Потерянный свет

– Мне нужно поговорить с Адольфией! Срочно!

– Не получится… – пауза повисла тяжёлым грузом. – Сердечный приступ. Её больше нет.

Глава 9

День прошёл в сумбуре, к вечеру пошёл сильный снег. Уставшие, будто весь день пробегали по городу, домой ввалились Жанна и Женя. Животные были настолько голодны, что Тоффик погрыз Женины тапки, чем сильно его расстроил. Пришлось ему вывести пса погулять. Сидя у камина на улице в пуховике, Жанна наблюдала за ними.

– Скоро всё будет готово, и будем ужинать, – устало сказала Жанна.– Женя, может, принести горячий чай? – спросила она. – Лучше принеси из духовки ту жирную курочку, детка! Я хочу есть как тысяча Тоффиков! – засмеялся Женя.

Она сидела в кресле на веранде и смотрела, как падает снег. Чёрное небо обволакивало всё вокруг, а снежинки, подсвеченные фонарями и золотистым светом из окон, казались загадочными и блестящими. Зимний морозный шик.

Жанна представила, как они с Женей бегут по заснеженному посёлку. Следы за метелью уже замело, а в белой мгле не видно ничего. Зыбкий морозный воздух сверкал в темноте, и стояла звенящая тишина. Вдруг Женя исчез. Она кричала, звала его, но вокруг никого. Вдалеке медленно плыли две фигуры – Адольфия и Всеволод. Держась за руки, они рассмеялись и растаяли. Жанна заплакала, пытаясь найти дорогу, но снежная пустошь затягивала её в ледяные объятия.

– Жанна! – Муж тряс её за плечи. – Проснись, это сон!

Она очнулась. После тяжёлого дня уснула в кресле-качалке у камина. Схватив Женю за руку, прижала её к груди. Слёзы текли ещё сильнее.

– Пойдём домой, – он укутал её в пуховик. – Всё хорошо.

За ужином аромат курицы сгладил напряжение.

– Думаю, Адольфия узнала Эллу на видеосвязи, – сказала Жанна. – Помнишь её фразу: «А эта что здесь делает?» Элла знала код сейфа и водила нас за нос. Через год исчезла бы, как и планировала.

– Сволочь… – Женя нахмурился. – Из-за неё у Адольфии случился приступ. Поедем на похороны?

– Если не будем лишними… – Жанна вздохнула. – Новый год через неделю, а праздновать не хочется.

– Эллу Свердловскую поймали под Калининградом. С фальшивым паспортом.Зазвонил телефон. Майорша Ширяева:

– Свердловская? – Жанна ахнула. – Денис Смертч – Свердловский! Он её сын?

– Допрос завтра. Хотите послушать – приходите, – усмехнулась Ольга. – Вы любопытны, как гончая.

– Едем в управление.Жанна уставилась на Женю:

Женя без лишних слов вызвал машину. В час ночи они уже сидели в комнате для наблюдений, ожидая начала допроса. Эллу привели и усадили в кабинете. Ширяевой пока не было. Пожилая женщина казалась хрупкой и безобидной – аккуратная седая причёска, строгий костюм, руки, сложенные на коленях. Жанна с трудом верила, что эта интеллигентная дама могла замести следы… или убить.

Дверь распахнулась. Майорша вошла, смахнув с формы снежинки. Её коса теперь была собрана в тугой пучок, а лицо без макияжа казалось усталым и старше.

– Элла Константиновна, – Ширяева швырнула папку на стол, – кем вы приходились Всеволоду Заринскому?

– Экономкой. Тридцать пять лет.

– Знакомы дольше, – это было утверждение, а не вопрос.

– С войны, – женщина опустила глаза.

– Рассказывайте. – Ольга откинулась на стуле, пальцы постукивали по ручке. – У нас до рассвета полно времени.

Элла вздохнула. Снег за окном замедлил падение, будто прислушиваясь.

– Я не убивала его. Я… любила.

