Глава 1
…К бесконечной тьме космоса невозможно привыкнуть. Особенно, если решение проблемы никак не идёт в голову, и, чтобы отвлечься, ты слоняешься по своему сектору, круглые сутки размышляешь о посторонних вещах и целые часы напролёт проводишь наедине с бесконечной тьмой космоса. Космоса чужой солнечной системы, которую корабль покидает навсегда.
Космос растворяет в себе корабль, превращая его гигантскую угловатую тушу в незримую песчинку. Космос рядом, по ту сторону голубоватого стекла. Протяни руку – и ты будешь там. В этом чужом и чуждом, безжизненном, холодном пространстве. Кажется, это именно то, что и называют бездной. И чем больше ты вглядываешься в неё, тем больше она…
Блок зажмурился и тут же открыл глаза, тряхнул головой, и иллюзия бездны бесследно растворилась. Так всегда и происходит. Потому что это просто пустое пространство. Да, бесконечное. Да, таящее в себе столько загадок. Но лишь пространство, а не какая-то непостижимая сущность, вглядывающаяся в тебя своими глубокими чёрными глазами…
Блок упёрся ладонями в холодное стекло панорамного иллюминатора и, резко разогнув руки, полетел вглубь каюты, привычно наблюдая за тем, как мир вокруг переворачивается, уничтожая смыслы понятий «верх» и «низ». У противоположной стены Блок мягко остановился, упёршись рукой в стену, с какой-то тоской и надеждой заглянул в экран. Но за последние двадцать минут ситуация нисколько не изменилась: корабль точно лежит на курсе, уверенно набирает скорость и готовится отправиться к Земле. Ещё каких-то два месяца…
Незаметно мысли Блока, незримо уносившие разум к родной планете, тонким ручейком вновь влились в рабочее русло. Эта система уже давно, ещё до эры дальних полётов, привлекала внимание. Слишком уж она нестандартна. Чрезвычайно бедна на межпланетное вещество, а её планеты, точнее – их массы и распределение по орбитам – превратились в сложную задачу для теоретиков. Да что уж там, сложная задача – они противоречат всем известным теоретическим моделям. Да и эмпирическим данным, собранным на многих тысячах подобных систем, тоже. Но что могло нарушить привычные вселенские порядки? Наверное, событие очень крупного масштаба, иначе система не стала бы такой из ряда вон…
Вдруг Блок ухмыльнулся, обрадовавшись внезапной идее. Он, энергично взмахнув руками, быстро подлетел к терминалу, ввёл кое-какие данные, запустил расчёт модели… Да, компьютеру нужно подумать день, а может быть и два. Всё-таки, вычислительные мощности общекорабельного компьютера нужны многим, и эти мощности приходится как-то распределять, что затягивает время вычислений. И всё это время у Блока не будет ничего, кроме скуки и тьмы космоса, в которой даже статьи писать лень, а о всестороннем анализе и говорить нечего.
И как его коллегам хватает сил, терпения и желания чуть ли ни еженедельно выдавать результаты?..
Блок, снова пролетев через всю каюту, вернулся к иллюминатору и припал лбом к толстому стеклу, ощутив его прохладу. Да уж, что ни система – то загадка. Но и эта загадка будет разгадана. Нужно только найти правильный путь. Или хотя бы нащупать его, попытаться разглядеть во тьме. А потом дело останется за малым…
Короткий отрывистый сигнал наручных часов вывел Блока из задумчивости – на корабле полдень. Можно и пообедать. Даже стандартная корабельная еда лучше томительного ожидания завершения вычислений и вынужденного безделья.
Блок в очередной раз оттолкнулся руками от стекла и поплыл к выходу из лаборатории, вынырнул в коридор и, ухватившись за поручень, резко развернулся, одновременно придав своему телу дополнительный импульс. Через десяток метров Блок упёрся ладонями в дверь с иллюминатором – за стеклом виднелся такой же коридор, уходящий куда-то вдаль. Здесь Блок ухватился за поручни, принял вертикальное положение, поставил ступни на пол, нажал на панель – дверь почти бесшумно открылась. Лёгкое усилие рук – и Блок проскользнул через узкий проём. И тут же почувствовал, как каждую клетку его тела схватили цепкие клешни гравитации и с бесконечно большим ускорением потащили к полу. Это случилось так неожиданно, что Блок едва не упал, а правую лодыжку пронзила острая боль.
