- -
- 100%
- +
– Вы знаете, почему я вас пригласила? – спросила Елена, не оборачиваясь.
– Нет. Но допускаю, что это как-то связано с тем, что мне раз в полчаса попадается какой-нибудь Барретт, который смотрит на меня, не моргая. Бруция еще и шипит.
– Досадно – я говорила Отто, что от таких привычек детей нужно избавлять.
– Бессмысленно, там из адекватных разве что Сатурио, и вряд ли это изменится, – вздохнула Мира. – Так зачем же я здесь на самом деле?
– Скажите, вы верите в то, что Павел действительно мертв?
– Да.
Ни секунды на паузу, голос звучит твердо – но при этом не похоже, что она ответила поспешно. Любопытно.
– Даже так?
– Прошло достаточно времени, – пояснила Мира. – Я не поверила сразу… Но мне пришлось.
– Как вы это проверили?
– Для начала я спустилась в шахту, в которой все произошло, и нашла… элементы плоти. На дне сохранились обгоревшие остатки костюма, но в них только пепел… Потом я обошла все его убежища, известные мне, но там нет никаких указаний на него. Я много думала о том, что случилось… Это действительно могло его убить. Гюрза умел предугадывать чужую стратегию, а в том, что произошло, не было даже намека на здравый смысл. Нельзя ведь предугадать безумие, правда?
– Согласна.
Елена вернулась к столу, за которым устроилась Мира, одну чашку кофе поставила перед ней, другую – перед собой. Гостья не спешила принимать напиток, она смотрела на адмирала с нескрываемым сомнением.
– Вы согласны – и все? На этом допрос закончен?
– Допроса и не было. Но, я полагаю, вы не откажетесь поговорить о нем.
Мира отвела взгляд. Вот теперь она кофе все-таки схватила, сжала чашку обеими руками и нервно кивнула.
– Да, я… Я была бы благодарна. Хотя, пожалуй, мне полагается выговор…
– За что?
– За то, что я испытываю жалость к преступнику, который по всем законам был приговорен к смертной казни, произошло то, что и должно было! Мне грустно и стыдно одновременно…
– Не стоит стыдиться. Смерть обнуляет счет, дальше суд не за нами.
Елена допускала, что этот разговор следовало провести психологу, а не ей. Но Ида сейчас могла предложить профессиональную помощь, а Елена – правду. Несложно было догадаться, что именно выберет Мира.
– Вы ведь читали его дело? – уточнила Елена.
– Официальную версию.
– Я могу дать вам чуть больше.
На этот раз Мира, пусть и идеально владевшая собой, не сдержалась, выдала свое удивление:
– Вы были связаны с делом Гюрзы?!
– Нет. Я была связана с делом Павла.
Борьба с пиратами и террористами стала значительной частью ее военной карьеры, Елена никогда не скрывала этого. А еще – причиной главной трагедии ее жизни… Но сейчас оборачиваться на худшую часть собственного прошлого не было смысла, она перенеслась куда дальше, в те дни, когда ее семья была жива, и ей казалось, что так будет всегда. Именно поэтому Елена проводила почти все время вдали от дома, вычищая пути от пиратских кораблей.
– Их главной целью традиционно становились торговые суда, – пояснила она. – Или элитные пассажирские транспорты, из которых похищали заложников и освобождали только за грандиозный выкуп. Но в какой-то момент пришло сообщение о том, что участились нападения на корабли среднего уровня и эконом-класса. Это заметили не сразу, сначала исчезновения транспорта и людей приписывали несчастным случаям. Но потом появилось больше данных, и стало ясно, что охоту устроил далеко не космос.
– Зачем? – поразилась Мира. – Какая выгода? Я понимаю, что такие корабли плохо охраняются по сравнению с элитными…
– Это не имеет большого значения. Любое нападение требует грандиозных ресурсов, которые должны окупиться, как бы цинично это ни звучало.
– Вот, и я о том… Но что можно было получить из этих кораблей?
– Людей, – тихо пояснила Елена. – Нам удалось установить единую схему: на корабль нападали, взрослых или убивали, или похищали, детей… Детей похищали всегда.