Во время войны, когда Всеволод по воле случая попал в тот самый госпиталь и вновь произошла бомбёжка, он действительно не хотел подвергать опасности Адольфию и убежал снова на фронт. Но далеко убежать ему не удалось – в соседней области тоже бомбили, и буквально за несколько километров до госпиталя его вновь ранили. Попал он в госпиталь, где трудилась Элла. В этот раз рана была недостаточно серьёзная – он повредил руку, и девушка помогала ему восстанавливаться.

Парень был не сильно разговорчивый и всё печалился. Неохотно он вступал в новое общение, но Элла нашла к нему лазейку. Как оказалось, парень был любопытен до амулетов. Однажды, во время дежурства Эллы, он обратил внимание на её интересный амулет, который был у неё на шее, и спросил её об этом. Элла ответила, что это подарок дедушки и что на нём заклятье силы рода. С каждым новым поколением амулет усиливает свои защитные свойства, и девушка верила в это. Ей было на удивление приятно смотреть, что Всеволод не засмеялся над ней, а, наоборот, проявил интерес и уважение. Он показал свой амулет и поделился своей историей, сказав, что этот амулет подарила ему его возлюбленная, но он не знает, жива она или нет, и очень переживал по этому поводу.

Элла сама тоже переживала, что полюбила Всеволода и не захотела его ни с кем делить. Сама же сказала, что узнает, что произошло с госпиталем в соседней области. Шло время, раненый Всеволод восстанавливался, а Элла через свои источники всё же смогла пробраться в соседнюю область и выяснить про Адольфию, что она жива и собираются они с семьёй уезжать в другую страну. Успокоившись, что Адольфия навсегда потеряет связь с Всеволодом, она поспешила в свою область, но когда она садилась в машину, её окликнула девушка, и это была Адольфия. Она хотела знать, не доставлялись раненые с их госпиталя случайно к ним с войны, и показала фотокарточку Всеволода, на что Элла категорически сказала «нет». Всеволоду же она сказала, что никого не удалось найти.

Вскоре Всеволод ушёл на войну, Элла трудилась в госпитале. Но адресами обменялись: ему было интересно узнать про амулеты, которые ещё были у девушки, а Элле было интересно общение Всеволода, которого она не хотела ни с кем делить. После войны прошло десять лет, как они вновь встретились уже в Москве. Всеволод набирал обороты в продаже антиквариата и всяких мистических вещей, особенно амулетов, а Элла неудачно вышла замуж и была в разводе. Встретились они на аукционе, где Элла собиралась продать амулет своего дедушки, чтобы как-то дальше жить, – с работой было совсем туго. Увидев знакомый амулет, Всеволод выкрикнул прямо в зале: «Элла, где ты?!» И после этого она стала его компаньоном номер один в решении всех вопросов. У них даже завязался бурный роман в начале. Элла очень надеялась, что сможет стать женой Всеволода, но у него на первом месте всегда была научная работа с амулетами и антиквариат.

Романтика закончилась тогда, когда Элла поняла, что беременна. Всеволод чётко разъяснил ей позицию: «Ребёнка признаю, но запишу на тебя. Он не должен знать, что я его отец. Если ты не готова мириться с этим, то до свидания!» На том и порешили. Для Дениса Свердловского придумали вымышленную историю: Всеволод Заринский был его дядей. А Элле настолько было стыдно признаваться, что родной отец сына так поступил, что она посчитала так: создаст легенду о том, что родители Дениса погибли и мальчика воспитывает его дядя и экономка. Шли годы, жизнь продолжалась, пока десять лет назад в Калининграде не должна была состояться всемирная выставка старинных амулетов, на которую должен был поехать Всеволод, и заболел. Заболел серьёзно, грипп, и было принято решение, что на выставку поедет Элла. На той выставке было очень много представлено разных антикваров, владельцев коллекций, из которых была Адольфия Смирнова. Элла никак не думала, что та узнает её. Адольфия попыталась с ней заговорить, но Элла скрылась в толпе.

– Вот такая вот история, – закончила Элла.

