На краю шторма

5. Линда. Свеча среди молний

– Красота моё наследие, а необычной она выглядит из-за другого моего наследства – порфирии. Слышали о таком? Благодаря заболеванию я плохо переношу свет ярче, чем этот. Межродственные браки, бывшие в ходу у моих бабушек и дедушек, дали такой вот замечательный результат. Видите, – развела руками Синтия, – моя необычность объяснима обычными вещами. Так что не бойтесь меня. Болезнь моя незаразна, не слишком распространена, но достаточно хорошо известна, чтобы перестать пугать. Ну, что же вы сидите? Ни к чему не притрагиваетесь? Разделите со мной ужин. Вы ведь наверняка успели проголодаться?

– Прошу вас, давайте приступим к делу. Час уже поздний, а мне ещё нужно вернуться в город.

– Какая глупость! Конечно, вы туда не вернётесь. В этом доме достаточно комнат. Вам найдётся где переночевать.

– Нет, я…

– Вы переночуете здесь, у меня. Неразумно покидать надёжное укрытие в такую бурю. Не спорьте.

– Но…

– Перестаньте капризничать. В такое время, в незнакомом городе, одна – вы наверняка попадёте в неприятности. Не бойтесь. Я вас не съем. Были бы вы мужчиной… но раз тут только девочки, давайте ужинать? Прислугу в такое время в доме я не держу, так что обслуживать себя будем сами. Вы ведь не против?

– Конечно, нет…

– Отлично. Пожалуйста, ешьте. Вы ведь голодны?

Синтия обладала какой-то необъяснимой властью, которая подавляла волю. Линда механически взяла один из бутербродов и откусила кусочек. Вкуса она не чувствовала, но заставляла себя жевать и глотать.

– Давайте перейдём к делу, леди Элленджайт. Мне сказал, что вам требуется юрист для вступления в наследство?

– Совершенно верно, – Синтия откинулась на спинку кресла. – Однако всё немного сложнее, чем простая передача имущества. В моей семье существуют определённые условия, которые касаются его распределения. Эти условия прописаны в завещаниях, оставленных моими предками много лет назад. Они касаются не только материальных ценностей, но и некоторых… особых обязательств.

– Не понимаю, – нахмурилась Линда.

– Моя семья владеет огромным состоянием, которое ты, девочка, вряд ли в состоянии себе представить. Недвижимость, земли, ценные бумаги, корпорации, предприятия, банки – всего и не упомнить. Однако доступ к этим ресурсам возможен лишь при выполнении ряда условий. Одним из них является участие наследников в… определённого рода ритуалах.

При слове «ритуал» Линда загнанно посмотрела на дверь. Нет, ей не убежать. Бежать бессмысленно.

Синтия перехватила её взгляд и рассмеялась:

– О, не волнуйтесь так сильно, дорогая. Поскольку вам нечего наследовать, вам и ритуалить не придётся. Всё, что от вас потребуется – найти и привезти ко мне наследницу.

– То есть? Наследовать будете не вы?..

– Нет. Как и ты, я лишь посредник. По условиям легата получить доступ к фамильному достоянию может только та, что продолжит род. А я – не фертильна.

– Не уверена, что совесть позволит мне сделать то, о чём вы просите. Втянуть невинного человека во всю эту ерунду с ритуалами…

– Отказаться у тебя теперь нет права. Но не волнуйся. Если ты и обрекаешь наследницу на что-то, то только на богатство и счастье. Всё не так страшно, как кажется – всего лишь старинные традиции нашей семьи. Мы следуем им уже много поколений. Тебе же, после того, как ты передашь документы наследнице, ничего и делать толком не придётся, а заплачу я хорошо. Не разочаровывай меня. Меня так впечатлило твоё досье.

– Чем оно могло вас впечатлить?

Синтия одарила Линду очередной многозначительной, хищной усмешкой:

– Предысторией.

Мысли Линды метались между желанием немедленно покинуть этот дом, несмотря на ноч и бурю – лучше уж под мостом ночевать! – и осознанием того, что она уже слишком далеко зашла.

Да и любопытство побуждало двигаться дальше.

– Что именно вы хотите, чтобы я сделала?

– Приведёшь ко мне девушку по имени Кэтрин Холланд. Она последний прямой потомок нашего рода, который совпадает со всеми условиями завещания.

