А. Олейников
Двое с улицы золотой рыбки
Город был довольно большой и шумный.
Он был не таким местечком, которое оживает только в летний сезон, когда толпы отдыхающих заполняют улочки, пляжи и набережную и на каждом свободном пятачке разворачивается бойкая торговля надувными крокодилами, кремами от загара, для загара, аэрозолями от комаров, капитанскими фуражками и соломенными шляпами того особенного покроя, какой носят исключительно на курортах. Бог его знает, куда деваются эти шляпы потом, – быть может, их уносит ветром на остров Потерянных Шляп, где они грустно перекатываются по песку, вспоминая короткое, но яркое время, когда они украшали чьи-то головы. Единственная радость для них – коротать вечность за воспоминаниями о бурной юности.
Так вот, наш город совсем не был похож на эти городки, где из всех радостей – лежать под солнцем, кататься на бананах, воевать с чайками за кукурузу и, если повезёт, обмазаться целебной грязью и опять же лежать.
Город был портовый и деловой. На рейде стояли молчаливые корабли, мигая в тёплой темноте огнями и терпеливо ожидая своей очереди подойти к грузовым терминалам, где целое стадо кранов, похожих на грустных жирафов, вертело шеями, разгружая контейнеры.
Поезда маневрировали по путям, которые переплетались и были похожи на рентгеновский снимок цветочного букета. Локомотивы переругивались пронзительными гудками, они увозили и привозили эшелоны цистерн и грузовых вагонов.
Конечно, были в этом городе и набережные, и пляжи, и широкие бульвары, вымощенные выщербленными плитами. Старые сосны и каштаны сплетались ветвями над бульварами и поднимали корнями эти плиты, так что в темноте следовало идти осторожно, иначе можно легко споткнуться. А гулять по бульварам стоило именно в темноте.
Улица Золотой Рыбки поднималась от центра в гору, начиналась она за центральным рынком и шла вверх.
Именно там, на этой улице, и началась наша история. А началась она с убежавшего арбуза.
Жара стояла страшная, небывалая, и цикады орали так, что хотелось надеть беруши. Отчего-то они всегда орали во время такой жары.
После утреннего похода на море всё семейство Верёвкиных лежало пластом. У младшего брата Игоря почти трёх лет от роду было ужаснейшее воспаление его детского характера. Игорь Степанович орал, капризничал, швырял всё, до чего мог дотянуться, и вёл себя хуже, чем Наруто в первом сезоне. Мама сказала, что он перегрелся и устал, и с трудом уложила его спать. Ну и сама с ним заснула.
Папа рухнул на диване с бутылкой газировки и сказал, что никуда не двинется ближайшие два часа. Отдых давался ему тяжело. Ещё бы! Утром они сначала спускались вниз к остановке, прячась в прозрачной тени редких акаций, потом ждали маршрутку до пляжа, потом искали место потише – подальше от кафе с грохочущей музыкой и толп отдыхающих, потом папа надувал матрас для мамы и круг для Игоря, потом ловил уплывший матрас, потом снова надувал круг, потом прилёг на полотенце, но тут же подхватился и побежал снова надувать круг, потому что Игорь Степанович забавы ради выдёргивал затычку.
Затем папа пошёл освежиться, прыгнул с камня и ударился о какую-то старую железку на дне. Из моря он вышел мрачным. С Майей он так и не поплавал. А потом им пришлось проделать весь путь обратно. Мама несла откормленного капризного кабанчика, которого по какому-то недоразумению им вручили в роддоме вместо её ангельского сына, а папа хромал позади – тащил сумки с полотенцами, водой и сдутым матрасом. Круг он повесил себе на шею. Понятно, что после такого экстремального отдыха папа только лежал и смотрел в стену. Кушетка была ему коротка, волосатые ноги перевешивались через край. Он протягивал руку и отпивал из бутылки на столе. В тишине было слышно, как ноет Игорёк в спальне и шипит газировка во рту папы.
Майе его было немного жалко.
Потом газировка кончилась, папа повернулся на бок и сообщил, что пришёл её час. Оказывается, именно для этого её и растили все десять лет – чтобы она смогла подать ему стакан газировки на старости лет. А на сдачу купить себе что-нибудь.