Не хватало ещё ногу подвернуть. После такого у него точно отзовут разрешение на отключение гравитации.
Уже пару недель Блок живёт в пустом секторе с отключённой по его просьбе искусственной гравитацией. Ослабленное притяжение осталось только в двух местах – над койкой в санузле. Ведь сон в невесомости – скорее пытка, чем отдых. А отправлять естественные потребности в невесомости – ещё большая пытка, чем сон. Все эти присоски, трубки, инструкции по их правильному расположению… Поэтому даже при авариях и недостатке энергии искусственную гравитацию в туалетах на кораблях всех типов стараются не отключать до последнего.
Ежедневно Блок совершал по меньшей мере с десяток переходов из гравитации в невесомость и обратно. Но каждый раз его тело было не готово к этому, всеми силами сопротивлялось неестественной трансформации окружающего мира. Любой выход из сектора мог обернуться неприятным падением и ненужными в космосе травмами. Поэтому Блок ещё у двери готовился, группировался, упирался пятками в пол, напрягал мышцы, но, несмотря на предосторожности, оказывался не готов к появлению веса. К счастью, это ощущение через мгновение проходило, Блок быстро привыкал к гравитации, разминал мышцы и уверенно шагал по пружинящему полу.
Хотя сегодня ещё пришлось размять и потянутую лодыжку. Главное, чтобы начальство не увидело…
Пара минут неспешного шага по коридорам, несколько шлюзов – и Блок, наконец, вышел к столовой. Несмотря на полдень, здесь оказалось пусто. И только за одним столиком Грин и Берта – пара астрофизиков, которая, несмотря на все толки, была не парой в романтическом смысле, а тандемом успешных учёных.
По крайней мере, Блок ничего другого о них не знал. Да и, откровенно говоря, не хотел знать. Это просто-напросто выходила за сферу его интересов.
Берта, увидев Блока, улыбнулась и помахала.
– Блок, тебя не было на завтраке.
– Ааа… – неопределённо протянул Блок и махнул рукой. – Не до завтрака. Я и сейчас не очень-то…
– Никак не отпускает тебя это межпланетное вещество? – ухмыльнулся Грин, уплетая синтетическую котлету, которую от настоящей можно было отличить только в химической лаборатории.
– Да уж… – пробурчал Блок, заказывая обед «Комплексный №2». – Никак не пойму, в чём загвоздка. Не складывается теоретическая модель. Но сегодня мне в голову пришла одна интересная идея, может что и получится.
– И в щём щейщаш пвобвема? – с набитым котлетой ртом спросил Грин.
– Да как сказать… Во всём. Понимаешь, никак не складываются подходящие условия. В системе не хватает вещества ещё больше вещества, чем я думал раньше. Да и силы нет, которая могла бы привести к формированию системы с такой структурой. Во всём!
– Силы? Только не говори про антигравитацию! – Грин громко рассмеялся, и тут же чуть не подавился остатками котлеты.
– Какая уж тут антигравитация… – Блок не обиделся, но в голове быстро оценил поведение системы при наличии антигравитации, испускаемой центральным телом. Нет, чушь какая-то. – Хватило бы и простых звёздных вспышек, – продолжил Блок через секунду, – но я смотрел ваши наблюдения, обращался к данным Сергеева, изучил доступный архив земных наблюдений. И ничего подходящего.
Грин, наконец прожевав котлету, положил руки на стол и с укоризной посмотрел на Блока.
– Э-э-э, плохо ты смотрел! На звезде бывают вспышки, да ещё какие. Мы тоже не сразу поняли, в чём дело, но провели кое-какие расчёты, и всё стало на свои места. То есть, почти всё, но это уже мелочи.
