Души шепчут на уши

Глава 4. Удар в голову

– А, что?

– Вы сегодня оглохли?

– Возможно.

Ругань, которую произнесло это божество, оказалась по земным меркам обычным шампанским. Кори не заставила себя ждать, стараясь разглядеть лицо таинственной девы чуть лучше, чем Джек. Глаза её сверкали, как звезды, а маленькие губки, словно у подростка, жадно вцепились в край бокала, поглощая пузырьки. Уточнять возраст ангела я не решилась, ведь вряд ли Кори здесь кого-либо упрашивала предъявить документы. Поражённая внезапным появлением моего бывшего и столь же неуловимым его исчезновением, я не знала, что удивляет меня этим вечером больше: выходки Форельскета или это милое создание? Она, казалось, дышит и ходит по земле лишь благодаря одному шампанскому. Мысленно славя французов, я и не заметила, как кто-то сзади огорошил меня по голове. Кори отключилась, а я уже готовилась очнуться в лапах этой твари, которая, видимо, разглядела чужую душу в зрачках несчастной официантки. Не повезло ей со мной, а я так надеялась, что работница «Лютня» продержится хотя бы пару дней. Но каково же было моё удивление, когда меня привела в чувства хозяйка, а над ней повисли работники неотложки.

– Женщина, дайте пройти докторам! – голос звонкой тётки доносился до меня, словно церковный колокол, и от этого звука голова раскалывалась на двое. Чьи-то руки начали трогать макушку, а я, пытаясь прийти в себя, пробормотала:

– Всё хорошо. – Но тётка скомандовала, и меня понесли на носилках.

Каково же было моё удивление, когда, очутившись на улице, я увидела полицейских, усаживающих моего бывшего на заднее сиденье, предназначенное для задержания преступников. Да, он был закован в наручники, и, кажется, его пару раз огрели дубинками. Но нет, не Форельскета. Того жирдяя, что Кори оставила голышом в своей квартире. Я не могла понять, какого чёрта здесь происходит и почему я до сих пор жива. Ответы на все мои вопросы, словно собака, принёсшая палку, вывалила моя хозяйка, влезая в карету скорой помощи:

– Кори! Кори, дорогая, как ты? – На её лице была такая паника, что мне на секунду почудилось, будто она каким-то образом знала всё это время, что в облике её подчинённой сегодня совершенно другой человек. Поэтому я не выдержала и, не обращая внимания на запреты докторов и боль в голове, схватила её за руку, пытаясь больше не выпускать из машины:

– Что случилось? Вы… – На секунду замешкавшись, я подумала: вдруг не стоит выдавать свои опасения и наблюдения. Но она опередила меня:

– Пришёл твой бывший. Он ударил тебя молотком, представляешь? Ударил! Я думала, ты… – Взрослая женщина разрыдалась, а отчаявшиеся доктора просто захлопнули двери и так мы поехали, чёрт знает куда.

Хозяйка не унималась. Ей дали немного успокоительного и на какое-то время она притихла, а врачиха, не мешкая, принялась меня чем-то колоть. Я не противилась, ведь если начну буянить, могут и вырубить нафик. Мне же стоило принять тот факт и обрадоваться, что мой аватар до сих пор жив, несмотря на произошедшие события. Итак, стоит всё разложить по полочкам, не поддаваясь массовой истерии: во-первых, Кори жива – это не может не радовать; во-вторых, со слов хозяйки на меня напали, и нужно выяснить, кто; в-третьих – мой бывший объявился, об этом чуть позже, ибо пока не знаю, к худу это или к добру; ну и в-четвёртых – та волшебная фея была сегодня как никогда у меня в руках. Что же её спугнуло, что вообще стряслось? Итак, после того как я лишь на секунду отвлеклась, разглядывая её прекрасное юное лицо:

– А-а-а! – вырвалось у Кори, которая, как и я, почувствовала нестерпимую боль на ране.

