Тот самый вечер
Пару-тройку отказов за почти треть века я успел получить, и каждый раз это было не больнее поражения любимой команды профессиональных бегателей за мячиком. В этот раз я был уставший будто сам бегал по полю 90 минут, дополнительное время и серия пенальти, которая закончилась обидным поражением. Мы сидели в машине, я раздумывал, “как же так я мог ошибиться?”, а она меня жалела:
–
Все будет-хорошо… высшая цель… все дела …”
общие фразы
”…
–
Хватит меня жалеть, со мною все в порядке! У меня уже выработался иммунитет к девчонкам симпатичным, и даже немного смышленым.
Она опять смеется своим очаровательным смехом. Она прекрасна… И знает об этом. Может даже слишком хорошо это знает. Ее красота перемножается в тысячу раз, когда она так смеется. Пожалуйста, кто-нибудь, удалите это из моего сознания, из моей памяти и верните меня в мир, где я никогда не видел ни ее саму, ни ее чертов смех. И если вдруг когда-нибудь меня опять застанет такое коварное зрелище, сделайте так, чтобы обладательница была влюблена в меня, ибо мое равновесие с миром, собой и долбанной вселенной будет расшатано как при столкновении галактик разрушаются созвездия.
Февраль, среда
Меня сразу впечатлил ее отказ браться за еду, пока не принесут и мою тарелку. С этого момента мне сложно было оставаться самим собой, я нес полную дичь и смеялся как дурак смеется над своими же глупыми шутками. Хотел бы я быть другим в тот день, но это невозможно, когда твой разум принадлежит уже не тебе.
Провинциалы в троллейбусе
Мы познакомились совершенно случайно. Она знала куда едет троллейбус, а я знал, что тоже хочу знать это. И узнавать я буду только у нее. Меня впечатлил ее образ классической студентки, который не меняется уже лет 200, как изобрели шляпки, да и женское образование тоже. К этому дню мы еще вернемся.
Я ей нравлюсь…
… и в доказательство я приведу свидетельства поэтов:
Она смотрела на меня взглядом, огонь которого сдерживался только нормами морали – думал я увидев ее зрачки с размером с монету… не думал, но хотел, чтобы это было так, а если все же я ошибаюсь, то пусть этот текст будет приукрашенным отражением действительности на холодных страницах, – ее смех над моими глупыми шутками – это верный знак, а то, что наше время пролетает даже быстрее чем, каникулы в детстве, не могут соврать – я нравлюсь ей. Да! Ошибки тут быть не может, я нравлюсь ей! Но увы, может она боится признаться себе самой, но нет – слишком рассудительный человек передо мною в тот вечер, когда я обещал себе быть естественным и не поддаваться чувствам, но они оказались сильнее. И вообще какого хрена не работают с ней простые правила?
Продолжение того самого вечера
Я проводил ее и вернувшись домой выпил почти литр воды, принял душ и уснул секунд за 20. Всю ночь снился полнейший бред с нею в главной роли.
Утро
Впервые за несколько месяцев я проспал больше 6 часов. Все 9. Было 6, сегодня 9. Эти цифры во что-то складываются многозначительное. Пишу и смеюсь. Автор сошел с ума, но это неважно. Так вот, проснулся и опять хочется пить. Это была первая мысль, вторая – я Плутон. Плутон весной, когда Прозерпина уходит. Уже ушла. Я Плутон – девятая планета в солнечной системе из 8 планет, а я кто? А я Плутон, бог одиночества.
Неважно, надо поесть. Но есть не хочется, ибо влюблен, наверное. Накинул старую куртку, которую купил когда-то за выигранные в бильярд деньги, наверное за это я ее и обожаю, но в ней выгляжу как работник стройки, и даже ботинки соответствуют образу. Образу меня же в представлении зрителя отечественного телевидения. Кто вообще смотрит тв в 24… уже в 25 году? Конченные дебилы, наверное. Но ты, читатель, не складывай книгу сморщив нос от моего “человеколюбия”, тем более если она у тебя электронная и складывать пополам не рекомендует инструкция в разделе БЕЗОПАСНОСТЬ.
