На краю шторма

13. Кэтрин. Иссиня-красная нить

– Зажги свечу! – прозвучал в темноте властный голос Синтии.

Едва он раздался, как свечи в комнате внезапно зажглись, словно откликнувшись на магический призыв невидимой силы.

Кэтрин замерла от удивления. Но ещё большее потрясение ждало её впереди – в постели рядом с Синтией оказался вовсе не Альберт! Это был повзрослевший Винсент, больше не озорной мальчишка-дьяволёнок, а красивый молодой мужчина, воплощённый образ зрелого демона.

Легко поднявшись с кровати, он подошёл к столику, чтобы налить себе вина.

– Будешь пить? – равнодушно бросил он, даже не оглядываясь.

– ««In vino veritas», – усмехнулась Синтия, поворачиваясь на животе и демонстрируя изящные ноги и безупречные ступни, мерцающие в сумеречном свете комнаты.

Негромко вздохнув, Винсент залпом опустошил бокал

– Ты почему ничего у меня не спрашиваешь? – Синтия, приподнявшись, осторожно обняла парня сзади, мягко касаясь острым подбородком его плеча.

– О чём надо спрашивать? – отозвался он ровным голосом, продолжая смотреть перед собой, прямо вперёд.

Девушка прижалась к нему, обвивая руками шею и поглаживая гладкую безволосую мускулистую грудь:

– Мы же заключили пари… вспомнил?

Она глядела на Винсента широко распахнутыми глазами, полными лукавого огня:

– Я и не забывал, – отозвался он серьёзно. – Что дальше?

– Ставки наши прежние, – продолжила Синтия, кокетливо перебирая пальцами густые светлые пряди, падавшие ей на плечи. – Если мне удастся склонить Альберта к падению, ты обещаешь исполнить моё желание.

Молодой человек задумчиво отвернулся к окну, сквозь которое струился серебристый лунный свет.

– Значит, Альберт сдался твоему очарованию? – проговорил он негромко, словно размышляя вслух.

– Целиком и бесповоротно, – гордо кивнула Синтия, нежно прижимаясь грудью к спине своего друга. – Самоуверенный и несгибаемый, он покорялся моим желаниям мгновенно, подобно послушному котёнку. Может, и тебе стоит поучиться подобному искусству подчинения?

Винсент едва заметно улыбнулся, сохраняя невозмутимое спокойствие и холодное выражение на лице.

– Значит, цель достигнута? – проговорил он спокойно.

– О, да! Теперь твоя очередь отдавать долги. И ты знаешь, чего я хочу.

– Ты всегда хочешь только одного.

Винсент снова усмехнулся и, подойдя к Синтии, зарылся пальцами в её волосы:

– Для того, чтобы получить мою кровь, тебе необязательно соблазнять Альберта, – прошептал он.

Синтия скользнула ногтем вдоль шеи Винсента, чуть нажимая:

– Твоя кровь – мой трофей. Я заслужила её в честном споре.

– Бери, сколько пожелаешь. Готов делиться ею с тобой всегда, как только попросишь.

– Иногда соблюсти условия игры интереснее всего.

Скрытая в темноте Кэтрин смотрела на происходящее с неподдельным ужасом, осознавая, насколько глубока, темна и страшна страсть, охватившая обоих участников сцены.

Эта пара была вовлечена в непростую любовную игру – игра была куда глубже и опаснее.

В руках Синтии сверкнул острый стилет. Она ловким движением вонзила его точно в солнечное сплетение возлюбленного, углубляясь лезвием вглубь тела. Рана Винсента обильно закровоточила, окрашивая простыни в алый цвет, но юноша лишь слегка поморщился, принимая боль молча, без единого вскрика.

Синтия извлекла оружие и вновь погрузила его в открытую рану.

Винсент скривил губы в усмешке и закрыл глаза. Снеговая бледность его лица лишь сильнее подчёркивалась болезненным румянцем на скулах. Дыхание участилось.

Казалось, каждый новый удар стилета приносил парню странное наслаждение, связанное с болью.

– Продолжай, любимая ведьма, – шептал он, заглядывая в её зрачки, расширившиеся от азарта и жадности.

Рука Винсент обвилась вокруг талии Синтии, притягивая её ближе. Девушка склонилась над ним, осторожно касаясь языком раны, пробуя вкус его крови. Её движения были плавными и уверенными. Она напоминала опытного охотника, наслаждающегося добычей.

Каждый следующий порез становился всё глубже, превращая сцену любви в жуткое действо, пропитанное жестокостью и похотью. Однако Винсент оставался невозмутимым, почти равнодушным к происходящему.

Это заставляло задумываться о природе чувств и восприятии боли у этих существ.

– Тебе больно? – тихо спросила Синтия, нежно проводя пальцами по свежим разрезам.

