Новый год, бабули-попаданки

Глава 1

– Бабушка-бабушка, почему у тебя такие большие уши?

– Не у меня, а у тебя, – Елена Викторовна довязала последнюю петлю, откусила нитку и водрузила большую красную ушанку на голову девочки. – Ну вот, совсем другое дело. Теперь не замерзнешь.

– Бабушка, она колется, – девочка попыталась снять подарок, но шапка сидела как влитая.

– Зато тепло, – Елена Викторовна посмотрела в маленькое, до блеска вымытое оконце, за которым валил снег, да так густо, словно кто кидал его лопатой. – Пойдешь домой – не замерзнешь, а это безобразие я выкину, – брезгливо подцепив бурую тряпицу двумя пальцами, Елена Викторовна поднялась и бросила ее в печь. Огонь, получив добычу, радостно вспыхнул. – А матери передай, что если она не начнет заботиться о тебе как должно, то я и в гости не поленюсь зайти. А то ишь!..

Грозную речь прервал стук в дверь.

– Кого принесло в такую пропастину? – проворчала Елена Викторовна, снова покидая табурет. Желания открывать не было, но о правилах приличия в этом дремучем мире не знали, стучать предпочитали ногой, а дверь и без того была хлипкой, того и гляди развалится.

– Вот, хозяйка, держи! Подарочек тебе к праздничку! – пробасил здоровенный мужик в тулупе, вваливаясь в дом и вручая Елене Викторовне большой белый куль, облепленный снегом.

– Что это? – брезгливо держа подарочек в вытянутых руках, Елена Викторовна оглядела подношение.

– А это уж как сама решишь. Может, с картохой потушишь, может, на угольях запечешь, али то и другое разом – вон какой здоровый да жирный!

– Сам ты жирный! – внезапно прохрипел куль. Задергался, рухнул на пол из разжатых от неожиданности рук. Из-под тряпицы показались красные перепончатые лапы. – Изверги! Лиходеи! Развяжите меня немедленно!

Елена Викторовна опешила.

– Это что, говорящий гусь?

– Эта скотина не говорит, а орет.

– Сам ты скотина! – не остался в долгу пленник. – Братца моего сожрал, и меня хочешь? Вот я тебя сейчас!..

Гусь попытался вскочить, но не удержал равновесие и снова рухнул, отчаянно дрыгая лапами. Снег вокруг него стремительно превращался в лужи.

– Да я твоего братца в глаза не видел!

– С закрытыми глазами жрал? Какое неуважение!

– Ладно, я пошел, дела у меня, – охотник открыл дверь и скрылся в снежной пелене.

Внучка, что все это время молча таращила глаза, сползла с табуретки и подбежала к спеленатому гусю. Тот выпростал голову – красноклювую, с длинной шеей, и угрожающе зашипел.

Девочка отдернула руку, и куль так и остался не развязанным.

– Эй, выпустите меня немедленно! – опомнился гусь.

– Ага, сейчас, – ответила Елена Викторовна. – Вначале успокойся, а потом мы подумаем над твоим предложением.

– Глупые людишки! Да как вы смеете! Меня, свободного гуся, спеленали как чурку безмозглую! А братца моего дорогого, единственного в целом свете, жизни лишили! Срубили буйну головушку! Изверги! Лиходеи! Злодеи двуногие!

Елена Викторовна вздохнула. Прошло уже полгода с тех пор, как ее занесло в странный мир с говорящими зверями*, что было даже странней, чем чужое тело, в которое она попала. Престарелую неухоженную тушку она облагородила, даже к наличию внучки по прозвищу Красная шапочка успела привыкнуть, а вот болтливые зверюшки с человеческим сознанием до сих пор в голове не укладывались.

Подняв шипящий тюк, Елена Викторовна встряхнула его и сердито произнесла:

– Хватит ругаться! Если не нравится, могу выкинуть на мороз.

– Не надо, – гусь тут же успокоился. Елена Викторовна взяла нож. Увидев это, гусь истошно заорал, забился. – Успокойся, веревку разрежу.