– Разве вы не можете найти её без меня?

– Мне нужен адвокат. И ты идеально подходишь на эту роль.

– Что мне делать, если она откажется приезжать?

– Убеди её.

– А что будет, если я откажусь работать на вас?

Синтия улыбнулась, блестя глазами:

– Ты же умная девушка, Линда? Неужели ты думаешь, что я не предусмотрела все возможные варианты развития событий заранее? Но тебе лучше не отказываться.

– Иными словами, выбора у меня нет? – Руки Линды дрожали, когда она подняла стакан воды, чтобы выпить. – Хорошо. Я найду Кэтрин Холланд. Но мне понадобится информация о ней.

Синтия кивнула, словно только и ждала этого вопроса:

– Начни с Нью-Йорка. Там она родилась и выросла. И помни – время играет против нас.

Молния на этот раз сверкнула будто прямо в комнате. От удара грома задрожали тарелки на столе, заметались язычки пламени на свечах.

Линда вздрогнула, хоть никогда не считала себя впечатлительной особой.

– Чёрт! Проклятье!

– Именно так. Это оно, – кивнула Синтия.

Темнота сгущалась вокруг дома, создавая ощущение полной изоляции от внешнего мира. Гроза продолжала бушевать снаружи. Молнии озаряли комнату, придавая лицу Синтии зловещий оттенок.

– Это проклятие, – растянула она губы в подобии улыбки – Оно идёт за нами веками, связывая поколения нашей семьи невидимой нитью. И каждый, кто вступает в наш круг, несёт свою долю ответственности и страданий.

Странный разговор. Странная женщина. Странный дом. Всё, словно из кошмара.

А чем ещё могла закончиться поездка в Эллиндж?!

Синтия наклонилась вперёд, блеснув кошачьими глазами:

– Элленджайты – очень древний род. Преемственность поколений в моей семье насчитывает, как минимум, пять веков, но мы закончили бесславным вырождением. И я – отличный тому пример. Проклятие – это возмездие за вполне заслуженную ненависть, вызванную палачом у жертвы. Элленджайтов слишком многие ненавидели. И – заслуженно.

Синтия пригубила бокал с вином и снова взглянула на Линду:

– Ты слышала когда-нибудь о Кристалл-Холле?

– Нет.

– Теперь это просто усыпальница, а когда-то дом походил на жилище богов. Он и по сей день полон чудес и реликвий, но пусть дворец сегодня даже не охраняется, всё равно не находится храбрецов туда сунуться. Вы и правда никогда не слышали легенду об Элленджайтах?

Линда отрицательно помотала головой.

– Они обладали таинственной властью над людьми и сами были почти бессмертны. Умели читать мысли. Любые раны на их телах затягивались в считанные минуты. Они видели во тьме, как кошки. И никогда ничего не боялись. Но были они порочны. Жестоки до бессердечия и – не только с врагами. Их честолюбие и амбиции не знали границ. Их вожделения не под силу было удовлетворить ни раю, ни аду. Соблазнять, сбивать в пути, подчинять – единственное, что доставляло радость их тёмным душам. Инцест, моя дорогая, у нас в обычае. Во время расцвета династии он очищал кровь, умножая силу рода, обостряя наши метафизические способности, но в конце концов мы выродились до таких, как я – последних ростков, не способных дать новых побегов. Вот и вся легенда, – с этими словами Синтия до дна осушила свой бокал. – Я владею несметным богатством. Состоянием, величину которого большинство людей не в силах себе представить. Словно старая дракониха из древних сказок храню его для истинного владельца. Но без тебя мне его не отыскать, а Кэтрин – лишь первая ступень. По условиям древнего завещания, именно ей придётся восстановить Кристалл-Холл и до вступления в наследство жить в старинном особняке. Как видишь, всё не так уж страшно? Твоей совести не за что тебя беспокоить. В награду за работу я оплачу учёбу твоей сестры в лучшем университете страны. Выкуплю и перепишу на твоё имя ваш пряничный домик – это станет частью нашего с тобой расчёта. Ну, и наконец, с учетом того, что придётся покрывать большие расстояния в короткое время –вот ключи. Автомобиль стоит у ворот, ты его уже видела. Можешь пользоваться услугами моего водителя, а если пожелаешь, садись за руль сами. Последнее – вот кредитная карта. В начале месяца, до десятого числа, я буду перечислять на неё денежные средства. Если их окажется недостаточно, свяжись со мной по номерам, указанным в папке. На этом, если нет вопросов, я предпочла бы закончить нашу занимательную беседу. Приятный снов, мисс Филт.