– Извини, думала, обезболивающее уже подействовало, – врачиха, будто нарочно, полила меня спиртом ещё раз, а я, имея возможность быть в сознании, спросила:

– Что произошло? Почему мне больно? – лучше играть глупышку, пока позволяет сознание оставаться в этом теле. Бог его знает, под какой наркоз меня вскоре положат. Врачиха нетерпеливо отмахнулась, но тут в разговор встряла моя хозяйка. Она выглядела гораздо лучше:

– Кори, твой бывший… я забыла имя?

– Форельскет? – Эльскет, ну ты и дура, как можно было так спалиться? Но, кажется, меня никто не слушал, а хозяйка снова начала всхлипывать:

– Я всегда знала, что он у тебя слегка двинут. Да ещё и жирдяй! Но чтобы прийти так просто в Лютень и бахнуть тебя молотком! – слёзы катились по щекам несчастной, которая, видимо, наблюдала эту душераздирающую сцену, в отличие от меня. Зато я решила, что Эльскет никто не заподозрит, если я спрошу:

– Да, я обслуживала клиентку и не видела, как он подошёл сзади. Скажите, девушка сильно перепугалась? – всё, что меня волновало в данный момент, это не разбитая голова Кори, а та блаженная ангелица с шампанским. Получается, не она меня вырубила и знать не знает, что Кори – всего лишь марионетка. Но хозяйка, кажется, её не заметила в тот момент:

– Не знаю, я позвонила в полицию, а ребята помогли скрутить этого громилу. Честно, я думала, ты не выживешь! Я думала, ты…

– Да, я тоже. Последнее, что помню, это лицо той девочки, похожей на ангела, за дальним столиком. Она всегда заказывает шампанское. Приходит и уходит одна. Мне даже кажется, что ей нет восемнадцати… – и тут я запнулась. Не слишком ли детальное описание моей цели сегодняшнего вечера? Но пришедшая в себя вдруг хозяйка выпалила:

– Боже, что ты несёшь? Вы её чем накололи? – рявкнув на врачиху и вырвав у той шприц, она пыталась прочитать любое название, но докторша мигом отобрала у неё из рук укольчик смирения и, вогнав ей в плечо, утихомирила непослушную пассажирку. Хозяйка тут же отключилась, а я осталась без единой зацепки, пялясь на закрытую дверь машины. Что так взбесило мою начальницу, я так и не смогла понять: то ли то, что Кори разливает шампанское детям, то ли… В разбитую голову снова начали лезть дурные догадки и непутёвые мысли, а ко всему прочему мне ещё вспомнился Форельскет. Разве это совпадение? Как может он разгуливать по таким заведениям, оставив ребёнка на бабку, которой малыш и даром не нужен? Семейство Ханссендон даже не считает его своим наследником, а свадьбу дочери называет ошибкой. Вот и я утаю от мадам, что видела его сегодня! Толку то, даже если скажу: пришёл, развернулся и сгинул, а на место ему явилась ангелица, которая словно уверяла меня – он её, видите ли! А может, уже не её? Может, он приходил за мной? Боже, что я наделала! Надо было бросить эту чёртову стойку и бежать за ним, неважно, я Кори, бомж Джек или шлюха: главное, что я с ним!

И пока я безрадостно корила себя за глупость, карета скорой помощи уже остановилась и выгрузили вначале мою начальницу, а затем повели меня:

– Думаю, мне не нужны носилки. Я постараюсь дойти своим ходом.

– Уверена? – врачиха с явным неодобрением позволила мне выкарабкаться и стать на асфальт, но к её удивлению я действительно шла без явных проблем. Может, башку Кори и размолотили в крошку, но дух, что живёт в ней сейчас, – и не такое видал.

Вскоре я уже сидела на операционном кресле, и моя онемевшая кожа ощущала скользящую хирургическую иглу. Врач казался нервным и грубым, но мне было всё равно – пусть беснуется, лишь бы закончил свою работу. Он то и дело жаловался на количество смен, нагрузку и ненормированный график, а я молчала. Похоже, состояние шока всё-таки добралось до моих мозгов! Когда он довел до ума мою голову и перестал накладывать швы, я почувствовала лёгкое недомогание, но хирург сделал вид, что не заметил моих симптомов, и предложил покинуть операционную. Я же была в сознании!