Спустя некоторое время мокрая веревка сдалась, освобожденный гусь вырвался на свободу, захлопал крыльями.

Елена Викторовна вернула нож на стол.

– Ну, – произнесла она, – давай, рассказывай, что с тобой стряслось.

И гусь рассказал.

– Да вы издеваетесь! – воскликнула Елена Викторовна. – Мало мне Красной шапочки?

Рассказ гуся оказался кратким, но емким: гусь и его братец сбежали от бабуси, чтобы поразвлечься в лесу, где и заблудились, а потом братец исчез.

– Как, говоришь, тебя зовут? – спросила Елена Викторовна, уже предвидя ответ.

– Белый, – ответил гусь, горестно вздохнув.

– А братца, стало быть, зовут Серый.

– Ты его видела? Ты знаешь где он? – гусь радостно захлопал крыльями.

– Нет, – мрачно ответила Елена Викторовна.

– И я не знаю, – встряла внучка. – Ни разу никакого гуся в лесу не встречала. Бабушка, а давай его съедим!

Елена Викторовна и сама бы от мяса не отказалась, но есть разумное существо, да еще и говорящее, рука не поднималась. Этих говорящих был полон лес, поэтому последние полгода она питалась исключительно овощами, ягодами и грибами.

Местных жителей терзания не одолевали, но влиться в их ряды совесть не позволяла.

– Не будем мы никого есть.

– Жаль, – вздохнула Красная шапочка.

– Пирожок? – Елена Викторовна потянулась к тарелке, накрытой полотенцем.

– Не надо! – девочка торопливо замотала головой.

В этом Елена Викторовна ее отлично понимала, с выпечкой в новом мире подружиться не получалось – пирожки, булочки и даже оладьи выходили такими твердокаменными, что их можно было использовать как строительный материал. Почему так происходило – непонятно, ведь дома, в родном мире, таких проблем никогда не возникало. В итоге Елена Викторовна решила, что всему виной местная вода, но не успокоилась, продолжая эксперименты, уверенная, что рано или поздно стряпня все-таки ей покорится.

– А я бы съел, – произнес гусь.

Схватив пирожок, девочка протянула его гусю – тот заглотил его в один миг, яростно клацнув клювом.

– Нет! – воскликнула Елена Викторовна, да поздно – следующие полчаса или около того пришлось потратить на извлечение пирога из гусячьего горла.

– А можно было шею свернуть и зажарить, – произнесла добрая девочка, когда выкашливающий каменные крошки гусь пришел наконец в себя.

Гусь снова зашипел, и Елена Викторовна, которой весь этот шум успел изрядно надоесть, решительно воскликнула:

– Так, все, хватит! Никто никого есть не будет. А ты, – она ткнула пальцем в гуся, – веди себя поприличней, нечего здесь шипеть.

– Ну, я тогда домой пойду, – сказала девочка с сожалением.

– Куда? Ты посмотри на погоду, – воскликнула Елена Викторовна. – Там же видимость нулевая, да и вечереет. Заблудишься в лесу, замерзнешь и умрешь.

– Да ладно, – Красная шапочка легкомысленно махнула рукой, – я привычная.

– Даже не думай, – Елена Викторовна отобрала куцую шубенку, из которой девчушка давно выросла, вернула на вешалку и оттеснила внучку от двери. – Завтра снегопад кончится – и пойдешь. А сегодня повторим с тобой азбуку и счет.

Девочка приуныла, но спорить не стала, понимая, что бесполезно. Шапку с нее Елена Викторовна, подумав, все же сняла – должна же у ребенка в жизни быть хоть какая-то радость.

Учиться внучка не любила, предпочитая круглый год скакать по лесу, и Елена Викторовна взяла для себя задачу это исправить. Получалось так себе, но она не сдавалась, и читать ребенок за полгода худо-бедно научился.

Вот только с литературой дела обстояли не очень – книг в новообретенном доме не имелось, все, что Елена Викторовна смогла добыть – это брошюрка под названием «Справочник летуна», принесенная охотником после вопроса не найдется ли у него что-нибудь почитать. Судя по отсутствию страниц и подозрительным пятнам, читал он ее в сортире, но это было лучше, чем ничего, поэтому отказываться Елена Викторовна не стала.