Алые капли разводами оставались на фарфоровой коже. Кровь тянулась тонкими нитями между её пальцами, оставляя тёмные следы на белой коже Винсента.

– Боль и удовольствие часто идут рука об руку, – ответил он глухо, слегка морщась. – Ты же прекрасно понимаешь разницу между ними… разве нет?

Девушка удовлетворённо кивнула, аккуратно сжимая края пореза острыми ногтями, позволяя свежей крови стечь ей на ладонь. Её лицо выражало нечто среднее между вожделением и одержимостью. Смакуя процесс, она медленно наклонилась ниже, наслаждаясь ощущением власти над любимым человеком. Вид крови возбуждал её, дарил особое чувство восторга и упоения.

Винсент наблюдал за её действиями взглядом, полным мрачной терпеливости. Внезапность каждой новой атаки нисколько не удивляла его. Такова была природа отношений с этой девушкой – сочетание сладострастия и насилия, доверия и предательства, любви и ненависти.

Неожиданно Синтия вогнала пальцы в горячую открытую рану, вызывая громкий шипящий звук у раненого партнёра. Губы Винсента покрылись свежей струёй крови, стекающей по уголкам его рта и Синтия нетерпеливо приложилась к кровавым отметинам, поглощая живительную влагу. Каждый её вздох полнился страстью и необузданным желанием. Тишину комнаты нарушали лишь тихие вздохи, редкие тихие стоны Винсента, поскрипывание пружин матраса.

Глаза Кэтрин расширились от ужаса, от осознания всей глубины безумия и разврата, творящихся рядом с ней.

Винсент вдруг зашипел от боли и оттолкнул Синтию от себя:

– Хватит…

– Раньше мы не останавливались! – прошептала она обиженно, не понимая отказа. – Что с тобой сегодня? Ты всегда так бравировал своей выдержкой? – усмехнулась она. – Твой стоицизм дал трещину? Сегодня слишком больно?

– Кто, по-твоему, из нас двоих, хуже держит себя в руках? – прошептал он сквозь зубы, сжимая её кисть. – Если тебя не останавливать, что будет?

Синтия прислонилась щекой к его плечу. Губы её дрогнули:

– Каждый раз, видя твои страдания, я чувствую особую связь с тобой.

– Иногда даже самая крепкая цель рвётся от перегрузки, – отозвался Винсент, тяжело дыша, пытаясь восстановить контроль над собой.

– Твои цепи из особого материала, – вновь провела она острым ногтем по ране. – Или ты наконец решил показать слабость?

– Слабость – понятие относительное. Каждый имеет право на отдых, – холодно заметил Винсент, поднимая бровь.

– Отдых для слабаков.

– Тогда будем считать, что я слабый, ведь ничто человеческое мне не чуждо.

Синтия вновь налила ему вина.

Опустошив его, Винсент поставил бокал на прикроватный столик. Затем достал сигарету и закурил, выпустив клуб дыма вверх.

Выглядел он откровенно неважно. Пот стекал струйками по лбу, делая кожу влажно-прозрачной, подчёркивая синеву век и кровоподтёков на теле. Синтия оценивающе его разглядывала, словно взвешивая, насколько далеко можно ещё зайти. И способна ли она на этло.

Раны, нанесённые ею, продолжали сочиться кровью, образуя лужицы на белом постельном белье. Словно кровавые слёзы.

– Возможно, тебя утомила наша игра? – сказала она серьёзно. – Только скажи. Мы можем остановиться, если хочешь?

– Я готов играть дальше. Поверь, однажды я позволю тебе перейти границу дальше, чем в эту ночь.

– Может, начнём уже разнообразить наше меню? – с усмешкой протянула Синтия, вновь укладываясь рядом и перебирая пальцами пряди волос Винсента.

– Ты о чём?

– О новом герое для нашего следующего раунда.

– Об Альберте?.. – поморщился он.

– Ты и сам об этом задумывался. Скажешь, нет?

– По-твоему, я хочу увидеть, как ты развлекаешься с другим? – скривился Винсент.

– Ну, ты сможешь и сам с ним развлечься, если захочешь, – пожала она плечами. – Я не против. Он один из нас и пора бы ему уже быть с нами, а то мальчик настолько человечен, что прям бесит! Уверена, ему понравится.

– Помнится, в детстве он на подобные вещи остро реагировал. Наши силы и возможности всегда вызывали у него неприятие. – Винсент в задумчивости накрутил на палец собственный чёрный локон. – Давай сначала убедимся, что он принимает наши игры? Нужен принцип добровольности, иначе никакого удовольствия от процесса не получить.

– Боишься за его здоровье? – фыркнула, сузив глаза, Синтия.

– Хочешь получить новую игрушку?

– Хочу. Чем больше игрушек, тем лучше, тем веселее. Приятно играть на грани возможного.

– Почему бы и нет, если на эти грани ты толкаешь других? – съязвил Винсент.

