На краю шторма

9. Кэтрин. Право наследия

Начался дождь, и крыша в сарае потекла как решето. Кэтрин пришлось покинуть здание. Она выскользнула в дверной проём и поспешила по тропинке, огибающей круглое озеро, к виднеющимся вдали корпусам колледжа. Гравий поскрипывал под кроссовками. Ветер трепал волосы, выбившиеся из хвоста.

Солнце исчезло как-то сразу и вдруг. Мир сделался сумрачным, но, нельзя сказать, чтобы неуютным – просто большинство красок словно размыло.

Кэтрин шла быстрым шагом, стараясь добраться до укрытия. Тропинка изгибалась вдоль берега озера, отражающего серое небо и капли дождя. Вода была спокойной, лишь лёгкая рябь пробегала по поверхности от порывов ветра.

Она чувствовала, как холод проникает сквозь одежду, заставляя плотнее прижимать к себе руки. Капли дождя стучали по листьям, создавая монотонный шум, который успокаивал и одновременно тревожил своей однообразностью.

Наконец, впереди показались корпуса колледжа. Их окна мерцали тёплым светом, обещая тепло и уют.

Кэтрин ещё ускорила шаг, переходя почти на бег, стремясь поскорее попасть внутрь. Её мысли были заняты предстоящими занятиями и домашними заданиями.

Дождь усилился, превращаясь в ливень. Сверкнула молния. Прогрохотал гром. Вода стекала, образуя маленькие ручьи, бегущие по гравию тропинки.

Добежав до входа в колледж, Кэтрин успела промокнуть до нитки. Войдя внутрь, она почувствовала приятный контраст – тепло, запах кофе, исходящий из кафетерия.

Уже в комнате на кампусе она торопливо скинула мокрую куртку и повесила её сушиться. Сбросив обувь, переоделась в сухую одежду. Потом, заварив лёгкий травяной чай, принялась раскладывать учебники и конспекты на столе.

Открыв ноутбук, Кэтрин стала проверять электронную почту. Письма от преподавателей наполнялись информацией о семинарах, практических работах, контрольных…

Её любимая чашка с силуэтом Лондона на фоне заходящего солнца, пустела. Кэтрин ощущала покой и умиротворение. Тёплый напиток согревал ладони, наполняя тело приятным теплом. Через открытое окно доносился звук усиливающегося дождя.

Неожиданная, резкая трель проснувшегося мобильника вдребезги разбила атмосферу стабильности и покоя. Отложив книжку, Кэтрин взглянула на экран. Номер был незнакомый:

– Алло?

– Мисс Холланд, вас беспокоит Фредерик Форест.

– Кто?..

– Ректор вашего колледжа, – голос на другом конце линии звучал уверенно и спокойно. – Я звоню по поводу весьма необычного обстоятельства.

Кэтрин удивлённо нахмурилась:

– Необычные обстоятельства, сэр?

– Вам предстоит вступить в наследство. Адвокат, ведущий ваше дело, сейчас находится в моём кабинете.

Катрин буквально замерла на месте, пытаясь осмыслить услышанное.

Наследство?.. Какое ещё наследство? Папаша оставить его не мог – он же собственную тушку и то, наверное, давно проиграл. От матери такого счастья тоже ждать не приходилось. Но тревога красным огоньком заметалась в груди.

Если наследство – значит, кто-то умер?.. Новость была страшной.

– Простите, сэр, – начала Кэтрин дрожащим голосом. – Я ничего не понимаю…

– Адвокат хочет лично обсудить с вами детали. Приходите ко мне в кабинет как можно быстрее.

– Хорошо. Уже собираюсь.

Кэтрин, поморщившись, натянула мокрые кроссовки. Она быстро пересекла коридоры колледжа, спешно поднимаясь по лестнице. Подойдя к двери в кабинет ректора, нерешительно постучала.

– Войдите! – раздалось изнутри.

Перед Кэтрин открылось просторное помещение с массивным столом из тёмного дерева, большим окном и множеством пейзажей на стенах.

