Вчерашнее завтра

Вчерашнее Завтра.

Шведко Олеся

– Аплодисменты, шампанское в студию! Гений прибыл.

Не надо стесняться того факта, что каждый человек на земле считает себя САМЫМ. Самым умным, самым красивым, самым большим кретином, самым никудышным лузером, самым важным объектом…

Тайно ли, явно ли, но в душе у каждого засела мысль о собственной исключительности.

Ита в этом рейтинге "исключительных психов" побила все рекорды.

Например, во время спора она спокойно может подчеркнуть, что раз уж веками этот мир создавался лишь для нее одной, то и спорить ей тут не о чем и не с кем. .

Она может представляться так: “Очень приятно – гений”. Если неподготовленные начинают спорить, она невозмутимо отвечает, что пришла в этот мир, чтоб поразить всех своим совершенством и талантами.

Она никогда не скажет, что все остальные – ниже ее по статусу.

Но она всегда говорит, что она – совершенство и гений. Говорит об этом она спокойно, как бы ненароком – и сразу становится понятно, что она не доказывает, а лишь оглашает свои убеждения.

Для гения она часто спорит, даже там, где ее спорить не просят, и дает советы тем, кто в них не нуждается. В кругу наших общих друзей этим она ни у кого ничего не отспорила, кроме репутации странной болтушки и выскочки. Чтобы не тратить себе нервы, мы поддерживаем негласное правило – никогда не спорить с Итой! Себе дороже.

И именно оттого, что она не встретила достойного оппонента, Ита по сей день благополучно пребывает в иллюзорном мирке собственной божественности.

Помимо привычки внедрять свою философию во все, что шевелится, у нее есть объяснения на все жизненные явления. Поэтому обычно я как можно меньше общаюсь с Итой.

***

Но не надо стесняться того факта, что любой здоровый человек хоть раз в жизни помышляет о самоубийстве.

Может, даже не о том, каким образом это сделать. А о том, как было бы хорошо, если бы жизнь сама по себе вдруг взяла и прекратилась.

Подобный момент черных помыслов пришел и в мою жизнь.

Плохо мне не было. Потому, что до этого мне уже пару раз бывало плохо, и это определение было мне более или менее знакомо.

То, что творилось со мной теперь, было хуже, чем плохо. Намного хуже.

А когда в жизни становится хуже, чем плохо, это называется «критический момент». Человек больше не имеет аргументов отвечать на безмолвную критику жизни. Жизнь критикует его, критикует – а ответить нечем. Хочется выйти в окно от этой критики.

Я увидела о себе правду.

Во-первых, мне никогда не везло. Другим – да. Сплошь и рядом творились чудеса – кто-то миллион выиграл, кто-то замуж вышел, кто-то умер. А у меня ничегошеньки не происходило.

Я посредственна. Я настолько стандартна, что иногда теряю себя в толпе. Даже оценки были настолько средне-статистическими, что с меня, наверное, эта статистика и писалась.

Внешность у меня самая заурядная – два глаза, два уха и так далее. Выдающихся впадин и выпуклостей, которые можно было бы воспеть, у меня нет. Если меня спросят, красивая ли я, я буду неделю пялиться на себя в зеркало, а потом отвечу – «не знаю». Никто не спросит, всем всё равно. Мама называет это выигрышной внешностью – она говорит, что я могу быть и красавицей и серой мышью, и должна этим пользоваться. А я и не знаю, куда мне этим пользоваться.

Характер у меня вообще подарок – у меня нет своих мнений ни на что. Я беру их взаймы у родных, меняюсь ими с друзьями, теряю и нахожу. В среду я ощущаю себя так, что миру конец, в воскресенье буду чувствовать, что живу в лучшей из эпох. Я набиваю гардероб вещами, на которые не могу смотреть через неделю.

Как это называется? Бесхарактерность? Единственное, что стабильно в моей жизни – это то, что я не люблю перловку, но не гарантирую, что меня просто еще не погрузили в нужный контекст.

В критические моменты смотреть на эту "нежизнь" невыносимо.

Зачем продолжать житие, если его по большому счету не существует? Продолжают что-то с целью добиться результатов. А какие результаты будут у меня? Прожить лет семьдесят-восемьдесят, накопить негативный опыт и покинуть мир земной в муках старческого маразма?

