Пустые стулья. Часть первая

Посвящается ЕЙ.

Сестра, без тебя нет моих воспоминаний. Без тебя нет ничего. И этой книги не было бы тоже

«Бывший лучший друг уже не может стать хорошим знакомым. Когда накал дружбы падает, всегда возникает смущение и общее острое неудобство. Даже «привет» всегда говоришь с протезной улыбкой… Кого пустил однажды в душу, просто так уже не прогонишь, там навсегда останется его пустой стул.

Д. Емец «Мефодий Буслаев»

ВВЕДЕНИЕ

С каждым днём я становлюсь взрослее, а значит, серьёзнее, умнее, грустнее. Мне срочно нужно дописать эту чёртову книгу, иначе скоро я взгляну на всё это по-новому, и всё. Конец. Забыто и пережито, зачем писать? Не понимаю, почему я не могу до конца довести её? Сложить все мысли и истории в своей голове. Мама говорит, что после двадцати одного года все изменится. Мои взгляды и убеждения в жизни, в отношениях, – во всём. Я на всё посмотрю под другим ракурсом. Моя мама редко ошибается, да я и сама знаю, что это будет именно так. Мне страшно, осталось совсем чуть-чуть. Тянуть уже некуда. Надо писать. Писать.

Жалею, что не писала это тогда, когда всё происходило со мной. Сейчас сложно вспомнить те эмоции. Обратно вернуться в то время. Но я постараюсь. Окуну вас в мир моей бразильской жизни. Такой она всегда была. Безумной и непонятной.

Учусь жить в настоящем – настоящим. Поэтому изложу всё здесь. Чтоб забыть. Выкинуть наконец-то кучу тетрадей, захламляющих мой балкон. Там всё мое юношество, но теперь я оставлю его здесь – в моём пересказе своей жизни. Клянусь, выкину все, что напоминает о прошлом, останется только эта автобиографическая повесть. Пора научиться жить жизнью, а не стопкой тетрадей и кучкой подарков от людей, оставивших след во мне.

Забыть всё просто, нужно только не напоминать.

Изначально в основу этой жизненной истории я хотела положить отношения с Иваном, мальчиком, который будоражил сердца всей деревни, и моё, конечно тоже. Когда мы встретились, мне казалось, что он моя любовь на всю жизнь. Я примеряла его фамилию, думала, как назову детей, и точно знала, что мы умрём в один день. А о чём ещё писать в четырнадцать? О любви, конечно! Именно в четырнадцать лет у меня родилась мысль, что я смогу написать историю о своей жизни. О своей якобы любви к нему. Я ошибалась, оказалось, Ваня – это только малая часть того, что произошло со мной в период полового созревания. И сейчас, здесь, в своей книге, я пишу это всё, чтобы одним людям открыть глаза, другим – насолить и с третьими вместе посмеяться над этим. А вообще эта книга для тех, кто «в курсе», для тех, кто так пристально следит за моей жизнью. Для вас, мои рабы! Всё только для вас! И для моих любимых.

Всё основано на реальных событиях. Это было со мной, и сейчас я пишу об этом. Расскажу всё так, как я это помню. Хотя вспомнить вс      ё порой сложно. Вряд ли я спокойно доживу жизнь, когда книга выйдет в свет. Возможно, меня депортируют с Починок, ну или возненавидит большая их часть. Но, чтобы всё это забыть, стереть из памяти, мне понадобится не меньше, чем вечность. И я постараюсь, чтобы мои труды попали в нужные руки и в нужное время.

Почему мне есть о чём рассказать? Потому что глобальной проблемой человечества я всегда считала одиночество. Поэтому редко была одинокой. Оно заставляет нас думать, мы вынуждены оставаться наедине со своими мыслями. Мысли материальны, вслед за ними обязательно наступают перемены. Но всегда ли они хороши? Одиночество встречается не только в любви, но и в дружбе, в злости, – во всём. И нигде оно не приносит пользы. Нельзя быть одиноким и счастливым. Меня всегда окружали люди. Старые, молодые, богатые и бедные, красивые и не очень. Близкие и далекие. Все разные и все прибавляли мне опыта, новых историй или просто уходили бесследно. Но всем спасибо. Всем и каждому. Хотя наверняка я забуду про кого-нибудь здесь написать.