Я не спорила и вышла в коридор, дожидаясь ту, что решилась меня сопровождать, и вырубилась под действием успокоительного. Молодая медсестра принесла мне бодрящий кофе, несмотря на то, что я едва отходила от местной анестезии:

– Ну и денёк сегодня! Одни побоища: вечерние и любовные. – То ли она хотела поделиться своей накипевшей болью, то ли насмехалась, но я всё же пыталась поддержать разговор:

– Скажите, сколько в день бывает таких вызовов? – Мне просто хотелось себя чем-нибудь занять.

– Ой, я не успеваю считать. Но довольно часто люди причиняют друг другу подобные травмы, не задумываясь, что последствия могут оказаться летальными. Вам ведь повезло!

– Быть огорошенной по голове своим бывшим? – Но на мой ответный смешок она почему-то отреагировала суровой тенью осуждения:

– Нет, что вы выжили дурочка, после того, как Вам размозжили голову молотком и вытоптали мозги, размазав их по полу.

От её некорректной и непрофессиональной критики моего случая стало как-то по-испански стыдно, и я, наклонив голову, ощупала шов: голова на месте, мозги внутри имеются. А когда повернулась, чтобы с осуждением взглянуть на медсестру, той уже рядом не было. И тут даже у Кори, запрятанной глубоко в её хрупком теле, которым я так неумело пользовалась, закралось чувство, что обе мы не знаем о случившемся ровным счётом ничего. Хозяйка вызывала полицию? Когда? Откуда милая медсестра в курсе, что мне раскололи башку, словно грецкий орех? Она что, там была? Стаканчик с недопитым кофе шлёпнулся на пол, а я сама не заметила, как рванула с места, будто дикая лань, и тут же, врезавшись в своего хирурга, выпалила:

– Где она? Где Ваша медсестра? – Кажется, кофеин ударил мне в голову не хуже молотка жирдяя.

– Какая медсестра? Я сегодня на смене один. И врач со скорой уже уехал. Будете добираться домой или заночуете в отделении? Коек нет, если что.

Боже, я либо сходила с ума, либо Кори начинала выползать наружу, и мне казалось, что вот с минуты на минуту моя душа покинет её тело, и девка вообще офигеет от того, что она очутилась в больнице! А Вы как думали: мои аватары ни черта не помнят после развоплощения, они же не медиумы!

Но я знала, что кофе, расплескавшийся по холодному бетону, не померещился мне. Я подняла стаканчик и, бросив его в урну, больше не хотела оставаться в этом паршивом месте. Сердцем я чувствовала: что-то здесь не так, но сил разбираться в происходящем уже не было. Появление загадочной медсестры вызвало одно из худших моих воспоминаний, о котором я расскажу чуть позже. Нет, пожалуй, на сегодня достаточно: я просто поеду домой и обойдусь без причитаний мадам Ханссендон. Рыская по кабинетам в поисках хозяйки Лютня, я нашла её дремлющей на стульчике в уголке, отходящей от наркоза без особой необходимости.

– Эй, мадам, поехали домой. Голова зашита, Кори в здравом уме. Никаким малолеткам вина не наливала, да и вообще вела себя сегодня просто-таки отлично! Немного звенит в голове, но это пройдёт. А ты как? – я заглянула в пьяные зрачки своей хозяйки, намереваясь хоть как-то дотащить её обратно в бар. Где она живёт, я ведь без понятия. А бормочущая себе под нос несусветицу владелица притона для байкеров, кажется, нуждалась в той медсестре с кофейком. Но её и след простыл. Меня же начинало тошнить от сегодняшнего дня, и, желая его побыстрее закончить, я подхватила свою подругу, пытаясь тащить её на себе. Хирург, выглядывая из кабинета, одобрительно закивал головой, и, снова исчезнув за дверью, уже не собирался быть добрым доктором, а потому нам срочно надо убираться отсюда.

