Глава 1
«Почему именно я?!»
Этот вопрос бился в моей голове последние несколько дней. Еще вчера я мечтала о шикарном наряде, который нам наконец-то позволят надеть на торжественной части празднования дня Новой Луны. Ливреи и кожаные латы, конечно, удобны, но за четыре года в монастыре я успела соскучиться по платьям из тончайшего шёлка и родовым украшениям Правящей семьи. Вот только все эти глупые мысли сейчас казались таким далеким и незначительным. К чему вся эта суета, если через пару дней мне предстоит на вечность исчезнуть в глубинах подземного святилища?
Злость и обида накатывали волнами, вызывая непреодолимую тягу к действию. Резким движением откинула тяжелые серебряные, как свет Истинной Луны, волосы назад и принялась мерить шагами спальню. За окном садилось солнце, и я неожиданно осознала, что так и не поспала этим днём. Конечно, было бы логичней выспаться перед тренировкой, но какой смысл спать и терять драгоценные минуты свободы? Да, сильно ограниченной правилами монастыря, но всё же свободы!
Я до рези в глазах смотрела на закатные лучи солнца, пока оно не ушло за горизонт. Эта боль казалась упоительно сладкой в свете неизвестного «ничто», ожидающего меня в самом ближайшем будущем. А пока… оставалась всего четверть часа до вечерней молитвы приветствия Истинной Луны – Мнеи, которую мне никак нельзя пропускать.
«Почему именно я?»
В висках эхом бился всё тот же вопрос. Я – вторая из дочерей Эрдиты, покойной царицы лесных ктари! Почему именно сейчас старейшины вспомнили этот дикий обычай отдавать в жены богу Варжесу урождённую принцессу?! На протяжении последних столетий от этой варварской традиции отошли, и обряд проводили лишь с теми, кто добровольно готовил себя в жены богу всю свою сознательную жизнь. Я же жаждала совсем другого – пойти по пути воина, и отец меня в этом полностью поддерживал. Это обучение в монастыре при храме Истинной Луны лишь доказывало, как сильно он хотел видеть рядом с собой умелого полководца, а впоследствии и члена Совета ктари. И вот сейчас, вместо великого будущего, которого я по-настоящему достойна, меня обрекают на сотню лет забвения во тьме. За это время избранные жёны бога теряют себя, забывают жизнь до венчания, и навсегда остаются бессловесными служительницами Храма без личности и собственного мнения. Не так я представляла свою взрослую жизнь, совсем не так!
Прозвучал рог, вытягивая меня из зыбких мыслей о жизненной несправедливости, и заставляя сконцентрироваться на более насущных делах. Пора идти в нижний зал.
Я собрала свою гордость – длинные серебряные волосы в тугую косу, не став сегодня вплетать чёрную лиану и ограничившись лишь простой веревкой. Привычным движением закрепила один листок стальной лилии на кончик косы и откинула ее назад. Лезвие с характерным звуком чиркнуло о пол.
Пора.
Встала, посмотрела в зеркало и сделала над собой усилие, чтобы спрятать все эмоции – негоже принцессе показывать свою слабость. Затем оправила складки ливреи и спустилась в нижний зал, также называемый молитвенным. Удивительно, но он встретил меня непривычной пустотой. Наверное, впервые за все время обучения здесь, я пришла первой, еще до второго рога. Мне даже удалось пару минут посидеть в варджрасане и настроится на эту ночь. Сегодня я еще живу! Чувствую! И принадлежу только себе!
Зал стал потихоньку заполняться служителями и учениками: пространство вокруг оживилось тихими голосами ещё не проснувшихся ктари. Все, проходя мимо меня, коротко кивали, я же удостоила приветствия лишь привычно севшую рядом Эгисихору.
– Надо же, мы еще и первую песнь не спели, чтобы наша принцесса под серенаду проснулась, а ты тут! – насмешливо заметила она, по-дружески задев меня плечом. – Скажешь еще и Верховную теперь переиграешь?
Неизменное приветствие лучшей подруги вернуло меня в реальность, напомнив, где я. Правда натянутая улыбка выдавала ее беспокойство. «Как ты? Всё хорошо?» – угадывалось в её взгляде. Что я могла на это ответить? Не станет же наследница царицы рыдать прямо на вечерней молитве? В крайнем случае, я подожду утра.
– Кстати, о Верховной, – вместо ответа, сменила я тему. – Как дневная практика? Тебя поймали?
Эгисихора поморщилась, вздёрнув губу так сильно, что стали видны острые клыки.
– Я решила попробовать твою тактику, раз тебя отстранили от практики, и скрывалась на верхушках тысячелетников. Увы, Шира отыскала, и сняла меня за четверть часа, – на выдохе и слегка расстроенно-капризным тоном произнесла Эги.
– Да, от Верховной не уйти, – понимающе кивнула я.
Эги вся встрепенулась, и чуть повысила голос:
– Вообще отрабатывать скрытность в свете вредного Феба та еще морока!
– Конечно, спишем всё на солнце! – хмыкнула я. – Между прочим твоя кожа и явно песчаная шевелюра должны были тебе помочь.
Уши подруги недовольно дернулись, и серьги по дуге открытых ушек возмущенно блеснули. Может я слегка перегнула палку, задев за живое и указав на её неестественный для ктари цвет кожи и волос? Эги всегда комплексовала из-за того, что её кожа не такого тёмно-оливкового оттенка, как у большинства ктари, а необычно вьющиеся волосы отдают тёплым желтоватым цветом, и я очень редко давила на это больное место. Но сегодняшний вечер был настолько поганым, что я не смогла сдержаться, и выплеснула всё своё раздражение на подругу.
