Истории, которые смеются сами. Сказки со смехом

Где-то глубоко в густом хвойном лесу, меж высоких сосен и стройных берёз, жила четвёрка необычных друзей.

Самым непоседливым из них был Шустрик – заяц с длинными ушами, коротким хвостом и очень длинным списком шалостей. Он прыгал от тропинки к тропинке, оставляя за собой следы в виде вопросительных знаков, нарисованных палочкой.

– Зачем? – спрашивали другие.

– Потому что можно! – отвечал Шустрик, и уже был в кустах.

Однажды ранним утром, когда розовый туман ещё стелился над землёй, а птицы только начинали репетировать свои песни, Шустрик решил устроить самую масштабную шутку в истории Леса Чудес.

– Эй, Михаил Потапыч! – выкрикнул он, подпрыгивая на одной лапе. – Видишь дым?

– Дым? Где? – насторожился медведь, отрываясь от завтрака из мёда с орехами.

– Прямо впереди! – указал Шустрик ухом. – Смотри внимательнее!

Михаил Потапыч прищурился. Действительно, над кронами деревьев вился тонкий серый шлейф.

– О нет! Пожар! – заревел он, хватая бочонок с мёдом и улепётывая к улью.

По пути он снёс Тимоху с самоката, а Шурочка, наблюдавшая за происходящим из-за дупла, лишь покачала головой и достала блокнот:

«Замечено: если Шустрик кричит „пожар“, значит, он либо гений, либо просто хочет посмеяться. Сегодня – скорее второе».

Но тут из-за куста раздался голос:

– В балете важно не только движение, но и осознание пространства.

А здесь – никакого пожара.

Просто дым от кастрюли.

Все обернулись.

Из-за ежевики появилась кошка. Не просто кошка – толстая, в розовом платье, с лентой на ухе и осанкой, будто она только что вышла на сцену Большого театра.

– Это… дым от кастрюли? – переспросил Тимоха, вытирая малину с лап.

– Да, – кивнула кошка. – Кто-то забыл выключить чайник.

Шустрик замер.

– Это не чайник! – возмутился он. – Это часть эксперимента!

– По физике? – спросила кошка.

– По психологии!

– Тогда ты провалился, – сказала Шурочка, записывая:

«Замечено: если Шустрик говорит „эксперимент“, значит, он просто хотел пошутить. И, скорее всего, провалится».

Кошка сделала грациозный поворот.

– Я – Марианна, – представилась она. – Балерина из Балетного Бора. А вы – кто?

– Мы – те, кто чуть не сгорел из-за шутки, – ответил Шустрик.

– Рады познакомиться, – добавил Тимоха.

Марианна сложила лапы, как на поклон.

– Я приехала, чтобы танцевать.

Но, судя по всему, здесь больше нужна не хореография…

А юмор.

– У нас есть юмор! – выпалил Шустрик.

– У нас есть мёд! – добавил Михаил Потапыч, облизывая лапу.

– А у меня, – сказала Марианна, – есть танец.

Она вышла на поляну, закрыла глаза и начала кружиться.

Каждое движение – как ветер.

Каждый поворот – как свет.

И в самый красивый момент – упала в куст ежевики.

– Это называется «приземление с достоинством», – донеслось из куста.

Шустрик хихикнул.

– Это называется «ловушка для слишком умных», – сказала Шурочка. – Только в этот раз – для тебя самого.

Шустрик замолчал.

Лес затих.

А потом – взорвался смехом.

Даже сосны зашуршали от удовольствия.

И в этот момент все поняли: в Лесу Чудес начинается что-то новое.

Не просто шутки.

Не просто танцы.

А что-то, где смех и искусство спасают даже от ложного пожара.

Замечено: итог главы

«Замечено: если толстая кошка в розовом платье падает в куст – значит, она не просто упала. Она начала что-то важное. А если весь лес смеётся – значит, Шустрик снова виноват. Но в этот раз – по-доброму».

– Шурочка, запись №1

Шурочка терпеть не могла, когда кто-то считал себя умнее всех.

А Шустрик – заяц с длинными ушами и ещё более длинным списком шалостей – считал себя не просто умнее, а гением лесной комедии.

Он уже трижды поджигал чужие норы дымом от чайника, дважды украл самокат Тимохи, однажды убедил Михаила Потапыча, что мёд можно добывать, просто прыгая на улей, и ещё раз – что медведь с трёхколёсным велосипедом выглядит «современно».