Безусловно, я всегда стремилась к серьёзным отношениям, это заложено у нас в крови. Но застраховаться от встречи с новым прекрасным парнем, когда ты уже находишься в отношениях, просто физически невозможно. Отсюда и пляшет всё безумство и несерьёзность. Как ни крути, мы все живые люди, и не в силах контролировать встречи, которые посылает нам судьба. Сегодня ты счастлива, идёшь своей дорогой, а в следующий миг получаешь СМС: «Привет. Давай познакомимся?» В нашем возрасте мы не можем забить любопытство в далёкое мягкое место и не ответить. Когда я сама потянулась к мальчикам, у меня проявилась жадность до любви и общения. Я тянулась к людям, не разграничивала жизнь на «я» и «они», крутилась в одном большом мире вместе со всеми. Я своими руками создавала свою историю. Свой мир подарков судьбы и разочарований в жизни, потерь и приобретений.

Ни с кем акт о неразглашении я не подписывала. Не обессудьте увидеть тут то, на что раньше вы закрывали глаза и прятали в своей маленькой душонке. Ни о каких великих тайнах я не буду тут писать. Всё обычное, всё как у всех. Написать это – значит снова всё пережить. Сложно, больно, грустно, весело и уже не нужно. Не судите, да не судимы будете.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Когда сбываются самые заветные мечты, следует ожидать, что рано или поздно судьба предъявит тебе счет».

С. Майер «Сумерки»

Вспомнить всё – как иногда это сложно. Воспоминания, зачем они нужны? Они портят нервы. Ничего не выкинуть из головы. Ведь память не мусор. Как печально, что мы запоминаем не только хорошее, доброе и нужное, но и плохое, то, что потом нам портит всю жизнь.

«О чём ты думаешь? Как хочется иногда это знать. Какие мысли скрываются в твоих ласковых глазах? Где прячутся твои воспоминания? Где живет твоя любовь? Как хочется знать это… как хочется понять. Почему время заставляет меняться людей? Почему приедается даже самое великолепное чувство? Почему? Почему. Когда прижимаешься к тебе как раньше, уже не чувствуешь любви. Почему задаешь себе глупые вопросы? Открой глаза, посмотри на это всё! Что здесь не так? Где наше лето? Наша осень? Зима? А что теперь с весной? Вспомни, какой она должна быть. Вспомни мои глаза, как они были полны мечтой о будущем, о нашем с тобой будущем. Это всё мои мысли. Мои слова. Пусть опять в пустоту. Зато я не молчу и ничего не прячу, не боюсь. Ты рядом, и вот секунда – тебя нет. Я смотрю на тебя и вижу другого человека. Это не ты. Не мой ласковый и родной. Ты говорил, жить, чтобы дышать друг другом. Говорил, что сердце одно на двоих. Говорил, говорил, говорил. Что теперь? Где все? Немыслимо тяжело, хочется прокричаться. Некому. Любовь – громкое слово, дающее надежду. Зря! Всё решила давно и для себя. Как жалко выглядит убитое чувство двоих. Создала иллюзию, красивую картинку. Зря»

17. 03.2008

Весна. Всегда к весне у меня обострялись какие-то проблемы. Это время года было для меня началом грандиозных перемен, и, зная это, я боялась… Боялась того, что эти перемены разрушает моё счастье. Да, я чувствовала себя счастливой. Осознавала, что нет повода о чём-то беспокоиться. Но для меня это трудно, потому что я вечно чем-то занимаю свои мысли. Нельзя просто наслаждаться жизнью, надо себе что-нибудь придумать, чтобы побеспокоиться. Тогда я сидела и пила чай на кухне, смотрела телевизор и понимала: всё спокойно, значит, я счастлива. Но в один момент я уронила чашку из руки, облила себя кипятком и услышала, как чашка с грохотом разбилась об пол. Тогда я подумала, к счастью, но почему-то сама глубоко в душе сомневалась в нём. Предчувствие моё меня пугало и настораживало. В пятнадцать лет, семнадцатого марта, после моего дня рождения, мы расходимся с Иваном. НАВСЕГДА. Мне даже сейчас это больно перечитывать, потому что это была первая моя глубокая рана. Рана, которую я получила ни за что. Поверьте, эти раны остаются с нами на всю жизнь.