Майя поупрямилась немного для порядка, но согласилась. Сгонять в магазин за газировкой и заодно прикупить чипсов или мороженого – неплохой вариант. Магазин недалеко, на углу. При этом она прогуляется одна – девочка всегда любила это чувство, когда гуляла сама по себе, но рядом с домом, в безопасности.
Майя покатила на самокате – одна бутылка ей бы точно не помешала кататься.
Но чёрт её дёрнул купить арбуз! Шла бы себе, облизывала вафельный стаканчик и горя не знала. Верно говорят: не делай добра, и ничего плохого не случится.
Но ведь арбузы лежали зелёной прохладной горой в глубине павильончика – огромные, полосатые и сочные. Как принцы за зелёной решёткой. А рядом в кресле дремал продавец – смуглый и прожаренный солнцем. Будто дракон, он охранял свои арбузные и дынные сокровища.
Майя постояла, потрогала тёплые пыльные прутья.
– Хочешь дыню, девочка? – Продавец приоткрыл глаза и сел. – Дыня хорошая, сорт «Орлеанская дева».
Майя покачала головой.
– Тогда арбуз? – Продавец огляделся и с огорчением махнул рукой: – Э, нет маленьких. Тоже хороший сорт, «Последняя сладость». Вот этот возьми?
Он протянул арбуз примерно с её голову.
Порыв морского ветерка прошёл сквозь прутья решётки и обдал Майю запахами. И сразу так арбузика захотелось.
Вот она и купила. Но другой. Килограммов на пятнадцать. Огроменный. Продавец потёр большой с горбинкой нос и с сомнением на неё посмотрел – точно донесёшь? Майя зыркнула в ответ зелёными глазами – мол, сама разберусь. Поставила арбуз на самокат, повесила пакет с газировкой на ручку и покатила. Арбуз качался и то и дело норовил соскочить, так что идти приходилось осторожно.
Продавец залёг обратно в кресло, но она спиной чувствовала: наблюдает и смеётся! Смеётся и подглядывает, как она мучается.
Майя с прямой спиной дотащила арбузище до угла и обернулась, чтобы гордо посмотреть на продавца.
Повернула самокат, и… арбуз качнулся и с глухим стуком упал на землю. Полежал секунду, подождал, пока Майя откроет рот, и покатился прочь, как колобок от прожорливого зайчика. Майя была занята – она ловила бутылку газировки.
В общем, когда она подняла глаза, арбуз удалялся от неё, набирая ход и прыгая на кочках. Майя пискнула, прыгнула на самокат и рванула следом.
В глухой полуденный час, где-то между часом и тремя, когда благоразумные люди не выходят на улицу и вообще стараются не принимать вертикальное положение без особой нужды, вниз по улице Золотой Рыбки катился большой арбуз. За арбузом на самокате мчалась девочка в небесно-голубом сарафане.
Арбуз пролетел повороты на Казачью, потом Станичную, Заставную и Атаманскую – крохотные улочки, уходившие круто вверх по склону холма, – и, набирая ход, полетел дальше. Вот от него шарахнулись прочь сонные голуби, вот подскочила на ограду рыжая кошка, две старушки на скамейке у стены в тенёчке синхронно схватились за сердце, когда мимо промчался зелёный метеор.
Арбуз сунулся под колёса тонированной «Лады», которая выруливала из Гранитного переулка. Водитель ударил по тормозам, и его крики перекрыли даже грохот музыки.
А арбуз набирал скорость. Позади остались Кварцевый, Янтарный, Песочный и Щебёночный проезды. Они перелетели Вишнёвую улицу, и в глаза Майе ударило солнце, сверкающее на волнах. Она вцепилась обеими руками в руль, самокат дребезжал на камнях, которые выворотили из земли корни старых акаций, а проклятая ягода катилась вниз.
