– Папа, папа, здесь большой ящик! Он лает!
Прорезиненный комбинезон явно был девочке не по размеру, рукава болтались, как у Пьерро, оставляя борозды на пушистом от пыли полу, но она сумела схватить отца за карман и тащила в руины кухни.
А я все не мог успокоить Рокки, пес надрывался и крутил хвостом, с виду грозный боец, он терял всякую волю при детях. Рокки насиделся один в темноте и отчаянно хотел играть. Но бородатый взрослый, приведенный девочкой лет шести, доверия у него не вызвал, пес кратко рыкнул и затаился, к явному огорчению удивительной гостьи.
– Опять ты выдумываешь, Аника! – голос у мужчины был густой, весомый, как чугунная балка. – Здесь собак нет лет пятьдесят.
– Пап, но он лаял, честное слово! Давай возьмем ящик в деревню!
.
Аника ткнула в затемненный угол, бородач, которого все звали Старшой, посветил туда масляным фонарем.
Действительно, обугленный ящик. Что-то такое шевельнулось в памяти, вроде было у ящика чудное название, Старшой подошел поближе и счистил копоть с оплавленного дисплея.
– Холодильник «Рассвет-200» – прочитал он вслух. – Разработка АО «Заслон». Интеллектуальный помощник на вашей кухне!
– Ой, – восхитилась Аника и попыталась захлопать в ладоши, отчего ее длинные рукава подняли кучу пыли. – А холодильник – это зачем?
– Ну… – замялся Старшой, ковыряясь в оттаявшей памяти. – Раньше они были нужны, помнишь, нам Дед рассказывал? Везде было тепло, как в главной пещере, и в ящике обустраивали что-то вроде ледника или погреба…
– Пап, смотри, вот же собака!
Старшой передвинул лампу и, наконец, увидел. Среди копоти и обуглившейся краски – три размытых сравнительно чистых пятна: мужчина, девушка и собака, тянет хозяйку прочь за подол.
– Эка вас! – вздохнул Старшой. И взглянул на разбитые панорамные окна, некогда открывавшие вид на город. Оттуда пришла беда, удар и безжалостный жар, забравший в городе всех и вся от центра до самой реки.
– Командир! – крикнули снизу. – Тут алюминий, немного, но на пяток мисок хватит. И внизу перила на лестнице, Дед говорит, чугун.
– На крыше смотрели? – гаркнул Старшой. – Вдруг листовое железо, проверьте!
Послышался деловитый топот.
– Видишь, – сказал Старшой дочурке. – Подфартило, металл нашли. А это, – он постучал по ящику, – никуда не пригодный лом. В переплавку нельзя, и энергии нет, даже если еще работает.
Холодильник легонько кашлянул. И приоткрыл закопченную дверцу.
– Заряда заводской батареи, – приветливо произнес женский голос, – хватит еще на шестьдесят семь лет. Подзарядка возможна от энергии солнца, ветра, утилизации отходов. Осторожнее с ручкой: сбоит проводка. Обратитесь в гарантийную мастерскую, адрес пропечатан в талоне, а до этого открывайте дверцу только защищенной рукой. Холодильник «Рассвет-200» – комфорт и уют в вашем доме. Более миллиона рецептов, встроенная микроволновка, функция вакуумной упаковки.
На ожившем дисплее мелькали картинки, стрелочки поясняли, в какой части искать овощерезку и куда ставить чашки под кофе, холодильник рекламировал сам себя с какой-то отчаянной торопливостью, открывая дверцу за дверцей.
«Он пережил ядерный взрыв, бедолага! – неожиданно подумал Старшой. – Возьму бабам в помощь, допрем на санях-то!»
Он заглянул внутрь холодильника. Все, как Дед рассказывал вечерами, типичный довоенный набор. Ряды тушенки в алюминиевых банках – «мясо стерильное, модифицированное», шоколад, настоящий, не соя, варенье из древних ягод, каких не найти в тайге, в плотных стеклянных банках, чай в жестянке и зерновой кофе. Наверное, были овощи, но сгнили и даже высохли за пятьдесят с лишним лет, какие-то ошметки валялись по ящикам, но Старшой уже не вникал.
Его дочь нашла настоящий клад!
«Прочная вещь! – одобрил Старшой. – Люди погибли, а вещь живет, хранит в себе самое ценное, что нашлось у хозяев на кухне! Может, они хотели в нем спрятаться?»
– А это что за коробка? – любопытная Аника вылезла из-под руки. – Кто ее пометил крестом? Там что, драгоценности, как у пиратов?