Меньше всего мне хотелось, чтобы в это горькое время рядом оказалась именно Ита со своими советами на темы «Как жить дальше, если ты последний лузер» или «Исцели себя сам».

И именно она и оказалась! Ворвалась в мою жизнь без предупреждающего звонка, мне назло, цветущая, жизнерадостная, шебутная, как бешеная стрекоза – все ей нипочем. Конечно, как может хотеться умереть Персоне Номер 1, которая знает ответы на все вопросы и решения от всех проблем. Дуракам жить легче!

Но, оказывается, в моменты, когда хочется уйти из жизни, даже такой псих, как Ита, становится подходящим собеседником.

– О! Мы тут воду льем! – заметила Ита после того, как оповестила о себе. – Что случилось?

– Аила эилса – прорыдала я в подушку и приподняла лицо, чтобы лучше доносить текст.

– Вчера узнала… Уже… месяц…как…

– Данила женился? – расшифровала Ита – На ком?

– На друго-о-ой! – проныла я и снова уткнулась в подушку.

– Кошмар какой-то… Эк угораздило… Ну, не переживай, все будет хорошо. – растерянно пробормотала Ита. Стало совсем плохо.

Вот тебе и на! А где же «Сейчас разберемся в ситуации»?! Где причины и следствия?! Если даже Ита не может найти слов, чтоб объяснить случившееся, то пора на выход.

А как иначе?

Мы с Данилой встречались пять лет. Нас называли сиамскими близнецами. Мы и вправду срослись так, что иногда мне казалось, я не знаю, где я, а где он.

Но недавно в отношениях наступил кризис. Ни с того, ни с сего мы стали часто спорить, что-то делить, извлекать причины для ссор из пустого места… Нас обоих будто подменили – ни меня прежней, ни его прежнего, не осталось, а те двое новых людей, кем мы стали, приучаться к обществу друг друга не хотели.

Я хорошо подливала масла в огонь, сжигающий последние между нами мосты. Мне все казалось – раньше была любовь, были и претензии, а теперь, казалось, любовь ушла, а претензии остались. И на Данилу все лились упреки и намеки о том, что «раньше было, а теперь ушло». Я ощущала себя странно – меня ничего не устраивало, но я не могла объяснить, чего я хочу конкретно. Как раньше уже не хочется, а как по новому – не знаю.

Черная туча раздора нависла над нашими головами, и однажды из нее вылетела молния и попала между нами, расколов землю на две половины.

Началось все как-то странно – сидели себе смирно, и тут слово за слово завели разговор об уважении. Странно, раньше меня не беспокоило, уважает ли меня Данилка. А теперь вдруг это стало очень важно. Он даже позы не сменил для того, чтоб показать мне, что он меня уважает. Он начал рассуждать о том, что уважает он тех, кто чего-то в жизни достиг, меня он конечно любит, но в чем меня уважать? Я не создала крупного бизнеса, не написала песни, не создала лекарства.

Я закипела. Поднялся спор. Потом скандал. И заключительная сцена с перебиваниями и визгами.

-Хватит с меня! – завопила я неистово. – Человеку, который меня не уважает, рядом со мной делать нечего! Уходи!

– Наконец-то ты к этому пришла. – ответил Данилка глухо и с видимым облегчением.

Он взял сигареты со стола и исчез из моей жизни. Это выглядело так, как будто все эти годы он терпеливо ждал, когда же я произнесу эту фразу. Как засидевшийся гость, который очень хочет уйти, но ждет намека от хозяев.

Но я тогда этого не заметила и первое время была даже рада. Говорила себе – начинается новая страница жизни, все с чистого листа.

Эти отношения были для прошлой версии меня – я стану другая, новая, лучше чем была. Я ведь тоже устала от себя такой… Нет, я не такая уж безликая, я могу реализовать себя в чем-то, и определенно, именно Данил мешал моему развитию. Теперь отношения меня не отвлекают и будет все иначе.

Оказалось, «реализоваться» легко лишь на словах. Через неделю злоба улеглась и стало ясно, что, во-первых, идей для самореализации не возникло, а во-вторых – не так-то просто порвать связь, которая создавалась пять лет.

Одна моя часть за пять лет трансформировалась в Данилу – у нее были его привычки, его мнения, его мысли. И эта часть требовала присутствия рядом себя самого, заполняясь такой ужасной скукой, что это было больно физически. Он стал нужен, как наркотик.