«Когда ж он разобьётся?» – подумала девочка. Она пригнулась, чтобы ветки вишни не ударили по лицу, и чуть не сбила с ног мальчишку на самокате, который выезжал со двора. Тот возмущённо прокричал что-то наверняка обидное, но Майе было не до него – мерзкий арбуз продолжал творить бесчинства и беззаконие на дорогах. Только что из-за него с воплем врезался в забор важный бородатый дядька на моноколесе – арбуз зацепил его полосатым боком и покатился себе дальше.
Ветер свистел в ушах, дома проносились так быстро, что сливались в один очень длинный дом, и Майя с ужасом осознала, что не сможет остановиться, – так быстро она ехала. Справа в поле зрения появился неопознанный объект. Майя помотала головой, стряхивая с лица паутину, и поняла, что это мальчик, которому они с арбузом чуть не причинили тяжкие телесные повреждения.
Он толкался ногой, разгоняясь, и не без удовольствия на конопатом лице наблюдал за погоней.
– Это твой арбуз? – прокричал он, поравнявшись с Майей.
– Ну, допустим, – уклончиво ответила Майя, но ветер унёс половину фразы.
– Здоровенный! – радостно согласился мальчик. – Меня Петя зовут!
Майя решила, что мальчик умом не блещет, и сосредоточилась на погоне. Не стоит делать эту странную ситуацию ещё более странной – а знакомство с мальчиком Петей во время скоростного спуска по улице вслед за бешеным арбузом обычным делом не назовёшь.
Петя ускорился, чуть обогнал её и крикнул:
– Там проспект!
– Чего? – не поняла Майя, она как раз объезжала здоровенную белую чайку, не пойми откуда взявшуюся на дороге.
– Проспект, говорю! – всё так же радостно заорал Петя. – Имени Ленина! Три полосы! В каждую сторону!
Майя и сама видела. Там, внизу, блестела лакированными крышами река автомобилей. Арбузу осталось пролететь два квартала и всё. Майя представила, как пятнадцать килограммов «Последней сладости» врезаются в лобовое стекло какого-нибудь автомобиля, и от ужаса чуть не закрыла глаза. Но тут случилось такое, отчего она едва не упала с самоката.
На предпоследнем повороте, в Айвовом переулке, арбуз затормозил и вдруг повернул налево. Майя, уже ничего не понимая, вошла в поворот, пригибаясь к рулю, как велогонщик. Настырный мальчик Петя не отставал.
Арбуз прокатился вверх по склону, резко вильнул вправо и нырнул в боковую улочку. Майя влетела следом.
– Тупик! – крикнул Петя. – Отбегался!
И верно – дорога упиралась в закрытые железные ворота гаража. Над тупиком из двора частного дома рядом с гаражом поднималась в бледное жаркое небо разудалая кавказская музыка.
Майя ударила по тормозам – самокат завилял. Она сбросила скорость, но всё ещё ехала слишком быстро.
Девочка поняла, что сейчас арбуз размажет по гаражу, а следом размажет и её. Но сделать ничего уже не успевала. Прощай, мама, прощай, папа, прощай, неразумный брат Игорь Степанович и их кот-сфинкс Лысик!
Арбуз подпрыгнул на неровно уложенной плитке, ударился в ворота и… исчез.
Железная стена надвигалась, музыка наяривала, Майя отчётливо разглядела облупленную лиловую краску и пятна ржавчины. Всё это стремительно приближалось, а потом она врезалась в ворота, и наступила темнота. Самокат ударился обо что-то большое и упругое, Майя повалилась на землю, а сверху на неё с ужасающими криками упал кто-то ещё. По голосу Майя поняла, что это был настырный мальчик Петя. Он пребольно ударил её по ноге своим самокатом, и она тоже заорала.
Так они кричали некоторое время, пока не стало понятно, что боль постепенно проходит, а вот понимания, что случилось, у них не прибавляется.
Майя, как мудрая женщина, прекратила истерику первая. Она встала и с шипением растёрла голень. Больно-то как!
Что произошло? Где они? Где этот арбузный монстр? «Последняя сладость»! Теперь она понимает, почему его так назвали!
– А мы где? – спросил Петя. Судя по голосу, он так и сидел на земле.
– Понятия не имею. – Майя поводила вокруг руками. Пусто, пусто, железная стена, горячая от солнца, под ногами… шины?