– Извини, – с трудом выдавила я из себя.
Никогда не любила извиняться.
Прежде чем Эгисихора успела что-либо ответить, вошла Верховная и все мгновенно замолчали. Я огляделась вокруг, стараясь запомнить уже ставший таким родным зал, в котором последние несколько лет лучшие ученики встречали каждую луну. Округлый, вымощенный полированным до блеска черным камнем, с куполообразным потолком, и отверстием посередине. Это своеобразное окно уходило вверх тоннелем, в котором как раз в это самое мгновение показалась Истинная Луна. Ее яркий свет проскользнул по полированному отверстию, заполнив весь зал, и заиграл на камнях, словно капельки росы, что блестят на самой верхушке Орфуса, поближе к Мнее.
В противоположной стороне от входа стоял помост, на который и ступила наша Верховная – Шира. Свет луны тут же окутал ее высокую статную фигуру, она немного оторвалась от пола в порыве вдохновения, находясь спиной к нам, и привычно запела молитву. Коса, на кончике которой было столько железных лепестков, сколько смог вместить искусный мастер нашего храма, танцевала в такт мелодии. Голос Ширы становился всё громче и торжественней, и со следующего куплета песнь подхватили все в зале. И даже это рутинное и нудное действие, уже столько лет отрывавшее меня от сладкого дневного сна, сегодня казалось прекрасным и таким родным. Я вложила в каждый звук все те переживания, что томили меня этот бесконечный день, и почувствовала силу и вибрацию наших голосов, всё сильнее растворяясь в звуке с каждым пропетым куплетом. Я вложила в песнь всё своё желание жить, дышать, смеяться и чувствовать, обращаясь к нашей покровительнице от чистого сердца и с сильнейшей надеждой быть услышанной. Далеко не сразу я заметила, что все голоса сошли на нет и только из моего горла до сих пор слышны рокочущие звуки последних слов молитвы.
Шира опустилась на помост, медленно повернулась к нам и с непроницаемым выражением лица развела руки в приветственном жесте:
– Истинного пути под Истинным светом Мнеи.
Послышалось шуршание ливрей, и все спешно стали расходиться из зала по своим делам. Кому-то не терпелось скорее закрыть все долги до праздника, а сдавать нашим монахиням нормативы задача не из легких. Кто-то лично провинился вчера перед Верховной, как, например, Эги. Собственно, она одна из первых спешно покидала зал, не поднимая взгляда на помост, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Меня же окликнул приятно рокочущий голос с явно неприятными новостями:
– Аурелия Скай, подойдите.
Этого следовало ожидать. Стараясь держать лицо и не выдавать эмоций, я твёрдой походкой направилась к Верховной.
– Вас ждут в Форфусе, – холодно сообщила она. – Приказано выехать уже сегодня.
Похоже, по какой-то причине они спешат с обрядом и для меня это очень плохие новости. Я-то надеялась, что у меня будет хоть немного времени, чтобы… смириться со своей судьбой? Прийти в себя? Не знаю, но сегодня никуда ехать я точно не готова.
– Аурелия, будь вы обычной послушницей в нашем храме, я бы ответила им, что вы не покините стен монастыря, пока не посвятите пять лет служению Луне. Но вы из семьи Правящих, и у меня нет власти удерживать вас здесь. Хоть я и попыталась указать советнику, что вам необходимо завершить обучение, но получила твёрдый отказ. – Она едва заметно поморщилась, что в её случае можно было назвать сильнейшим проявлением недовольства. – Однако, вам будет позволено продолжить служение после возвращения.
– Благодарю Верховная, – едва сдержала я горечь. – Но, думаю, после моего отъезда мы еще долго не встретимся, и по возвращению я вряд ли вспомню вас и этот храм.
Ни один мускул не дрогнул на лице Ширы, и только кончики ушей слегка заострились. Я достаточно хорошо знала нашу Верховную, чтобы понимать, насколько сильно она удивлена услышанным.
– «Тропы жизни порой бывают трудными для понимания нашего предназначения, но главное, чтоб не сворачивали вы во тьму, не теряли подсвеченные Истинной Луной пути, и служили во благо ее народа», – процитировала она.
Подсвеченные луной? Как бы не оскалиться от такой глупой шутки, ведь для меня, по логике наших «умнейших» предков, тропы можно вовсе не освещать, а просто отправить меня во тьму.
– Там, куда меня отправят, нет света Мнеи, и истинных троп я не увижу ещё лет сто!
И я всё-таки оскалилась. Грубый ответ. Очень. Может даже наказание до отправки дадут, но всё лучше, чем грызть себя от безысходности.
– Хм, даже так, – протянула Верховная. – Интересно… Не думала, что они пойдут на это…
Воин никогда не отводит взгляд. И сейчас я спокойно смотрела ей в глаза, хоть внутри и полыхала вновь проснувшаяся злость и обида на всю несправедливость этого мира. Держать себя в руках – это первое, чему учат в стенах Форфуса, резиденции правящей семьи. И раньше у меня это неплохо получалось. Но теперь… всего секунда, и от блаженного спокойствия после молитвы не остается и следа. Эх, а мне, казалось, я смогу совладать с эмоциями.