Я не звонила и не пыталась восстановить отношения. Гордыня болезненно росла, как ячмень на глазу. Но я сохраняла спокойствие.

– В любых отношениях нужен перерыв. – выводили мы с подругами формулы любви на женском совете.

– По правилам камбэка не ходи к нему на страницы, не пости ничего у себя и не напоминай ему о себе.

– Самое главное не вешать на стену цитаты с намеком и не писать ему по нейтральным вопросам.

– Он отдохнет, все переосмыслит и вернется, и все будет как раньше, даже еще лучше.

– И этот чушпан еще что-то о себе возомнил? Не уважает он ее.

– Милые бранятся, только тешатся.

– Тут и переживать нечего, вы созданы друг для друга.

– Даже полезно устраивать подобные перерывы.

– После ссор секс лучше.

Я сохраняла спокойствие и ждала. Все было «понарошку». Я ждала второго пришествия.

Прошел месяц, другой. Данила не возвращался – как сквозь землю провалился. А когда я, поняв, что здесь что-то не так, встрепенулась, забила тревогу и стала искать его – обнаружила, что на его странице я в блоке и он закрыт от посторонних. В итоге стала писать его друзьям и мне донесли, что он уже две недели, как уехал в другой город, к одному из своих дядь, работать.

Я снова успокоилась – ни облачка в душу не залетело! И все безмятежно ждала, когда он «перебесится» и вернется.

И тут узнала, что Данила женился. Эту новость, как обычную сплетню, мне сообщила дальняя знакомая.

В этот момент я отреагировала спокойно, потому, что почувствовала себя невероятно…с чем бы сравнить? Наверное, так, как будто, почесав копчик, вдруг нащупала у себя хвост… И я так растерялась, что очень достойно выдержала и ее испытующий взгляд, ищущий шок в моих глазах. Я даже брякнула остроту о том, что ощущаю себя так, как будто кто-то вызвался донашивать за мной старые тапки. Знакомой эта реакция очень понравилась, она похохотала и мы переключились на беседы о ее учебе. Хватило меня минут на пять, после чего я глянула в смартфон, и сказала что мне нужно очень срочно бежать.

Поступок Данилы не вписывался в понятия о мироздании. У моей жизни были определенные рамки – как может или не может поступить тот или иной человек. И теперь они трещали и рассыпались в щепки, при этом не только по Даниле, но и вообще все разом. Я увидела вдруг, что придумала не только поведение Данилы, но и вообще поведение всех моих близких и знакомых. Я увидела мир как свою галлюцинацию, а потом увидела самое страшное – я галлюцинировала и о себе. Начиная от своего характера и заканчивая планами на будущее, все было выдуманным и ненадежным.

Сколько всего я там насочиняла! Придумала, что Данила мой будущий муж, и дети у нас есть, и все это стабильно и навеки, и следовательно, переживать не за что, жизнь устроена до последнего кирпичика.

И вот, эта наивная ложь была разоблачена кем-то свыше. Жизнь подшутила, ткнула пальцем в мои карточные домики – раз, и нет их.

Ита застала меня именно тогда, когда я, не в силах справиться с новой действительностью, проливала слезы в одиночестве у себя дома.

– Поэму, поэму он эо элал? – выплескивалась я, игнорируя согласные. – Мы же ыли как одно элое! А он… А он…

– А он слабак и трус. – окончила за меня Ита, хладнокровно, как ветеринар, созерцая мои страдания. – Ты конечно ждешь от меня фразы что он козел, и прибежит, и будет скулить, чтобы ты вернулась, что ты для него свет в окне и самая любимая и будет поздно.

– 

А мне зачем это будет нужно? Что мне это даст? – рыдала я. – Теперь-то он мне зачем? Он женился! Он уже чужой! Да лучше от мозга часть отрезать, забыть его и все!

– Отрезать? Неужели ты готова отдать часть своего драгоценного мозга просто так? Ну и любишь ты себя! – фыркнула Ита – Я бы и одной своей драгоценной ДНК не отдала в честь такого случая.

В эти моменты она и начинала раздражать. «Я бы, я бы»… А я бы язык тебе отрезала!

– Это ты! А это я! Мне-то что делать?

