Квантовое учение от вселенского разума

Поселились мы в небольшом деревянном доме. Сосед был эвенк со своим оленем. Я с ним сразу сдружился, но мне надо было разобраться с новой школой и новыми одноклассниками, ведь выживать в этих условиях предстояло целый год.

Зашёл в класс, урок ещё не начался. Ко мне сразу подвалил самый боевой эвенк в классе. Я поворачиваюсь и вижу, что Русских всего двое – парень и девчонка. Позже я узнал, что этот паренёк из страха выполнял все указания эвенков из класса, а с девчонкой мы сдружились – даже её приступы эпилепсии не испугали меня.

Я был частым гостем в её доме, так как Маме давали сгущённое молоко «за вредность». Полные банки занимали всё пространство под кроватью, и мне пришлось помогать им это пространство освобождать. После моей помощи уже пустые банки я относил на мусорку.

Приятные воспоминания меня увели в сторону – из класса и этого эвенка.

Ну так вот, после его хамского обращения ко мне, пришлось ему сделать больно. Зашла учительница и начался урок. Сначала она сделала перекличку – кого нет на уроке. Двоих не было. На вопрос: где они? – ответили, что они пили вино почти всю ночь и сегодня ещё пьяные спят. Это уже в 11 лет…

Родители-оленеводы сдают своих детей в интернат при школе. Они живут кто во что горазд.

Только я настроился на урок, как мне в лицо прилетает мокрый шарик из промокашки. Её сворачивают, смачивают слюной и пускают через трубочку. Такие стрелялки-развлекалки. Этот новый одноклассник-эвенк чуть в глаз мне не попал.

Моя реакция была очень «спокойной»: я встал, спокойно пошёл через весь класс. Парень сидел на первой парте, как раз напротив учителя. Он, конечно, думал, что в полной безопасности, поэтому сидел и издевательски улыбался, смотря на меня.

Я подошел к нему и ударил кулаком в глаз. В классе воцарилась мёртвая тишина, учительница сидела в онемении с открытым ртом. Видимо, что-то хотела сказать и потеряла дар речи. Я так же спокойно развернулся, перед этим успел сказать стрелявшему, за что он получил в глаз, дошёл до своей парты и приготовился дальше слушать урок.

На этом все и закончилось.

В то время у меня начала вызывать интерес охота, точнее сам процесс.

Для начала, конечно, надо было решить вопрос по ружью с Мамой. Ей сказал, что тут, в посёлке, все охотятся, а значит, и мне надо этому научиться.

За бутылку водки купил у соседа ружьё и в придачу 20 патронов. Сбегал в магазин, где купил банку дымного пороха «Сокол». И мы весь вечер просидели за «учёбой»: он меня научил, как менять старый капсюль на новый, сколько пороха насыпать, для чего пыжи и какой размер дроби, «джиганом» зарядив два патрона. Если встретится в лесу медведь, то два выстрела я успею сделать. А дальше – как повезёт.

Ещё этот добряк-сосед после выпитого решил подарить мне охотничий нож. Научил, как правильно пользоваться и где его носить. Я почувствовал себя суперменом. От оружия шла мужская энергия, «жёсткая». И она соединялась с моей «пацанской», усиливая мой энерго-потенциал.

В первый же выходной я проснулся охотником. Телевизоров в посёлке не было ни у кого. Даже живя в Кургане, на весь подъезд был один – у моего деда. Чёрно-белый экран с одним видеоканалом. Детей, кроме мультиков, больше ничего не интересовало.

Идя к моему дальнему соседу-эвенку вспомнил, что делала моя Мама. Забежал в местный магазин, купил на карманные деньги бутылку водки. В те времена, в СССР, дети могли купить алкоголь и порох. Особенно в такой глуши таёжной, где мы оказались.

Сосед несказанно обрадовался моему приходу и подарку. В двух словах я выпалил, что мне надо. Он понял и сразу подарил мне охотничьи лыжи – короткие и широкие, подбитые снизу конским волосом, чтобы было легче подниматься на охоте в гору.

Научил меня пользоваться компасом и природными явлениями, чтобы я мог ориентироваться на местности. «Запоминай, где прошёл». Видимо, я оказался хорошим учеником, отличником.

За год хождения по горам, по тайге, болотам я всегда возвращался точно домой. Но однажды я домой не мог возвратиться. Была осень, и дул ураганный ветер. Он разгонял на Охотском море огромные волны – это я понял, когда вышел с пацанами погулять. Первая улица и дома стояли в воде. Мы побежали на берег.

Волны врезались в большой склад. Он накренился, но держался, хоть и со скрипом. Из него постоянно что-то выносилось мощным потоком очередной волны. Для начала острых ощущений мы залезли на крышу склада. Ощущения были, будто мы на тонущем корабле.

Но было интереснее собирать оловянные трубки. Когда волна уходила в море, это олово лежало на песке. Надо было быстро бежать, хватать и бежать обратно, пока не накрыла следующая волна. Игра не для слабонервных, а родителям вообще нельзя такое видеть.