Тёмное, как лакрица, лицо Фредерика Фореста, несмотря на серьёзность, выражало дружелюбие. На против него, за столом, сидела совсем ещё молодая и очень красивая женщина, одетая элегантно и сдержанно. Строгий костюм подчёркивал её идеальную фигуру. Густые каштановые волосы были модно подстрижены и имели идеальную укладку. Взгляд пронзительных серых глаз излучал уверенность и спокойствие.

При появлении Кэтрин женщина поднялась с кресла, протягивая для приветствия руку:

– Добрый день. Я – Линда Филт.

Кэтрин неуверенно пожала протянутую руку:

– Так что случилось? Кто… кто умер? – с волнением спросила она, стараясь унять дрожь в голосе.

– О, не беспокойтесь. Ваше дело никак не связано ни с чьей кончиной, – поспешила заверить её Линда.

И у Кэтрин сразу от сердца отлегло.

– Нет? Ну, слава богу. Однако… Откуда же тогда взялось наследство?

Линда Филт снова опустилась в кресло, жестом предлагая Кэтрин последовать еёсвоему примеру, заняв свободное место:

– Я Адвокат из Спайд-Корпорейшен.

– Не понимаю, что такой известной компании могло потребоваться от меня? – заерзала в своём кресле Кэтрин. – Я персона незначительная и маленькая…

– Больше – нет, – с улыбкой заверила её Линда. –Скоро ваш социальный статус поднимется до небес. Согласно сведениям, хранящимся в этом кейсе, даже дочь президента не так богата, как вы.

Затем последовали объяснения. Долгие. И вроде бы – доходчивые. Линда Филт то и дело протягивала Кэтрин какие-то документы, что-то говорила, но одна лишь мысль всё-таки настойчиво пробивалась сквозь туман непонимания и сомнения – богатство. Огромное состояние. Деньги, акции, недвижимость… и полное отсутствие понимания о том, откуда всё это взялось и почему досталось ей, Кэтрин.

– Извините, – наконец выговорила она. – Вы говорите обо всём этом, как о чём-то обыденном. Но никто и никогда не говорил мне ни о каком наследстве. Всё это, должно быть, какая-то ошибка?

– Фирма такого уровня, как Спайд-Корпорейшен, ошибок не допускает. Вы – наследница Элленджайтов. Их прямой потомок. И имеете право на легат.

Реальность происходящего казалась Кэтрин настолько абсурдной, что разум отказывался воспринимать услышанное всерьёз.

– Но позвольте?.. Мои родители не могут иметь никакого отношения к богатству. Они оба те ещё маргиналы…

– Если бы вы изучили родословную Элленджайтов, как это сделала я, то поняли бы, что ваши родители скорее продолжают родовые традиции, чем нарушают их, – с усмешкой проговорила Линда. – Ваше происхождение было скрыто до поры до времени. Согласно отчётам, что я изучала, примерно пятьдесят лет назад все средства на счетах легата были заморожены. Когда финансовые проблемы разрешились, выяснилось, что прямых наследников больше не существует. Только недавно компания провела тщательное расследование и обнаружила вас.

– Но… разве тогда наследником не должен стать мой отец? Или – моя мать? Или даже тётя Элис? Те, кто старше?..

– Ваша ситуация уникальна. Оно определяется какими-то семейными правилами, в которых, признаться, как не вникала, разобраться до конца я не смогла. Но как только вы вернётесь в Эллиндж и встретитесь с вашей родственницей, надеюсь, она всё объяснит вам лучше меня.

– Родственницей?..

– Госпожой Элленджайт.

– Но если есть живая родственница, почему тогда наследница – я? – не унималась Кэтрин,

Линда вопросительно взглянула на ректора:

– Не могли бы вы оставить нас наедине, мистер Форст?

– Конечно, – кивнул тот и вышел, явно испытывая от этого облегчение.

– Реальность такова, мисс Холланд: всё, что я знаю – вы наследница огромного состояния. Сколько бы я не перепроверяла документы – всё сходится. Однако, и у меня возникали вопросы, на которые я так и не нашла ответов. Однако, даже не это самое странное – по условиям завещания, чтобы получить эти деньги, вы должны жить исключительно в Эллиндже, в родовом поместье Элленджайтов, в Хрустальном доме А это, скажу вам честно, сегодня то ещё местечко.