Блок молча посмотрел на пару астрофизиков. Неужели и правда появилась надежда решить эту задачу? Внутри даже как-то потеплело. Или это от синтетического бифштекса, который сейчас отдаёт все свои калории и питательные вещества организму?
– Покажете? – изменившимся голосом проговорил Блок.
– Ну какие вопросы! – Грин широко улыбнулся и даже развёл руки в стороны. – Но давай сейчас пообедаем, а уже потом займёмся твоей наукой…
Конечно, после таких новостей аппетита как не бывало. Но Блок самоотверженно дожевал бифштекс, поглотил гору пюре и выпил компот. На это потребовалось не больше минуты, и совсем скоро учёные отправились в «домашнюю» лабораторию Грина.
По пути им встретился Поль – главный инженер корабля. Как всегда – хмурый, немногословный, с крепко сжатыми тонкими губами, окружённый аурой уверенности и отсутствия страха перед любыми техническими проблемами.
– О, Поль! – протянул Грин. – Ты-то нам и нужен. Точнее, Блоку.
Поль, готовый выслушать очередные жалобы на поломку, серьёзно посмотрел на учёных. Грин уловил этот всем знакомый на корабле взгляд и широко улыбнулся.
– Да нет, всё в порядке! – успокоил он Поля. – У Блока исключительно научный вопрос. О вспышках.
– Вспышках? – кажется, Поль не сразу понял, о чём речь, отчего его брови сдвинулись ещё сильнее, а между ними образовалась глубокая борозда. – А, о вспышках. И в чём вопрос?
– В самих вспышках. – неуверенно проговорил Блок. Перед Полем он всегда терялся и из известного в определённых кругах учёного превращался в мальчишку. – По моим данным, эта звезда, скажем так, спокойна, на ней вообще не бывает никаких вспышек и выбросов массы. А Грин утверждает, что я плохо изучил данные. Но я не понимаю, причём здесь вы…
– Потому что я первым попал под эти вспышки. – серьёзно проговорил Поль. – Если необходимо, я передам вам все данные об этом. Но не сейчас, вечером.
– Да, спасибо…
– Кстати, – Поль, будто забыв о существовании Блока, обратился к Грину, – мы почти закончили моделирование новых скафандров, сегодня будем проводить испытание первого прототипа. Проверим, насколько ваши данные верны.
– Отлично, Поль! Обязательно отправь мне отчёт об испытании…
Блок просто смотрел на учёного и инженера, и его растерянности не было предела.
– Извините… – наконец, проговорил он, не рискуя лишний раз перебивать инженера. – Я ничего не понимаю. Что это за вспышки, и почему я о них ничего не знаю?
Грин рассмеялся, а на лице Поля не дрогнула ни едина мышца – он лишь бросил короткий, но острый взгляд на слишком жизнерадостного учёного. Инженер оставался серьёзным, может быть даже слишком. Блок заметил, как в какой-то момент на скулах Поля заходили, но тут же успокоились желваки, а его чёрные глаза будто стали ещё глубже и темнее.
– Ладно, ладно, сейчас всё расскажу…
– Я вам ещё нужен? – Поль перебил Грина.
– Если ты занят…
– Да.
– Тогда нет, у меня есть все данные. Думаю, Блоку этого хватит выше крыши. – и в подтверждение своих слов Грин ладонью рубанул воздух над своей головой.
Поль обвёл взглядом учёных, на мгновение задержавшись на лице Берты, кивнул головой и уверенно пошагал по коридору.
– Ребят, я тоже пойду. – рискнула вмешаться Берта, которая всё это время безмолвно наблюдала за разговором.
– Хорошо, я буду позже. Покажу Блоку всё и сразу подойду.
Берта только кивнула и вскоре исчезла за одной из боковых дверей. А Грин с Блоком отправились в одну из многочисленных лабораторий астрофизиков.
– А ведь Поль прав, что так серьёзно относится ко всему этому. – проговорил Грин, быстро шагая по коридору. – Его первым ударило, и мы подозреваем, что не один раз. Но об этом узнали совершенно случайно: он вышел на обшивку корабля, и вдруг в скафандре буквально выжгло всю электронику…
Блок лишь присвистнул.