6. Линда. Тайны древнего рода

Спальня напоминала размерами стадион. И была почти такая же уютная. Повезло ещё оказаться здесь в конце, пусть и дождливого, но – лета. В зимнюю ночь усталый путник рисковал бы здесь обернуться в ледышку. Немного порадовало наличие отдельной ванной в комнате, но это было её единственным преимуществом.

Поскольку комната оказалась угловой, звуки бури здесь слышались будто бы с усилением и Линда никак не могла заснуть. Чтобы как-то скоротать время до рассвета, она потянулась к папке, отданной ей Синтией.

– Здесь вся информация, которая есть у меня на наследницу. Ознакомьтесь, – сказала её «добрая» работадательница.

В папке обнаружились адреса, фотографии, характеристики.

«Кэтрин Холланд»

Место рождения: Франция, Страсбург.

Гражданство: Франция, Канада.

Образование: Общая государственная школа.

В настоящий момент проходит обучение в колледже N., медицинский факультет.

Знание языков: французский, английский.

Увлечение, хобби: естественные науки, фотография, лыжный спорт.

Личная жизнь: не замужем.

Религиозные взгляды: римско-католическая церковь.

Линда взглянула на фотографию девушки – красиво очерченные пепельные брови, густые тёмные ресницы, белокурые вьющиеся волосы. Приятно посмотреть.

Там же, в папке, Линда нашла отчёты о крупных инвестициях с приложением статистических сравнительных таблиц за последние пятьдесят лет, а также договоры на долгосрочную аренду крупных участков земли. Арендовалась не только земля, но и постройки на ней. Среди них числились крупные бизнес-центры, рестораны, гостинцы, публичные дома, магазины, развлекательные комплексы. Всё это приносило суперприбыль почти ежегодно.

Мозг Линды заработал, как компьютер, сверяя, сопоставляя, анализируя цифры, имена и детали: недвижимость в Лос-Анжелесе и Нью-Йорке… финансирование крупнейших курортов… торговые комплексы в Палм-Бич, Беверли-Хиллз… кондоминиумы в Майами и на Карибских островах – инвестиции, инвестиции, инвестиции…

Фирма, приславшая отчёт, вела дела Элленджайтов больше века. Её основателем числился некий Амадей, заложивший основы компании теперь в уже призрачно-далеком 1821 году.

Линда, перелистывая документы, поражалась. Методы работы фирмы она сочла консервативными, но, как свидетельствовал полученный результат, они были очень эффективны. В сущности, всю масштабность проделанной работы можно было оценить, лишь увидев итоговые размеры состояния, о котором шла речь.

Слушая Синтию, Линда полагала, что та преувеличивает, но теперь воочию убедилась – скорее уж та прибеднялась. Суммы на счетах были колоссальные. Острожная политика фирмы, направленная на сохранение и защиту состояния, а не на расширение и развитие, дала пышные всходы. Капитал такого масштаба оказался надёжно ограждён от инфляции и иных неблагоприятных факторов, так что его увеличение сделалось естественным и безостановочным. Внедрение во все новые и новые сферы мировой экономики довело сумму на счетах Элленджайтов до астрономических вершин.

Линда снова поглядела на хрупкую девочку в студенческой форме. Вот она – скромная наследница состояния, размеры которого давно перевалили за сотни миллиардов долларов.

Когда Кэтрин Холланд об этом известят, будет ли она обескуражена? Почувствует ли себя неловко? Безумно обрадуется?

«Проклятая «избранная»», – скользят глаза Линды по заметке, сделанной аккуратным подчерком прямо на полях документа.

Линда несколько раз перечитала строчку, пытаясь уловить скрытый смысл.

Дальше в папке лежали ещё бумаги – планы особняка под грифом «Кристалл-Холл», карта местности, старые семейные фотографии, переснятые дагерротипы и даже портреты.

Такие красивые лица…

То была эпоха строгих мужских костюмов с идеально подогнанными жилетами и шёлковыми бабочками у мужчин и кружевными воротниками и жемчужными украшениями у женщин. Длинные рукава, замысловатые причёски.