– Хватит, – сказала Шурочка, закрывая блокнот с громким хлопком. – Сегодня он узнает, что значит быть пойманным.

Её план был прост: ловушка для хитреца.

– Это не просто яма, – объясняла она Тимохе, рисуя схему на песке. – Это психологическое оружие.

· На дне – старая шляпа Бородача (та самая, которую Шустрик считал «величайшим трофеем»).

· Над ней – натянутая нить, привязанная к бочонку мёда на верёвке.

· А вокруг – поддельные следы:

· от слона (нарисованы палкой),

· от дракона (выжжены утюгом светлячков),

· и один след от танцующей кошки (на всякий случай).

– Зачем след дракона? – спросил Тимоха.

– Чтобы он подумал, что здесь было что-то настолько страшное, что даже дракон ушёл, оставив шляпу.

– Гениально, – кивнул Тимоха. – Но он же заяц. Он боится только одного: когда шутка обходится без него.

– Именно, – сказала Шурочка. – Поэтому я напишу на дереве:

«Здесь был величайший розыгрыш в истории леса. Участие – только по приглашению. Шустрик – не приглашён».

Тимоха присвистнул.

– Это уже не ловушка. Это война.

Через полчаса Шустрик прыгал по тропинке, как обычно – с важным видом и очками без стёкол.

– Эй, Шурочка! – крикнул он. – Я тут придумал шутку: «Почему заяц не ходит в театр? Потому что боится, что занавес упадёт на него!»

Он огляделся.

– Эй? Где все?

Тут он увидел надпись на берёзе.

Прочитал.

Замер.

Перечитал.

– НЕ ПРИГЛАШЁН?! – взвизгнул он. – Да я – дух этого леса!

Он бросился вперёд, следуя странным следам, пока не оказался у края ямы.

– О нет… – прошептал он. – Здесь был розыгрыш… и я его пропустил.

На дне – шляпа.

Над ней – бочонок мёда.

А рядом – записка:

«Тот, кто поймёт шутку, получит мёд. Тот, кто упадёт – получит урок».

Шустрик задумался.

– Это… метафора? Игра? Или просто ловушка?

Он протянул лапу к шляпе.

ТЫНЬ! – нить натянулась. БУМ! – бочонок упал ему на голову. ХРЯП! – и Шустрик провалился в яму.

Сверху раздался голос:

– Это называется «ловушка для хитреца».

– А это называется «падение с достоинством», – донеслось из ямы.

Через минуту Шурочка и Тимоха подошли к краю ямы.

– Ну что, гений? – спросила Шурочка. – Каково это – быть обманутым?

– Это… – Шустрик снял с головы бочонок, – …не шутка. Это подлость.

– А твои шутки – это что? – спросила она. – Вежливость?

Шустрик замолчал.

– Я просто хотел, чтобы все смеялись, – сказал он тихо.

– А ты пробовал спросить, хотят ли они?

– Нет, – признал он. – Я думал… если смешно – значит, хорошо.

– А если нет? – спросила Шурочка.

– Тогда… – он посмотрел на шляпу, – …я, наверное, просто упал в яму.

Шурочка протянула лапу.

– Вылезай.

– А мёд?

– Твой. Но не потому, что ты его заслужил. А потому, что ты понял шутку.

– Какую?

– Что смех – не оружие. Это мост.

Шустрик выбрался, вытер лапы, надел шляпу Бородача набок и сказал:

– Завтра я устрою самую громкую тишину в истории леса.

– Только не в моей норе, – сказала Шурочка.

– Обещаю, – улыбнулся Шустрик. – Это будет шутка с разрешения.

Замечено: итог главы

«Замечено: если заяц с длинными ушами говорит „обещаю“ – значит, он уже придумал, как это нарушить. Но если он говорит „с разрешения“ – значит, он, возможно, вырос. Или просто боится снова упасть в яму».

– Шурочка, запись №2

– Внимание! – объявила Шурочка, поднимая лапу с блокнотом, как судья. – Гонка начинается через три… два… один… и взрыв! БА-БАХ!

Из-за куста вырвался дым (на самом деле – пар от чайника, спрятанного Шустриком), и на трассу выскочила новая фигура – в розовом платье, кружась, будто на сцене.