В то время предлагались разные теории, и все они казались сомнительными. Грабеж? Невелика выгода. Убийство ради убийства? Но садисты редко обладают достаточным умом и богатством, чтобы организовать нечто подобное. Работорговля? Она никогда не была нужна в таких масштабах – и не объясняла, почему убивают взрослых и забирают в основном детей.
Расследование затянулось на несколько лет. Журналисты подначивали общественность, намекая, что власти ничего не делают. Но правда заключалась в том, что работа не прекращалась, просто вести расследование в космосе – отдельный вызов. А позже выяснилось, что кое-кто еще и активно мешал, замедлял процесс… там много что выяснилось.
Но им все-таки удалось найти объект, на который увозили похищенных людей – в основном детей, порой немногочисленных взрослых. Туда послали несколько кораблей, в том числе и корабль Елены. Она никогда не была впечатлительной, сентиментальные барышни не строят военную карьеру. Однако то, что она увидела, осталось с ней навсегда – как один из самых страшных шрамов в ее душе.
– И что это было? – спросила Мира, глядя только на свое отражение на черной поверхности кофе. – Что это, ритуал, какое-то извращение?
– Все сразу – но как бонус. Основной целью были деньги, они чаще всего решают всё и всё перевешивают… даже человечность. В момент нападения на корабли взрослых убивали сразу. Некоторых оставляли в живых чуть дольше – для предсказуемых забав. Думаю, вы и без меня знаете, что развлекает пиратов.
– А что было с теми, кого увозили?
– В Земной Федерации уже много лет запрещены испытания на людях, – напомнила Елена. – Исключения делаются редко и всегда требуют добровольного согласия. Но есть препараты и технологии, на испытание которых не согласится даже человек в отчаянии, потому что это чаще всего верная смерть, причем смерть мучительная. Первые эксперименты требуются для отладки, определения правильного объема и соотношения препаратов или мощности оборудования… Поэтому то, что рано или поздно начнет лечить, сначала неизбежно будет калечить.
– И что… Что именно испытывали на том объекте?
– Многое. Средства для растворения костей. Скальпели. Препараты для химических операций. Но объединяло их одно: повышенный риск, которого влиятельные клиенты хотели бы избежать. Именно поэтому отладка шла на тех, у кого не было права голоса.
– На детях… – шокированно произнесла Мира. – Но почему именно детях? Там были препараты для лечения детей?
– В том числе – но в меньшей степени. Именно детей брали в плен по куда более простой причине: их проще было контролировать, проще держать в плену, меньше риск, что они окажут сопротивление.
Елена понятия не имела, сколько людей погибло в том научном комплексе. Она могла бы узнать точную цифру из материалов дела, она просто не хотела. С этим предстояло разбираться следователям, ее же куда больше волновали те, кого еще можно было спасти.
В списке имен был и Павел Беломестин. Ничем не примечательный мальчик, один из многих. Несчастный ребенок, лишенный части костей. Елена не была уверена, что лично видела его в ту пору, она не представляла, что однажды он будет иметь значение. Она помогла доставить детей в больницу и все свое внимание сосредоточила на суде, ей хотелось узнать, кто стоит за этим – и как накажут этих людей.
Елена, как и многие другие, прекрасно понимала, что пираты – это лишь верхушка айсберга. Они нападают, они грабят, убивают… но они не ведут бизнес. Поэтому следовало дотянуться до людей, получивших максимальную выгоду от случившегося, и добиться для них справедливого наказания.
– Я думала, что это будет просто, – горько усмехнулась Елена. – Я тогда еще была в возрасте, когда наивность простительна.
– А это было сложно?
– Этого не было вообще.
– Что?.. Как? – растерялась Мира. – Собственников компании найти не так уж трудно!
– Найти – да. Привлечь к ответственности – нет.
Следствию удалось выйти не только на заказчиков похищений, но и на ключевых акционеров компаний, причастных к этому. Были имена, были свидетели, видевшие этих людей на объекте… Были доказательства того, что они не просто знали о происходящем, им ничего не стоило взять любого из похищенных для собственных целей.
Понятно, что для закона знание не равно доказательству, так ведь и доказательств хватало! Поэтому Елена даже не сомневалась: громкие процессы с впечатляющими приговорами последуют один за другим.