– Ты чем-то недоволен?

– Я не хочу его в это впутывать.

– Ты просто ревнуешь!

Винсент, качнув головой, холодно произнёс:

– Какой именно цели ты добиваешься своими выходками, Синти?

Она подняла голову, внимательно изучая выражение любовника:

– Интересно наблюдать, как ты реагируешь. Видеть твою неуверенность и раздражение – особое удовольствие. Они дороже твоей крови.

Винсент молча выпустил дым сигары и откинулся назад, положив руки за голову. Губы его исказило презрительное подобие улыбки:

– Ты действительно веришь, что способна спровоцировать меня?

Синтия усмехнулась, укладываясь рядом с ним на подушках и глядя на Винсента снизу-вверх:

– Почему он вызывает у тебя такие сильные эмоции? Может быть, это мне стоит начать ревновать?

Взгляд Винсента сделался жёстче:

– Хочешь поиграть в психологические игры?

– Ты уходишь от ответа. Всегда подозревала, что втайне ты интересуешься мальчиками.

– Милая моя, – резко произнёс Винсент, – дело вовсе не в мальчиках и девочках. Альберт неудобен будет для нас обоих. Наша дружба с ним носит особый характер. Она как змея, постоянно заглатывающая свой хвост. Отравлена недоверием, скрытыми мотивами. А эта любовь на троих нарушит и без того хрупкий баланс. Альберт сам этого никогда не признает, но, в отличие от тебя и меня, он идеалист.

Синтия обняла его, пристраивая голову у Винсента на плече:

– Можешь говорить, что хочешь, но в глубине души, я знаю, тебе моя идея нравится. И всё равно ведь сделаем по-моему? Признайся, дорогой, что мысль о подобном развитии событий будоражит тебя?.. Твой дорогой друг окажется ближе, чем когда-либо?.. И я тоже буду рядом…

– Игра перестаёт приносить удовольствие, если становится предсказуемой.

Синтия прильнула к нему:

– Предсказуемость не лучший спутник страсти. Поэтому я и предлагаю внести разнообразие, пригласив Альберта присоединиться к нам официально. Таким образом вся компания получит новую дозу адреналина.

– Ты уверена, что Альберт согласится стать третьей стороной в наших отношениях?

– Если правильно подойти к делу и предложить правильные условия, он согласится, – уверенно заявила девушка.

Поднявшись, Винсент прошёлся по комнате, глубоко затянувшись сигаретой:

– Возможно, именно он и положит конец нашему спектаклю.

14. Кэтрин. ДНК надежды

Кэтрин скорее очнулась после видений, чем проснулась. Тяжёлый сон, мучительный кошмар развеялся, но до конца не отпускал. Бледный свет раннего утра успел заполнить комнату, проникая сквозь широкие окна, однако атмосфера в комнате оставалась такой же тяжёлой, угрюмой и холодной, как накануне вечером.

Она чувствовала себя инородной, нежеланной, чужой в этом месте. Просторные залы, будущая роскошная обстановка, величие архитектуры – всё это подавляло, а не радовало. Дом казался бездушным, но то, что обитало в нём до того, как он опустел было хуже – это было чистым злом. Ни тепла, ни душевности, лишь пустынность в огромном пространстве. Даже солнечные лучи, льющиеся внутрь, не могли ни согреть, ни развеять гнетущую атмосферу.

Кэтрин побродила по комнате, желая обрести покой, но добилась лишь того, что тревога усилилась. Оставаться в комнате было невыносимо, а выходить из неё – жутко. Было такое чувство, что она дух, который заточили внутри спальни, как домик в рождественском яйце, из тех, который стоит потрясти – начнёт падать снег.

Стоит открыть дверь и выйти в коридор, Кэтрин увидит их портреты – Винсента, Альберта и Синтии. Будто они сторожат её.

Собрав волю в кулак, Кэтрин решительно двинулась к выходу их спальни, распахнув её с трепетом. За дверью открылся вчерашний коридор, украшенный тяжёлыми драпировками и тусклыми люстрами, создающими атмосферу старой готической драмы.

Три огромных портрета оставались на местах. Казалось, обитатели смотрят на Кэтрин из-за рамы с насмешливым ехидством, осознавая, какой ужас вызывают.

Вжав голову в плечи, будто ныряя в холодную воду, Кэтрин почти опрометью проскользнула мимо них, словно опасаясь, что холодная костлявая рука уцепит её за волосы.

Коридор казался длинным извилистым лабиринтом. Пока она шла по нему, отчаянно стараясь не ускорять шаг, борясь со своим страхом, она продолжала чувствовать на себе взгляды с портретов, насмешливые, издевательские, холодные – полные недоброго любопытства. Кэтрин старалась сосредоточиться на запахах и окружающих звуках, игнорируя навязчивое присутствие образов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.