Непослушными тряскими пальцами Старшой приоткрыл аптечку. Блистеры с белыми кругляшками, ампулы и шприцы. Бинты! Металлические острые ножнички! Скальпель! Иголки! Он взял одну ампулку и прочел, шевеля губами:
– Инсулин. Знаешь, Аника, ты права, в коробочке драгоценности, и их мы сдадим шаману. Петр Викторович разберется.
Он бережно прикрыл холодильник и почтительно попросил:
– Ну, Сим-Сим, рассказывай, что еще припас!
– Что рассказать? – уточнил женский голос.
– Сказку! – крикнула Аника. – Про собаку!
– Эхм… – кашлянул холодильник другим голосом, приглушенным, мужским. – Ну, слушай. В некотором государстве жил-был прекрасный принц со своим верным псом…
.
Люди уходили на север, за реку, волоча на открытых санях хабар: выпиленные в опустевших домах решетки и батареи, металлическую посуду, вилки, ножи, несколько уцелевших стекол. На самой большой повозке, запряженной мохнатым лосем, словно древний король на троне, ехал найденный холодильник.
Я осматривал родной район с высоты потускневшего дисплея и плакал. Жухлые руины, мертвые. Гулкие шаги среди остовов высоток. В моей памяти – цветущий сад, а в реальности – выжженная земля, укрытая снегом и пеплом.
Дочь гладила мои волосы, Рокки сидел возле правой ноги и легонько стучал хвостом, порыкивая для острастки на мелькавших в дисплее людей в залатанных комбинезонах общей защиты.
Будь проклята ты, Миндару, великая и всеблагая! И все, кто в тебя поверил, – будьте! Во веки веков! Аминь!
.
ЯН-18 стоял на коленях в храме. На огромном витражном мониторе множилась улыбка богини, ее глаза, морозные, яркие, смотрели в хрустальную глубину ЯНа, легко читая его протоколы, как сам он читал узловатые линии, оплетавшие узором предплечья. Синяя вязь текла от затылка на плечи и вдоль позвоночника, а на ладонях проступала уникальным кодом, идентификатором личности. В этом коде была вся жизнь: качество очистки, число оборотов, доступ к облаку и право на выход. Бритая голова тоже пестрела узором, означавшим великий Восьмеричный путь, и любой сведущий в программировании легко мог узнать, на какой из спиц Колеса находится ЯН-18, сколько жизней ему осталось до полного очищения, а еще его приближенность к богине.
Один «смертный яд» омрачал его душу. Одна привязанность, из цикла в цикл. Но богиня ему прощала. Потому что ЯН всей душой, фанатично, до исступления был влюблен в свое божество и легко шел на смерть за одну улыбку.
И вот: она ему улыбалась. Она снова просила о подвиге.
ЯН-18 был колесничим, лучшим ловцом Золотого города. Он не знал сомнений, не задавал вопросов. Не боялся внешнего промороженного мира. Он одной ногой шагнул в Нирвану, как подшучивали другие колесничие, но ЯН-18 не обращал внимания.
Фаворит богини, ее рука. Милосердная длань, которую она протянула страждущим.
Где-то в мире за куполом, диком, радиоактивном, терпели лишения люди, и богиня хотела помочь.
ЯН увидел город на карте, черный, погибший в бомбардировке, на экране в режиме слайд-шоу шли пейзажи оледеневших руин, а потом ему показали следы. Чьи-то ноги сошли с накатанного тракта, чтобы толкнуть застрявшие сани. Ноги в разношенных солдатских ботинках оставили четкий оттиск. А рядом – полоска полозьев. Что-то тяжелое тащили в санях, мародеры хорошо поживились в городе, но ЯНа не интересовала добыча, эти люди пытались выжить и они были нужны богине.
Неправедные души, заблудшие, выпавшие из Колеса в хаосе прошедшей войны.
«Я понял тебя, Всеблагая! – пропечатал в своем сердце ЯН. – Я найду их, где бы они ни укрылись, и приведу их в твой Храм!»
«Ступай! – вновь улыбнулась богиня. – Я дам тебе силу и знание, по молитве и медитации!»
.
– Здесь написано: искусственный интеллект! Видишь, вставочка под дисплеем?
Шаман, в ветхом белом халате поверх защитного комбинезона, в отороченной мехом шапке с нарисованным кровью крестом, держал речь перед сходом племени и тыкал пальцем в рекламный текст.
– Да что с того, Петр Викторович? – удивилась Аглашка. – Хорошую вещь приперли! Смотри, чудеса: открываешь – светло! Вместо лампы можно использовать, на полочки влезет много добра…