Но история вспыхнула – и угасла. Нет, виновных назначили – но в основном рядовых сотрудников, и далеко не все они вообще знали про сделку с пиратами. Пираты же загадочным образом погибли, свидетели замолчали, улики исчезли…
– Как?! – не выдержала Мира. – Простите, что перебиваю, адмирал, но… Как это вообще возможно? Настолько нагло, у всех на виду…
– За очень большой наглостью чаще всего стоят очень большие деньги. Вот и весь секрет.
– И вы просто смирились с этим?..
– Я отправилась на следующее задание, – пояснила Елена. – Которое требовало путешествия очень далеко от Земли. Не думаю, что это совпадение. Они знали, что не заткнут меня, и избавились вот так. Ну а когда я вернулась, история считалась завершенной.
– Пока не появился Гюрза.
– Именно так.
Елена не сразу соотнесла громкие убийства с историей многолетней давности, она вообще не интересовалась криминальными новостями, у нее своих забот хватало. Но загадочный серийный убийца заявлял о себе снова и снова, постепенно превращаясь в легенду. На его дело пришлось обратить внимание, и вот тогда она обнаружила немало знакомых имен.
Для Гюрзы не существовало ограничений, которые когда-то заставляли выть от отчаяния лучших прокуроров. Ему было все равно, кто каких адвокатов может себе позволить, кто лучше всех жонглирует фактами. Он ставил цель – и не останавливался.
Да, это не было быстро, и все же он попросту вырезал тех, кто считал себя неприкасаемыми. У тебя бизнес ценой в целую колонию? Наследники порадуются. Ты губернатор? Следующие выборы случатся пораньше. Лидер секты? Проверим, как выглядит самоназначенное божество изнутри… Надо же, так, как все остальные.
Его невозможно было ни остановить, ни подкупить, ни запугать. Многие говорили потом, что его задержал гениальный следователь, справедливость все же свершилась… Но от Елены не укрылся тот факт, что Гюрзу «случайно поймали» лишь после того, как он убил всех людей, причастных к тем похищениям и экспериментам.
– Зачем вы рассказываете мне это? – спросила Мира.
– Я хочу вам показать, что, при всей чудовищности поступков, Гюрза был скорее созданным, чем прирожденным монстром. Поэтому нет ничего страшного в том, что вы в какой-то миг сочли его своим другом и теперь скорбите о нем. Думаю, вы увидели в нем человека, которым он мог бы стать, если бы корабль, на котором он путешествовал с родителями, много лет назад достиг пункта назначения. При этом я не считаю, что он заслуживает оправдания. Вам ведь известно, как он убил тех людей?
– Да, я… Это было в материалах.
– Не тот поступок, на который способен психически здоровый человек, – покачала головой Елена. – Не говоря уже о том, что он не ограничился людьми, избежавшими в свое время наказания. Если требовалось, он с такой же легкостью убивал членов их семей, телохранителей, прислугу… Всех, кто оказывался рядом. Поэтому я понимаю и то, почему Барретты сочли его такой грандиозной угрозой.
– Они все равно не имели права так поступать!
– Я знаю. Снимать с них ошейники я пока не собираюсь, и меня не покидает ощущение, что их отец в целом не против. Я пригласила вас на эту беседу, чтобы вы лучше поняли Гюрзу – и отпустили его.
– Барретты, вон, не отпустили…
– Да, они считают, что он может быть жив, – подтвердила Елена. – Они даже допускают, что ту несчастную девушку убил он, чтобы отвлечь внимание, отомстить, но…
– Но он мстит не так.
– Верно. Совсем не так. Скажите, Мира… Вы хоть раз позволяли себе плакать?
Гостья смутилась еще больше:
– О нем? Нет, но… Мне показалось, что это будет оскорбительно для его жертв…
– Не думайте о его жертвах, вы их даже не знали. Думайте о себе. Если вам хочется – позвольте себе эти слезы и поставьте точку. Павла больше нет, для него все закончилось, наступил покой, ну а мы… Мы все еще в Секторе Фобос. И скоро нам предстоит узнать, что он для нас приготовил, готовы мы к этому или нет.