– Простите за опоздание! – сказала она. – Я была на репетиции «Прыжка в неизвестность».

– Марианна?! – удивился Тимоха, поправляя ковбойскую шляпу.

– Ты что, участвуешь? – спросил Шустрик, уже на своём самокате с флажком.

– Нет, – сказала Марианна. – Я – художественный руководитель.

– По какому поводу? – насторожился Михаил Потапыч, прижимая бочонок мёда.

– По поводу вашего стиля, – ответила она. – Вы все едете, как будто не знаете, что такое грация.

– А что, это обязательно? – спросил Шустрик.

– Для победы – нет, – сказала Марианна. – А для искусства – обязательно.

На старте собрались:

· Шустрик – на самокате с двумя флажками (и одним фонариком, который он не умеет включать), Тимоха – на ветхом, но гордом самокате, который он называл «Молния-3000»,

Михаил Потапыч – на трёхколёсном велосипеде, который он собрал из бочонка, лап и старого зонта,

и Колюша – на подземной тележке, которую он пока не выкатил.

– Трасса проходит мимо ежевики, через мостик у ручья и заканчивается у старого пня, – объявила Шурочка. – Победит тот, кто пересечёт финиш первым… и не упадёт с осанкой.

– Это я! – крикнул Шустрик. – У меня три шутки и одна стратегия!

– А у меня – одна цель, – сказал Тимоха. – Не развалиться на полпути.

Мишка медленно выезжал на трассу.

– Я не гонщик, – заявил он. – Я – медведь на трёхколёснике.

– Это называется «медленная победа»! – сказала Марианна. – Главное – не сойти с дистанции.

Гонка началась.

Шустрик рванул вперёд, крича:

– Я – ветер! Я – ураган! Я – самокатный шторм!

Но на повороте он резко свернул – и упал в куст ежевики.

– Это называется «падение с достоинством»! – поправила Шурочка, делая запись:

«Замечено: если заяц падает в куст – значит, он либо торопился, либо хотел сэкономить на повороте».

Тимоха пронёсся мимо, но его «Молния-3000» захрипела и остановилась.

– Это не самокат, – сказал он. – Это раритет!

– А я уже проехал половину! – крикнул Шустрик, выскакивая из куста с листом на голове.

Мишка тем временем спокойно катил, напевая:

«Я не спешу, я просто еду,

А если надо – подожду…»

– Позвольте мне, – сказала Марианна. – Я проведу мастер-класс по грации в условиях экстремального бега.

Она вышла на трассу, сделала реверанс… и начала танцевать.

Каждое движение – как вихрь.

Каждый поворот – как вдох.

– Это называется «па-де-велосипед»! – объявила она.

– Это называется «я потерял ориентацию»! – закричал Шустрик, кружась в другую сторону от впечатления.

Марианна сделала пируэт,

замерла в позе балерины…

и… упала в куст ежевики.

– Финиш! – объявила она из куста. – Я приземлилась с драматическим эффектом!

– Это называется «проигрыш с достоинством»! – сказал Тимоха, наконец-то доехав.

Но тут из-под земли выскочил Колюша на своей тележке – и пересёк финишную черту первым!

– Что?! – закричали все.

– Я использовал подземный обходной маршрут, – пояснил Колюша. – Быстрее и без ежевики.

– Но это нечестно! – возмутился Шустрик.

– Это инновация, – сказала Шурочка. – А не жульничество.

На пне собрались все участники.

– Победитель получает… – начала Шурочка, – звание «Самый быстрый под землёй»!

– А приз? – спросил Шустрик.

– Приз – новый маршрут, – сказала Марианна. – Я уже придумала: «Подземный балет-марафон».

– Нет! – закричали все.

– А второй приз – самый грациозный проигрыш, – продолжила Шурочка. – Вручается Марианне.

– Я признательна, – сказала Марианна, вставая с улыбкой. – Падать можно с достоинством. Особенно если у тебя есть розовая лента на ухе.

– А третий приз – самый медленный победитель, – объявила Шурочка. – Михаил Потапыч!

– Я не победил, – сказал Мишка. – Я просто доехал.

– А это и есть победа, – сказала Шурочка.

В тот вечер лес наполнился смехом, музыкой и запахом мёда.

А на поляне остался след – не от колёс, не от тележки, а от танцующих лап.