– 

Если на ковре есть пятно, то надо чистить ковер, а не отрезать грязное место. – продолжала Ита действовать мне на нервы. – Что за совковский мазохизм?

– 

Моя жизнь – не ковер! – простонала я, утирая бесконечные слезы. – Мне больно, понимаешь? Больно!

– 

Ковер, не ковер… – авторитетно заметила Ита, меняя положение ног. – Больную часть мозга не режут а лечат. Сейчас весь дискомфорт у тебя от недостатка любви и внимания. Тебя бросили ради другой женщины. Более того, на ней женились! Страдает раненое самолюбие.

Н

адо успокоить, отвлечь и

исцелить

.

– Ита, ты не понимаешь… Это на порез можно посыпать стрептоцидом, чтоб он зажил. А душа это другое.

–Нет, Алена, я – понимаю. – перебила меня Ита. – Это ты не понимаешь, потому, что ты сейчас под действием эмоций, а я осознана. Поэтому слушай меня – я могу тебе помочь. Более того, сейчас как раз самое время применить в дело мою новую идею.

– Спасибо, дорогая, я вообще то ждала поддержки, обычной, нормальной, женской поддержки. Вот еще твоих идей мне не хватало.

– Новых идей.– сказала Ита, даже не обращая внимания на мои упреки. Я давно заметила, что любые замечания отскакивают от нее, как горошинки от стены. – Эксперимент под кодовым названием «Забота по вызову».

Я даже рыдать перестала от такой тупости. Мне стало стыдно проявлять эмоции перед психической. Я села и обняла подушку.

-Ита. – я решилась, раз не получилось выплакаться, сорвать на подруге все зло моей неудачной жизни – Тебе пора взрослеть. В твоей жизни слишком много теорий. Ты день за днем уходишь куда-то в себя, все дальше и дальше от реальности. И еще втягиваешь туда других. Открой глаза.

–Нет, матушка, уж будь добра, открой глаза ты! Кто еще из нас где живет и куда смотрит… – парировала, опять даже глазом не щелкнув, Ита. – Это ты, а не я, создавала отношения где непонятный чел использовал тебя как объект сексуальных развлечений, а когда созрел для брака, женился на другой девушке. Чем же она там лучше вышла? Подумай о собственных глазах и куда они тогда смотрели…

Я несколько секунд помолчала, переваривая ее слова, потом захныкала.

Вот она, дружба. Да таких подруг иметь – врагов не нужно заводить.

– Да пошла ты… – сказала я, зарываясь лицом в подушку. Все. Тридцать упаковок смекты и все закончится. Хотя…Маму жалко. Что же делать? До старости еще так далеко. Достало все.

Ита стала горячо извиняться.

Вообще, мне, действительно, следовало быть внимательнее. Ита никогда, ни перед кем, не извинялась.

Когда какие-нибудь наивные люди пытались ей доказать, что она не права, она с мерзкой хладнокровной улыбкой отвечала монологом на тему «я всегда права, потому, что осознанна».

А тут Ита стала так яро извиняться – и неправа она, и эгоистка, и соболезнует, и все будет хорошо, и не надо на нее обижаться…

Лишь много позже до меня дошло, что она действительно была намного прозорливей и расчетливей других («осознаннее», как она это называла). И извинялась не потому, что раскаивалась. Она ловко и без зазрения совести использовала извинения как средство манипуляции. Ей всего-лишь было интересно, как будет работать ее идея, и она решила поэксперементировать на мне.

Я была пешкой игры ее разума, пораженного недугом идеализации себя. Она нашла подопытного кролика и не собиралась его упускать. И для того, чтоб меня «купить», меня надо было «подмаслить».

Но поняла это я позже. А сейчас она изливалась сочувствием, комплиментами, надеждами, энтузиазмом, пониманием, трогала меня за плечико, уверяла в счастливом будущем. В итоге я успокоилась и даже развесила уши.

– Так что там за план у тебя? – сказала я, присаживаясь к зеркалу и припудривая глаза.