* * *Все гетеры хорошо разбирались в людях. Те, у кого не было к такому таланта, отсеивались еще на этапе обучения. В школе понимали: без этого навыка не получится не то что заработать – выжить.
Среди тех, кому все-таки удалось выпуститься, были более склонные к эмпатии и менее. Каллисто относилась к тем, кто легко читал людей, она не допускала ошибок… почти. Один раз все-таки ошиблась, и это привело ее на «Слепой Прометей». Свой урок она получила, поэтому старалась следить за окружением и точно знать, кто находится рядом с ней. Это касалось не только тех, от кого зависела судьба станции – вроде адмирала Согард, кочевников или Гюрзы. Каллисто стремилась запомнить каждого, с кем ее пути пересекались хотя бы раз.
И так уж вышло, что она знала Мередит Финн. Каллисто понимала, что не сможет пообщаться со всеми людьми, населяющими станцию, не сразу так точно, да и смысла нет. Но с медсестрой они познакомились, когда гетера проходила обязательный для чужаков осмотр и карантин. Подругами, конечно, не стали – могли бы, если бы Каллисто захотела, однако ей такие друзья не требовались. И все же они общались достаточно долго, чтобы сейчас гетера не сомневалась: Мередит точно не могла покончить с собой. Ни случайно, ни намеренно.
Да, это было одинокое и по большей части несчастное создание. Многолетние проблемы с самооценкой, неумение ладить с людьми, полное отсутствие обаяния… Но при этом – желание что-то исправить, придававшее ей сил. Мередит действительно рассматривала путешествие на «Виа Феррате» как свежий старт, она не была сломлена, не утратила надежду на лучшее. А если так, какой смысл завершать свой жизненный путь?
Каллисто вроде как не было до этого дела, не ей полагалось вести расследование. Но ее не покидало ощущение, что кочевникам такое попросту не нужно. Они уже сделали выводы, а на Мередит как на человека им плевать. Поэтому, если во всем не разберется Каллисто, история забудется.
И она хотела заняться этим, даже понимая, что подобное желание порождает та самая часть ее сути, которая уже довела ее один раз до беды. В других обстоятельствах Каллисто, может, и заставила бы себя действовать осторожней, но Сектор Фобос все-таки меняет правила игры. Здесь можно умереть, вообще ничего не делая, так к чему тогда осторожность?
Она без труда выяснила, где жила Мередит. Там уже провели обыск, без вариантов, и все же ее вещи пока никто не забирал. Спешки не было: станция изначально отправилась в путь недоукомплектованной, не осталось смысла сражаться за каждую комнату, особенно столь непримечательную.
Мередит принадлежало скромное жилище из двух помещений, лишенное даже имитации окон. Крошечная спальня, в которой только кровать и поместилась, плюс гостиная, там уже побольше и места, и мебели: стол, диван и шкаф. Семье или даже паре пространства определенно бы не хватило, для одинокой женщины – достаточно. Даже тот бардак, который остался тут после обыска, не мог скрыть, что личных вещей у Мередит было совсем мало.
Каллисто не знала, кто именно проводил обыск, но вариантов было не так уж много. Кочевники, конечно… От них она старалась держаться подальше с тех пор, как погиб Гюрза. Каллисто изначально знала о них очень мало: когда она была свободна, они еще не получили такого распространения, и встретила она их только в Секторе Фобос. Ей казалось, что она разобралась в природе этих созданий, поняла, чего от них ожидать – ведь они не так уж сильно отличались от людей!
Но это определенно было наивностью с ее стороны. Те кочевники, которых она успела себе представить, не убили бы Гюрзу. Каллисто пришлось смириться с мыслью, что напасть они могут на кого угодно, в любой момент. Она успокаивала себя тем, что расстояние ее защитит. Это было скорее добровольной иллюзией: в замкнутом пространстве любое расстояние не так уж сложно преодолеть.
Она медленно проходила между грудами хлама на полу, ничего не касалась – смысла не было, Каллисто и так все замечала. Какое печальное зрелище… Не потому, что кочевники все разгромили, а потому, что в комнате Мередит не было Мередит. Она заканчивалась на табличке с именем у двери, ну а дальше начинались предметы, которые могли принадлежать любой другой медсестре. Большая часть одежды – рабочая форма. Остальное – неприметные вещи, похоже, купленные в первом попавшемся магазине прямо перед полетом. Казалось, что Мередит только работала, а потом приходила сюда, замирала и дожидалась, когда же снова можно будет начать работу.