Кэтрин удивлённо заморгала, удивлённая полученной информацией:

– Хрустальный дом?.. Тот самый? Знаменитый Кристалл-Холл? Но… разве он не сгорел почти сто лет тому назад?

– Сгорел. Но, видимо, его восстановили. По-крайней мере, недавно осматривая дом, я нашла его запущенным, но целым. Теперь наша задача восстановить это восьмое чудо света.

– Я должна заняться восстановлением дворца?.. – удивлённо взглянула на Линду Кэтрин.

– Таковы условия содержания, – пожала плечами Линда.

– Это какое-то безумие…

– Согласна, мисс Холланд. Понимаю и, отчасти, разделяю ваши чувства. Однако, условия завещания строго определены. Возможно, после разговора с госпожой Элленджайт станет яснее, зачем такие требования.

– Я не уверена, что соглашусь… Зачем оно мне? Не хочу связываться с проклятым домом. У меня здесь своя жизнь, учёба…

– Это даже не миллионное – многомиллиардное состояние. Кто откажется от такого?

– Я.

– Вы этого не сделаете, – с лёгкой усмешкой покачала головой Линда.

Повисла тягостная пауза.

Кэтрин вздохнула:

– Какие обязательства накладывает получение наследства?

– Во-первых, переезд в Эллиндж. Это обязательный пункт соглашения. Без этого вы не получите доступ к средствам. Во-вторых, процесс восстановления дворца. Это может занять пару лет, если не дольше.

– Просто кусочек сыра в мышеловке. Похоже на ловушку. На капкан.

– Мисс Холланд, ваше восприятие весьма поверхностно, уж простите, – мягко возразила Линда Филт, поправляя аккуратную причёску. – Представьте себе семью, чьи корни уходят далеко в историю, чья репутация связана с легендами и мифами.

– Страшными легендами и мифами, – обречённо вздохнула Кэтрин. – Они все прокляты. И те, кто наследует им, примут это проклятие на себя.

– Ну, что за детские сказки? Вы же взрослая девушка?

– Ну, хорошо. Допустим, я соглашусь переехать в Эллиндж. И даже займусь восстановлением дворца. Хотя зачем столько времени и сил тратить на возрождение того, что мертво?..

– Как я понимаю, этот жест символизирует возрождение семьи, возвращения Элленджайтов. Более того, мне показалось, что внутри замка находится нечто ценное…

– Что?

– Этого я сказать не могу. Не смотрите так – просто не знаю. Информация, если она есть, известна лишь очень узкому кругу лиц. Включая вашу странную, очень влиятельную родственницу. Она одна способна раскрыть тайны дома. И объяснить причины столь строгих условий легата.

– Вы уже несколько раз за вечер упомянули о ней. Получается, вся эта история зависит от женщины, которую я вообще не знаю?

– Боюсь, что так. Леди Синтия Элленджайт обладает знаниями, необходимыми для полного раскрытия секретов семейного дела. И если вы хотите разобраться в причинах своего внезапного богатства и обязательств, связанных с ним, вам придётся встретиться с нею лично.

Катрин задумчиво посмотрела в окно кабинета. Её мысли метались между соблазном принять огромный капитал и страхом перед неизвестностью.

– Есть какие-то ограничения относительно моего поведения или образа жизни?

– Официально – нет. Однако есть ряд рекомендаций, которым необходимо следовать. Например, избегать публичности. Соблюдать конфиденциальность. Воздерживаться от разглашения информации о состоянии и деятельности семейства Элленджайтов.

– Эти рекомендации имеют юридическую силу?

– Нет, – покачала головой Линда. – Тем не менее, их нарушение может привести к негативным последствиям для вас или ваших близких.

«У меня нет близких», – хотелось сказать Кэтрин.

Но она не смогла. Перед глазами всплыли образы тёти Элис, кузины Ирис, вечно блуждающих где-то там отца и матери.