– План простой. – Ита оживилась. – Но сначала объясню тебе принцип действия твоего мозга. Дело в том, что наша сознательная часть и часть неврологическая, телесная, воспринимают жизнь из разных источников. И по большому счету сейчас в тебе живет существо, на которое не действуют теории – оно регистрирует только события и поступки. Именно оно вынуждает тебя искать внимания, одобрения. Это твое эго, которому постоянно надо видеть твои успехи. И плохо тебе сейчас именно оттого, что твое эго пострадало, его унизили. Более того, эго не получало какое-то время секса, флирта, компании хорошего парня и всего остального, что дает ему картинку, что у него есть отношения.

И нам надо восстановить его блаженное состояние. Все гениальное просто. Утешь эго, отвлеки его, переубеди, ублажь его и оно успокоится. Конечно, не навсегда, но по крайней мере, депрессия отступит, начнешь жить дальше. А там определишь дороги.

Я несколько секунд тупо смотрела сквозь нее, переваривая эту ересь.

– Не поняла, что делать-то?

– Как что? Успокоить себя, обмануть, отвлечь, как игрушкой младенца.

– Что мне, кубики ему покупать? – недоумевала я, хотя в душе что-то странно зашевелилось (эго, наверное, проснулось, услышав свое имя и с интересом прислушивалось к нашей беседе).

– Тебе нужно мужское внимание, но мы будем правильно его добывать.

– Не нужно мне мужск…

– Не спорь со мной! В твоей беде замешан мужчина, и подавленная сексуальность. Клима клином вышибают. Тебе нужно мужское внимание. И ты можешь его себе позволить. Но вместо того чтобы действовать наугад, как это делают большинство, мы будем делать все умно.

У меня есть план. Но пока я его тебе говорить не буду. Сначала выбирай – бассейн, дискотека или парикмахерская?

–Бассейн. – выбрала я, вытирая глаза.

–Отлично. Собирайся.

–Что, прямо сейчас? Я не хочу сейчас. Давай в другой день.

–А когда? – удивилась искренне Ита. – У нас, кроме сейчас, других вариантов нет. Вставай, вставай, хватит ныть, Несмеяна. А то уйду и не узнаешь про план.

Говорю же, с Итой лучше не спорить.

Я не пожалела, что послушалась подругу. Плавать и нырять оказалось намного лучше, чем лежать и плакать.

Мы поплескались пару часов в бассейне и пошли в бар. Купили бутылку сладкого красного и выпили его, закусывая маленькой шоколадкой, отметив начало моего исцеления.

–Знаешь, мне так сейчас нормально на душе за эти дни, но если я вспоминаю о том, что случилось, мне становится еще хуже. Лучше бы мне не становилось хорошо. – сказала я грустно, подпирая голову ладонью. – Потому что теперь я вижу разницу. Если бы был рядом Данила, мне было бы просто прекрасно. А теперь мне просто хорошо. Это так плохо.

– Нет, это замечательно. Потому что у твоего Данилы были кривые ноги и он был урод.

–Не был он урод.– насупилась я.

–Был он урод, я тебе говорю, самый урод из уродов. – отмахнулась Ита. – Ладно, хоть внешне…Но при этом еще и моральный урод. Потому что нормальные люди женятся на тех, с кем встречаются, а не кому-то назло.

Я снова упала духом. Теперь мне стало обидно за то, что я пять лет провела рядом с уродом. Это было унизительно, может, даже унизительнее, чем осознавать, что этот урод женился на другой.

– Так что, дорогая, порадуйся тому, что избавилась от урода. Если ты этому сейчас не порадуешься, ты никогда не встретишь парня, который красив душой, сердцем и ногами. Не порадуешься, встретишь второго Данилку. И будешь еще пять лет мучаться, а потом он тоже женится на другой.

Ита меня совсем застращала, я даже стала искать пути радоваться. И помрачнела еще больше.

–Я никогда не встречу такого парня.

–Ничего себе! Да мир кишит красивыми принцами. Они на каждом шагу. Оглянись вокруг, посмотри. Одни милашки кругом, выбирай кого хочешь! Я вообще не знаю, как ты могла из такого ассортимента красивых, умных, замечательных мужчин выбрать такого отморозка, как твой Данилка. Этого же надо было еще найти!

Официант подошел к нам, чтобы убрать тарелку.

–Ты посмотри хотя бы на этого молодого человека! – разошлась Ита. – Это не парень, а произведение искусства. Посмотри на его руки, пластику! А знаешь, как он глубок душой? Ты загляни ему в глаза! Он – целая вселенная! Глубочайшая персона. Мыслящая! Не то, что твой там…

Я покраснела от стыда за Иту.