Нет, это сразу ошибка… Она прибыла на станцию, чтобы начать новую жизнь. Она определенно что-то делала для этого, просто не в комнате. И что тогда, указаний все-таки не осталось? Каллисто не собиралась сдаваться, она помнила, что эти апартаменты – единственный уголок, которому предстояло стать для Мередит домом на много лет. Что-то должно было сохраниться, подсказка, намек на то, где она проводила большую часть жизни…
И кое-что было, хотя Каллисто обнаружила это не сразу. Среди мусора, валявшегося на полу, тонкий металлический браслет легко затерялся. Обычно он переливался неоновыми огнями, обнаружить его можно было по звуковому сигналу, если искать через компьютер. Но сейчас прибор полностью разрядился, поэтому и укрылся от Каллисто вначале.
А ведь это важно! Доступ в рекреационную зону предоставлялся всем членам экипажа, и бесплатным он не был ни для кого. Просто некоторые предпочитали платить через личный компьютер. Другие же, те, кто бывал там намного чаще, обзаводились такими вот браслетами. По сути, это отдельный кошелек, предназначенный только для зоны развлечений.
И это же объясняет условную необитаемость апартаментов Мередит. Она действительно не жила здесь по-настоящему, ночевала только. Большую часть времени она проводила либо на работе, либо в квартале развлечений. Она, в отличие от других членов экипажа, ни на что не копила и на себе не экономила.
Каллисто подключила браслет к системе, чтобы обеспечить хотя бы минимальный заряд, а после вывела на нем историю посещений. Как она и предполагала, Мередит не интересовали никакие бордели или иные условно запретные развлечения. Она проводила время скорее старомодно: ходила на танцы, отдыхала в массажном салоне, а еще часами не покидала нечто под названием «Дом отдыха».
Каллисто видела в рекреационной зоне такую вывеску, но никак не могла вспомнить, что за ней скрывается. Гадать она не собиралась, проще было пойти и проверить. Похоже, именно это было любимым местом Мередит на станции, начинать поиск нужно оттуда. Каллисто пока даже не думала о том, поиск чего она, собственно, ведет…
По пути к «Дому отдыха» она перебрала немало вариантов. Клуб знакомств, какая-нибудь школа, место поиска нового хобби… Версий накопилось много, и все пришлось отбросить, когда она наконец добралась до нужной постройки. Оказалось, что вывеску в этом случае следовало воспринимать буквально: это был просто дом, в котором просто отдыхали.
Комнаты представляли собой безупречную имитацию земных интерьеров разных эпох. Вон спальня со стенами, оклеенными обоями в цветочек, и старинной деревянной мебелью. Вот тропическая хижина, за окном которой плещется океан, а в воздухе пахнет соленой свежестью. Есть даже детская многовековой давности, и в люльке мирно посапывает младенец – простенький робот, но выполненный настолько удачно, что от живого не отличишь, если не дотрагиваться.
Каллисто вынуждена была признать, что это не худший вариант отдыха. Люди, на которых накатывало отчаяние из-за того, что домой они уже не вернутся никогда, могли прийти сюда – и хотя бы ненадолго почувствовать себя на Земле. Как будто не было никакого Сектора Фобос, как будто все это им только приснилось…
Сразу у входа за стойкой дежурил робот, неплохая имитация миловидной женщины, но из тех, которых с человеком никогда не перепутаешь: слишком большие глаза, слишком пластиковая кожа, зубы, сразу видно, одной сплошной полосой идут… Насколько понимала Каллисто, это считалось этичным: вводить очевидные отличия при сохранении общей человечности. Но ее такой подход задевал куда больше, чем использование не похожих на людей машин. Как будто перед ней неведомый паразит, который попросту не сумел скопировать носителя!
– Мне нужна комната, которую арендовали по этому браслету, – сказала Каллисто, опуская на стойку пропуск Мередит.