– Мы же в гараже? – с удивлением сказал Петя. – А как мы тут оказались?
Он не договорил, но Майю мучил тот же вопрос.
А как арбуз не разбился, прокатившись километра два по асфальту? А как он сквозь железную стенку прошёл?
– Может, ворота открылись, и мы заехали? – Майя попробовала остаться в рамках разумного. Папа ей всегда говорил: если можно объяснить просто, не надо усложнять.
– А потом сразу захлопнулись, ага, – сказал Петя. – И мы ничего не заметили.
Майя нахмурилась. Вообще непонятно, почему она должна терпеть какого-то приблудного мальчишку, который разрушает её теории! Это её погоня и её арбуз. Кстати, а где арбуз? Где этот полосатый гад?
Она принялась шарить вокруг, но под руки попадались только железки, какие-то пакеты и мальчик Петя.
– Ай! Ты чего? – Он заворочался в темноте.
– Арбуз ищу, – сказала она. – Ладно. Если ворота не открывали, как мы тогда тут оказались?
– Прошли насквозь. – Петя шмыгнул носом.
– Чего?!
– Обыкновенная трансгрессия, – сказал Пётр. – Или телепортация на сверхкороткие расстояния.
– Ты умеешь… э… трансгрессировать? – спросила Майя. Вот же угораздило её подцепить психа по дороге!
– Нет. А ты?
– И я не умею.
«Может, не псих?» – подумала Майя. Богатая фантазия, «Гравити Фолз» пересмотрел.
– Твой арбуз умеет, – уверенно заключил Пётр.
Майя поняла, что у него серьёзная травма головы. Приложился об железку головой.
– Ну да, мой арбуз и не такое умеет, – вздохнула она. Надо срочно вызывать скорую помощь – может, у него кровь хлещет. А она мобильник дома оставила.
– У тебя голова не болит? – спросила она.
– Попа болит, – мрачно сказал Петя. – Я на неё упал.
Глаза постепенно привыкли к темноте, и стало видно больше. Позади из-под ворот пробивалась полоска света. Были видны мешки, инструменты, несколько шин, в которые они врезались. Дальше стояла машина – большая, чуть блестящая в темноте, мощная даже на вид.
Петя потрогал шильдик на капоте и уважительно сказал:
– «Майбах».
– Крутая, да? – Майя в машинах не разбиралась совершенно, зато успела мельком осмотреть голову Пети: крови видно не было.
– У тебя нет телефона?
Петя только горько вздохнул, и сразу стало понятно, насколько у него нет телефона.
– Как же нам отсюда выбраться? – Она подёргала ворота. Заперто.
– Давай покричим, позовём кого-нибудь, – предложил Петя.
– И что мы скажем? Извините, нас сюда заманил арбуз и мы прошли сквозь запертые двери?
– Ты же сказала, что они были открыты? – Петя опять шмыгнул носом.
– А может, потом захлопнулись! – нашлась Майя. – Вдруг там замок автоматический.
Петя чихнул и полез вперёд, пробираясь вдоль машины.
– Ты куда?
– С той стороны тоже ворота, – пояснил он. – Может, открыты. – Он опять чихнул.
– Ты чего расчихался?
– У меня эта… астма, – важно сказал Петя. – Страшное дело.
Он явно повторял слова кого-то из взрослых, но Майя не слушала. Она увидела арбуз!
Вот же он, лежит, наглый, полосатый голубчик, и чуть заметно мерцает на боку прохладный зелёный блик. Майя подкралась и потянулась к нему. Арбуз легко откатился.
Майя открыла рот. Нет, он точно сам двигался! Может, это она головой ударилась? Причём давно, ещё в начале погони, и теперь лежит под забором с разбитой головой, а бродячие собаки с умными чёрными глазами жалостливо облизывают её раны, и всё это ей только кажется?
– Петя? – шёпотом позвала она. – Подойди, пожалуйста, сюда.
Пётр, чихая и спотыкаясь, подошёл.
– Ну чего?
– Арбуз видишь?
– Нет, – хлюпнул носом Петя.
– А он есть, – сказала Майя. – За колесо закатился.
