Секрет старинного дневника

13

Котятки

На следующий день я встала пораньше и занялась привычными делами. Может быть, если я успею навести чистоту в амбаре и наполнить кормушки, мама смягчится. Первым делом я проверила, на месте ли Чуи. Пушистик Паутер встретил меня глуповатой ухмылкой и машущим хвостом. Я погладила его через решётку и бросила ему парочку собачьих бисквитов.Скорее бы мама увидела Чуи и его нового друга!

Я тянула время, придумывая себе то одно занятие, то другое. Я боялась заходить домой, чтобы позавтракать. Вот только не сделаю ли я себе хуже, прячась в амбаре? Я глубоко вздохнула и потащилась через лужайку, навстречу судьбе.

Я тихонько приоткрыла переднюю дверь, проскользнула на кухню и присела на стул за столом, всё ещё стараясь не попадаться маме на глаза.

– А я пеку блинчики, – сказала мама с улыбкой. – Хочешь помочь?

Хм-м-м… с чего это она такая добрая? Она же знает, что я обожаю блины.

– Смотри! – мама перевернула блин. – Я сделала котика.

Так-так. Вот теперь я испугалась на не шутку. В последний раз мы пекли блинчики в виде зверушек, когда я была совсем маленькой. Я встала и осторожно подкралась к плите.

– А что вы с Перси делали вчера ночью в лесу? – мама спросила это таким легкомысленным тоном, будто интересовалась, как прошёл день в школе или каким сиропом я бы хотела полить блины.

– Перси пошёл искать Фредди. – Я подняла голову, стараясь прочесть ответ на её лице. – Ты же знаешь, как он любит этого хорька. – Я зачерпнула тесто половником и вылила его на сковородку. Блинчик должен был получиться в виде Микки-Мауса, но тесто расплылось на три бесформенных куска. Это было больше похоже на кактуса-мутанта.

– Так я и подумала. – Мама ловко сняла со сковороды своего котёнка и выложила на тарелку. – Вот, ешь, пока горячий.

Да что с ней такое? Я взяла тарелку и вернулась за стол.

– А теперь я испеку хорька для Перси. – И твердой рукой опытного ветеринара мама выполнила виртуозную операцию, придав жидкому тесту форму хорька.

– А где Перси? – Обычно он вставал раньше меня. Я намазала блинчик маслом и полила кленовым сиропом. Мама уже налила мне большой стакан апельсинового сока. Вообще-то она даже успела накрыть стол к завтраку, расставив три стакана с соком, разложив любимые салфетки Хрустика с персонажами «Звёздных войн» и приготовив все сорта сиропа и джема, имевшиеся в буфете.

– Разве его не было с тобой в амбаре? – Мама выложила на тарелку ещё один блинчик. – У меня для него хорошие новости, – с улыбкой добавила она.

Я покачала головой.Ням-ням! Ну и вкусные же блины! Я откусила большой кусок. После работы в амбаре у меня всегда поднимался аппетит.

– Он, наверное, отсыпается после наших… – я вовремя остановилась и не сказала «ночных похождений». Мы с мамой переглянулись.

Хрустик никогда не спит в такое время.

Последний кусок блинчика в виде котёнка встал у меня поперёк горла.Ох, нет!

Мама бросила лопатку и выскочила из кухни. Я побежала следом за ней. Мы обе ворвались в спальню Хрустика, распахнув дверь настежь. Пусто. Котёнок у меня в желудке внезапно оброс шерстью – меня затошнило.

– Перси! – позвала мама. – Персей! – Она уже сорвалась с места. Пробегая мимо пустой ванной, она вытерла руки о передник, сорвала его с себя и кинула на стол в коридоре. – Посмотри, нет ли твоего брата в амбаре.

Не прошло и минуты, как я уже пересекла лужайку и остановилась перед вольером. У меня застучало сердце. Как и следовало ожидать, Плевалки там не было.

Но я перелезла через изгородь и проверила, не спрятался ли верблюд за углом амбара. Однако там не было ни верблюда… ни моего брата.

Для очистки совести я проверила и амбар. Животные вовсю завтракали. Пушистик Паутер приветствовал меня лаем.

– Хрустика никто не видел? – крикнула я на бегу, проверяя все клетки и стойла. Я задержалась перед Аполлоном. – Ты тоже не знаешь, где он?