Возвращаемся к этому утру. Да, именно к ЭТОМУ утру, для тебя это утро было давно и может даже не было еще тебя, лишь материя из который тебя сделает то ли бог, то ли природа, то ли это одно и то же. Мы с моим кошерным тезкой склонны к третьему варианту, но то, что думаешь ты, пусть будет твоей истинной, в целом мне до лампочки. Как и тебе, наверное.
Утро боли и бреда. Я стоял в магазине и пытался разбудить свой аппетит разглядывая свежие овощи и предоставляя обычный салат из них – овощи + соль + перец. Стою в попытке убедить себя, что я их хочу также, как вчера хотел обнять ее. Обнять и заполнить пустоту в груди, которая кажется бескрайней бездной, ущельем в горах темной ночью. Ущельем заполненным облаками и не видно конца его пропасти… мы опять отошли от главного, на этот раз от безмолвного общения с помидорками в продуктовом отделе. Я возмутился и мысленно топнул ногою как мишка, который злится на шишки, что падали больно на голову в мой первый новогодний утренник в школе. Мне так нравилось театрально злиться на предметы, что не способны быть виноватыми в силу отсутствия у них намерений и способности на такие намерения. С тех пор ничего не изменилось и спустя четверть века (надеюсь ты, дорогой и, наверное, единственный читатель простишь мой фетиш к измерениям времени столетиями в самой пафосной манере) я злюсь на помидорки, что они прервали мой 7-ми минутный страйк мыслей о насущном дне напомнив об одной мелкой вредине, что причина этого самого телепатического общения с помидорками.
Наше общение было прервано ощущением третьей стороны в овощном диалоге. Я чувствую взгляд со спины и оборачиваюсь. На меня уставилась кассирша словно тигр перед броском не беззащитную лань. Но я не лань, мать твою, кассирша, я бог Подземного Мира. Ее поза была еще хищническая, но в глазах огонь быстро погас и сменился сомнением, а когда я вопросительным и немного претенциозным тоном поздоровался – Здравствуйте…? – она кивнула и попятилась назад, не оборачиваясь сделала пару шагов. – Все же тигрица, – подумал я и улыбнулся, а когда она все же отвернулась и мелкими, но торопливыми шагами "убежала" к кассе, я посмотрел на помидорки как на друзей, которых знаю уже целую вечность и рассмеялся негромко, но вслух. Опять эти долбанные века, сорри читатель. А может ты не читатель вовсе и листаешь мой текст в поиске красивых картинок, может даже с красивыми девушками, наверное они тебе нравятся, читатель-зритель, что и читать не умеет. Красивые и стройные. Может еще и умные, не понимаю, чем тебе не угодили тучные, страшные и особого склада ума… обычного. А вообще можешь закрывать книгу свою электронную, давай! Сложи её пополам, и еще раз, ты можешь, кто-кто, но ты сможешь, да мы с тобой горы свернем, не то, что эту пластиковую имитацию книги настоящей, этот тупой симулякр, жалкий инструмент общения с автором, может давно уже мертвым.
Мы опять в дикси. Утром тут даже пахнет неплохо, жаль, что помидорки не пахнут помидорами, но выбор только такой и мы даже подружились с ними, поэтому они идут со мной – продолжим наш телепатический диалог у меня на кухне. С ножом из оленьего рога в моих руках, но они этого не знают. Теперь не избежать того, что нарезая томат я буду представлять их как мультяшных героев, что в немом ужасе молят нож остановить эту резню, что даже веганы не способны понять всю кровавость происходящих событий.
Не помню упоминал ли, но в магазин мы спустились, потому, что хотел я пить. Мы. Да, я не оговорился – я и ты, дорогой читатель, куда я без тебя? Ну, либо я один и нет никакого “Мы”, а ты сидишь расстроенный, что сломал книжку, которую купила тебе мама. Да, да, да, купил ты, ну или купила (Я тебя люблю независимо от пола, читатель. И благодарен, если ты сейчас со мной) за мамины деньги… Автор опять смеется, надеюсь, ты тоже. А если нет, то тоже окей, можешь и не смеяться – мне все равно. А ведь без тебя нет и меня, в тот день, ибо своим свидетельством ты воссоздаешь меня, утро и то состояние энтропии в мгновения из которых тот день состоял. Этот день. Этот день состоит.