– Хорошо, что ушёл недалеко, – продолжал Блок, кивнув и как-то сразу посерьёзнев, – доковылял обратно. К счастью, дозу Поль получил небольшую, в пределах нормы. Хотя это аномальное излучение, и пока о том, какую дозу Поль и его ребята могли накопить за всё это время, лично я судить не могу…
Блок всё ещё ничего не понимал. И только в лаборатории Грина, за пару минут пробежавшись по данным, осознал всю нестандартность и грандиозность явления. Здесь действительно было чему удивиться.
– А, каково! Ты когда-нибудь видел что-то хотя бы близко похожее на это? – Грин ткнул пальцем в график и в несколько рядов цифр на мониторе. – Луч. Нет – буквально спица, в узком диапазоне, высокая когерентность. Не звезда, а мазерная пушка и ускоритель в одном лице, бьющий по невинным землянам. Удивительно!
Блок ничего не ответил, он уже с головой зарылся в данные, пытался вникнуть в тонкости и детали. Действительно, это что-то новое. Звезда посылает в пространство тонкие, поперечником в единицы, максимум – в пару десятков сантиметров пучки излучения и частиц разных энергий. Это и радиоволны, и что-то посерьёзнее – рентген и даже гамма-излучение, и потоки высокоэнергичных протонов. Только теперь Блоку стало понятно, почему звезда казалась спокойной: такие тонкие пучки практически не взаимодействуют со стандартной аппаратурой, но оказывают заметное влияние на объекты, вставшие у них на пути. Электроника скафандра оказалась слабее тела Поля, хотя результат воздействия радиации на инженера пока до конца не установлен.
А ещё…
Кажется, вот оно – решение!
Эти узкие, но крайне энергичные пучки за десятки и сотни миллионов лет могут разрушать и выталкивать из внутренних областей системы крупные объекты и космическую пыль, что очень даже неплохо объясняет наблюдаемую картину. Блоку такой механизм даже и в голову прийти не мог! Нет, что-то такое он предполагал, но это скорее были зачатки идеи, которую он тут же отбросил и забыл, как нереалистичную…
Сам того не заметив, Блок погрузился в размышления, начал что-то записывать и даже быстренько провёл расчёты в первом приближении. Но голос Грина, внезапно раздавшийся над головой, вытащил Блока из этой страны научных грёз.
– Блок. Блок! Ты здесь?
– Что? Ах, да… – Блок осмотрелся. – Можешь прислать мне эти данные? Я поработаю с ними, а заодно и с информацией от Поля. Интересно, безумно интересно!
– Именно! Но сейчас меня больше волнует состояние Поля. Да и работы инженерам прибавилось из-за этих вспышек. Кажется, для корабля они безвредны, наша внешняя обшивка и защита справляются с излучениями. Но лучше перестраховаться… – Грин вдруг с удивлением посмотрел на Блока. – Да как ты всё это пропустил? Весь корабль уже несколько дней на ушах стоит, и все разговоры только об этих вспышках!
– Я… Не знаю. Работал. – Блок как-то глупо пожал плечами и бросил извиняющийся взгляд на Грина.
– А-а-а, понятно. – протянул Грин. – Опять ты в своём секторе один плаваешь и избегаешь нормального человеческого общества. Ну, чаша сия и тебя не миновала, теперь ты тоже в курсе…
– И не просто в курсе, Грин. Вот оно, решение проблемы!
Грин улыбнулся и похлопал Блока по плечу.
– Данных у нас пока маловато, но они накапливаются. В общем, буду держать тебя в курсе. Если что, я черкану тебе или зайду. Или лучше сказать – залечу.
Грин рассмеялся над собственной шуткой.
– Ладно, мне пора, там Берта уже заждалась. На связи!..
Грин убежал, а Блок медленно побрёл в свой сектор. Но теперь его мысли не были такими безрадостными, как полчаса назад. Он и подумать не мог, что поход на обед в отчаянной попытке хотя бы на краткий миг забыть о неразрешимой проблеме покажет путь к решению. Или хотя бы намекнет на этот путь.