– Просто союзником… – растерялась Элла. – Женой я ему не стала, а после того как родился Денис, он вообще охладел ко мне. Мы общались исключительно на тему работы… – Она задумалась. – Вы знаете, в день убийства у него должна была состояться встреча. С кем и когда – точно не знаю. Когда я сказала, что ухожу на целый день в торговый центр, он очень обрадовался и сказал: «Прекрасно, будет время пообщаться».– Теперь многое становится ясно, гражданка Свердловская, – сказала Ширяева, протирая глаза. – Вопрос касается дня гибели Всеволода. Где вы были во время убийства? – Меня не было дома. В тот день я ездила в магазин в торговый центр, скорее всего, меня зафиксировали камеры наблюдения. – Это мы проверим. Возможно, в день убийства было что-то странное? Вы владеете всей информацией, касающейся вашего… даже не знаю, кем он вам приходился?

– Ясно. – Майор встала. – Гражданка Свердловская, вас отпускают под подписку о невыезде. Задерживать оснований нет. Можете ехать домой. – И удалилась из кабинета.

– Возможно… – ответила майорша. – Предлагаю выпить кофе и поговорить. Есть что обсудить. И надо вызвать Шустрова, пусть тоже узнает информацию. Встречаемся через пять минут в холле.Жанна и Женя сидели в комнате ожидания, не сводя с Эллы глаз. По щекам Жанны текли слёзы. В комнату вошла Ширяева: – Довольно сентиментальностей, Пикассо, – сказала майор. – Она получила по заслугам. Нечего врать! Если бы сто лет назад, на войне, она сказала правду Адольфии, сейчас мы бы не сидели в два часа ночи в допросной и не пускали слюни. – Согласна с вами, – сказала Жанна. – Но мне её, как женщину, жаль. Не знаю, как бы я поступила на её месте.

– Скоро Новый год, – продолжила Ольга. – Хотелось бы завершить это дело до него, но многое остаётся непонятным. Не верю я, что не было ни одного свидетеля.Было три часа ночи, когда в круглосуточном полицейском кафе за столиком собрались Жанна, Женя и Ширяева. Кафе было уютным, в нём играла успокаивающая музыка и вкусно пахло кофе. Жанна оглядывалась по сторонам, она не смогла скрыть своё удивление, спросив у майорши: – Ольга Рудольфовна, с каких это пор в местной полиции стало работать круглосуточное кафе? – А с таких, – ответила майорша, – как наш главный побывал в Америке, увидел, что у местных всегда работает кафе, подают вкусные и ароматные пончики, и есть обед, завтрак и ужин. Добился у местных депутатов на это разрешение, мол, чем мы хуже заграничных наших собратьев. – Супер! – сказала Жанна. – Лично мне не особо это важно, у меня своя еда. Я сижу на сушке и специальной диете. – Вы занимаетесь спортом? – поинтересовался Женя. – Да, я увлекаюсь бодибилдингом, – сказала Ольга. Жанна с Женей только переглянулись. – Вы же плетёте косы? – переспросила Жанна. – Я вообще много чем занимаюсь. Вот что не входит в мои планы, так это создание семьи. Я не семейный человек, меня дома практически нет, да и какой ребёнок, если его мать вечно выезжает то на трупы, то на плетение кос, то сама лежит в позе трупа. А уж когда в семье два полицейских – это подобие смерти. – Почему два? – не понял Женя. – Потому что в далёком прошлом мы с лейтенантом Шустровым были в отношениях. Он даже мне делал предложение. – А вы что? – Жанна поперхнулась чаем. Она никак не ожидала, что бывшей возлюбленной Игоря была именно Ширяева. – Я что, дура, что ли, гробить свою и его жизнь? А почему – я озвучила выше. – Ширяева отхлебнула большой глоток кофе. – Вообще, так, товарищи, собрала я вас для того, чтобы сказать, что пока мы за Эллой установим скрытое наблюдение. – Почему? Она же ни при чём? – не поняла Жанна. – Если бы была совсем ни при чём, то не стала бы убегать от пустого сейфа. Спрашивать её о том, открывали ли вы сейф или почему вы бежали, если не виноваты ни в чём, было пустой тратой времени. Надо наблюдать, что она дальше будет делать. А она себя выдаст. У неё были мотивы ненавидеть Всеволода и убить его или навести того, кто бы это мог сделать. – У Всеволода над домом и в доме были камеры… – начала Жанна. – Это муляж… Старик был в некоторых вопросах очень скуп, – перебила её майор. – Ну, что делать нам? – не поняла Жанна. – Ничего. Живите пока как жили. Если что-то выясним – мы вам сообщим. И, пожалуйста, Жанна Юрьевна, не лезьте вы ни в какие дебри, я вас прошу! – Я никуда не лезу… – виновато опустила глаза Жанна.