Дальше было интереснее. Когда волна отходила, показалось олово, я бросился за ним, взял и хотел убежать обратно, но увидел рядом ещё одну трубку. Схватил и её – и тут меня накрыла волна: меня понесло на всей скорости сначала к берегу, но потом потащило в море.

Я мысленно попрощался со всеми и с Мамой. С добрым соседом-эвенком, который для меня сделал больше, чем родной отец за эти годы. Я цеплялся пальцами за песок, но меня всё равно утаскивало в море. Мои пальцы, оставляющие борозды на песке, схватились за какую-то деталь из разбитого склада. Она врылась в песок и сидела там довольно прочно. Ухватившись за неё руками, я дождался, когда волна отошла в море. Встал – вся одежда была мокрой и тяжёлой. У меня было несколько секунд до следующей волны и один шанс на спасение: успеть добежать до возвышенности. Высшие дали мне этот шанс.

Маме, конечно же, не сказал про этот случай. Правильные выводы я сделал сам: больше во время шторма я не играл близко к воде. Но водная стихия не пугала меня, хотя я и стал опытнее и осторожнее.

А вот мои товарищи – не очень.

Через пару недель мы на реке Уда смастерили из брёвен плот и решили на нём поплавать. Река эта впадала в море, и там было сильное течение. Главное было вовремя причалить к берегу.

Сначала всё шло отлично. Мы причалили, я спрыгнул, ещё один товарищ успел, а вот третьему не повезло. Его течением унесло на середину реки, а затем в море. Сначала мы смотрели, как он удаляется от нас, пока не исчез из виду. Мне пришла мысль – бежать за помощью.

Благо, рядом, на пристани, находился катер. Рыбаки быстро сели и помчались догонять плот. Всё закончилось благополучно. Наверное, родителям он тоже ничего не рассказал. В те времена нас били ремнём за проделки, и это для всех было нормой. О времена, о нравы…

Зимой море возле берега замерзало, нагонялись льды и торосы. Приливы и отливы делали в них туннели и пещеры. Мы по ним лазили, играли в этой красоте. Главное – не прозевать прилив. Вода быстро прибывает, и если ты не успеешь вылезти из пещеры, то утонешь. Такая игра щекотала нервы. Адреналин зашкаливал. Обострялись все чувства, инстинкты. Видимо, это и не давало попасть в безвыходную ситуацию.

Была ещё одна адреналиновая игра, но уже на озере.

Как только приходят морозы, лёд на озере ещё тонкий и прозрачный. Вода тоже прозрачная. Видно весь подводный мир. Красота. Главное в этой игре – бежать по тонкому льду быстро, тогда ты не провалишься под него. Он просто трескается паутиной под ногами, оставляя после бега ажурные узоры. Красота.

Летом же в этом озере скучно: просто плаваешь и всё.

И тут бывает прикольный момент в обед. Главное, чтобы ветер дул с моря. Тогда с озера и со всей округи людей как будто сдувает. Все бегут изо всех сил домой. Иначе в этом густом тумане, который надвигается стеной с моря, ничего не видно дальше протянутой руки. Становится холодно, да и вообще можно заблудиться. Поэтому лучше сидеть дома.

Вспоминаю, как я палил на охоте по белкам, бурундукам, куропаткам и уткам. Видимо, надо было родиться эвенком, чтоб быть охотником. От моей пальбы ни одно живое существо не пострадало.

Можно ещё, конечно, повспоминать, как сосед-эвенк прокатил меня на оленьей упряжке до первого поворота. Там он, не сбавляя скорости, решил повернуть на другую улицу. Сани перевернулись, меня выкинуло – летел метров десять. Благо сугробы были большие. Обратно я пошёл пешком и больше с пьяными водителями никогда не ездил.

Как-то летом вышел за посёлок и увидел горящую траву и небольшой кедрач (кедровый куст). Видимо, кто-то только что передо мной его поджёг. Конечно, я бросился тушить.

Сначала – траву вокруг кедра, чтобы не загорелись другие кусты и деревья. Таким образом предотвратил большой пожар в тайге и в нашем посёлке. А ведь он мог полностью выгореть.

Про этот героический свой поступок никому не сказал, видимо, природная скромность помешала. А то бы сейчас стоял в центре посёлка памятник мне. Шучу!

Был ещё один случай – как работает подсознание и самовнушение.

С классом собрались как-то на экскурсию. Сели все в автобус, один одноклассник опоздал. Я с товарищами сидел у заднего окна. Смотрим: этот опоздавший сначала бежал за автобусом, потом, видимо, психанул, взял камень и кинул его в автобус.

Камень попал в окно рядом со мной. Там сидел одноклассник, прильнув прямо носом к этому окну. Камень прилетел как раз туда, где было лицо приятеля. Он заорал, закрыв лицо руками.