Усадив внучку за стол, она положила перед ней открытую книжицу и уже хотела дать отмашку, когда в процесс обучения вмешался гусь:

– Бабуся, мне бы поесть.

– И мне тоже! – подхватила девочка.

– Что угодно, лишь бы не заниматься, – проворчала Елена Викторовна, однако книгу убрала и принялась собирать на стол.

Тушеные овощи внучка трескала за обе щеки, но взгляды, которые бросала на гуся, говорили о том, что от мясной добавки она бы не отказалась.

Гусю пришлось выделить немного зерна. Глядя как пустеет его миска, Елена Викторовна поняла, что такими темпами запасов пшеницы до весны может и не хватить.

После еды с чтением тоже не сложилось – пришлось брать в руки лопату и отправляться на улицу, откидывать снег от двери, пока ее не завалило окончательно.

Гусь в помощники не рвался, а вот внучка показала себя молодцом. «Надо бы шарф ей еще связать», – умиленно глядя на то, как девчушка трудится, подумала Елена Викторовна.

После работы она снова усадила ее за «Справочник летуна». Спотыкаясь на каждом слове, девочка принялась читать:

– Возь-ми-те са-мо-е боль-шо-е ружь-е и и-ди-те в лес. Най-ди-те о-ле-ня и ска-жи-те, что те-перь он бу-дет вам слу-жить. А е-же-ли о-лень воз-му-тит-ся, по-обе-щай-те ро-га е-му об-ло-мать и за-су-нуть…

– Стоп, – перебила ее Елена Викторовна. – Ну-ка, дай, – она пробежалась взглядом по странице, облегченно выдохнула и вернула «Летуна» Шапочке. – Можешь продолжать.

– …и за-су-нуть в уп-ряжь без ро-гов. За-тем под-го-товь-те са-ни сог-лас-но интс…тс…тт.. ст… кртс…

– Инструкции.

– Бабушка, там дальше картинки.

Елена Викторовна снова забрала книжку, пролистала страницы со схемами и пояснениями, недоумевая, зачем летуну строить сани. Или «летать» – это очень быстро ездить? Из памяти всплыли байкеры, гоняющие по дорогам со всей дури. Вот только лихо гоняющие сани в голове не укладывались. Пролистав еще немного, она снова наткнулась на текст и протянула книгу внучке.

– А для о-но-го возь-ми-те фунт тол-че-ных свет-ляч-ков и сме-шай-те с го-рю-чей сле-зой дра-ко-на. Вы-су-ши-те в лун-ном све-те и хра-ни-те в чу-ла-а-а-ане, – внучка душераздирающе зевнула.

– Молодец. На сегодня хватит, – сжалилась Елена Викторовна.

Накормив ужином, она уложила Шапочку спать.

Гусь уснул сам – возле печки, стоя на одной лапе, сунув голову под крыло.

В доме настала тишина, лишь мыши шуршали за печкой, ехидно попискивая.

Перемыв посуду, Елена Викторовна улеглась и сама.

Проснулась она посреди ночи, не сразу поняв почему.

Глава 2

В доме царила темнота. Первым, что увидела Елена Викторовна, был длинношеий силуэт на фоне окна – гусь, взобравшись на овощной ящик, смотрел на улицу, тихонько бормоча под нос. Поняв, что бормотание ее и разбудило, Елена Викторовна прислушалась.

– …и вот я в тепле, в сытости, а тебя нету, – различила она. – Жив ли ты, братец? Здоров ли? И как там наша бабуся? Поди все слезы выплакала, о нас, дурнях, горюя. Знаешь, мне так жаль, что я все это затеял. Если бы не я – жили бы мы и дальше, горя не знали. И ты был бы жив, братец. И вместе бы мы с тобой веселились… бегали бы на солнышке, травку щипали, а сейчас…

Гусь всхлипнул, смахнул крылом слезу.