Я написала ему после того, как легла в кровать. Пришла домой от него и сразу застрочила смс: «Любимый мой, мне так хорошо с тобой, я буду скучать, зайчик. Ты приедешь на следующих выходных?» – как ни в чём не бывало начала я разговор. Затем последовала переписка:

– Не знаю, – коротко ответил он

– Почему?

– Потому что пацаны вряд ли с Нижнего приедут.

– Так, я что-то плохо понимаю, разве ты из-за пацанов приезжаешь сюда?

– Ну, можно сказать, да, – он так спокойно говорил об этом.

– Вот это да. Тебе со мной скучно?

– Дело не в этом.

– А в чём? Вань, почему ты не можешь сказать все прямо??

– Да. Мне с тобой скучно.

– Всё, мы расстаемся….

Я написала это и расплакалась. Вроде, ничего страшного, ну сказал парень, что ему скучно с тобой, ну бывает. Но для меня всё было по-другому. Разве справедливо, когда ты отдаёшь человеку всё, растворяешься в нём, а в ответ получаешь «скучно»? Обида ела меня изнутри. Я уткнулась в подушку и еле сдерживала крик. Я погрузилась сама в себя. Мне казалось, это вс      ё не со мной, всё как в тумане. Темнота. Дыхание участилось до предела. Казалось, сердце сию минуту остановится. Мне хотелось дурно визжать, но я понимала, что это может разбудить и напугать всех. Кулаки мои не разжимались, глаза были полузакрыты, и слезы текли ручьем. Я захлебывалась, стонала и не могла прийти в себя. Мне хотелось открыть глаза и понять, что это всего лишь кошмарный сон, что всё это неправда. Я посмотрела на свой телефон и поняла, что всё это – жестокая реальность, которая прожигает мне душу. Я собралась с силами и прочитала входящее сообщение:

– Это твоё решение. Я тебя не держу.

Я прочитала это и скатилась на пол. Я осознавала всю боль и чувствовала себя так, будто мне вырезали сердце. Он забрал его, забрал моё маленькое сердечко и разбил его на кусочки. Он выжал меня, как лимон выжимают в стакан с водой. Он опустошил меня. Он меня убил, я ничего не чувствовала. Мне казалось, я схожу с ума.

Проснулась Юлька, она не понимала, в чём дело. Подняв меня с пола, она попыталась меня успокоить и выяснить, что же произошло, но я не могла даже произнести этого. Я лишь тыкала пальцем в телефон. Сестра поняла и прочитала все сообщения. Тогда она села рядом со мной, обняла меня и спокойно сказала: «Ты переживёшь это». Это звучало как приговор, так убедительно и жестко. Я старалась прийти в себя. За окном было почти утро. Для меня это была тяжелая ночь. В пять утра я уснула.

Максим, как никто другой, поддерживал меня, пытался как-то успокоить. Он очень хорошо знал, как Ваня умеет разбивать сердца. Мне было ещё больнее от осознания, что мой самый лучший друг – и его друг тоже. Парни были из одной компании, и меня с Максом познакомил именно Ванька. Это означало, что с другом мне тоже придётся попрощаться. На днях Макс расстался с моей Юлькой и знал, что именно это ещё больше подтолкнуло Ваню к тому, чтобы попрощаться со мной. Незадолго до нашего с Ванькой расставания Макс приезжал ко мне. У нас состоялся долгий, сложный разговор.