Свежий ночной воздух ударил меня, словно бывший Кори, по голове, и, отрезвив даже владелицу бара леденящим ветром в спину, заставил как можно быстрее отыскать свободное такси. Но, как на зло, ни одной машины не ошивалось возле больницы. Поэтому, прошагав за ворота и остановившись прямо на трассе, я стала выглядывать блестящие фары. Свет приближался, и вскоре мне пришлось уйти с дороги, ведь водитель кареты скорой помощи угрожающе гнал меня прочь. Видимо, ещё одного бедолагу за сегодня прибило молотком. Я уже пожалела, что не взяла мобильник. Кстати, если Вы не заметили, я не пользуюсь связью. Разумеется, на макушке у меня алюминиевая шапочка. Нет, дело в самом элементарном правиле – никогда не оставляй следы в жизни своих аватаров. Я ведь уже, кажется, говорила, что, вселяясь в чье-то тело, я как бы отодвигаю душу хозяина на задний план, всецело живя и исследуя его жизнь. А вот он или она себе такого позволить не могут. А теперь задумайтесь на секунду: если пользоваться телефоном или электронной почтой Вашей жертвы, а затем внезапно или по принуждающим обстоятельствам покинуть аватара, представляете его лицо, когда он или она обнаружит Вашу переписку или звонки? Нет, Общество Спиритов строго-настрого запретило мне любой вид связи! Только на собственных ногах я могу передвигаться и, лишь в крайней нужде, использовать городские таксофоны и старые сотовые. Но работают ли эти динозавры, мне ещё не доводилось проверять. Поэтому, роясь в карманах начальницы Кори в поисках хоть какого-то кирпича, типа Нокиа 3310, я к нашему общему разочарованию поняла, что и она следует моему примеру. Ох, да о каком мобильнике можно было думать, когда в бар ворвался тот жирдяй! И, словно читая мои мысли, окликнув по имени официантку, к нам из-за кустов бежал, угадайте кто:

– Кори! Кори! Я искал Вас в больнице. Я поехал следом за скорой, но не буду же я поощрять своё беспокойство, обгоняя врачей! – тот самый пузанчик и собутыльник Джека, с которым днём ранее я изрядно выпивала и следила за ангелицей, стоял тут как тут, ухватив мадам под руки. Я и слова ему не сказала, когда он понёс её в кусты, да и ладно. А с меня сегодня достаточно, уж как-то доберусь до города на своих двоих. Но внезапно кусты загорелись яркими фонарями, и на дорогу выехал тот самый посетитель в бандане. Сзади него бесчувственно сидела моя начальница, а мужичек, подвинувшись максимально близко к рулю, подмигнул мне. Кори тут же оказалась третьей лишней, но другого варианта у нас не было:

– Буду ехать медленно. Держись крепко и не вздумай падать.

– Постараюсь. – я ухватилась за сиденье, как за последнюю надежду на самый поздний поезд. На улице становилось всё холоднее, и как только байк набрал скорость, я ощутила свою рану в голове как никогда явно. И мне, конечно же, пришла идея допросить и его заодно. – Извините, Вы не замечали странностей, которые последнее время происходят в Лютне? – понимая, как нелепо звучит мой вопрос, я добавила: – Эти готы с рогами и дети, похожие на ангелов, пьющие шампанское, как воду? – хилый смешок вырвался у байкера:

– В барах всегда много странностей, особенно если они находятся в самом наркоманском районе. На что Вы надеялись, когда пришли работать в Лютень?

– На то, что мой зад будет неприкосновенным. – Утверждение дало такой заряд смеха, что не удержалась даже я.Но вскоре моему хорошему настроению пришёл конец, и я решила, что было бы глупо не расспросить завсегдатая и свидетеля, который уж точно даст мне все показания. – Знаете, мне постоянно попадается одна девушка… – но байкер не дал мне договорить; его улыбка вдруг обратилась в ужасающую гримасу:

– Кори! Ваш бывший размозжил вам голову молотком о пол, а Вы подозреваете посетителей в содеянном?