– Хорошо, – сказала Жанна.Уже под утро Женя с Жанной возвращались домой на такси. – Мы полетим на похороны в Калининград? – спросила она его. – Полетим. Всё равно пару дней мы не заняты ничем, – согласился Женя. – Теперь всю работу перевёл на дистанционную. Только завтра с утра заеду в офис, и к обеду можно лететь.

Спала она неспокойно. Снились кошмары: страшные бодибилдеры в амулетах, Шустров, таскающий какие-то мешки, хохочущая Адольфия и плачущая Элла, на которую кричал Всеволод. Долго спать не получилось – будильник прозвенел в семь утра. Женя уже вовсю собирался в офис. Билеты на самолёт были заказаны на час дня, и нужно было успеть всё подготовить. Раздался звонок: звонила Роза и говорила, что ждёт Жанну в офисе – опять возникли проблемы с молодыми художниками. Кого-то нужно было вдохновить, у кого-то появился комплекс неполноценности.

Потратив в офисе кучу времени, Жанна мчалась на огромной скорости в посёлок. У неё оставалось буквально два часа, чтобы собраться. Женя ждал и начинал нервничать.

Быстро закончив дела и собрав вещи, они наконец выехали. Регистрация прошла быстро, они сели в самолёт и полетели. В полёте Женя выдохнул, а Жанна, положив голову ему на плечо, спокойно уснула.

– Боже, Жанна, это прекрасно! – обрадовалась Ирина. – Адольфия хотела, чтобы вы непременно приехали! Ждём!Полет прошёл хорошо. Калининград встретил их снегопадом. Удивительно, что он начался перед посадкой – иначе неизвестно, сколько пришлось бы кружить в воздухе. Жанна настолько погрузилась в мысли о расследовании, что забыла сообщить Шустрову об их приезде. Она быстро набрала номер Ирины, дочери Адольфии. – Ирина, это Жанна! Добрый день! – Жанночка, я узнала тебя! – отозвалась та. – Ирина, я забыла позвонить, но мы с мужем уже прилетели в Калининград и едем к вам.

Добравшись до поместья, Жанна заметила, что весь дом погружён в полумрак. Смеркалось, и от этого он казался ещё мрачнее и больше. Войдя внутрь, Поплавские увидели траурное убранство: все зеркала закрыты, повсюду венки, вместо ламп – свечи. В холле царила гробовая тишина. Лишь на кухне гремели чашками. Управляющая открыла дверь и сказала, что доложит госпоже Ирине об их приезде. Жанна и Женя остались ждать на гостевом диване.

– Хорошо. Одну минуту! – Ирина бросилась к прислуге. – Катерина, принеси гостям чай! Пусть отдохнут, пока ждут приготовления комнаты!Послышались лёгкие шаги – в холл вышла Ирина. При свете свечей её лицо казалось ещё более осунувшимся. – Ах, Жанна!.. – девушки обнялись. – Держись, Ирина! – сказала Жанна. – Как Эльвира? – Держится. В основном сидит в своей комнате с парнем и не выходит. Завтра похороны… – Ирина вздохнула. – Ах, что это я! Сейчас распоряжусь, чтобы вам подготовили комнату. – Та, в которой я жила, нас с мужем вполне устроит, – сказала Жанна.