Котёнок пумы равнодушно взглянул на меня и зевнул. Хрустик вечно грузит меня всякими мудрыми высказываниями Аполлона. Похоже, наша пума скорее вырастет философом, чем детективом.

Игрушки-погремушки! Я уже начинаю думать, как Хрустик. Но вообще-то в этом был смысл – если кому и известно, куда подевался мой брат, так это его друзьям-животным. Его единственным друзьям.

Я вернулась в дом.Ну и ну! Мама уже звонит папе. Она вопросительно глянула на меня.

Я покачала головой. Но я была уверена, что Хрустик отправился на старый сеновал.

– Ты должен его найти, – в отчаянии произнесла мама. – У меня через полчаса начнётся операция. Я не могу…

Затаив дыхание, я слушала, что мама говорила по телефону. Жаль, я не могла подслушать, что отвечает папа.

– Хорошо. Спасибо. До встречи. – Мама положила трубку. – Позвони в пекарню и проверь, нет ли его там. Мне уже пора открывать клинику.

Я кивнула и по покрытому линолеумом полу прошла к телефону. (Ну да, он висел на стене. Воттакой старый у нас дом.)

Я с тяжёлым сердцем набрала номер.

– Пекарня Пателей, – узнала я голос Батлера.

– Ты не видел моего брата?

– Морковка?

– ЭтоКейси, – поправила я, закатив глаза. – Ты не видел Хрустика?

– Нет. А что случилось?

– Он удрал куда-то верхом на Плевалке.

– На верблюде?

– Кого ещё ты знаешь по кличке Плевалка?

– А зачем ему удирать?

– Он отправился искать Фредди.

– Ну, я буду смотреть в оба. Вряд ли я пропущу мальчика верхом на верблюде.

– Спасибо. – Я повесила трубку.Должна ли я вернуться в лес и поискать там? Или лучше дождаться папу?

В случае пропажи человека дорога каждая минута. Я проверила содержимое карманов шпионской жилетки. Мне понадобилось восполнить запас батончиков с гранолой, долить воды в бутылку и вынуть из-под подушки фонарик. Я надела свою шляпу и выбежала из дома. Я хотела сама найти Хрустика, но не собиралась до конца жизни просидеть дома. Поэтому я всё же решила дождаться папу.

Я уже добрую четверть часа болталась у крыльца, когда папа наконец свернул к нам на подъездную дорожку. Не успел он затормозить, как из машины выскочила Ронни. Она на ходу поддала ногой мяч, который бумерангом вернулся к ней, отскочив от перил крыльца. Удар у Ронни что надо.

– Вы так и не нашли брата? – папа был одет в красивый синий костюм. Не иначе как мамин звонок застал его по дороге на работу. Папа – адвокат, и это может оказаться кстати, если придётся спасать Хрустика от тюрьмы.

– Я уверена, что он сейчас в лесу и ищет Фредди.

– Тогда организуем поисковую команду. – Папа решительно направился к лесу.

Я поспешила следом, и Ронни не отставала.

– Он взял с собой Плевалку. – Я с трудом поспевала за папой.

– И зачем ему это? – Папа покачал головой.

– Он думает, что Плевалка может выследить Фредди, – спотыкаясь и торопясь, я коротко изложила папе, как мы потеряли Фредди и нашли Пушистика Паутера на старом сеновале и почему Хрустик мог подумать, что Фредди вернулся туда за едой. Я была уверена: папа меня почти не слушал.

– Твоя мама сказала, что получила сообщение по электронной почте от кого-то, кто нашёл Фредди. Они должны были приехать сегодня днём, чтобы вернуть хорька и получить награду. – Увидев знакомую тропинку, папа углубился в лес. Он знал здесь каждый дюйм.

– Правда? Фредди нашли? – Это объясняло мамино приподнятое настроение.Но почему она мне не сказала?

– Может, нам стоит назначить награду за Перси? – Ронни закрутила свой мяч волчком на одном пальце.

– Награда! – прошептала я. Тот, кто явится к нам за наградой, может запросто оказаться похитителем собак или в данном случае – хорьков. Мне нужно будет вернуться в клинику, чтобы его увидеть.Пончики-помпончики! Я только сейчас вспомнила. Пушистик Паутер так и сидит в клетке у Чубакки. Я же должна вернуть его мистеру Свинделлу!

– Смотри, вон там Плевалка, – показал папа. – Только кто это с ним?