Петя присел на корточки.
– Теперь вижу, – подтвердил он. – И что?
– Попробуй его взять. – Голос у Майи был сахарный, как сок арбуза «Последняя сладость».
– Зачем это… апчхи! – Голос Пети был полон сомнений. – Пусть себе лежит. Мало ли что. Может, взорвётся.
Майя, кстати, такой вариант вовсе не исключала. Она подняла шину и спряталась за ней.
– Ну пожалуйста! – попросила она жалобно. – Хочу понять: мне всё это кажется, или он и правда двигается?
Петя глубоко вздохнул, огляделся. Поводил руками и выудил длинную палку. Протянул её. Осторожно дотронулся.
Арбуз не двигался.
Ну всё, значит, она ударилась головой, поняла Майя. Вот тебе и сходила за лимонадом!
Петя толкнул ещё раз. Не двигается.
Протянул руку.
– Вроде не двигается, – сказал он. – Сломался, что ли?
Он похлопал арбуз. И тот исчез.
Майя уронила шину и завизжала. Арбуз крутанулся и прыгнул прямо на неё.
И Майя тоже исчезла.
Ворота гаража заскрипели, открылись. Солнечный свет упал в темноту и раздвинул её по углам, прорезав в ней расходящуюся дорожку. Чёрный «Майбах» приветливо сверкнул фарами.
В проёме стоял мужчина лет пятидесяти в светлой рубашке с короткими рукавами и лёгких брюках. На ногах его были шлёпанцы, а на лице бродила довольная улыбка. Обеими руками он держал большую клетку, завешенную плотной тканью.
Он охнул, глядя на беспорядок в гараже.
– Э, что такое? Арсен!
Спустя некоторое время высокая калитка рядом с гаражом открылась, и оттуда выглянул мальчик с сонными чёрными глазами.
– Что, дядя Гамлет?
– Это ты такой беспорядок устроил? Опять в машину залезал? Ты знаешь, сколько она стоит?
– Дядя, ты ж говорил, что дороже меня ничего нет.
– Когда это я такое говорил? – удивился дядя.
– Вчера, после третьей бутылки. Когда вы маму поздравляли и ты эту птицу доставал.
– Э, ты спать должен был уже! – Гамлет покачал головой. – Скажи, зачем такой бардак устроил?
– Это не я, – обиделся Арсен.
– А кто?
– Может, кошки?
– Кошки? Зачем кошкам «Майбах» Виктора Олегыча?
– Машина зверь, кошка тоже зверь – понимает.
– Арсенчик, ты мне зубы не заговаривай, давай лучше приберись, мне ехать пора.
– А чего я, пусть кошки убирают…
– Арсен, я сейчас забуду, что ты мой любимый племянник. Гаянэ, сестра, твой сын опять забыл, что он не главный в доме!
– Ладно, ладно, – замахал руками обиженный Арсен. – Уберу я эти шины.
– И про птицу не болтай, понял? – Гамлет открыл багажник и поставил туда клетку. – Тайна это. Секрет!
– Тоже мне, секрет… Обычный попугай, – пробурчал мальчик.
– Э, понимал бы что! – Гамлет помахал рукой. – Это не просто птица, это…
Тут он замолчал и уставился на арбуз под ногами.
– Забыли, что ли? – пробормотал он. – Ну, у Гаянэ ещё таких много. А мне пригодится.
Он поднял арбуз и закинул на заднее сиденье.
– Всё, дорогой, я поехал. – Он потрепал Арсена по голове, тот вывернулся и возмущённо стал поправлять причёску. – Через неделю приеду.
– Опять попугая привезёшь? – поинтересовался Арсен.
Дядя повёл могучей волосатой ладонью – мол, много ты понимаешь – и захлопнул дверь. Машина мягко выкатилась из гаража и, шурша шинами, поехала вверх.
– Не трогал я тут ничего, – мрачно сказал Арсен. – О, а это откуда?
Он с интересом посмотрел на два самоката у стены гаража.
– Что вообще происходит? – шёпотом спросила Майя. Впрочем, она могла кричать, вопить, орать и рыдать – их никто бы не услышал. Они были в полной темноте. Очень сильно пахло арбузом.
