, отразившиеся на чужих лицах. Свидетели. Неприятно, но терпимо. Лёгкой шуткой я развеял смущение, повисшее в воздухе, и покинул помещение. Охранник уже получил свои инструкции и денежный бонус за невмешательство. Его карьера теперь зависела от молчания.

Охранник, мой подкупленный мальчик, сделал нерешительный шаг вперёд, словно сомневаясь в правильности моего триумфа.

– Э-э-э, сэр, вы не можете…

– Могу, – я оборвал его, испепелив взглядом. Он отшатнулся. – Все улажено с руководством. Не мешай, если не хочешь проблем.

Она продолжала вырываться, осыпая меня словами, острыми, как осколки стекла.

– Послушай, мускулистое недоразумение! – она прошипела, и я почувствовал, как она пытается изогнуться, чтобы нанести удар. Дикая кошка. – Ты вообще представляешь, что за драму устроил? Ты только что на глазах у охраны похитил человека! Меня! И все из-за какой-то идиотской оплошности!

Оплошности. Слово, которое я ненавижу. Оно пахнет дилетантством. Я резко остановился, вжимая ее в стену у выхода в следующий коридор. Моё терпение таяло.

– Мило, – я усмехнулся, притягивая ближе, чувствуя, как её мышцы напряглись в отчаянной попытке освободиться. – Но твои дешёвые трюки не сработают. Я знаю, кто ты, Александра.

– Послушай! – продолжала она, её слова были остры, как лезвие бритвы. Слишком уверенные для лжи. – Ты схватил не того человека! Я не Лекси! Проверь документы, идиот!

Стандартная отговорка. Я слышал это миллион раз. Но в её голосе не было паники загнанной в угол жертвы. Это заставило меня насторожиться. Слишком уверенно. Слишком… правдиво.

Я отбросил сомнения. Профессионалы не сомневаются. Они действуют.