– Эй, это же Слизняк! – воскликнула я. Мальчик вёл Плевалку за поводок.Но где же Хрустик?

– И кому пришло в голову назвать парня Слизняком? – удивился папа.

– Слизняки жуть какие липкие и мерзкие! – расхохоталась Ронни. – И они растворяются, если засыпать их солью!

– Вот уж это иправда мерзость! – Я побежала вперёд.

– Это ваш верблюд? – спросил Слизняк со своей кривой ухмылочкой.

– Где ты его нашёл? – Я выхватила у него поводок.

– Возле старого сеновала, – Слизняк показал в сторону.

– Ты не видел там моего брата? Он пропал.

– Не-а. Прости. Только верблюда, – Слизняк снова улыбнулся. – Эй, зато про Фредди наконец-то хорошие новости.

– Ага.

Тут к нам присоединились папа и Ронни.

– Это мой папа.

– Рад знакомству, мистер О’Рурк, – Слизняк протянул руку, и папа её пожал. – Очень жаль, что ваш сын пропал. Уверен, он скоро найдётся. –Ничего себе! А Слизняк и правда отлично умеет общаться с предками! – Очень рад, что хорёк нашёлся. – И он сунул руки в карманы своей шикарной кожаной куртки. – Увидимся, Кейси. Удачи в поисках брата. – Он резко повернулся и побежал по тропинке.

– Откуда ты его знаешь? – спросил папа.

– Познакомились в пекарне. Он друг Батлера.

– Раньше ты о нём не говорила.

– Но он же немой друг. – Я пожала плечами. – Почему Хрустик бросил Плевалку?

– Хороший вопрос. – И папа снова начал звать Перси.

– Может, он где-то заснул? – Ронни пинком отправила мяч куда-то в чащу. Он врезался в стену сеновала. – А что там, кстати?

– Ничего, кроме грустных воспоминаний. – И папа первым пошёл к сеновалу.

– Перси! – крикнул он снова.

– Перси! – вторила ему Ронни.

Когда мы подошли к сеновалу, я заметила под деревом что-то синее. От этого у меня в желудке снова заскрёб блинчик в виде котёнка.

– Хрустик! – закричала я на бегу, бросившись к синей пижаме.

Хрустик неподвижно распростёрся на земле. У него текла кровь из головы.

– Папа! – заорала я ещё громче. – Перси ранен! Он сильно ранен!

14

Мне плохо без Хрустика

В больнице я тихо сидела, читала дневник Линкойи и ждала, когда очнётся Хрустик. Мы все этого ждали. Мама с папой стояли в коридоре и советовались с доктором, а Ронни сидела рядом со мной на пластиковой скамье. Она раскачивалась взад-вперёд, обнимая свой мяч.

Хрустик на больничной койке выглядел совсем маленьким. У него на голове белела огромная повязка, а к руке тянулись какие-то трубки. Мы провели здесь уже четыре часа. Врачи сказали, что у него может быть сотрясение мозга.

Меня била дрожь. В палате у Хрустика было как в холодильнике. Ронни вообще была в шортах – представляю, как она мёрзла. Я медленно придвинулась к ней, пока наши колени не соприкоснулись. Она посмотрела на меня полными слёз глазами.

Мне казалось, что у меня онемело всё тело.Он будет в порядке. Он просто должен очнуться.Чтобы не разреветься, я постаралась полностью погрузиться в дневник.

Это из-за меня Хрустик ранен. Почему я за ним не присмотрела? Я должна была пойти за ним.

Я закрыла дневник и спрятала его обратно в шпионскую жилетку. Я не могла сосредоточиться. Я упёрлась локтями в колени и закачалась вместе с Ронни.

Мама выглянула из-за края занавески на входе в палату. Мама тихонько отодвинула занавеску в сторону.

– Бедняжки, – прошептала она. – Вы совсем замёрзли. – И она снова исчезла.

Я услышала в коридоре папин голос. Потом мама вернулась с белым фланелевым одеялом. Она закутала меня и Ронни, и от тепла моё тело моментально размякло, как будто я окунулась в горячую ванну.

– Они нарочно их подогревают. – Мама осторожно накинула ещё одно одеяло на Хрустика. От шума, с которым она передвинула к кровати тяжёлое кресло, его веки дрогнули. Мама замерла, не сводя с него глаз, а потом взяла его за руку.

– Мама? – простонал он и открыл глаза.