– А что случится, если я откажусь от наследства?

– Вы не откажетесь.

– Но – если?..

– В таком случае всё состояние перейдёт в управление корпорации Спайд-Корпарейшн. Доходы от активов будут направлены на благотворительность, однако сама корпорация получит контроль над финансовыми потоками.

– Итак, выбор прост: либо я становлюсь наследницей многомиллиардного состояния или позволяю корпорации управлять моим будущим?

– Именно так, – подтвердила Линда. – Решение лежит исключительно на ваших плечах. Моя рекомендация – взвесить все плюсы и минусы, обсудить ситуацию с близкими людьми, обратиться за консультацией к независимым экспертам.

Кэтрин глубоко вздохнула, вновь устремляя взгляд к окну.

С тоской она понимала, что какой бы выбор она не сделала, обратно дороги к любимым книжкам и кружке с Лондоном на фоне заката у неё больше нет.

10. Кэтрин. Эхо древних грехов

Спустя неделю Кэтрин сидела в мягком кресле вагона первого класса, направляющегося в Эллиндж. За окном проплывали живописные сельские пейзажи, сменяя однообразие серых городов и индустриальных зон зелёными полями и тихими деревнями. Всё имущество Кэтрин уместилось в небольшой дорожной сумке, стоящей у ног – ноутбук, набор книг, папка с документами. Больше ничего ей не принадлежало.

Вернее, теперь ей принадлежал весь мир, но он казался чуждым и враждебным. Чем ближе подъезжали к Эллинджу, тем сильнее Кэтрин тревожилась и волновалась. Ощущение опасности не отпускало её.

Поезд начал замедлять ход, подъезжая к вокзалу. Двухэтажные коттеджи, окружённые аккуратными садиками, терялись среди густого леса, возвышающегося неподалёку. Ветер качал верхушками деревьев. Надо всем распростёрлось безоблачное голубое небо. Город встречал её тишиной и спокойствием.

Около здания вокзала Кэтрин ждал чёрный автомобиль с тонированными стёклами. Водитель шагнул навстречу. Взгляд мужчины задержался на Кэтрин, оценивая её внешность: простую одежду, лёгкую сумку и неуверенный вид.

– Мисс Холланд – это вы? Я – Марк Стэнтон, шофер мисс Элленджайт. Мне велено доставить вас в особняк.

Их автомобиль вырулил на окружную дорогу, ведущую вниз, мимо уютных улочек с кукольными домиками, оставляя по правую сторону сам город, с его небоскрёбами и суетой.

– Мы едем в Кристал-Холл? – спросила Кэтрин.

Водитель кивнул.

Спустя час они остановились перед массивными железными воротами, украшенными причудливой ковкой. Ворота медленно отварились, позволяя машине въехать внутрь территории поместья. Перед глазами Кэтрин предстал огромный парк, ухоженный и величественный, с аккуратно подстриженными газонами и старыми деревьями, тянущими ветви к небу.

– Ваш адвокат, Линд Фэйт, сотворила буквально чудеса. Видели бы вы это место пару месяцев назад, – хмыкнул шофер.

Дом, казалось, парил, возвышаясь надо всем остальным миром – светлый, лёгкий, над двумя поднимающимися крыльями лестницами из белого мрамора. Его стены блестели благодаря остаткам светлых панелей, несмотря на следы запустения и повреждения, оставленные беспощадным временем.

Кэтрин замерла, поражённая красотой усадьбы. Она чувствовала себя героиней романа, внезапно оказавшейся посреди фамильного гнезда.

Марк открыл дверь автомобиля, помогая девушке выйти наружу. Дорожка вела прямо к массивному входу под белыми ионическими колоннами с мягкими, живописными, утонченными декоративными деталями. Верхняя часть колоны, капитель, имела сверху завитки, напоминающие вьющиеся женские локоны. Запахи сырости и древности смешивались с ароматом весенних цветов, растущих поблизости.