Автобус остановился, и учительница подошла посмотреть, что случилось. Я тоже с интересом наблюдал. Окно было целым, не было даже трещинки. Поэтому я подумал, что паренёк притворяется.

Каково же было моё удивление, когда тот убрал руки от лица, а вокруг глаза и под глазом наливался огромный синяк. Первый раз в жизни я увидел силу подсознания.

Ведь если научиться им управлять, то можно не только себя калечить, но и лечить – и притом мгновенно. Об этом чуде и о том, как его использовать, я думал всю экскурсию. Поэтому даже не могу вспомнить, куда ездили и что там говорилось.

Я в этот день получил направление от Высших, в какую сторону двигаться – то есть изучать невидимый мир. Реакцию материи на него. Как видоизменяются клетки тела на психоэмоциональное воздействие. И почему большинство болезней – «от нервов» (а остальные – от неправильного питания).

Вот какие мысли не давали мне настроиться на экскурсию.

Думал я, думал и решил проверить своё тело на выносливость в шоковой для организма ситуации. Но для этого нужен был взрослый, чтобы меня подстраховал. Ведь я не был отмороженным. Просто был не как все – нестандартный ребёнок в 11 лет.

План был таков: встать в 6 утра и пойти вдоль побережья до одной горы – это 30 км. Залезть на неё, посмотреть на нашу военную базу, которая находилась на острове напротив, и идти обратно домой. Итого – 60 км.

Я рассчитал всё, кроме одной незаметной детали: идти-то надо было по песку. А это не асфальт или твёрдая тропа. Песок, оказывается, сопротивляется, когда на него наступаешь.

До меня это дошло на 15-м километре пути туда. Пришлось делать чаще остановки, иначе я еле волочил ноги. От этого мой напарник нервничал всё больше и больше. Но ему-то 25.

Добрались мы всё-таки до этой горы. Туда я ещё заполз, а вот обратно вообще не хотелось идти. Я тянул время сколько мог. Базу в бинокль было отлично видно, как на ладони. Значит, уже не зря пошли. Перекусили. Я бы ещё и поспал, но напарник собрался и пошёл. Мне ничего не оставалось, как плестись за ним. Обратно шли вообще без привалов. Парень хотел до ночи вернуться домой. Гулять по ночам в тайге вдоль моря было опасно. Медведи, волки водились в изобилии. А у нас даже ружья не было.

Вот так и шли час за часом. В конце пути уже стемнело. Звёзды повыскакивали на чёрном небе. Луны не было. Но было и так понятно, куда идти: справа шумело море, слева – тайга. Песчаная дорога одна.

Парень ушёл уже где-то вперёд. Я же падал, поднимался и снова шёл, понимая, что одному тут оставаться нельзя. Идти страшно не хотелось. Такая борьба духа – как тонкой материи – с телом, как плотной материей, меня интриговала. Я как личность, как душа, не хотел проигрывать телу, понимая, что я им управляю.

Именно в этой шоковой ситуации, в эти часы была отчётливо видна граница: откуда и куда подавались команды. Мои размышления прервал лай собак, и показался свет посёловых домов.

Я доплёлся еле-еле до своего дома. Открыл дверь. Нога уже не могла переступить через порог. Я споткнулся, упал и уснул.

Этот год – с 11 до 12 лет – был важным этапом в моей жизни. Я повзрослел не на год, а на пять лет сразу. Слишком время уплотнилось за этот период.

Я не буду подробно рассказывать, как гуляли с ребятами по болоту, где идёшь словно по батуту: провалишься или нет – не знаешь. Поэтому на всякий случай у каждого шест наперевес.

А встреча с медведем – вполне заурядное действо. Поехал с мужиками на лесоповал: лес пилят и по реке сплавляют. Так на эту речку как раз почти напротив пришёл мишка половить рыбу. Мужики пальнули из ружья – он ушёл. Ничего интересного.

Или вот, например. Как-то в гости к нам зашёл мужик с маминой работы – со своей бутылкой. Тут все так ходят. Напился как свинья, хотел схватить нож, который лежал на столе, наш столовый, и начал кричать, что он тут всех зарежет.

Мать не растерялась и успела его опередить: схватила нож и кинула его мне со словами: «Бери его и выбрось подальше». Закончилось всё благополучно, мы живы и здоровы.

Со спортом в посёлке было никак, ни одной секции. Хорошо, что успел походить в них в Кургане. Сначала в 7 лет – гимнастика, потом акробатика, дальше настольный теннис и волейбол.

Ходил для себя, чтобы изучить технику. Ведь в жизни всё пригодится. Год пролетел незаметно, экзамен на выживание в различных номинациях я сдал на «отлично». Пора возвращаться в Курган.

С 12 лет и по 17 успел поменять ещё четыре школы. Итого – шесть школ за 10 лет учёбы. В каждой новой школе всё начиналось одинаково. Главарь в классе проверял меня «на слабо» – обычно не один, а с кодлой. Упирались в стену, в моё спокойствие, и… успокаивались тоже.