Хрустик жив! Не помня себя от радости, я вскочила и поцеловала его.

– Что случилось? – спросил он еле слышно. – Где это я?

– Ты ударился головой о ветку. Ты сейчас в больнице. Всё будет хорошо. – Мама ласково улыбнулась.

От маминых слов у меня стало совсем тяжело на сердце. Хорошо, если она сказала это взаправду, а не только для того, чтобы Хрустик не боялся.Я тоже боялась.

– Привет, спортсмен! – в палату вошёл папа. – Как самочувствие? Ну и шишку ты себе набил!

– Фредди? – застонал Хрустик. – Я так его и не нашёл.

– Мама тебе ещё не сказала? – Папа посмотрел на маму.

– Утром, когда папа ушёл тебя искать, пришла девочка. – Мама похлопала Хрустика по руке. – Фредди нашёлся. Он ждёт тебя дома.

Фредди! Я совсем про него забыла.

– А кто его вернул? Ты отдала ей награду?

– Конечно, отдала. – Мама строго глянула на меня и снова обратилась к Хрустику. – И я угостила Фредди сэндвичем с арахисовым маслом. – Она поцеловала его руку. – И посадила к тебе в спальню. Он жив и здоров и скучает без тебя.

– А что это за девочка? – я уже приготовила свой блокнот детектива. – Как её зовут?

– Это была Келли. – Мама заправила края одеяла. – Твоя школьная подруга.

– Келли Финкельман? – Вот уж кого я вряд ли назвала своей подругой… скорее соперницей. Я отметила в блокноте это имя. Могла ли Келли оказаться тем похитителем собак? Зачем ей красть животных ради денег? Может, ей не хватает на новый помпон? Что бы она ни замыслила, я собиралась вывести её на чистую воду.

Мама встала, наклонилась и поцеловала Хрустика в щёку.

– Кто-то из нас должен отвезти девочек по домам, – обратилась она к папе.

– Я отвезу. А ты побудь здесь с Перси.

– С тобой ничего не случится до моего возвращения? – спросила меня мама.

Ха-ха!

– Мне почти тринадцать.

– Когда приедешь, проверь всех животных.

– Проверю.

– И ни шагу из дома!

– Ни шагу.

– Моя помощница пока в клинике, если тебе что-то потребуется. – Мама набрала номер на телефоне. – Кэролайн? Да, всё обошлось. Они хотят понаблюдать за ним ещё пару часов. Ты не будешь добра присмотреть за Кейси, пока мы не вернёмся? Её папа скоро привезёт её домой. Спасибо.

– Мама, со мной ничего не случится. – Я скинула одеяло с ног. – Я отлично справлюсь сама.

Мама не очень-то в это поверила.

– Накорми животных, а потом ступай в клинику и жди, когда Кэролайн закончит работать. Она побудет с тобой, пока мы не приедем.

– Кэролайн вовсе не обязана быть моей нянькой. – Неужели мама по-прежнему считает меня ребёнком?

– Вставай, тыковка. Поедем домой. – Папа протянул ко мне руки. – И ты, Ронни, тоже.

– Я хочу остаться здесь, с Перси, – Ронни, держа под мышкой футбольный мяч, подошла к кровати моего брата. – Ты в порядке?

– Ох! – Он кивнул и скривился от боли. – Голова раскалывается!

– Ну пожалуйста… – Ронни умоляюще посмотрела на моего папу.

Папа вздохнул. Он подбрасывал в руке брелок с ключом от машины.

– Ты увидишься с Перси завтра, когда он вернётся домой. – Он перевёл взгляд на маму. – Если его мама позволит.

Мама кивнула.

– Идёмте, – повторил папа. – Поднимайтесь, копуши.

Ронни едва переставляла ноги. И не успели мы выйти, как она побежала назад, в палату. Там она положила Хрустику на край кровати свой футбольный мяч.

– Ксавье пока составит тебе компанию.

Я хмыкнула про себя. Так у футбольного мяча есть имя? Тогда она действительно переживает за Хрустика, раз готова оставить ему Ксавье. Ронни же и шагу не делает без своего мяча.

Через полчаса я уже была дома и кормила животных. Они все понимали, что что-то не так. Они ведь так любили Хрустика. Аполлон вместо того, чтобы наброситься на свежее мясо, сел и уставился на меня. Посейдон хрюкнул и даже не понюхал корыто с овощными очистками. Райдер вымыл лапы, да так и замер над ломтиком яблока, уставившись в пространство и дожидаясь Хрустика.