– Хорошо, что прилетели, но могли бы и позвонить. Все с утра на нервах, – холодно бросил лейтенант.Женя огляделся – убранство дома Адольфии ему нравилось. Оценил библиотеку, картины, уют. Тяжёлые оранжевые шторы идеально сочетались с бледно-жёлтым тюлем. Пока он разглядывал гостиную, за спиной раздался кашель: – Кхе-кхе. Добро пожаловать, – сказал Шустров. – Добрый день, Игорь, – Женя пожал ему руку.

– Во-первых, она старше. Во-вторых, мы не знаем, как поступили бы на её месте.«Так даже лучше», – мелькнуло у Жанны в голове. Вслух же она произнесла: – Мы очень торопились, простите. Мы всего на пару дней – после похорон сразу улетим. – Я тоже возвращаюсь в Москву, —ответил Шустров— Здесь делать нечего. – Вы думаете, семье Адольфии ничего не угрожает? А наследство? – Наследство перейдёт к дочери. Но убийце не нужен бизнес – ему была важна тайна, которую они со Всеволодом хранили. Хотя зачем старика убили – загадка… – Да, непонятно, – Жанна провела пальцем по краю стола. – Непонятно, зачем он в предсмертных судорогах отдавал амулет и кричал, что я должна кого-то спасти… Чем я могу помочь? – Предсмертный бред, – ответил Шустров. – Но мы же раскопали связь Эллы и Всеволода. Майор Ширяева рассказывала про допрос экономки? – встрял Женя. – Да. Старуха ненавидела этого упыря, – Шустров усмехнулся. – Она его любила… – тихо сказала Жанна. – Любила?! – лейтенант ударил кулаком по подлокотнику. – И позволила вытирать об себя ноги? Странная любовь! Узнав, что он не признаёт сына, могла послать его к чёрту! А она – жила на его деньги, притворялась экономкой… Не уважаю! – Мы не вправе её судить! – Жанна встала, сжимая кулаки. – Это ещё почему?

– До ужина, лейтенант, – Женя взял Жанну за руку, и они вышли.В гостиной повисла тишина. Каждый ушёл в свои мысли. Паузу прервала горничная: – Комната господ Поплавских готова.

Шустров остался один. Что с ним было все две недели, когда уехала Жанна? В ту ночь он ликовал. Он взял реванш. Да, пусть Жанна оказалась умной и порядочной женщиной, но он смог её обнять и даже поцеловать. Сначала он ликовал, но потом ему стало неловко. На утро стало совсем плохо: после алкоголя у него всегда жутко болела голова, и он ненавидел это время. Выпив аспирин, ему полегчало, и по мере того как облегчалась голова, с таким же темпом нарастало чувство стыда за содеянное.

А если бы у них что-то произошло ночью? Если бы Жанна изменила с ним своему мужу? Разрушенный брак и отношения – она бы никогда не стала встречаться с таким, как Шустров. Ну, может быть, первое время, а потом? У него – вечные трупы и работа по вызовам, ненормированный график от слова совсем, бешеный режим. А она? Художники, галерея, красивые рестораны, показы, дорогие магазины и шоппинг в ЦУМ. Да у него и зарплаты такой нет, какие ценники в этом ЦУМе! Он видел фотки в её соцсетях: на день рождения они с мужем пошли в самый пафосный ресторан Москвы – «Палаццо Дукале», обалдеть! Он ей заказал торт и снял целый зал! Да сколько же зарабатывают эти айтишники?! А её галерея, какой портрет? Да про этот подарок на полстены здания писали чуть ли не все газеты. Он уже молчит, что дарить брюлики для подруги и Swarovski – это для них ну просто милая безделушка! И главное, она это воспринимает как само собой разумеющееся!