Мы шли по тёмной улице, я держала его под руку, под ногами хрустел снег. Март тогда был очень снежным, сугробы были с меня ростом. Он приехал, чтобы спросить разрешения расстаться с моей сестрой. Как бы грубо ни звучало, но именно так и было. Он мне долго объяснял, что они разные люди, что Юлька его не любит, да и он не горит желанием добиваться её любви.

– Оль, ты же понимаешь, что мы вместе только ради вас, – с жалостью говорил он.

– Я понимаю, и это глупо. Ваши взаимоотношения не должны влиять на наши. Это же бред, – ответила я. Я не верила сама себе, ведь я точно знала, что расставание Максима с Юлькой спровоцирует и наше. У Вани кишка тонка делать всё одному. Всегда с друзьями, всегда нужна поддержка, даже в том, чтобы кинуть свою девушку.

– Макс, скажи мне, ты же чувствуешь то же, что и я? Это конец, скажи? – Я остановилась, встала перед ним, мои руки долбили по его груди и требовали ответ.

– Оль, я не знаю, как будет. Но точно знаю, что он тебя не заслуживает.

– Макс, если он разобьёт мне сердце, я никогда не смогу ему больше поверить. Да я вообще тогда не знаю, кому верить! Разве признаются в любви и тут же делают выстрел в спину?

– Зря ты в него так поверила. Это твоя ошибка, ты слишком его идеализировала.

– Пусть так. Но я не отступлю от своих чувств.

– У тебя скоро день рождения, Оль, подумай лучше об этом.

Неожиданно для нас в конце улицы загорелись фары от машины. Первая моя мысль была, что это Ваня. Кому ещё тут быть? Ему не понравится, что мы тут разгуливаем с Максом. Авто двигалось нам навстречу. Водитель уже точно успел нас разглядеть. Фары ослепляли меня, из-за этого я не смогла разглядеть марку. Машина остановилась возле нас, опустилось стекло у окна водителя. «Оль, садись». Я замерла, стояла в ступоре, а сама думала: «Хорошо, что это не Ванька».

– Дай секунду мне. Я попрощаюсь с Максимом, – я повернулась к своему другу, обняла его и тихо сказала, – Ты же не отвернешься от меня из-за него?

– Оль, я на твоей стороне. Ты знаешь, мы будем дружить и дальше.

Он сказал это так неуверенно. Я знала, что Ванька не даст нам так просто дальше дружить, если мы с ним расстанемся. А Макс не сможет ему противоречить. Да ему вообще никто не может противоречить. Он король своего мира. А мы, как магниты прилепились к его короне.

– Может, ты не поедешь с этим никуда? Забыла, что он сделал?

– Макс, Ваньке ничего не говори. – Я отпустила его руку и направилась в сторону машины. Внутри меня ждал Филипп. Ещё один парень из компании Вани. Я хорошо общалась с ним, пока однажды он не влез между мной и Ваней.

– Ну, привет, чего хотел? – с этой фразой я уселась на пассажирское сидение белой иномарки.

– Тебя увидеть, – с хитрой улыбкой ответил он.

– Издеваешься? После того, что ты сделал, я не хочу тебя видеть.

– Я это знал, поэтому даже не пытался тебе звонить. Так и думал, что просто встречу тебя, и всё. Я слышал, у вас с Ванькой натянутые отношения?

– Фил, ты как всегда, собираешь слухи, у нас всё хорошо.

– Да ладно, я просто хочу тебя поддержать.

– Один раз поддержал уже, спасибо, не надо больше. Ты меня сам клеил, а осталась виновата я. Или ты думаешь, я забыла ту ночь?

– Я проверял ваши отношения с Ваньком. Вы прошли проверку, поздравляю! Но это не отменяет того, что ты мне так же нравишься, – он положил мне руку на колено и потянулся ближе ко мне. – Может, поцелуешь?

Он обхватил мой затылок и надавил него, заставляя меня податься к нему навстречу. Наши губы отделяло друг от друга всего одно движение. Я тяжело выдохнула. От него так хорошо пахло, на момент я забыла обо всём. Закрыла глаза. Ладонью дотронулась до его губ и отодвинула их подальше от своих.