Войдя внутрь, Кэтрин почувствовала глубокое разочарование. Внутри царил хаос разрушения. Повсюду пыль и грязь. Мебель полуразрушена, на стенах остатки роскошной росписи и отделки. Лишь кое-где в центральном зале под хрустальным куполом, сохранились редкие фрагменты хрустальной мозаики, переливаясь тусклым перламутровым светом.

Однако даже сквозь разрушение ощущалось присутствие чего-то великого, древнего и могущественного. Казалось, сам воздух вибрировал от скрытой энергии, таящейся в стенах здания.

Кэтрин осторожно ступила внутрь центрального зала, прислушиваясь к звукам собственного дыхания. Каждый шаг отдавался здесь эхом.

В круглом зале не было окон – свет лился сверху, через хрустальный купол, преломляясь, искрясь и мерцая, словно в пещере фей. Множество дверей, словно карусель, кольцом окружали, выводя из центрального зала в другие комнаты. Богатое воображение Кэтрин рисовало призраков, следящих за ней из каждого тёмного проёма.

– Добро пожаловать домой, мисс Холланд, – прозвучал резкий, слегка издевательский голос, заставивший Кэтрин мгновенно повернуться.

Перед ней на верхней площадке лестницы застыл стройный силуэт молодой женщины. Её ясные, почти прозрачные голубые глаза смотрели внимательно и холодно, изучая посетительницу с едва заметным оттенком удивления и лёгкого презрения.

– Вы… Синтия Элленджайт? – прошептала Кэтрин, пытаясь скрыть неловкость и напряжение.

Женщина приподняла уголки губ в хищной усмешке, полной сарказма и самоуверенности. Каждой деталью своего облика – безупречной внешностью, изысканным костюмом, идеально уложенной шевелюрой и сдержанной манерой держаться – она подчёркивала собственное превосходство, ставя гостью на позицию, а то и на две, ниже себя.

Прошло всего мгновение, но Кэтрин уже интуитивно понимала: эта встреча станет началом очень непростых отношений. Всё, что Кэтрин ненавидела в людях, проявлялось в Синтии: надменность, высокомерие, холодность и пренебрежение к людям. Даже внешняя привлекательность молодой женщины выглядела нарочитой, какой-то показной, полностью лишённой человечности и теплоты.

– Наследница легендарного рода наконец вернулась домой? Как долго вас здесь ждали.

Ледяной взгляд прошёлся по фигуре Кэтрин, отмечая каждый изъян, каждую деталь внешности и поведения.

С первых секунд между женщинами возникла невидимая стена недоверия и соперничества. Каждая представляла собой разные эпохи, два противоположных взгляда на жизнь, две стороны одной медали…

– Вы наверняка устали с дороги. Позвольте предложить вам отдохнуть в ваших апартаментах. Их уже успели приготовить. Идёмте.

Поднявшись по широкой лестнице, ведущий на второй этаж с множеством дверей, Кэтрин словно попала в гостиницу. Она отметила про себя почти полную пустоту коридора. Лишь несколько картин да плафоны висели на стенах.

То были портреты. Три молодых человека и одна девушка. Двое молодых людей были блондинами, один – брюнет. Катрин невольно задержалась около них, рассматривая. Посмотреть было на что. Все лица были очень красивы.

Первое полотно представляло юношу с безупречными чертами классического типа – высоким лбом, резкими скулами, прямым носом и чувственными губами. Глубокий взгляд придавал облику харизмы. Лёгкая растрёпанность светлых волос делала образ непринуждённым и живым. Поза с лёгким наклоном вперёд подчёркивала подтянутое тело и спортивную фигуру. Костюм идеально сидел на широких плечах, подчёркивая тонкую талию. Расслабленные руки, одна из которых покоилась на бедре, излучали спокойствие и расслабленность.

