Глава 1
Дневник Максима Ульянова (16 октября 2012 года)
Сегодня у меня был выходной. Проснулся около девяти – позже обычного. Снилось что-то странное, но память упрямо не давала даже обрывков. Только ощущение – тесноты, как будто лежал в каменном саркофаге…
По началу утро шло нормально. Завтрак, душ, уборка – обычная рутина. Решил разобрать кладовку. Нашёл старые книги, инструменты, армейскую флягу – давно думал, что потерял ее. Пока вытирал пыль, заметил: в прихожей стала чуть дальше стена. Как будто коридор вытянулся. Показалось, наверное. Углы искажались от света, думал – просто глаза устают.
Но потом началось странное.
Где-то к двум часам дня, я собрался сходить в магазин за продуктами. Подошёл к двери – и замер как вкопанный. На месте дверной ручки была гладкая деревянная панель. Ни замка, ни защёлки, ни даже следов – словно её никогда и не было. Я застыл от осознания абсурдности происходящего. В попытке вспомнить вчерашний вечер, рука рефлекторно повторяла движение поворота защёлки замка. Нет. Я точно запирал её на ночь. Определенно ещё вчера все было на месте.
Потрогал рукой – дерево, ровное, без швов. Стало холодно. Как будто в квартире убавили температуру. Вернулся на кухню, сел, попытался рационализировать: галлюцинация, перегрузка, сон. Достал из шкафа аптечку, давление и пульс – всё в норме. Паники нет. Но в голове, как бой набата, только одно: ты не выйдешь.
Через полчаса снова подошёл к двери – дверная коробка и сама дверь слились воедино. У меня на глазах дверь стала растворяться словно капля акварели в стакане с водой. На ее месте осталась только стена, на которой мерцал холодным блеском стакла, дверной глазок. Я посмотрел в него – снаружи была моя лестничная площадка. Дверь соседской квартиры, старая лампочка, бетонная лестница. Всё как всегда. Но отделяло меня от этого мира уже не дверь – а стена.
Я стал ощупывать стены в попытке отыскать хоть намек на бывшую здесь ещё несколько секунд назад дверь – безрезультатно. За обоями осязалась сплошная кирпичная кладка.
С тех пор не отходил далеко от прихожей. Периодически смотрел в глазок. Там всё так же. Но никто не проходит. Ни один сосед. Как если бы изображение поставили на паузу.
Я бросился к окнам, в надежде найти спасение там, одернул шторы. И с трудом сдержал крик отчаяния – окна исчезли. Сплошная стена, как будто здесь никогда и не было окон. От бессильной злобы я ударил кулаком о стену – ничего, лишь глухой стук.
Сейчас – ночь. Я решил записать произошедшее. Схожу ли я с ума или все это происходит со мной на самом деле?
Завтра попытаюсь выломать стену. Если смогу. А сейчас у слишком устал, чтобы бороться со сном.
Личные записи Виктора Сотникова (16 ноября 2012 года)
К делу подключился – через месяц после того, как Максим Ульянов перестал выходить на связь. Его младшая сестра, Полина, с которой он, судя по переписке, общался не часто, примерно раз или два в месяц, забеспокоилась. Он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения, не появлялся на работе. Классическая подводка для стандартного бытового розыска. Но что-то в её голосе зацепило – то ли слишком тихая просьба, то ли пауза перед словом исчез.
Максим – медик. Служил. Голова на плечах. Без вредных привычек, со стабильной жизнью и железной дисциплиной. Не тот тип, что уходит в запой или сбегает в Индию искать смысл жизни.
Дом – обычный, типовая пятиэтажка. Этаж четвёртый. У двери меня уже ждала Полина. Я обратил внимание на то, что на дверном замке не было следов взлома. Как будто бы заперта на ключ.
Вскоре подоспел участковый. Сестра настояла на заявлении в полицию, хотя особой надежды на нее не было. Дверь взломали.
Внутри – порядок. Абсолютный. Даже слишком. Не было даже пыли, как если бы квартиру оставили только вчера, перед этим проведя генеральную уборку.
Никаких следов борьбы. Никаких признаков, что человек собирался уйти. Паспорт на месте. Бумажник. Телефон.
Телевизор включен в розетку. Чайник – заполнен наполовину.
Ванна – сухая. Зеркало – идеально чистое.
На кухне нашёл блокнот. В ящике у плиты. Не спрятан, а как будто оставлен специально. Обложка старая, тёмно-синяя.
На первом развороте, фраза: «Полина, если ты это читаешь – не оставайся одна в этой квартире, меня скорее всего уже не спасти».
Страницы исписаны плотным почерком. Логично, без истерики. Психика крепкая.
Он вел дневник. Дата шестнадцатое октября. Последняя запись закончена так, будто он просто пошёл спать. Ни прощаний, ни фраз в духе «они идут». Остальные страницы вырваны.
Но дальше начинается то, что выбивает меня из привычной логики.
Соседи не помнят его.
Вообще.
Соседка снизу утверждает, что этаж всегда пустовал. Сосед через стену – пенсионер, говорит, что не слышал ни шагов, ни звуков.
Участковый, прослужил в этом районе двенадцать лет – но уверяет, что имя "Ульянов Максим" впервые услышал от Полины.
Полина показала мне фото.
Мужчина. Суровый взгляд. Спортивный.
Я не суеверный, но… даже фото было странным. Чёрно-белым. Хотя сделано якобы в этом году.
Квартира опечатана. Следствие стоит на месте. Пропавших без следа в этом городе хватает, но так – чтобы человек исчез изнутри замкнутого пространства, из своего быта, оставив за собой только дневник – такое даже я видел не часто.
Позже я возвращался. Чтобы избежать посторонних глаз. И не зря. Проверив вентиляцию на кухне я обнаружил спрятанные листы дневника Максима , датированные 17 октября 2022