Майя чувствовала себя странно. Она понимала, что она Майя Верёвкина десяти лет, приехала три дня назад из Тулы на море, любит барбарисовый лимонад, зефир и мультики про Леди Баг. Но при этом Майя чувствовала, что она маленькое чёрное семечко внутри большого полосатого и весьма коварного арбуза. А рядом такое же семечко, которое зовут Петя.
– Мы внутри арбуза, – сказало семечко Петя.
– Быть не может! – возмутилась Майя.
– Ну докажи, – предложил Пётр.
– Запросто! – сказала девочка. – Я в тебя врезалась, и мы оба без сознания лежим.
– Ага, нас накрыло арбузом, – хихикнул Петя.
– Да ну тебя! – Майя возмущённо замолчала, прислушиваясь.
Рядом сопел Петя. Их немного качало. «Майбах» катился куда-то по горной дороге.
«Я похищена арбузом, – подумала Майя. – За что?»
– Как думаешь, куда нас везут? – наконец спросил Петя.
– Откуда я знаю! – возмутилась Майя. – Этого вообще не может быть! Я сплю! И ты мне снишься! И арбуз снится! Это всё кошмар!
– А вдруг мы отсюда не выберемся? – грустно сказал Петя. – Или ещё хуже…
Он замолчал.
– Что может быть ещё хуже?! – разозлилась Майя. – Мы застряли в сумасшедшем волшебном арбузе!
– А что будет, когда он захочет его разрезать? – зловещим голосом сказал Петя.
Майя содрогнулась.
– Нет, – сказала твёрдо она. – Ни за что!
– Обычно так с арбузами и поступают, – ещё более грустно сказал Петя и хлюпнул носом.
– У тебя что, астма не прошла?
– Не, – прогнусавил Петя.
– Ты же семечко! Ты в арбузе!
– Ну и что… – пробормотал Петя. – Всё равно чихается.
– Не надо на меня чихать! – занервничала Майя.
– Я… не… могу!
И Петя чихнул.
Когда за спиной у Гамлета Давидяна, персонального водителя Виктора Олеговича Наворотного, очень уважаемого человека в масштабах края да и, что греха таить, всей страны, раздался оглушительный хлопок, он сначала ничего не подумал. Ударил по тормозам, резко свернул на обочину, распахнул дверь и вывалился на землю. А потом очень резво для своей комплекции пополз в сторону леса. Перевалился через отбойник и скрылся в кустах.
Гамлета можно было понять. Он работал на своего старого армейского друга Наворотного без малого двадцать лет, и за это время с ним случалось всякое. Путь олигарха Наворотного на вершину пищевой цепи был извилист, тёмен и усеян совсем не розами. Чего только не случалось с Гамлетом Давидяном! И пулями в машину стреляли, и бомбы подкладывали, и отравленных гусей подсылали, и быков-берсерков натравливали, и с самолётов ядохимикаты распыляли. Всякого навидался водитель Гамлет на службе у зернового олигарха Наворотного. А прожил так долго, потому что сначала прятался, а потом разбирался.
Вот и сейчас тело у Гамлета само по себе упало, уползло и спряталось. А потом выглянуло из кустов.
В машине на заднем сиденье кто-то сидел. Водитель был готов поклясться: когда он уезжал из гаража от любимой сестры Гаянэ после празднования дня рождения, на заднем сиденье были только арбуз и птица в багажнике. А теперь…
Дверь открылась. Из машины вылезла худенькая светловолосая девочка лет десяти. За ней вылез мальчик – чуть пониже, крепенький, с тёмными волосами.
За ними выкатился арбуз. Упал на землю, подпрыгнул, как мячик. И подкатился к багажнику. Сам.
Дети переглянулись и пошли за ним.
«Засиделись мы вчера, – грустно подумал Гамлет. – Не надо было пятую банку бабушкиной браги открывать. Арбузы мерещатся. И дети».
Телефон завибрировал в кармане. Гамлет посмотрел на номер и затосковал. Телефон не замолкал. Гамлет посмотрел на небо. На облака. Птиц.