Однако, между викторианской чопорностью проглядывала чувственность и своеволие. На молодых мужчинах были лишь светлые рубашки. Их волосы, большей частью такие же светлые, как у Синтии, бунтарскими непокорными волнами спадали на кружевные воротники.

Чем больше Линда вглядывалась в лица представителей этого семейства, тем больше они её завораживали. Было в этих людей что-то действительно сверхъестественное, чего и словами-то не передать. Даже с изображений, которые, как известно, передают лишь половину того, что собой в действительности представляет человек, красота всех членов этой семьи, разных поколений, очаровывала и пугала – одновременно. Будто на всех стояла одинаковая печать. Или во всех спрятан таинственный код.

Все, без исключения, мужчины Элленджайты отличались высоким ростом и стройностью. Глядя на их аристократическую осанку легко было представить лёгкость их движений. Бледная, как фарфор, кожа походила на отраженный в зеркале свет луны. Их глаза притягивали сквозь века, какой же силой и воздействием они обладали на современников?

Чёрно-белые снимки не сохранили цвет, лишь выражение, излучающее уверенность и силу. словно за показной внешней холодностью скрывался бешенный, всепоглощающий огонь. Таинственные, пронзительные, повелительные, полные величия взгляды. Такими можно замораживать и испепелять.

Женщины рода обладали не меньшей привлекательностью. Изящные фигуры с плавными линиями, подчёркнутые корсетами и длинными юбками. Плечи, слегка обнажённые, прикрывались лёгким шарфом или капюшоном, создавая иллюзию недоступности.

Волосы Элленджайтов, то чёрные, как вороново крыло, то золотистые, как луч солнца, всегда были пышными. Чётко очерченные и яркие, даже в чёрно-белом отражении, губы, добавляли пикантную нотку, намекающие на скрытые страсти и желания.

Но самой характерной чертой всех представителей рода было выражение лиц – холодное, надменное, с лёгкой усмешкой. В каждом отражалась внутренняя уверенность в своём превосходстве, внутренняя недобрая сила. Лица тех, кто привык властвовать и подчинять. Брать своё, не считаясь с чужими желаниями. Заставлять трепетать перед необузданной мощью своих диких желаний и страстным очарованием.

Элегантные, таинственные, опасные. Проклятые. Элленджайты исчезли. И – слава богу! Слишком притягательна и страшна их опасная красота. Как за вспышками молний, за ними приятно наблюдать на расстоянии, но упаси бог попасть в эпицентр их действия!

Рассматривая фотографии, Линда испытывала и притяжение, и отторжение. Что-то внутри откликалось, было созвучно. И было даже немного горько быть лишь случайной гостьей в их мире.

Каково это – быть одной из них?.. Связанной узами крови с этой паутиной лиц?

Линда прикоснулась ладонью к одному из портретов. Судя по костюму, молодой человек жил где-то в 1850-1860 годах. Он походил на всех своих родственников, но что-то в его лице было добрее, взгляд – мягче. Казалось, он смотрит прямо на неё.

«Альберт Элленджайт», гласила надпись под овальным изображением медальона.

– Кто ты? – прошептала Линда, поглаживая пальцем глянец бумаги. – Каким был? И почему у тебя такой горький взгляд?

Впрочем, эта горечь – у кого жесткая, у кого-то насмешливая, у кого-то безысходная, у кого-то надменная – она присутствовала у всех.

В тишине комнаты, нарушаемой шумом дождя за окном, то стихающего, то вновь усиливающегося, Линда будто слышала тихие шёпоты, голоса из далёкого прошлого. Они не пугали, а скорее, очаровывали, интриговали, приглашали подойти и рассмотреть их поближе.

«Мы жили, как и ты. Нас больше нет.

Не стоит осуждать – безумны люди.

Мы ничего не возразим в ответ.

Взгляни и помолись. А бог – рассудит».

Чем больше Линда углублялась в документы, тем сильнее ощущала, что страницы больше скрывают, чем показывают. Каждый портрет, каждая подпись казались намёками на таинственную историю, возможно, слишком мрачную и захватывающую, но не раскрытую.