А он, что он ей может предложить? «Дорогая, какую пиццу ты предпочитаешь? Пеперони или деревенскую?» Смешно! Он себе на кожаную куртку зарабатывал полгода, а потом ещё собирал бонусы «Спасибо» от Сбербанка, чтобы купить дешевле. И то его обманули, списали не всё. О какой Жанне он может мечтать? А потом, если подумать, то с милым и рай в шалаше, если бы он был для неё милым…

Вспомнив про прошлые отношения и разбитую любовь к Ольге Ширяевой, Шустрова перекосило. Там была действительно любовь, может, она ещё и осталась, но два мента в доме – это перебор… И Шустров решил оставить всё как есть, решил не рушить чужие жизни и тем более свою, решил, что не будет тратить времени на сантименты, а там как уж карта ляжет. Тем более Адольфия ему нагадала настоящую и искреннюю любовь, а в эзотерику наш герой верил.

– Видимо, да… – У Жанны бешено колотилось сердце…В комнате Женя тут же улегся на кровать и растянулся: – Наконец-то! – сказал он. – Женечка, ну и погодка, – Жанна подошла к окну и всматривалась в заснеженную даль. – Да, не май месяц, – согласился муж. – Скоро ужин? – Вроде да. Чем займёмся? – спросила Жанна. – Ну, у меня есть одна мысль… – сказал муж, строя Жанне глазки и маня её к себе. – Нет, Жень, – смотри, как отсюда виден город, весь в огнях. Давай после похорон останемся на денёк, погуляем. Осталось буквально несколько дней до Нового года, красиво… – сказала она, всматриваясь в даль. – Угу… – Женя медленно погружался в сон, как вдруг Жанна вскрикнула: – Что такое? – Он подскочил на кровати. – Женя! Я кого-то видела у дома, какая-то женская фигура! – сказала испуганная Жанна, отскочив от окна. – Где? – Женя подбежал к окну вместе с Жанной, но в окне видно было только снег. – Тебе показалось, милая, – сказал он, обнимая её.

– Я пойду с тобой, – сказала Жанна.К ужину спустились не все. За столом сидели только Жанна, Женя, Игорь и Ирина. Эльвира уехала со своим парнем и сказала, что приедет завтра на похороны. Девушка уже давно стала самостоятельной. В этом году они заканчивали колледж и вместе с женихом хотели ехать поступать учиться в Сорбонну. – Как продвигается расследование? – спросила Ирина. – Продвигается, – сказал Шустров. – Ирина, я после похорон уеду из Калининграда. Моё присутствие необязательно, лично вам ничего не угрожает. Если будут какие-то вопросы, свяжемся по телефону. – Если вы в этом уверены, господин лейтенант, – сказала она и, обратившись к Жанне, продолжила: – Жанна, мама тебе оставила письмо. Просила передать лично в руки. Если бы ты не приехала, я бы отдала его через лейтенанта. – Письмо? – удивилась Жанна. – Адольфия успела его написать? – Да. Оно в её комнате. После ужина сходим за ним вместе. Или я принесу, если боишься…

– Да. Письмо и этот саквояж – тебе, – ответила Ирина.После ужина Женя пожаловался на головную боль и ушёл в комнату, а Жанна и Ирина направились в покои Адольфии. Комната была очень эпичная. Золотистые стены завешаны картинами в дорогих рамах. Кровать в будуарном стиле, застеленная фиолетовым бархатом с балдахином, увенчанным короной из изумрудов и бриллиантов. На окнах – золотые шторы, а всё пространство у стекла заполнено цветами. Горшочки самодельной формы: фарфоровые, глиняные, хрустальные, разных размеров – все в буйстве зелени и соцветий. Жанна ахнула. Рядом с кроватью стоял дубовый стол, а на нём – массивный чемодан с множеством замков. Сверху лежало письмо с надписью: «Жанне». – Это мне? – не поняла Жанна.

– Хорошо, – сказала та и развернула конверт.Жанна потянулась к чемодану, но Ирина остановила её: – Сначала прочти письмо.