Снова несколько минут по коридорам и шлюзам. Открыть дверь своего сектора – и взлёт. Мгновенный переход от искусственной гравитации к невесомости – не меньший шок для тела, чем переход от невесомости к гравитации. Внизу живота что-то ёкнуло, голова на краткий миг закружилось, мир вокруг завертелся, в ушах гулко забилась кровь. Блок схватился за поручень, зажмурился, открыл глаза, осмотрела. Через несколько секунд пол и потолок приняли своё привычное положение, мозг и тело адаптировались и восстановили порядок.
Но ощущение тошноты, которое из-за невесомости подарил обед «Комплексный №2», не проходило ещё с четверть часа. Блок никогда не забывает об этом эффекте, поэтому после столовой не торопится возвращаться «домой». Но сегодня ситуация из ряда вон, и каждая минута ожидания казалась Блоку непростительной.
А что делать с запущенными расчётам? Блок взглянул на терминал – процесс идёт. Ну и ладно, пусть себе идёт. Несколько версий лучше, чем одна. Хотя идея, над которой сейчас трудится корабельный компьютер, уже не кажется такой интересной, как всего полчаса назад.
Блок привычным движением оттолкнулся от стены и подлетел к панорамному иллюминатору, уткнулся лбом в холодное стекло и погрузил взгляд в эту бесконечную бездну, усыпанную холодными немигающими звёздами.
Кажется, всё не так плохо, и бесконечная тьма космоса не такая уж и тёмная, а новое открытие поможет глубже понять устройство этого мира. Или хотя бы малой его частички.
Глава 2
…Удар гулко прокатился по кораблю. Обшивка завибрировала и жалобно застонала. Блок открыл глаза, резко вскочил с постели и с ошарашенным видом огляделся по сторонам. Он почувствовал, как всю громаду корабля медленно повело в сторону, отчего дальняя стена каюты поплыла куда-то вбок, а тело на какое-то мгновение потеряло равновесие. Но последовал едва уловимый толчок, и всё прекратилось. Тут же раздался новый раскатистый звук, а пространство в иллюминаторе озарилось краткой красноватой вспышкой. Моргнул свет, почти пропала гравитация, но пару секунд спустя всё вернулось в норму. Наконец, неожиданно резко взвыла сирена, а терминал загорелся и заморгал красными предупредительными сигналами.
Блок неподвижно стоял у койки, широко расставив ноги и раскинув в стороны руки, готовый сделать прыжок или сойтись в схватке с невидимым врагом. Он быстро переводил взгляд то на иллюминатор, то на терминал. Сердце ускорялось, а в душе зародилось неприятное чувство тревоги и ощущение опасности.
Вдруг сирена оборвалась, раздался незнакомый женский голос:
– Внимание! Разгерметизация сектора одиннадцать! Экипажу и персоналу действовать по инструкции.
И снова по ушам больно сирена.
Блок попытался привести в порядок сердцебиение и сохранить хладнокровие. Очевидно, это авария. Не первая в его биографии. И лучшее сейчас – отбросить эмоции, разобраться в ситуации и, при необходимости, принять приписываемые инструкциями меры. Тем более, авария произошла в соседнем секторе. Это надёжный корабль, аварийные люки в переборках и автоматические двери должны были сразу же сработать. А значит, смерти от удушья и холода открытого космоса можно не опасаться.
Все эти мысли стремительно пронеслись в голове Блока, и только сейчас его тело вышло из ступора. Учёный ещё раз огляделся, пощупал пяткой пол, проверяя силу гравитации, и отправился в лабораторию. Но, сделав шаг через дверь, тут же всплыл, от чего резко закружилась голова, с внизу живота неприятно заныло – гравитация здесь всё ещё была отключена. Оттолкнувшись от пола, Блок подлетел к панорамному иллюминатору, огляделся.