– Не смей меня больше клеить, или мы прекратим любое наше общение.

– Да и ладно, я не расстроюсь. Ведь вы всё равно разойдётесь. Напишешь, когда тебе будет скучно, малыш, приеду вытереть твои слёзы.

У меня открылся рот от удивления.

– Зачем ты ведёшь себя, как подонок?

Я, не дожидаясь, что он ответит, вышла из машины и направилась к дому.

По дороге я думала о произошедшем. Почему Макс приехал ко мне втихушку от Ваньки? Почему нам надо скрывать дружбу? Почему Фил в одной компании с Ванькой, но позволяет себе так нагло клеить меня? И почему они оба уверены, что нашим отношениям конец. Блин, честно говоря, я и сама так думала. Но не собиралась отпускать его до последнего. И с друзьями его я буду общаться столько, сколько нужно мне. Он не будет ничего решать. Буду решать я. Я боец.

Я успокаивала себя тем, что всё контролирую. В кармане зажужжал телефон, смс:

– Чё делаешь, Лёль? – написал любимый.

– Общаюсь с твоими дружками, – хотелось бы мне написать, но я ответила обычным смс.

И да, правильно Макс сказал. Скоро мой день рождения, надо бы подумать об этом. Свои пятнадцать лет я решила встречать у себя дома в узком кругу самых близких друзей. Родители уехали к бабушке, дом был в моём распоряжении. Приехали Ленка с Ташей, Ванька и его два друга. Всё было спокойно. Юлька с Максом ходили с натянутыми улыбками. Терпели, чтоб не портить мне праздник. Ваня подарил мне цепочку на руку. «Как наручники надевает», – подумала я, когда он застегивал застёжку на моей руке.

Я была счастлива, но понимала, что всё не так, будто всё моё счастье находилось на грани. Когда мы с Ваней сидели рядом на диване, он не обнимал меня. Как чужой. Я смущалась и всем своим видом показала, что мне это не нравится. Он заулыбался и обнял меня, вспомнил, что я вроде ещё родная. Он говорил, что зря я себя так беспокойно веду, что всё хорошо. Наверно, он определялся в тот момент, а может, уже всё решил. Я чувствовала, что всё это – игра. Что он из-за моего праздника ничего плохого не хотел говорить и делать. Но какой это праздник, когда в душе не чувствуешь его? Я понимала, что конец близок, и пыталась всё удержать. Не смогла. После расставания я уже не думала о том, что будет дальше, мои мысли были заняты только им. И той болью, которую он мне причинил. Я не хотела прощаться со всем с этим. Будто мои страдания приносили мне счастье. Я пыталась изо всех сил заставить себя писать. Так мне легче. Начеркала всего пару страниц, на которых текст сливался с моими слезами. В школе ходила как утопленная. Не замечала ничего вокруг.

«Я пытаюсь поймать время, остановить его, сжать в объятиях, но всё тщетно. Оно улетает, уносится всё дальше. Хвастливо улыбается с высоты, гордится своим превосходством. И я понимаю, что время, по сути, такое же неудержимое, как любовь. А любовь, как и время, невозможно запрятать глубоко, надолго – всё равно прорвётся, всё равно заявит о себе. Вознаградит или обожжёт…».

Э. Сафарли

Четырнадцать лет – самый прекрасный возраст. Именно в четырнадцать я поняла, что повзрослела. Хотя красить волосы и малевать лицо я начала намного раньше, сейчас я поняла – я могу этим пользоваться. Я чувствовала, что мальчики обращают на меня внимание, а вот с девочками всё складывалось непросто. Но об этом позже…

Великий возраст, дающий новые начала. Если тебе четырнадцать, брось читать эту фигню и беги на дискотеку.