– Только не на ежевику, – попросила Шурочка, вытирая пятна с хвоста.

– Только пусть это будет не настоящий огонь, – добавил Тимоха, появляясь с самокатом. – А то опять придётся спасать чью-то осанку.

Замечено: итог главы

«Замечено: если гонка заканчивается не у финиша, а в кусте – значит, она была не о скорости. А о том, как важно уметь падать. И вставать. Особенно если рядом кто-то смеётся – не над тобой, а с тобой».

– Шурочка, запись №3

На следующее утро весь лес гудел, будто огромный улей, в который случайно залетел шмель. На старом дубе, где раньше висели объявления о сборе малины или предупреждения о сезонных грибах, красовалась новая афиша:

Призы! Смех! Мёд! И – внимание! – настоящие рожки!

Шустрик, уже нацепивший свои знаменитые очки без стёкол (для солидности), важно расхаживал перед собравшимися.

– Господа! – провозгласил он. – Сегодня мы докажем, что смех – сильнее тишины!

– А мёд – сильнее смеха, – пробормотал Михаил Потапыч, прижимая бочонок к груди.

– Ты в них хоть что-нибудь видишь? – прищурилась Шурочка, скрестив лапы.

– Вижу главное, – ответил Шустрик. – Что я – ведущий!

– А я – номер 007, – сказала Марианна, появляясь из-за куста в розовом платье. – И выступаю последней.

– Почему? – спросил Тимоха.

– Потому что финал должен быть грандиозным, – сказала она. – Как балетный пируэт на краю пропасти.

– Или как падение в куст, – добавила Шурочка, делая запись:

«Замечено: если кто-то говорит „грандиозно“, значит, он уже придумал, как упасть с достоинством».

Конкурс начался.

Первым вышел Михаил Потапыч.

Он тяжело взошёл на пенёк, откашлялся и произнёс:

– Почему медведь не любит математику?

– Почему? – заинтересовался Тимоха.

– Потому что каждый раз получается мёд! – и показал на свою лапу, покрытую липким веществом.

Публика (в лице друзей) хихикнула.

Одна пчела, наблюдавшая издали, слегка шевельнулась.

– Это называется «шутка с последствиями», – сказала Шурочка.

Следующей была Шурочка.

Она достала блокнот, сделала паузу и прочитала:

– «Замечено: если долго смотреть в глаза Шустрику, можно потерять веру в разум и понимание времени».

Лес замер.

Потом – взорвался смехом.

Даже сосны зашуршали от удовольствия.

– Это называется «научный юмор», – сказала Марианна.

– А я называю это «справедливостью», – улыбнулся Тимоха.

Шустрик фыркнул:

– Ну и где тут шутка?

– Ты и есть шутка, – сказала Шурочка.

Третьим выступил Тимоха.

Он вышел с самокатом, надел шляпу набекрень и начал:

– Однажды волк пошёл в парикмахерскую и говорит: «Сделайте мне причёску, как у пчелы!»

– И что? – спросила Шурочка.

– Ему постригли только одну сторону.

Смех был тише, но искренний.

Ещё одна пчела выглянула из улья.

– Это называется «шутка с намёком», – сказала Марианна. – Как будто ты уже знаешь, чем всё закончится.

– А я не знал, – сказал Шустрик. – Это плохо.

Четвёртым был Колюша.

Он молча вышел на поляну, достал кристалл подземного света и положил его на пенёк.

Кристалл засветился – тихо, мерцающе, как звёзды в пещере.

– Это… не шутка, – сказал Шустрик.

– Это – молчание, которое смеётся, – сказала Марианна. – Оно говорит: «Я здесь. Я видел тьму. И всё равно светлюсь».

Пчёлы замерли.

Потом – зашевелились.

– Это трогательно, – прошептала одна из них. – Но вы всё равно слишком шумные.

– А теперь, – объявила Шурочка, – последнее выступление.

Не шутка.

Не рифма.

А танец.

Марианна вышла на поляну.

Закрыла глаза.

И начала танцевать.

Не быстро.

Не громко.

А точно.

Каждое движение – как ветер в одуванчике.

Каждый поворот – как свет на воде.

Она кружилась, будто рассказывала историю – о тишине, о ритме, о том, как важно быть собой, даже если ты пчела, или кошка, или просто кусок света под землёй.