Очевидно, что корабль продолжал движение. Но где-то слева возникло облако из бесформенных обломков внешней обшивки, проводов, кусков внутренней обшивки, искореженного пластика, разбитой мебели, чего-то блестящего…
Сирена снова умолкла и сменилась уже знакомым женским голосом:
– Внимание! Разгерметизация сектора одиннадцать! Экипажу и персоналу действовать по инструкции. Экипажу и персоналу других секторов оставаться на местах.
На этот раз сирена после завершения сообщения не включилась, но красные тревожные огни и надписи на терминале всё ещё настойчиво предупреждали об опасности.
Вдруг раздался сигнал вызова. Блок, несколько засуетившись, ответил.
– Блок.
– Вы в лаборатории? – Блок не узнал говорящего, но это вызывали либо с капитанского мостика, либо из диспетчерской.
– Да.
У вас всё в порядке?
– Да.
– Хорошо, оставайтесь на месте. Ждите инструкций. Конец связи.
Связь оборвалась, а Блоку ничего не осталось, как вернуться к иллюминатору и наблюдать за расползающимся облаком из мусора и пыли. Тут же раздался новый сигнал вызова. На этот раз Грин.
– Блок, ты как? Тебя не зацепило? – Блок никогда не слышал Грина таким серьёзным.
– Что?
– Значит, не зацепило. Хорошо…
– Что случилось?
Грин будто на мгновение отвлёкся, Блок услышал отдалённые голоса и какой-то шум.
– Метеорит.
– Что? Метеорит?! – Блок от неожиданности повысил голос. – Здесь же на миллион километров ни одного метеорного тела!
– Видимо, нашёлся. – короткая пауза. – Ладно, ты не расстраивайся. Сиди у себя и никуда не лезь!
– Грин, постой! Что там в одиннадцатом?
– Пока не ясно. Тут разбираются с этим. Всё, до связи.
Грин отключился, а Блок продолжал смотреть на терминал, будто не замечая всех его красных огней.
Значит, вот так, да? Метеорит. Очень странно. Просто фантастика! Нет, не может этого быть. Просто не может!
Метеорные тела, межпланетное вещество – это научный интерес и жизненная стезя Блока. Он сделал какую-никакую, но всё же картеру на малых телах и межпланетном веществе звёздных систем. Несмотря на молодость, он уже был известен в определённых кругах, даже имел что-то вроде научного авторитета. И как один из наиболее опытных специалистов в этой экспедиции, он входил в состав корабельной команды по мониторингу метеоритной опасности. И он точно знал, что в радиусе миллиона километров вокруг корабля не было ни одного сколько-либо опасного метеорного тела.
Нет, в это столкновение просто невозможно поверить!
Но факт остаётся факом: столкновение произошло. И Блок сам был тому свидетелем. Но хотя бы не жертвой, и то хорошо…
Как же так? Неужели они что-то упустили? Почему не смогли предвидеть такое?..
Голова наполнилась сомнениями, сразу загорелись уши, где-то внутри зародилась мелкая дрожь – как всегда происходит, когда Блок загорается новой идеей или пытается лихорадочно решить сложную задачу. Авария аварией, а с этим нужно разобраться прямо сейчас.
Блок подсел к терминалу, подключился, быстро нашёл нужные данные и карты. Да, опасных метеорных тел поблизости не было и нет. Лишь несколько обломков поперечником не более полуметра – для корабля абсолютно безопасных, даже если они и движутся на приличных скоростях. Но даже и такие тела отслеживаются и в обязательном порядке уничтожаются активной системой безопасности ещё на подлёте. До сегодняшнего дня эта расчеты в ста случаях из ста подтверждались практикой, а система отрабатывала безупречно.
Но, судя по тому, что услышал и почувствовал Блок несколько минут назад, это было нечто побольше, чем банальный полуметровый камень. Даже пусть и железный.