Елена Викторовна не выдержала, шевельнулась, кровать скрипнула, и гусь, вздрогнув, обернулся.

– Бабуся, не спишь? А я вот звездами любуюсь! Такая красота! – с наигранной радостью воскликнул он.

За окном все также густо валил снег.

– Тебе там не холодно? – спросила Елена Викторовна, чувствуя неловкость от подслушанного разговора.

– Нет, всё хорошо. Спасибо, – гусь украдкой вздохнул.

Утром снегопад закончился. Внучка ускакала домой, гусь после ночных бдений проспал до обеда. Смотреть на него было грустно, и Елена Викторовна решила отвлечься – испечь простенький тортик к Новому году. Намешала теста, раскатала коржи и отправила в печь.

Порадовалась, что они получились ароматные да румяные.

Сложила, пропитала, взялась за нож…

Еще раз попыталась разрезать…

Затем еще раз…

И еще…

– Да что ж такое! – сдавшись, воскликнула она. – Как заколдованное!

Гусь, который уже проснулся и с интересом наблюдал за ее тщетными попытками, оживился:

– А вдруг и правда? Ты на Новый год желание загадай, чтобы расколдовалось.

– Желание? Глупости все это, – отмахнулась Елена Викторовна.

– А вот и не глупости! В Новый год всегда происходят чудеса! Ты что, не веришь?

– Нет. И тебе не советую забивать голову этой ерундой.

– Да как ты можешь так говорить! – возмутился гусь. – В Новый год всегда все сбывается! Просто желание должно быть одно и самое-самое! Заветное!

Елена Викторовна хотела возразить, но, увидев надежду, что плескалась в гусячьих глазах, не стала.

Два оставшихся до праздника дня пролетели как один миг – Елена Викторовна занималась уборкой и готовкой, испекла еще один торт, с тем же результатом – есть его можно было только после заваривания в кипятке и очень быстро, потому что потом он снова черствел. Чем дальше, тем больше она укреплялась в мысли – загадать желание все же стоит. Ну а вдруг исполнится?

Когда эта идея перестала казаться дикостью, проснулся здравый смысл – зачем загадывать хорошую выпечку, если можно загадать кое-что намного более важное – возвращение домой?

В этот мир ее занесло не по своей воле. Там, дома, было гораздо лучше и цивилизованней: супермаркеты, телефон, интернет…

О доме она не вспоминала давно, смирилась, что назад пути нет, однако гусь разбудил умершую надежду, и Елена Викторовна поняла – пусть это и глупость, но желание она загадает. Самое-самое. Заветное.

С этого момента ждать Нового года стало невыносимо, особенно после того как она представила, как снова окажется в своей квартире, наберет ванну с хвойной солью, облачится в любимый махровый халат, а на ногах у нее будут не страхолюдные растоптанные чуни, а мягкие меховые тапочки… А потом можно приготовить нормальный настоящий оливье, испечь «Наполеон» или «Прагу», пельмешков налепить, холодца наварить…

Она то и дело поглядывала на старенькие часы с кукушкой, висящие на стене. Даже подошла послушать, не остановились ли, но те продолжали тихонько тикать.

Когда до Нового года осталось совсем чуть-чуть, Елена Викторовна собрала на стол, плеснула на торт новую порцию кипятка, поправила торчащую из кружки еловую веточку, украшенную собранными по осени желудями, и принялась ждать.

Ее снова унесло в прекрасное будущее, в родной мир, где, наверное, очень удивятся ее возвращению. Она уже представляла как, уперев руки в бока, расхохочется, глядя на растерянных родственников и воскликнет: «Что, не ждали? А вот она я!»

– Бабуся! Бабуся! – прервал ее мысли гусь. – Начинается!

– Ку-ку! – из ходиков выползла кривоватая кукушка. – Ку-ку! Ку-ку!

– Загадывай! – воскликнул гусь и, прикрыв глаза, принялся яростно шептать что-то про братика и бабусю.

– Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! – хрипло надрывалась кукушка.

– Хочу оказаться дома, – прошептала Елена Викторовна. – У себя, в настоящем доме.