Если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. Это не завещание, милая, это моё тебе послание. То, что ты увидишь в саквояже, не должно тебя смутить.«Дорогая моя Жанночка!

Тебя выбрал Всеволод, детка. Все амулеты, которые лежат в этом саквояже, обладают особой силой. Каждый заряжен на разные потребности, и они действительно магические. Тебе нужно передать всё, что тут есть, одному очень мудрому человеку в Москве, одному моему хорошему другу. Дело в том, что не каждый человек сможет взять этот саквояж – только тот, кто обладает особой энергетикой, сможет это сделать. В тебе есть этот свет, Жанночка.

Адольфия».Адрес прилагаю к этому письму. И да, я разрешаю тебе посмотреть на эту коллекцию амулетов. Наша встреча не была случайной. Вечно любящая тебя,

– Жанна, я даже взять его не могу – у меня жжёт руки. Но что в письме, я знаю. Да, моя мать – очень необычный человек. Эзотерика – это её сила. Все её увлечения и хобби, связанные с этим, уходят далеко в прошлое, к моей бабушке… Но, к сожалению или счастью, я не носитель силы. Мы договорились с мамой, что всю свою энергию она оставит в предметах… И, видимо, она это сделала. Эти предметы сможет трогать только человек с энергетикой, схожей с её. Видимо, Жанна, у тебя такая же. Как говорила мама: «Если бы ты не обладала этой силой, ты бы и пяти минут не продержала амулет Всеволода в руках…»Жанна отложила письмо и уставилась на Ирину: – Что за бред? – не поняла она. – Ирина, ты открывала саквояж?

– Вот это коллекция! – присвистнула Жанна. – Напоминает сундучок с изумрудом Тофслы и Вифслы из «Муми-троллей»!Жанна уставилась на неё, не понимая, как реагировать. Но решила взглянуть на коллекцию старухи. Она раскрыла саквояж. Ирина, стоявшая рядом, невольно закрыла лицо руками и отпрянула. Жанна же ахнула от волны тепла и света. Какая красота! Более сотни амулетов и оберегов предстали её взору: с изумрудами и бриллиантами, золотые и серебряные, древние и яркие – всё сверкало в убранстве саквояжа. Вся эта красота манила светом и мягким теплом.

– Хорошо, я спрячу это подальше от чужих глаз, – сказала Жанна и, взяв чемодан, вышла из комнаты Адольфии.Ирина заулыбалась, подойдя к двери: – Жанночка, закрой его… – попросила она. Жанна закрыла саквояж, и Ирина вздохнула с облегчением. – Что ты чувствовала, Ирина? – спросила Жанна. – Странное желание спрятаться… Удушье, будто воздух стал густым… – ответила та.

– Да! Я что, виновата, что комнаты рядом?! – возмутилась она.Было уже за полночь, когда она возвращалась к себе в комнату. В сумерках коридоров, освещённых лишь свечами, Жанна снова чуть не перепутала свою дверь с комнатой Шустрова. Схватившись за ручку, она хотела её повернуть, как вдруг дверь резко распахнулась, и на пороге возник Шустров. Жанна уставилась на него – в темноте блестели только его глаза. Он молча смотрел на неё. – Ой… – прошептала Жанна. – А ой ли? – так же тихо повторил Шустров.

– Я дважды в одни ворота не попадаю, капитан! – бросила она, развернулась и скрылась за своей дверью. Щёлкнул замок.Шустров сделал шаг вперёд, но дальше пройти не смог – Жанна выставила перед собой саквояж.

Оказавшись в комнате, где свеча уже медленно догорала, Жанна поставила саквояж в угол и направилась к кровати. На ней во всю храпел Женя. Раздевшись, она быстро легла под одеяло и, обняв мужа за спину, погрузилась в сон.

Шустров долго не мог уснуть в своей кровати. Его напугала встреча с Жанной. Скоро он начнёт верить в мистические реалии этого дома. Какая-то неведомая сила остановила его, когда он хотел к ней приблизиться – его будто окатило волной холодной воды. Очень странно.