Дома без Хрустика было очень непривычно. Обычно он таскается за мной тенью, и я не знаю, как от него избавиться. Но сейчас мне его не хватало.

Я тащилась от клетки к клетке, раздавая животным корм и проверяя, чтобы у всех было достаточно воды. И мне следовало как можно скорее позвонить мистеру Свинделлу. Я ещё утром должна была это сделать, но слишком испугалась из-за Хрустика.

Я прихватила изрядную порцию собачьей еды и направилась к клетке Чубакки. Ну да, я знаю: Чубакка – шимпанзе. Однако он обожает собачий корм, а мама тщательно проверила, что он не вреден для здоровья шимпанзе. При виде клетки Чуи у меня заныло под ложечкой.Игрушки-погремушки! Дверь нараспашку, и клетка пустая. Я так растерялась, что запуталась в собственных ногах и просыпала корм на грязный пол. Чуи снова сбежал.

Со всем, что свалилось на нас этим утром, я забыла сообщить маме о новом умении Чубакки – отпирать свою клетку. Удрали оба: и Пушистик, и Чуи. Хитрый шимпанзе ещё и позаботился закрыть за собой дверь амбара. Всё, что мне пришло в голову: он нашел какое-то приспособление, позволяющее открывать задвижки на дверях. Оттопыренныйпалец – очень полезная штука.

Я помнила, что мама запретила мне выходить из дома, но сейчас у меня не было выбора. Я обязана найти Чубакку и Пушистика Паутера. И лучше мне поторопиться, потому что я совершенно не хотела застрять в этом жутком лесу после заката. Я посмотрела на шпионские часы. Было почти четверть седьмого, а клиника закрывается в семь тридцать.

Я быстренько закинула сена в вольер для Плевалки и Морфея и побежала через лужайку в лес. Я предположила, что Чубакка повёл Пушистика Паутера назад на полуразрушенный сеновал, где недавно его нашёл. Что-то было не так с этим сеновалом, и я собиралась это выяснить.

На траве я не смогла бы различить следы Чуи или Пушистика, но, оказавшись на протоптанной тропинке, я принялась искать отпечатки. После летнего дождика земля стала влажной. Грязь – лучший друг детектива. Я встала на четвереньки и изучила все следы. Одни напоминали отпечатки рук с необычно длинными ладонями и короткими большими пальцами. Их определённо оставил шимпанзе. У других имелись похожая на боб ладошка и четыре пальца – собака.Я пошла по их следу.

Настроившись на максимальную чуткость, я пробиралась через лес.У-ух! По голой ноге проехалась колючая ветка. Я лишь потёрла свежие царапины и пошла дальше. У меня не было времени на остановки. Я должна найти Чуи и Пушистика до темноты… И что гораздо важнее, до того, как мама вернётся домой.

Если вы прислушаетесь, то поймёте, что лес всегда полон звуков: повсюду пение птиц, перекличка бурундуков, треск сучьев. Листья шелестят на ветру, а белки скачут по веткам. И дополнит картину ваше собственное дыхание:вдох-выдох, вдох-выдох, как игра на аккордеоне.

Я успела запыхаться, пока добралась до сеновала. Дверь была приоткрыта. Отпечатки на грязи вели внутрь. Миска с кормом была пустая, да и сам сеновал тоже. Наверное, Чубакка с Пушистиком задержались здесь только чтобы перекусить. Пучок длинной чёрной шерсти, зацепившийся за косяк, подтверждал, что здесь был Чубакка. Может, он стоял и чесался спиной о косяк, пока Пушистик обедал.

Гуси у бабуси! Продолжив осматривать следы снаружи, я увидела, как две пары знакомых отпечатков уходят в сторону кладбища. Куда собралась эта парочка?

Солнце уже опустилось так низко, что облака на закате стали оранжевыми. Я проверила карманы шпионской жилетки.Гадство! Я забыла в амбаре шпионский фонарик. Тем более следует вернуться до заката. В темноте мне в жизни не найти дорогу домой.

Я посмотрела на шпионские часы. Уже семь. Через полчаса Кэролайн закончит работу. И к этому моменту мне лучше быть дома. Я прибавила шагу.