– Ку-ку! Ку-кхе…кхе… кх-х… – кукушка внезапно завалилась на бок и умолкла.

– Вот зараза! – в сердцах произнесла Елена Викторовна.

Часы тоже встали.

В доме наступила тишина.

– Ничего страшного, – нарушил ее гусь. – Мы все равно успели. Наверное.

Елена Викторовна не ответила – осколки мечты звенели слишком громко, чтобы их не замечать. Обругав себя наивной дурой, она придвинула к себе миску с нарезанными овощами.

– Тебе положить? – спросила гуся.

– Да! – обрадовался тот, мигом перестав грустить.

– А нам? Нам? – запищали мыши. – Мы тоже хотим!

– А вы не обнаглели? – Елена Викторовна чуть ложку не выронила от такого нахальства. Обернулась к печке и вгляделась в стелющийся по полу сумрак, в котором посверкивали крошечные красные глазки.

– Праздник же!

– Сейчас я вас веником угощу!

Мышачий писк сделался тише, но не затих.

– Смотрите у меня, – пригрозила Елена Викторовна. Отвернулась к столу и, положив гусю овощей, принялась поедать нехитрое угощение.

Ощущение праздника пропало. Когда тарелки опустели, кроме той, на которой лежал торт, она поднялась и уже хотела отправиться мыть посуду, но не успела – за окном мелькнуло что-то массивное, послышался мощный плюх, а мгновенье спустя кто-то затарабанил в дверь.

– Да что ж такое! – воскликнула Елена Викторовна. – Даже в новогоднюю ночь кого-то принесло!

Она решительно двинулась к двери, распахнула ее, готовая высказать незваному гостю все, что о нем думает… и застыла, открыв от удивления рот.

Глава 3

Возле дома стояли сани, здоровенные, красные, с декором из кривоватых серебристых завитушек. Очень похожие на те, что были на картинках в «Справочнике летуна». Вот только вместо коня или оленя, в них оказался запряжен… волк. Унылая волчья морда выглядела смутно знакомой. Однако куда более знакомой была физиономия бородача в красном тулупе.

– Охотник? – все еще немного сомневаясь, произнесла Елена Викторовна.

– Доброго здравия, хозяюшка! – воскликнул тот, махнув рукой в красной рукавице. – Вот, разобрался с делами и заскочил тебя с праздничком поздравить, – он достал из саней посох с ледяным сверкающим набалдашником, украшенный морозными узорами. В магию Елена Викторовна не верила, но разноцветные искры, что разлетались от посоха во все стороны, иначе как магическими быть не могли.

– Что это все значит? – растерянно произнесла она. – Ты кто? Санта Клаус? Или этот, как его… Летун?

В голове сложились наконец воедино разрозненные части брошюрки.

– Ну, можно и так сказать, – усмехнулся в бороду Охотник. – Исполняю обязанности, когда приходит время. А так я, в основном, по лесной части.

– А это что? – Елена Викторовна указала на волка. – Должен же быть олень.

– Олень и есть. У этого поганца в желудке.

– Я знал, что ли? – устало огрызнулся волк и покосился на Елену Викторовну. – Может, вы меня уже отпустите? Я всю ночь по свету мотался, сани груженые таскал, – волчий живот выдал жалобную трель.

– Тортиком могу угостить, – предложила Елена Викторовна.

– Не надо, – волк вздрогнул и попятился.

– Потерпи, болезный, – сказал Летун и вновь обратился к Елене Викторовне: – Так вот, хозяюшка, я тут чуток магии для тебя приберег. Немного, но на одно желание хватит. Давай, загадывай.

Елена Викторовна не поверила ушам, однако осколки разбитой мечты тут же принялись склеиваться.

– Любое желание? – спросила она.

– Любое, но одно. Самое-самое. Заветное. Есть такое?

– Есть, – Елена Викторовна кивнула.

Уже собралась произнести, когда услышала тихое, растерянное:

– А как же я? – гусь смотрел на Летуна, едва не плача.

– Прости, братец, на тебя не хватит, – развел руками тот. – Ну, хозяюшка, давай!