Тьфу ты, нахватался у Грина дилетантских словечек! Хотя какая сейчас разница…
Пробить внешнюю обшивку, нанести серьёзные внутренние разрушения, отклонить корабль от курса – это под силу только крупному кам… Телу. Или очень быстрому. Невероятно быстрому. Блок проворно пробежался по клавиатуре пальцами и прикинул – нет, такие скорости в этой системе невозможны. Но, если допустить, что это тело не местное, а прилетело из соседней системы, оно может иметь гиперболическую скорость. Нет, даже в этом случае аварии произойти не могло бы…
Да что здесь творится?! То проблема абсолютно свободного от пыли межпланетного пространства, то эти странные острые вспышки местного солнца, то авария на пустом месте. Буквально на пустом месте и в пустом пространстве…
Прошло несколько часов. Блок томился в своей лаборатории, которая неожиданно превратилась в тюрьму, бесцельно смотрел в иллюминатор и пытался хоть что-то узнать о ситуации. Хотя, откровенно говоря, вид по ту сторону иллюминатора был интересным от силы час или полтора. Облако мусора и пыли, выброшенное из корабля при ударе метеорного тела, на глазах расползалось, занимало всё больше пространства, призрачным серебристым цветом и редкими яркими отблесками выделяясь на фоне абсолютной черноты космоса, но вместе с увеличением размеров теряло яркость, таяло и растворялось в пустоте. Стремительный бег мусора, осколков обшивки, пыли и молекул газов воздуха, получивших импульс в момент взрыва и из-за катастрофического падения давления в помещениях одиннадцатого сектора, уже нельзя было остановить. Облако быстро рассеивалось, и всего его жалкие остатки невозможно было различить невооружённым глазом. Космос слишком большой для такой мелочи.
Пару раз с Блоком связывался Грин, интересовался делами и рассказывал о ситуации. В аварийный сектор уже отправилась команда Поля, и, к счастью, последствия аварии оказались не такими уж и страшными. Затем Блок узнал, что почти полностью разрушена одна из лабораторий гравитационщиков, задето несколько смежных помещений, но жертв нет – в момент удара там находилось всего три человека, и все они успешно эвакуировались. Наконец, после совещания с инженерами капитан принял решение прекратить разгон, но относительно дальнейших маневров корабля пока какого-либо определённого решения принято не было. Сначала следует в деталях разобраться с текущей ситуацией, устранять все последствия аварии, а затем уже решать.
Всё это успокаивало и давало надежду на благополучный исход. Даже на памяти Блока было несколько кораблей, которые успешно совершали прыжок и с гораздо большими повреждениями. Да, это рискованно, официальными правилами строго запрещено и должно пресекаться на корню. Но когда перед людьми стоит выбор между медленной гибелью в далёком космосе и шансом на спасение – сомневаться, к какому решению они приходят, не приходится.
К счастью, Блок знал это только понаслышке, а сам он в такой ситуации оказался впервые. Нет, в аварии он уже попадал. Но прыжок на аварийном корабле – такого в его биографии ещё не было. Как говорится – всё когда-то случается впервые…
Блок томился, отвлекался размышлениями, слушал Грина, жадно хватал крупицы информации и снова размышлял. Однако во всём этом скудном информационном потоке Блок не узнал главного: что ударило по кораблю. Наверняка, Поль уже нашёл этот метеорит или его обломки. Блока даже начали грызть чисто научная зависть и азарт. Жаль, что он сейчас не там, в одиннадцатом. Было бы интересно взглянуть на ситуацию своими глазами и понять, как Блок и защитные системы корабля умудрились пропустить эту угрозу.
Новый сигнал вызова вновь отвлёк Блока от размышлений. На этот раз старпом.
– Блок?
– Да.
– Просим вас подойти в кают-компанию. Двери аварийного одиннадцатого сектора заблокированы, обойдите его по левому бортовому туннелю. У вас есть защитное снаряжение?
– Кажется, да.
– Кажется есть или есть? – голос старпома был строг, такому голосу нужно давать только точные ответы.
Блок быстро поднялся, заглянул за угол и бросил взгляд на стену, где за стеклом висело несколько оранжевых пакетов с компактными автономными костюмами.
– Да.
– Хорошо. Имейте его при себе. Разгерметизация устранена, но мало ли… Как поняли?
– Понял.
Старпом завершил связь.