На втором портрете тоже представал юноша-блондин чьи тонкие и благородные черты лица могли ввести зрителя в заблуждение относительно пола модели. Овальное лицо обладало идеальной симметрией, подчёркнутой аккуратной линией тонких бровей, даривших облику изысканность и деликатность. Светлые, как у всех Элленджайтов, глаза, оттенялись тёмными длинными изогнутыми ресницами, придающими взгляду глубину. Нос прямой, лишь едва заметная горбинка добавляла образу аристократичности. Чувственные губы были чётко очерчены и имели красивую природную форму. Подбородок, несмотря на общую мягкость образа, обладал твёрдыми линиями, выдавая силу воли и характер его обладателя. Волосы золотистого оттенка струились волнами умеренной длины, легко и мягко завиваясь на концах, как капители на ионических колоннах.

Однако взгляд молодого человека не устремлялся навстречу художнику – напротив, он казался уклончивым и отчуждённым, будто пытаясь скрыться от посторонних глаз. Опустившийся взор, сопровождаемый едва уловимым наклоном головы, создавали образ погружённого в раздумья мечтателя, полного внутренней тревоги и душевной борьбы.

Юноша на третьей картине обладал тёмными волосами, струящимися нежными локонами вдоль плеч. Его черты лица отличались той же утончённой мягкостью, что была присуща другим представителям рода. Однако нос слегка удлинял классическое совершенство пропорций, а тонкие губы подчёркивали внутреннею иронию и лёгкую язвительность, отражающуюся в глазах цвета стали.

Эти глаза, казались, искусственно оттенённые густым карандашом, смотрели одновременно загадочно и насмешливо, маня дерзостью и глубиной. Мягкая полуулыбка завершала образ молодого человека, уверенного в собственной значимости и свободного от страха следовать своим порывам.

Именно эта свобода, таящая в себе искушение и опасность, создавала особое очарование.

Для Кэтрин юноша олицетворял рискованный путь к неизведанному, разрушение условностей ради удовлетворения собственных желаний – соблазнительный выбор для тех, кому близка идея риска и увлекательной непредсказуемости жизни.

– Кто они? – невольно сорвалось с её губ.

Синтия приблизилась, с понимающей усмешкой глядя на Кэтрин:

– Красивы, черти, да? Хороши! Цепляют девок даже после своей смерти. Вот тот красавчик в костюме – Альберт Элленджайт. Этот, полный меланхолии и страданий – Ральф, ну, а черноволосого звали Винсент.

– А эта девушка?.. – взгляд Кэтрин задержался на единственной даме среди джентльменов. – Она… она поразительно похожа на вас! Просто одно лицо в разных костюмах.

– Эта женщина моя пра-пра-пра… даже не знаю сколько раз «пра»-бабушка. С её рождения сменилось поколений семь, не меньше. У нас с ней даже имена одинаковые, представляете? Но, конечно, эта представительница совсем другой эпохи. Другого воспитания и иного характера. Альберт и Винсент были её кузенами, а Ральф – отцом.

– Семейное сходство действительно бросается в глаза.

– Яркая была дама. Считалась той ещё штучкой. Крутила романы с обоими своими кузенами, в результате чего один из них погиб, а второй… в общем, тоже очень плохо кончил, – голос Синтии вновь приобрёл оттенок холодной официальности. – Давайте перейдём в ваши комнаты? Здесь не самое подходящее место для экскурсии по истории семьи.

Они остановились перед массивной дверью в конце коридора, украшенной старинной резьбой и бронзовой ручкой. Открыв её, Синтия жестом предложила Кэтрин войти первой.

Комната оказалась просторной и роскошно убранной. Массивная кровать стояла у окна, отделанная дорогой тканью и деревянными панелями. По стенам располагались зеркала в тяжёлых золочёных рамах. Стоящие часы с мелодичным боем. Столы и шкафы, инкрустированные драгоценными камнями и деревом ценных пород. Во всем интерьере царил строгий порядок и чувство меры, свидетельствующий о хорошем вкусе хозяев.

Лучи солнца пробивались сквозь шторы, играя солнечными лучиками на поверхности предметов.

Кэтрин медленно огляделась вокруг, испытывая крайне противоречивые чувства.

– Я должна буду жить здесь?..

– Вам что-то не нравится? – с усмешкой поинтересовалась Синтия.

– Этот дом стоит за десятки километров от города, на одиноком отшибе. Здесь нет ни души.