Робот-администратор старательно растянула лицо в кукольной улыбке, поднесла браслет к считывателю и прощебетала:
– К сожалению, эта комната недоступна. Мы готовы предложить вам великолепный восточный будуар, викторианскую спальню, а также…
– Стоять, – прервала гетера. – Почему недоступна нужная мне комната?
– Она закрыта на техническое обслуживание!
– Сколько?
– Четыре дня. Предварительная дата открытия – послезавтра.
Ситуация становилась все интересней: дата блокировки комнаты совпадала со смертью Мередит. Отступать Каллисто не собиралась:
– В чем причина технического обслуживания?
– Нарушена система вентиляции и освещения. Ошибка не признана критической, а объект – приоритетным. Я могу предложить вам другие варианты…
Робот снова принялась перечислять свободные номера, но Каллисто уже не слушала, она обдумывала ситуацию. Сломать оборудование в такой комнате не сложно, это не будет выглядеть подозрительно, а ремонт и правда не проведут быстро. Вон, сколько свободных залов перечислила администратор! Похоже, «Дом отдыха» отчаянно проигрывает по популярности борделям… Кто б сомневался.
Полиция могла бы отследить, что Мередит бывала здесь, что ее любимая комната заблокирована. Даже без браслета могла бы – у них есть контрольный доступ ко всем архивам. Но то, что кочевники этого не сделали, не удивляло, Каллисто давно поняла, что судьба Мередит их не волнует.
А ее очень даже волнует.
– Мне необходимо попасть именно в эту комнату.
– Сожалею, но…
– Техническое обслуживание несет угрозу жизни и здоровью клиента? – поинтересовалась Каллисто.
Робот на пару секунд зависла, явно сверяясь с центральным компьютером, потом выдала:
– Нет, восстановительные работы частично проведены.
– Тогда я требую доступа именно туда. Правила это допускают.
– Вы не сможете уединиться и обеспечить полную звукоизоляцию, дверь также повреждена.
– Там еще и полная звукоизоляция есть? – удивилась Каллисто.
– Конечно! Мы делаем все, чтобы на несколько часов вам принадлежал весь мир! Вы уже сейчас можете записаться на тестирование нашего нового предложения: вас ждет сад, полный птиц!
– Как-нибудь потом, пока меня интересует только эта комната.
Если бы администратор была человеком, она бы, возможно, позволила себе раздражение из-за настойчивости гостьи, непонимание, возмущение даже… Но роботу было все равно: ничего личного, только соблюдение правил, а правила допускают использование комнаты, если клиент предупрежден о возможных неудобствах.
Так Каллисто и попала в мир, к которому Мередит по-настоящему стремилась. Это был дом, ничем не отличающийся от земного: гостиная, спальня, кухня. Посуда ручной работы и запах свежей выпечки. За окном – яблоневый сад ранней осенью. Диван мягкий, чуть продавленный, из тех, на которых семья собирается вместе по вечерам, рядом с подушками – плед, сшитый из разноцветных лоскутков. Все стены увешаны фотографиями, на которые клиент может добавить свое лицо. Мередит была последней, кто пользовался этой функцией, поэтому она до сих пор была здесь: грустная крупная женщина рядом с улыбающимися искусственными людьми.
Это было печально, но никак не связано с ее смертью. Насторожило Каллисто другое: чистота. Ни пылинки на полу, ни одного отпечатка рук на полированном дереве. Так не бывает, если кто-то проводит в комнате хотя бы час, а Мередит чуть ли не жила здесь. Она арендовала именно эту часть «Дома отдыха» так часто, что другие клиенты вряд ли успевали хоть как-то вклиниться в созданный ею график бронирования. Да и зачем, если есть другие залы?
Можно было предположить, что уборку провели по правилам, просто потому, что так положено. Но тогда обнулили бы и фотографии, да и настройки окна вернули бы к серой пустоте, которую уже новый пользователь заменил бы на нечто более привлекательное. Если комнату закрыли на техническое обслуживание, дроны должны были сначала устранить проблемы, потом только провести уборку.
Каллисто подошла к журналу обслуживания – небольшому экрану, искусно замаскированному под картину. Там можно было посмотреть, когда проводилась уборка… Точно, официально еще ничего не было. При этом помещения выглядели так, будто сюда запустили сервисного дрона с программой генеральной зачистки. Вот и как это понимать?