Блок, задумался, глядя на терминал, который всё ещё предупреждал об аварийной ситуации на борту. Наверное, его вызывают для разговора из-за пропущенного метеорного тела. Выговора не избежать. Но это, по большому счёту, не имеет значения. Главное, что никто не пострадал. Корабль получил, кажется, небольшие повреждения, точнее – не фатальные, поэтому завершению экспедиции ничего не угрожает. А выговор… Ну, выговор и выговор, с кем не бывает. Особенно, с молодыми специалистами.
Но размышлять об этом сейчас совершенно не было времени. Блок быстро собрался, достал пакет с костюмом и, действуя по инструкции, прикрепил к ремню комбинезона. Осмотрелся и, совершая привычные кульбиты в воздухе, вылетел из лаборатории. У дверей одиннадцатого сектора горели красные огни индикаторов, предупреждающие об опасности. Блок легко подлетел к люку левого бортового тоннеля, открыл его и тут же попал в цепкие лапы гравитации. На этот раз встреча с силой притяжения прошла без происшествий. Не пришлось столкнуться с проблемами и в тоннеле.
Спустя пару минут Блок вошёл в кают-компанию, где уже собралось несколько человек, среди них и Поль, который выглядел ещё более угрюмо, чем обычно.
– Блок, мы вас ждали. – произнёс старпом. – Вы уже в курсе ситуации?
– В общих чертах… – неопределённо ответил Блок.
– Да-да, вы были заперты в вашем секторе… Как только мы убедились, что угрозы кораблю нет, мы вызвали вас.
– Прекрасно понимаю. – Блок уже смирился с будущим выговором, и поступал так, как поступил бы любой другой на его месте – пытался показать искреннее понимание и всем видом продемонстрировать осознание своей вины.
Старпом с некоторым удивлением посмотрел на Блока, но тут же улыбнулся.
– Нет, я не уверен, что вы понимаете. Разумеется, эта авария стала результатом в том числе и вашей ошибки. Такая версия возникла в первые минуты после удара. Но…
Блок замер и неотрывно смотрел на старпома. Он действительно ничего не понимал.
– Но, – продолжил старпом, – реальность в корне отличается от наших предположений. И вы сами разберётесь в том, нужно ли сделать выговор вам и всей команде мониторинга метеоритной опасности, или вашей вины здесь нет.
А сейчас Блок совсем растерялся. Он сам должен выяснить, заслужил ли выговор? Это что-то новое. Но не похоже, что старпом шутит, да и не та сейчас ситуация, чтобы шутить. Об этом говорило и хмурое лицо Поля, который всё так же безмолвно, но очень внимательно изучал Блока своими острым взглядом.
– Ничего особенного. – быстро произнёс старпом, заметив замешательство на лице Блока. – Мы просим вас осмотреть метеорное тело. Точнее – то, что от него осталось. И выяснить, почему оно оказалось внутри корабля, а не разбилось об обшивку или не было ликвидировано системой безопасности. Задача ясна?
Куда уж яснее. Блок выдохнул. И даже немного повеселел. А главное – его просят лично осмотреть метеорит (наверное, раз метеорное тело уже внутри корабля, то к нему с полным правом можно применять термин «метеорит»), так что всё не так плохо.
– Ясна. Когда могу приступать?
– Договоритесь о времени с Полем, он должен дать вам разрешение на посещение аварийного сектора. – в ответ на слова старпома инженер кивнул. – Но прошу вас, Блок, воспринимайте этот осмотр не как чисто научное исследование, а как расследование инцидента и способ исключить повторение подобных ситуаций в будущем. Вы меня понимаете?
Эти слова опустили воспарившего было Блока на землю. Наука – это, конечно, хорошо и интересно. Но сейчас на первом месте безопасность корабля и его экипажа. И не только. Ведь нет никаких гарантий, что с подобной проблемой не столкнётся любой другой корабль, которые сейчас тысячами путешествуют к далёким мирам. Поэтому задача локального уровня превращается в глобальную, общую для всего флота. И решить её должен Блок. А заодно понять, заслужил ли он выговор, или вся эта ситуация – чудовищная и неподдающаяся научному предсказанию случайность.