Всё обрушилось на меня, как ливень в солнечный день. И я пока не очень понимала, что с этим делать, поэтому ходила и улыбалась. Всё началось и стремительно закрутилось, когда я перевелась с сестрой в новую школу. Седьмой класс. Мне повезло, класс попался дружный, нас приняли за «своих». Скажу вам по секрету, что я в любом классе, группе, аудитории, компании, буду своей. Такой вот я универсальный человек. Да, я помню этот солнечный день, мы вошли в класс с синими стенами и плохим запахом. На нас набросилась девочка с короткими волосами и прыщами на лице, от неожиданности я не сразу её узнала, но потом память ко мне вернулась. Это была девочка, с которой мы отдыхали в «Ласточке». Мир тесен, теперь мы вместе будем учиться. Мы быстро подружились с Жанной, она как-то сразу проявила к нам интерес и везде таскала нас с собой. Классная руководительница, Елена Васильевна Ц., только разводила руками и говорила: «Жанна сама вечно опаздывает, и этих с собой приучила». Я тогда не сразу поняла, что эта Жанна не совсем благополучная девочка. Училась она плохо, курила и вечно прогуливала. Я, на самом деле, притягиваю к себе подобных людей. Самая большая неправда для меня – это «скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Совсем не долгое время мы пообщались с ней, а потом как обычно разошлись интересы.

В один момент я неслабо заехала ей по лицу, когда она что-то сказала про Юлю. Причины не помню, вспоминаю только свою гордость, за то, что втащила девочке, которая в два раза больше меня, да ещё и вышла сухой из воды. Про мои «школьные бои» ещё долго будут слагать легенды, а я расскажу, как всё было на самом деле, но чуть позже.

В 1999 году я пошла в первый класс. В Починковскую среднюю школу. Наша семья жила на съёмной квартире, потом мы купили дом в селе рядом с Починками. До школы нужно было далеко ездить, мы были маленькие, и Мама перевела нас в сельскую школу, что была поближе к дому. Но в шестом классе решила, что мы уже взрослые и сможем вернуться в прежнюю школу. Так, начиная с седьмого класса, мы начали снова учиться в центральной школе. Семи лет хватило, чтоб подготовиться к яркому появлению. В этой школе у нас были бывшие одноклассники, но спустя столько лет, честно, я не помнила никого. Только тех людей, с кем приходилось ранее как-то пересекаться. Двойняшек, например. Для меня они были совершенно разные. Одна сестрица красивая, привлекательная, вторая умненькая, но не такая симпатичная.

Девчонки ездили со мной в детский лагерь. В знаменитую на всю нашу область «Ласточку». Двойняшки, я, моя сестра, Алька и Машка жили в одной комнате. Алька была вся такая ца-ца, но полноватая. Наверно, у всех полных людей высокая самооценка, чтобы защищаться от окружающих. На лице у неё была огромная родинка. Меня она не пугала, но я знала, что мальчишкам она может не нравиться. У Машки тогда пришли месячные, и всю смену она стонала, как белуга. Ещё в смене с нами был Антошка, мы также с ним в первом классе вместе учились. Худенький мальчик, вежливый, смуглый. Но тормоз. «Ласточка» была очень популярной, все хотели туда попасть. И если вдруг посчастливилось там оказаться, то всегда оставались приятные воспоминания. Я ещё пыталась вспомнить людей из новой школы, рылась в своей детской памяти, но накопала немного. Вспомнила, что со мной сидела кареглазая девочка, в жёлто-зелёной куртке. Полненькая, с веснушками и рыжеватыми волосами. Когда лица моих бывших одноклассников стали мелькать передо мной в школе, я вспомнила всех.

Память всегда нужно освежать, вы можете наткнуться на такое, от чего ржать будете долго. К примеру, я вспомнила, что любила в первом классе мальчика – высокого блондина, звали его Антон Холодов, он сидел с одной из двойняшек передо мной, и я всегда представляла, что он сидит рядом со мной. Чёрт, неразделённая любовь появляется уже в первом классе, что за жизнь? Этот самый Антон потом снова стал со мной учиться, в десятом классе, ха-ха, судьба дала второй шанс влюбиться в него. Спустя десять лет, спасибо, судьба, ты такая добрая. Но так уж суждено было, что мы с ним совершенно разные люди. Антон любил унижать словом, поэтому однажды, за то, что он сказал что-то плохое про мою сестру, получил пощёчину. Я не боялась ответов, именно поэтому никогда их не получала. В моих воспоминаниях всплывал Максим в майке-морячке, рыжая Оля, с которой я любила петь песни, катаясь на качелях. Ох, знала бы я, что с нами будет через какие-то десять лет. Когда мы станем подростками. Как всё изменится и закрутится. Этой рыжей Оле, с которой дружила раньше, я как-то потом драла волосы на дискотеке. И это нормально, от дружбы до не дружбы – одно неправильное слово в мою сторону.