«Ральф Элленджайт»,

«Адель Элленджайт»,

«Винсент Элленджайт»,

Снова «Ральф» и – ещё один «Ральф»…

Прямо какая-то нездоровая склонность у этой семейки к данному имени. А потом многочисленные – «Амадей». «Джутит», «Стелла, «Снежана», «Анжелика» Все молоды. Ни одного старого лица.

На многих снимках или портретах члены семьи держатся вместе, будто связанные невидимой нитью. Позы выверены до мелочей, словно каждое движение продумано заранее.

Чувствуя, что мозг готов буквально взорваться от переизбытка информации, Линда закрыла папку, отодвигая от себя.

Перед глазами продолжали мелькать бесчисленные Элленджайты.

Дождь всё ещё стучал по стеклу. Время от времени ветер порывами налетал на стены старого дома, вызывая дрожь во всём теле.

Листок на полу привлёк внимание Линды. Видимо, выпал из папки? Пергаментная страница скрипнула под пальцами, стоило ей его поднять:

«18 июня 1877 года. Сегодня я его потеряла. Его душа покинула этот свет, оставив мне лишь вопросы без ответов. Я знаю, что виновата в этой смерти. Мы так привыкли гордиться нашей силой, но никогда не думали, что наша сила может обернуться против нас…».

Строки обрывались, оставляя вопросы без ответов. Возможно, ответы и не нужны? Зачем ворошить прошлое? Тревожить усопших?

Линда медленно опустилась в кресло и закрыла глаза. Строки на листе, полные раскаяния и боли, будоражили чувства, вызывая смесь тревоги и любопытства.

Казалось, загадочные персонажи продолжают жить через свои портреты, образы, записи, дразня разум своими тайнами?

Дождь продолжал свою монотонную песню. Сколько же можно? Прислушиваясь к его звукам, Линда то ли размышляла, то ли мечтала, то ли гадала – кто они, эти Элленджайты? Какие секреты хранили за красивыми, холодными лицами? Почему их имена продолжали звучать музыкой даже после их смерти?

А главное – почему её тянуло к ним, несмотря на ощущение опасности, которое они вызывали?

Ночь опустилась на дом, затягивая всех, и живых, и мёртвых, в свои объятия. Линда заснула.

А за окном дождь, наконец, уступил ветру, безраздельно воцарившемуся до самого утра.

7. Линда. Дом теней

Когда Линда проснулась, солнце уже поднялось достаточно высоко. Поднявшись с постели, она подошла к окну, раздвинула тяжёлые, пыльные гардины и распахнула створки, впуская внутрь свежий после ночной грозы воздух и потоки яркого, солнечного света.

Солнечные лучи хлынули в просторную спальню, но их оказалось недостаточно, чтобы избавить комнату от сумрака – старинная мебель отбрасывала длинные и густые тени, застилающие свет.

Взгляд невольно обращался за пределы здания, туда, где простирался заброшенный сад, а кустарники перемежевывались с деревьями. Где листья сочно блестели от сладкой влаги. Где жизнь била ключом, в то время как в комнате ничего не изменилось. На столике по-прежнему лежала папка с пожелтевшими бумагами, старыми фотографиями и письмами, которыми Линда занималась накануне.

Сейчас, при свете дня, атмосфера была менее угрожающей и мрачной, хотя воспоминания о прошедшей ночи сохраняли свою тревожащую остроту.

Линда вновь подошла к столику, взяв в руки дагерротип Альберта Элленджайта. Теперь, при дневном свете, она отметила, насколько детально проработаны черты его лица – тонкая линия губ, задумчивый взгляд голубых глаз, словно устремлённый куда-то вдаль.

Она долго рассматривала фотографию, пока к реальности её не вернул стук в дверь, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Да? Войдите.

Дверная ручка поползла вниз и в следующий момент в дверном проёме возник вчерашний знакомый, Марк Стэнтон.

– Доброе утро, мисс Филт. Надеюсь, хорошо выспались?

– Можно сказать и так, – ответила Линда, за коротким смешком пытаясь скрыть нервозность.

Она аккуратно убрала снимок обратно в папку.

Марк выглядел свежим и отдохнувшим. Совсем не такой уставшей, какой она ощущала себя после грозовой ночи.

– Я не предполагал, что вы останетесь здесь ночевать, – словно оправдываясь, сказал он. – Думал, вы после встречи с госпожой Синтией вернётесь в отель.

– Госпожа Синтия настояла на том, чтобы я осталась.