– Не обращайте на нее внимания, она пьяная. – захихикала я.

Парень презрительно посмотрел на меня, а затем одарил Иту лучезарной улыбкой.

– Спасибо. – сказал он с достоинством. – Кстати, я люблю японскую культуру.

– Поразительно! – восхитилась Ита. – Кавай!

– Кавай. – просиял парень.

– Молодой человек! Вот скажите мне, как красивый человек красивому человеку: моя подруга, она такая же красивая девушка, как мы с вами?

– Вполне. – кивнул головой официант, даже не взглянув в мою сторону. Он просто согласился бы сейчас со всем, что говорила ему Ита, даже если бы она утвердала, что рядом с ней сидит инопланетянка.

– Она достойна самого лучшего, что есть на этой земле?

– Несомненно. – уверенно подтвердил он.

– Вот так. –победоносно посмотрела на меня Ита. – Красивая, как мы, но глупая, и этим отличается. Но ничего. Это исправимо. А Вы умница. Принесите нам счет, пожалуйста.

Мы вышли из бара, и направились к метро.

–Завидую я тебе. – вздохнула я. – Как все у тебя просто.

– Так, пришло время открытия второй части плана по исцелению эго. – сказала Ита, приобнимая меня за плечи. Пьяная, она стала еще более жизнерадостной.

–Ну-ка давай. – заинтересовалась и я тоже, заражаясь вирусом оптимизма.

-Для этого мы находим молодого человека приятной наружности, которому мы будем платить деньги, за то, чтобы он оказывал тебе знаки внимания. – начала Ита. – Каждый день он будет звонить тебе и говорить комплименты. Он будет восхищаться тобой, и играть роль влюбленного мужчины. Он будет грозить, что сбросится с телевышки, если ты не посмотришь в его сторону. Петь серенады, дарить цветы, сочинять стихи в твою честь, в общем – делать все, что нужно женщине, для того, чтобы она почувствовала себя исключительной. А после того, как твое эго вылечится, ты сможешь продолжать жизнь спокойно, радостно и полноценно.

Ита торжественно улыбалась, делая вид, что не замечает выражения моего лица.

Я открыла рот, чтоб высказать субъективное мнение, но она безапелляционно заявила:

–Я знаю, что мой план гениален, а эту методику еще будут использовать ведущие психиатрические клиники всего мира. А может и уже используют. Я – вершина гениальности, я – творение вселенной, полное идей. И если ты будешь спорить, помни о том, что это лишь твое постоянное желание спорить будет противостоять мне. А разум и сердце, которые со мной полностью согласны.

Я плохо поняла, что сказала мне подруга, но спорить на всякий случай не стала.

– А где же мы возьмем такого молодого человека?

– Он должен быть красивым, творческим, и желающим подработать. – сказала Ита и одарила меня улыбкой снизошедшей богини. – Значит, мы найдем его в молодежном театре – где же еще искать творческого красавчика. Либо телестудии, либо театры, но на телестудии трудно пробивать пропуск. Остается театр.

– Все это глупости. – сказала я неуверенно. – какой-то идиотизм…

– Хм. – сказала Ита многозначительно. Проехавший автомобиль облил ее желтоватым светом фар. Её фигурка в ярком синем платье смотрелась в этой иллюминации феерично. Она взяла меня за руку и размеренно заговорила:

– Да, ты права, моя дорогуша, это идиотизм. И в этом идиотизме человечество существует не один миллион лет. И благодаря ему, с каждым годом книга учета брошенных женщин пополняется новыми именами – Катями, Надями, Людами… И судьба-то у вас одна на всех, не судьба, а судьбишка – лежать и плакать. Не переживай, ты в этом списке сто миллиардов пятая, и далеко не последняя…А вот тех, кто пытался за все это время что-то реально изменить – единицы. Брошюрки не наберется. И лишь тебе выбирать, куда ты хочешь идти. Стать одной из многих, чтоб твое имя затерялось в этих списках, или исключением, чьи инициалы выбитым на камне славы.

Я слушала Иту, и, видимо, была пьяной, или сошла с ума, но мне на миг показалось, что я действительно одна из тех, кто способен занести свое имя в тоненькую брошюрку великих имен…