Телефон замолчал. Гамлет облегчённо вздохнул, но тут телефон зазвонил снова. Водитель поморщился и нажал «Ответить».
– Ну и где моя птица? – спросил телефон.
– В машине, – ответил Гамлет.
– А ты где?
– Рядом с машиной, – честно ответил он.
– Так вези её! У меня три тыщи человек только тебя ждут!
– Да… – Гамлет замялся. – Виктор Олегыч, тут такое дело…
– Гамлет! – Голос в трубке стал очень серьёзным. – Ты же мне привезёшь птичку? Ты знаешь, сколько она стоит? Гамлет, ты до стольки считать не умеешь! Давай, друг, ноги в руки и живо сюда! Иначе твоя связь времён прервётся. Я тебе обещаю!
– Да, конечно, скоро буду, – без запинки ответил Гамлет, глядя, как дети открывают багажник. – О чём речь, Олегыч, дорогой!
– Живо сюда, я вижу по джипиэс, где ты околачиваешься!
– Я мигом, – заверил Гамлет. Положил трубку, огляделся, выломал сухую ветку и потрусил к машине. Неважно, откуда взялись эти дети с арбузом, ему просто надо доставить груз шефу.
Майя неуверенно потрогала багажник. Открывать его не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось, только запереться в комнате, зарыться под одеяло и не выходить наружу примерно год.
– Нам точно надо открывать? – спросила она. – Может, просто уйдём? Тот дядька убежал.
– И что, всё было зря? – возмутился Петя. – Я, между прочим, из арбуза ради этого вылез. То есть сначала проглотился, а потом вылез.
Майя покосилась на него. Вылез – это Петя приврал. Он просто чихнул, и они оказались на сиденье машины. А рядом лежал арбуз, целый, довольный и сверкающий. Как всё это произошло, она так и не поняла. Но подозревала, что это проделки подлой «Последней сладости».
– Может, пойдём? – робко предложила она. – Вон, я город отсюда вижу. К вечеру дойдём…
Арбуз грозно подпрыгнул, как бы намекая, что далеко они не уйдут.
Петя толкнул багажник. Перед ними стояла большая клетка, накрытая плотной синей тканью.
– Нам её открыть? – спросил Петя у арбуза.
Тот нетерпеливо покрутился. Петя протянул руку…
– Мальчик, отойди от клетки! Христом Богом прошу! – хрипло попросил мужской голос.
Дети оглянулись. За их спиной стоял водитель. В руке он держал здоровенную палку и тяжело дышал. По красному лицу и лысине Гамлета Давидяна катился пот. Весь его организм протестовал против такого развития событий.
– Ничего не хотел, – сказал он. – Просто сестру благословить, да? Кто бы узнал? Я просто к сестре заехал.
– Извините, – сказала Майя. – Мы тоже не хотели. Мы случайно.
Она ничего не понимала, кроме того, что водитель очень нервничал, а в руке у него была здоровая палка.
– Виктор Олегыч сказал: сразу вези её из аэропорта в агрокомплекс, – пробормотал Гамлет. – А я подумал: убудет, что ли, от этой птицы? Пусть сестре подарок сделает. Семье, роду нашему…
Дети переглянулись.
– Да мы вообще ничего, – подтвердил Петя. – Это всё он. – Мальчик указал на арбуз.
Гамлет уставился на ягоду. Потом посмотрел на Майю. Лицо у него сморщилось, будто бы он хотел заплакать – но ведь такие большие взрослые и лысые дяди не плачут.
– У меня дочка как ты, – сказал он. – Отойди, пожалуйста, девочка.
Майя медленно отодвинулась от машины в одну сторону, Петя – в другую. Гамлет осторожно подошёл и захлопнул багажник. Неуверенно улыбнулся.
– Я поеду тогда? – спросил он.
– Ага, – кивнули дети, отодвигаясь ещё дальше.
Улыбка облегчения расцвела на красном лице водителя Давидяна.
– И арбуз этот заберите, – сказал он, а после радостно пнул его.
И исчез.
Ноги у Майи подкосились, она села прямо в горячую пыль. Петя подошёл и похлопал её по плечу.