Директор школы сказала, что наш предыдущий класс очень сложный, и будет лучше, если мы пойдём в другой. В «Г» класс. Мы не расстроились. Новый класс был ещё прилекательнее. Дети в нём были добрее и проще. Маринка с длинной косой, мелированный Вадик, косоглазый Салей и ещё около двадцати интересных персонажей. Четыре девицы из Осинок, мы их так и называли с Юлькой, «Осинки». Они были гром-девочки. Друг за друга горой. Уверена, на любой пьянке они бы упали последними. Курили, матерились, но топили за дружбу. Если вдруг так случится, что тебя кто-то обидит, они могли постоять за тебя, за справедливость. Таша любила писать записки на уроках, болтать по телефону и покупать новые шмотки. Много новых шмоток. Мне такие девушки сразу не нравились. Она встречалась с Андрюшей, у которого вместо мозгов был табак от сигарет. И этот самый Андрюша бегал по вечерам к моей Юльке в больницу (не помню, по какому поводу она тогда там была). На этом фоне у нас и начались тёрки. Не поделили мужика в седьмом классе! Хотя Юлька особо-то и не претендовала на Андрея. В итоге этот конфликт так же быстро закончился, как и начался. Мы подружились с Ташей, стали вместе ходить в столовку. Это очень важно, ведь в столовке у всех было своё место, и не дай Боже, кто-то сядет не туда. Таша – одна из тех людей, которых я буду помнить долго. Она разделяла со мной мою юность, а значит была далеко не последним человеком для меня. Таша всегда умела смотреть на вещи по-другому. Просто. Без каких-либо заморочек. И именно этому я всегда хотела у неё научиться.

Ещё у нас в новой школе был интересный такой персонаж – Женя. Мускулистый, немножко симпатичный и до жути наглый. Он облапал всех девочек в школе. Не церемонился и сразу брал своё. К нам в класс он приходил к одной красивой девочке. Маша уже в шестом классе была с грудью третьего размера и красивой круглой попой. Женя захаживал к ней на переменах, и они, не стесняясь лобзали друг друга. Честно говоря, Женя клеил всех, и меня тоже, но мне как-то было неловко и стыдно жаться по углам. Я не могла себе такое позволить, да и настолько наглые мальчики мне никогда не нравились. Это было слишком для меня. Я даже боялась его. Однажды он выцепил меня в тёмном углу, прижал к стенке, полез в лифчик. Я закричала, оттолкнула его и убежала. Меня обижало такое фривольное поведение. Я старалась избегать с ним встреч в тёмных уголках нашей школы. Тогда, в самом начале своего взросления, я уже считала себя очень умной и всё понимающей, и такое поведение считала аморальным. В школе было много красивых парней – спортсменов, женских угодников, – но мне никто не нравился. Я не торопилась взрослеть. Помню нашу первую «Ёлку» в новой школе, на неё мы пошли после «огонька», который проходил у нашего класса. С тех времен я и полюбила внеклассные мероприятия. В костюме маминой сестры я явилась на дискотеку, которая тогда проходила в актовом зале школы. Мы с Юлькой совсем никого не знали, я стояла и смотрела на выступление девочки на сцене. Она исполняла танец живота, а я про себя думала: «Наверное, она известна в этой школе, раз ей так хлопают, несмотря на то, что танцует-то она не ахти». Потом выяснилось, что это была Арина, училась она на класс старше, чем мы. Непримечательная особа и уж точно не звезда. Кто ей сказал, что она умеет танцевать?