Гусь, понурив голову, отошел назад.

– А может, все-таки, можно поделить? – спросила Елена Викторовна.

– Увы, нет. Если поделить, ни тебе, ни ему не хватит. Да чего ты переживаешь? Это же просто гусь. Ну, на следующий год загадает, если получится. Что такого?

Елена Викторовна ожидала, что гусь начнет возмущаться, но он молчал, и это угнетало больше всего. Молча стоял, глядя на снег под лапами.

– Давай, хозяюшка, загадывай! – поторопил Летун. – Еще немного, и магия рассеется.

Елена Викторовна посмотрела на гуся, на свой домишко, окруженный молчаливыми заснеженными соснами, на мир вокруг, который не был ей родным и вряд ли станет, а потом произнесла:

– Хорошо.

И загадала желание.

В доме стояла тишина – без гуся почему-то стало пусто, однако, вспомнив, как он исчез в фейерверке волшебных искр, Елена Викторовна улыбнулась. Летун заверил, что с Белым все будет хорошо – и он, и его братец, где бы тот ни был, вернутся к своей бабусе в целости и сохранности и будут жить долго и счастливо.

Однако сама Елена Викторовна чувствовала себя двойственно: желание исполнилось, но не совсем ее, хотя в тот момент оно и было самым-самым, единственным.

Домой все равно хотелось.

«Ладно, нечего вешать нос, – сказала она себе, – в следующем году возвращение загадаю, а пока тут поживу, в лесу, на природе, плохо что ли? Наверное, весной тут ужасно красиво».

Весну она не застала, лишь кусок лета и осень, и те были вполне себе ничего.

Убрав со стола, она улеглась спать, однако уснуть оказалось не так-то просто – за печью царило веселье.

– Ха-ха, – пищали мыши, – глупая человечина гуся домой отпустила. Лучше бы суп из него сварила.

«Дожили, – подумала Елена Викторовна. – Еще мыши надо мной не смеялись!»

– Интересно, – громко произнесла она, – хорош ли будет суп из мышей?

В доме наступила тишина, затем мыши наперебой заголосили:

– Нет! Нет! Очень плох! Из мышей суп не варят!

– Жаль, – Елена Викторовна притворно вздохнула. – Тогда, пожалуй, заведу кошку.

Мыши переварили информацию и принялись веселиться дальше:

– Ха-ха! Где ты кошку зимой в лесу возьмешь? В лесу кошки не водятся!

– Да я только кликну – сразу прибежит.

– Ага, прибежит! Да тебя все боятся, никто к тебе не пойдет! Ха-ха-ха!

Слушать наглый смех не было никаких сил.

– Всё, – заявила Елена Викторовна, вылезая из-под одеяла, – вы допрыгались.

Мыши немного притихли, продолжая веселиться, но уже шепотом.

Елена Викторовна взяла уголек, накинула тулуп и, сунув ноги в валенки, вышла на улицу.

Искрился снег, в небе тихонько мерцали звезды.

Повернувшись спиной ко всему этому великолепию, она принялась за дело. После чего, полюбовавшись результатом, вернулась в дом и легла спать.

Проснулась она от стука. Глянула в окно и удивилась – рассвет едва занялся, кого принесло в такую рань?

Накинув платок, подошла к двери и мрачно, давая понять, что гостей в такую пору не ждет, спросила:

– Кто там?

– Доброго утречка. Я по объявлению, – послышался странный тоненький голосок.

Елена Викторовна открыла дверь.

За порогом обнаружилось маленькое рыжее мохнатое создание в растоптанных сапогах и со шляпой в руке, на голове повязан платочек, а из-под драного детского платьица торчит хвост.

Елена Викторовна протерла глаза, странное существо никуда не делось.

– Готова приступить к службе прямо сейчас, – пропищало оно и попыталось просочиться в дом.

– Стоять! – воскликнула Елена Викторовна, преградив дорогу. – Ты кто?

– Я по объявлению, – рыжая лапка указала на дверь, где красовалась надпись «Требуется кошка».