У-ух! Ветка так врезалась в лицо, что едва не сшибла очки. Подождите! Куда подевались следы? Я осмотрела тропинку. Они пропали. Я вернулась и пошла по следам от своих шагов.

Ага! Там, где тропинка разветвлялась, следы поворачивали в другую сторону. Эта новая тропа поднималась на холм. Спотыкаясь на корнях и отводя особенно настырные ветки рукой с блокнотом, я поднималась навстречу последним лучам на закате. Тропинка закончилась, и я оказалась на краю идеально ухоженной лужайки. Ничего себе!

На другом краю лужайки на вершине холма за уродливой чугунной оградой торчал дом с привидениями. А между мной и особняком стоял ещё один небольшой кирпичный домик.

Неужели Чубакка отвёл Пушистика в особняк? Теперь, на траве, я не могла их выследить. Я поспешила к ближнему строению.Может, тут есть ещё один дом? Приблизившись, я увидела большие гаражные двери. Да, гараж был что надо! Я на цыпочках подкралась к окну и заглянула внутрь. Чёрт! Я так и подскочила от неожиданно раздавшегося собачьего лая. Какого лешего…

Я снова заглянула в окно.Погоди! Это же Пушистик Паутер. Он лаял так, что чуть не задыхался, и пытался запрыгнуть на окно. Вот это да! Голосистый пёсик. Лаял, прямо скажем, за десятерых. Пончики-помпончики! Вот и он, Чуи. А это уж не чёрная ли кошка сверкает зелёными глазищами с крыши старинного экипажа?

Я быстро обежала кругом. Все двери заперты.Как же они попали внутрь?

Рядом с гаражной дверью имелась ещё одна, поменьше, привычных размеров. Я дёрнула за ручку.Гадство! Заперто. Я постучала, но ответили мне одни цикады.

Пушистик Паутер залаял ещё громче, и Чубакка вторил ему, вереща что было сил.

– Тс-с! Замолчите! – Но разве они послушают? Я оглянулась. Наверняка кто-то обратит внимание на этот шум.

Я наклонилась и попыталась сдвинуть гаражную дверь. Не повезло. Она тоже заперта.И что теперь? Заглянуть в особняк с привидениями и проверить, нет ли кого-то дома? У меня заныло под ложечкой. Похоже, только это и оставалось.

– Не печальтесь, – сказала я, обращаясь к двери. – Я вернусь. – И побежала к дому.

Я бежала по траве к огромному особняку. Эта лужайка оказалась такой большой, что я едва переводила дыхание, пока добиралась до входа.А что, если тут правда есть привидения? Я с трудом сглотнула и позвонила.

15

Могильный камень

Ничего не произошло. Я немного подождала и снова позвонила. Привстав на цыпочки и заслонив рукой глаза, я попробовала заглянуть через тонкое прямоугольное стекло передней двери.Ай-ай-ай!На меня уставилось лохматое страшилище! Я повернулась и со всех ног пустилась наутёк. Интересно, это была гигантская собака или медведь?

Я неслась вниз с холма не разбирая дороги. Я поскользнулась на мокрой траве и со стуком врезалась в землю. Склон был такой крутой, что я заскользила вниз головой вперёд. Рукам никак не удавалось за что-то ухватиться. Я не могла затормозить.Ой!

Я врезалась в живую изгородь и застряла.У-ух! Я выплюнула пригоршню травы.

Кое-как сев, я постаралась оценить полученный ущерб. Зелёные травяные разводы окрасили мои колени и весь перед рубашки. Мама явно не будет рада. Локти хотя и саднили, но крови не было.

Дождавшись, когда перестанет кружиться голова, я попробовала встать. Я оказалась у подножия холма, с противоположной стороны от гаража и той тропинки, по которой пришла.Чёртов дом с привидениями! За живой изгородью оказалось небольшое кладбище. И памятники на нём выглядели очень старыми. Некоторые успели покоситься. Другие вообще треснули или осыпались. И всё это место густо заросло сорняками.

Вот эта да! А вдруг здесь есть и тот самый камень из загадки Линкойи? Я продралась через изгородь внутрь. Терять было нечего: подумаешь, ещё пара царапин!

Я наклонилась и прочла надпись на первом камне: «Боливия 1817–1846». Прожила всего двадцать девять лет. Следующей значилась леди Нэшвилл. Ей было отведено восемнадцать лет. Далее шла Эмили и следом Бусурис. Никому не удалось прожить дольше тридцати лет.