– Нет, я думала, что если опишу Вам ту девушку, то смогу её найти и расспросить подробно о случившемся.

– Я Ваш свидетель. Я тот, кто врезал этому ублюдку и, заломив руки, выхватил молоток. Я смотрел на Вас в тот момент, когда ваши… Ваши мозги растекались по полу! Я удивлён, что Вы ещё живы и говорите со мной сейчас! – он резко притих, и мне казалось, что доносящиеся всхлипы исходили от приходящей в себя хозяйки. Но когда байкер остановился у Лютня и поглядел на меня, я увидела на лице бедолаги слёзы: – Вы убирали столик так тщательно, что не заметили, как этот урод подошёл сзади, и никто ведь не углядел у него молотка в руке. Темно было, и света от свечи едва хватило, чтобы разглядеть, что он решил сотворить с Вами прямо на работе. Думаю, мне и вправду почудилось, что он расколотил Вам череп в дребезги, но ей-богу… – больше мой постоянный клиент и добродушный любитель пива ничего не сказал, и, высмаркиваясь в платок, сигналил посреди ночи, абсолютно игнорируя законы ночной тишины. Будто по мановению волшебной палочки из бара выскакивали байкеры и, ошарашенно разглядывая мои швы в полумраке, перешёптывались. Никто не шутил, и, подхватив на руки сонную владелицу, понесли её внутрь:

– Вас подвезти домой? – но мотор заревел раньше, чем я успела сказать что-либо, и мне пришлось держаться за байкера, чтобы не свалиться на ходу. Что ж, кажется, проясняется одна вещь, которая до сего момента была для меня не ясна – ангельская сущность, по авторитетному мнению мадам Ханссендон, вовсе не являвшаяся таковой, порой не видима простым людям. Байкер не заметил милого личика в баре, приняв мою суету у её стола за рутинные обязанности. А вот и второй момент всплыл: после внезапного происшествия – Кори размозжили голову, но отделалась она лишь царапиной. Как это объяснить? А про внезапное появление Форельскета в Лютне и вовсе лучше не знать ни Фьелет, ни её мамаше. Сдается мне, расследование набирает новые обороты. Но на сегодня, пожалуй, с меня уже хватит.

Меня начинало клонить в сон. Всё бы ничего, и я с спокойной душой могла бы позволить Кори прилечь на бордюр. Сама-то я где только не ночевала за свою жизнь. Девчонка тоже была не против завалиться на землю и заснуть, словно мой прежний приёмник – бомж Джек. Но байкер не отходил от неё ни на шаг, дивясь тому, что у меня нет ключа от квартиры. Мало того, он принялся выдумывать методы взлома замка, который, похоже, заколотил мой бывший, чтобы я ни за что не попала обратно домой. Но не тот, кого я ищу для лучшей подруги, а тот идиот с голой задницей, который сейчас отсыпается где-то в тюрьме, а я ошиваюсь вокруг дома, не зная, что и сказать:

– Как Вас зовут? – мне вдруг пришло в голову завести для Кори пару суровых друзей. Во-первых, друзья не лапают друзей, во-вторых, мы уж слишком много времени провели вместе, прежде в теле бомжа, и сейчас, используя робкую официантку, я решила, что не лишним будет узнать имя своего единственного помощника в этом запутанном деле.

– Меня называют Трактор. Так что для тебя я тоже буду таким. Если вдруг понадоблюсь или кто-то тебя будет обижать, говори, что их переедет Трактор, если они не отстанут. – И вправду, его пивной живот напоминал кабину злой полевой машины из фильма ужасов, особенно сейчас, когда он уселся обратно на байк. Чёрная тень падала на подъезд, у которого Кори была готова лечь и заснуть, а мне приспичило выпить:

– Извините, Трактор, у Вас нет случайно бензина, чтобы подзаправиться? – Глаза склеивались, и единственное, что могло меня спасти в этой нелепой ситуации, – 50 граммов коньяка. Но по смешку моего друга я поняла, что бухла у него нет: