- -
- 100%
- +
Глава 1. О рыцарях, прекрасных дамах и защите прав потребителей.
Я бесцельно бродила по офису. Было пугающе тихо и пусто. Кажется, я тут в первый раз совсем одна. Можно сбежать домой, но ведь рабочий день еще не закончился!
Часы в приемной гулко пробили пять, и я с облегчением перевела дух. Я уже взяла сумку и подошла к двери, когда в нее забарабанили. Как можно не впустить клиента? Даже если принять его некому… Пришлось открывать.
На пороге стоял рыцарь в сверкающих доспехах.
Как романтично!..
К счастью, я не успела броситься рыцарю на шею, когда он со скрежетом откинул забрало, показывая незнакомое лицо.
– Здравствуйте! – прогудел он глухо, как из бочки. – Я к госпоже Громовой.
– А… ее нет, – растерянно призналась я.
– А когда будет? – не отставал железный истукан. – У меня срочное дело!
Першерон, тоже в полном доспехе, ждал его возле ближайшего фонарного столба, к нему же были аккуратно прислонены щит и копье.
– Извините, – развела руками я. – В ближайшие дни госпожа Громова вряд ли появится. Может, вы обратитесь к другому юристу?
– Нет! – рыцарь покачал головой, отчего железо противно заскрипело. Брр, может, ему подсказать, где купить смазку? – Ее посоветовал Поль.
– Поль? – я встрепенулась. – Поль де Лакруа?
– Именно, – рыцарь окинул меня внимательным взглядом. – Вы знаете Поля?
– Я его невеста, – покраснела я. – Алевтина Звонарева.
– Очень приятно, госпожа Звонарева. А я – Антуан де Моруа. – Он церемонно поклонился. – Ох, ты ж…
Он выругался сквозь зубы. Латы заклинило в пояснице – не разогнуться.
– Простите, – выдавил он. – Можно я войду?
Скрюченный рыцарь был жалок. Лицо побагровело то ли от стыда, то ли от неудобной позы.
– Проходите, – я посторонилась.
Не на пороге же ему с доспехом воевать!
Рыцарь кое-как забрался в дом. Стукнул, грюкнул, что-то там дернул… И наконец распрямился.
– Фух! – он с трудом стянул шлем, открыв стриженную «под горшок» голову.
Совсем молодой, на вид мой ровесник.
– Присаживайтесь, – вежливо сказала я, вспомнив о манерах.
– Хм, – скрежеща доспехами, он огляделся. – Спасибо, я постою.
Действительно, вряд ли легкие креслица выдержали бы его вес.
– Так что у вас за дело?
– Ну… – простоватая физиономия рыцаря залилась краской. – Это очень личное дело!
– И мне вы не расскажете?
– Извините, – сконфужено пробормотал он, опустив карие глаза долу, и повторил: – Очень личное дело!
– Госпожи Громовой нет! – повторила я, раздражаясь. – Я не знаю точно, когда она вернется.
И вернется ли вообще.
На лице рыцаря проступило такое глубокое разочарование, что я зачем-то добавила тихо:
– Извините.
– А… – он поскреб железной рукавицей в затылке. Интересно, ему не больно? – А можно ее как-то… ну, позвать? Письмом или еще как? Я заплачу!
– Можно попробовать, – сказала я неохотно. – Проходите в приемную.
Рыцарь разулыбался и благодарно склонил голову…
Честно говоря, сама не знаю, зачем я за это взялась.
Слабо верилось, что госпожа Громова вернется, пусть даже и ненадолго.
Хотя мало ли? Никаких распоряжений она не оставила…
Господин де Моруа продиктовал все нужные сведения и обещал явиться за ответом завтра.
Только заперев за ним дверь, я наконец сообразила. Куратор ведь не подписала мне практику! И характеристику не составила.
Я уселась прямо на пол и обхватила голову руками.
Нужно обязательно разыскать госпожу Громову!
Это просто безответственно, вот так все бросить!..
***
– Ну ты и заработалась! – приветствовала меня Блади, отрывая взгляд от модного журнала.
Я машинально взглянула на обложку. Судя по страхолюдине в белых обрывках, окропленных кровью, это издание не для людей.
Баньши валялась на кровати и прихлебывала что-то из бокала.
– Зато ты бездельничаешь за двоих! – огрызнулась я и, отвернувшись, принялась стягивать рабочее платье.
– М-да, – протянула Блади за моей спиной.
Послышалось шуршание, потом звон и еще какой-то странный звук.
Я наконец избавилась от туфель (какое блаженство!), разделась и набросила халат.
– Возьми! – Баньши чуть не силком впихнула мне в руку стакан с чем-то красным. И хмыкнула в ответ на мой взгляд: – Не бойся, томатный сок.
– Не только, – заметила я, понюхав.
– Не только, – согласилась она флегматично. – Пей! Тебе это сейчас лишним не будет.
Пожав плечами, я залпом выпила.
– А теперь – рассказывай! –Блади приглашающе похлопала по кровати рядом.
Я глубоко вздохнула – от выпитого как-то быстро зашумело в голове – и, плюхнувшись на покрывало, начала говорить…
– Да-а-а, – протянула Блади, когда я наконец умолкла. – Ну и страсти у вас!
Я только раздраженно дернула плечом.
Кому страсти, а кому проблемы.
Ну вот, например, идти мне завтра на работу или нет? Официально меня никто не отпускал, но что я там делать буду? Опять слоняться из угла в угол?
А если госпожа Громова не отреагирует на магограмму? Два года учебы псу под хвост, что ли?
Подруга, выслушав мою тираду на этот счет, сказала веско:
– Аль, ну ты что-то можешь поменять? Нет? Тогда прекрати! И вообще, пойдем лучше гулять!
Конечно, я пошла. А что мне еще оставалось?
***
Утром я еле доплелась до работы.
Вынула из сумки ключ, постояла на крыльце… Казалось, что вот сейчас открою – а там все по-прежнему. Стэн возится со своими бабочками, госпожа Громова что-то читает, на кухне свистит чайник. Так уютно, привычно и просто!
Но в офисе было тихо, пусто и как-то безжизненно. Кажется, даже запах изменился. Немного затхлости, старая бумага, пыль – так пахнет в домах, где давно никто не живет…
От безделья я взялась перечитывать комментарии к Семейному кодексу. Эх, уже два года прошло, а до сих пор не привыкну к разъяснениям типа «если взыскиваются алименты на сто и более мальков, суд определяет единую долю от заработка на их содержание». Это, конечно, касается только русалок, тритонов и прочих водных обитателей, но все равно звучит дико.
А чего стоит обязательное отобрание детенышей у некоторых особей в связи с опасностью их поедания матерью?!
Люди, конечно, тоже на всякое способны. Но этот мир не переставал меня удивлять…
Я так увлеклась, что чуть не пропустила почту.
– Чего так долго? – недовольно пропищала летучая мышь с ворохом писем в лапках. – У меня еще, между прочим, куча адресатов!
– Простите, заработалась, – повинилась я.
– Ладно, – смягчилась мышка-почтальон. – Вам заказное письмо. Распишитесь!
Получив росчерк в книге, она умчалась дальше, а я трясущимися руками вскрыла пухлый конверт.
Сверху лежало письмо, написанное собственноручно госпожой Громовой.
«Дорогая Алевтина! – начиналось оно. – Прежде всего, приношу извинения за то, что в столь драматической ситуации я совсем позабыла о своих обязательствах перед Вами.
Однако это еще не поздно исправить, и в конверте Вы найдете все необходимые бумаги для того, чтобы практика была Вам засчитана.
От себя добавлю. Вы проделали впечатляющую работу и доказали, что даже попаданка, вопреки предрассудкам, может быть девушкой смышленой и трудолюбивой.
Полагаю, столь упорный труд необходимо должным образом вознаградить.
Посему в этом конверте Вы найдете также доверенность на мой дом и офис. Распоряжайтесь ими по своему усмотрению. В частности, можете переселиться в мое бывшее жилище. Не вижу смысла в том, что оно будет пустовать.
Всего через несколько дней Вы получите диплом, а с ним и право вести гражданские дела в судах общей юрисдикции низшего звена. Официально Вы будете считаться моим полноправным помощником, что даст Вам определенные возможности.
В частности, лично вести дело господина де Моруа, если посчитаете возможным.
Однако для полноценной работы до завершения образования Вам, безусловно, придется сотрудничать с кем-нибудь из опытных поверенных, которые могли бы взять на себя ведение гражданских дел в апелляционной и кассационной инстанции, а также уголовные дела.
Разумеется, обо мне речь не идет.
Рекомендую моего давнего знакомого, господина Нюра. В силу обстоятельств он скоро приедет в город, и я дам ему знать о Вашей ситуации.
Увы, Стэнли едва ли захочет в дальнейшем работать с Вами, поэтому секретаря Вам также придется подыскать. Либо же справляться с его функциями самостоятельно.
И удачи Вам, Алевтина!»
Письмо я перечитала трижды, прежде чем смогла поверить, что это не сон.
Все перечисленные госпожой Громовой документы нашлись тут же. Она действительно оставляла мне дом и практику!
Просто голова кругом…
От перебирания бумаг меня отвлек грохот в дверь. Я бросила взгляд на часы. Ого, уже почти два! Наверное, это господин де Моруа.
Это действительно оказался рыцарь, правда, на этот раз в цивильной одежде. В скромном коричневом костюме он выглядел простым деревенским увальнем, напялившим все самое лучшее по случаю праздника.
– Получилось?! – выпалил он с порога, даже не поздоровавшись.
Я покачала головой.
– Что же делать? – простонал рыцарь так громко, что шествовавшая мимо дама оглянулась.
– Для начала – проходите! – велела я, стараясь подражать госпоже Громовой.
Он, тяжело переставляя ноги, поплелся за мной.
– Чая? Воды? – предложила я, усадив гостя в кресло.
Расположились мы в приемной – покуситься на кабинет куратора я не решилась.
Он только помотал головой и зажал ладони меж колен.
– В общем, – я опустила взгляд на свои ровно подпиленные ногти, вздохнула и проговорила быстро: – Понимаете, госпожа Громова вышла замуж и уехала. Она больше не будет практиковать. Но… в общем, я за нее!
– Вы?! – он смерил меня таким откровенно недоверчивым взглядом, что я оскорбилась.
Может, я еще недостаточно опытна, но с чего-то же надо начинать!
Хотя, если честно, от мысли о самостоятельной работе у меня тряслись поджилки.
– Вот, – сказала я сухо. – Смотрите!
И протянула ему доверенность госпожи Громовой.
– Не надо! – он отодвинул рукой официальную бумагу, едва взглянув на фирменный «радужный» бланк наивысшей защиты. – Я вам верю. Просто… Это очень личное дело!
– Вы уже об этом говорили, – напомнила я, убирая доверенность в ящик стола. – А я как помощник адвоката обязана сохранять тайну. Так что, если хотите…
Я не закончила фразу, предоставляя ему решать самому. В конце концов, не могу же я навязываться?
– Ладно, – решился он с таким тяжелым вздохом, что я стиснула зубы.
Неприятно быть вынужденной заменой.
– Тогда я вас слушаю, – произнесла я ровно. – В чем проблема?
Я почти надеялась, что вопрос господина де Моруа окажется вне моей компетенции.
– Понимаете, – рыцарь опустил глаза, стиснул кулаки и признался: – Мне изменила жена!
Сделав это сенсационное заявление, он умолк.
– Вы хотите расторгнуть брак? – предположила я, испытывая одновременно и облегчение, и разочарование. Совсем простенькое дело.
– А? Что? – он вскинулся, замотал головой. – Нет, нет!
Как будто боялся, что его разведут силком.
– Тогда чего вы хотите?
– Наказать ведьму!
– То есть жену? – уточнила я осторожно.
– Нет! – он саданул кулаком по коленке. – Я хочу наказать ведьму, которая продала мне тот пояс верности!
– А… – протянула я. На более осмысленные комментарии меня не хватило. – Давайте по порядку. Вы купили пояс верности. Так?
– Да!
В голове замелькали ужасные картинки из учебника. По-моему, эти орудия издевательства над женщинами изготавливали кузнецы.
– И купили его почему-то у ведьмы? Зачем?
– Ну… – рыцарь похлопал длинными ресницами. – Это мой первый поход. Товарищи посоветовали мне… чтобы ничего такого…
Я тут же вообразила, как Поль засовывает меня в этакую консервную банку, и чуть не завопила от ужаса.
Хорошо, что наш брак ненастоящий! И вообще, пока не поздно передумать…
– А жену жалко, – тем временем простодушно говорил рыцарь. – Ей же неудобно, бедной. Вот я и купил не простой пояс, а зачарованный. Он как обычный, только к жене даже прикоснуться никто не может. То есть… – Он вздохнул. – Так мне обещали!
Я немного повеселела. Оказывается, все не так страшно.
– А на самом деле?
– Адель изменила мне с моим братом! – отчеканил он, глядя прямо мне в глаза.
– Извините, – я смущенно отвела взгляд.
– Да что уж тут, – он махнул рукой. – Но я хочу, чтобы эта ведьма за все ответила!
– А документы у вас какие-нибудь есть? – уточнила я. – Договор купли-продажи, гарантийный талон?
– Вот! – он протянул мне листки.
Так, все верно.
«Одна сторона продает, а другая покупает потребительское изделие «пояс верности»… Характеристики товара. Гарантия.
– Вы же понимаете, что суд будет… неприятный? – я вопросительно подняла взгляд от бумаг. – Придется допрашивать вашу жену, вызывать свидетелей.
Он сжал кулаки.
– Понимаю, – и сглотнул судорожно, так, что кадык прокатился яблоком. – Я люблю Адель. Я бы ее простил, но этот пояс… в общем, он меня не пускает!
– В каком смысле? – уточнила я осторожно.
– В том самом! – рыцарь покраснел. – Адама пустил, а меня – нет!
И такая детская обида прозвучала в его голосе, что мне пришлось закусить губу, чтобы не улыбнуться.
Тьфу! Наверно, это нервное. Первый клиент все же.
– Ясно, – я сделала деловой вид и зашуршала договором. – Значит, продажа товара ненадлежащего качества. Хм, а к той ведьме вы обращались?
– Само собой! – он обреченно махнул рукой. – Первым делом. Только без толку!
Рыцарь подписал договор, внес задаток и отбыл.
А я сидела, обхватив голову руками, и смотрела на пачку документов.
Мне было страшно. До одури страшно. Вдруг не справлюсь?! Упущу какие-то детали, растеряюсь в суде, не смогу правильно построить допрос?
Но госпожи Громовой больше рядом нет. Придется выкручиваться самой.
Я заварила себе чая, глубоко вздохнула… и села работать.
К счастью, больше в тот день посетителей не было.
Никогда бы не поверила, что мне будет так не хватать госпожи Громовой!
А еще я скучала по Стэну, но об этом даже думать было больно.
Наконец я закончила с иском и, трижды все перепроверив, запечатала в конверт.
Отправила бумаги в суд и, поколебавшись, отослала еще две магограммы.
Только адрес Стэна я не могла указать даже приблизительно. Так что писала «на деревню дедушке». Оставалось надеяться на магию.
***
Баньши меня ждала. Она сосредоточенно красила ногти, зато на столе уже остывал ужин.
– Ты какая-то странная сегодня, – заметила Блади, накладывая финальные мазки. От усердия она высунула язык. – Тихая. Что-то случилось?
– Ага, – я бросила на кровать сумку и, дернув заколку, распустила волосы. – Знаешь, сегодня…
И я рассказала ей все. Наверное, мне просто надо было выговориться.
Я говорила, помогая себе жестами, захлебывалась словами. И с каждым словом мне становилось легче.
Баньши слушала меня, растопырив пальцы, чтобы не смазать лак.
– Ну, дела-а-а, – протянула она и покачала головой. – И что теперь?
Я пожала плечами и дернула себя за упавшую на глаза прядь.
– Глупо ведь отказываться!
– Согласна, – кивнула она, разглядывая меня с каким-то нехорошим интересом. – А как же Поль?
– А что Поль? – не поняла я и заглянула в стоящую на столе кастрюльку.
М-м-м, тушеная говядина!
– Ты теперь можешь обойтись без него, – глубокомысленно заметила Блади, и я чуть не села мимо стула.
– А-а-а? – только и выдавила я.
– Ты же выходишь за него по расчету, – напомнила подруга и захрустела огурцом.
– Ну, – я растерялась. – Наверное.
Как-то об этом моменте я подзабыла…
– Так может, передумаешь? – коварно предложила Блади, переключаясь на морковку. – Раз твоя куратор так расщедрилась, ты и без него не пропадешь.
Вспомнился Поль. Его светлые глаза, внимательный взгляд, скупая улыбка…
И тот наш разговор. Я просто не могла его обмануть. Ведь для Поля это было правда важно!
– Не-а! – я замотала головой. – Я за него выйду!
– Ну, как хочешь, – она усмехалась и отчего-то выглядела довольной…
***
А утром на крыльце офиса меня ждал сюрприз.
– Привет, – тихо сказала я. – Что ты тут делаешь?
Глупее вопроса не придумаешь!
– Тебя жду, – объяснил очевидное Поль и шагнул вперед. Бережно обнял и сказал мне в макушку: – Знаешь, я соскучился.
– И я.
Я быстро отстранилась и предложила неловко:
– Зайдешь?
– Извини, я спешу. Завтра у тебя вручение диплома?
– Ага. В три.
Слова с трудом выдавливались из перехваченного волнением горла.
– Я буду. – Пообещал он просто. – До завтра.
Поклонился – и растаял в утреннем тумане.
А я, постояв с минуту на крыльце, сунула ключ в замок. Попыталась повернуть – и обмерла. Дверь открыта!
Первая паническая мысль: «Грабители!»
Вторая: «Стэн!»
Я влетела в дом и, вихрем промчавшись по коридору, ворвалась в приемную.
Шторы задернуты, а дверь кабинета распахнута!
Страха не было, только злость.
По пути я прихватила с полки тяжелый томик УК, шагнула через порог и замерла, уставившись на нахального гостя, который восседал в кресле госпожи Громовой.
И с трудом удержалась, чтобы не завопить во весь голос.
Темнокожий человечек (ростом мне по пояс, не больше!) водрузил ноги на стол. Щурясь от удовольствия, он дымил трубкой.
В кабинете странно пахло – не привычными сигаретами, а чем-то таким… таким… слов не подберу. Дымом, вишней, копченостями?
Вел незваный гость себя по-хозяйски: опустил жалюзи, выставил стакан и бутылку, даже разулся – грязные ботинки притулились у кресла.
А еще у него что-то странное было с левой рукой. Как будто она не выросла до конца. Или усохла?
Я поспешно отвела взгляд.
– Кто вы такой и что здесь делаете?
– Обживаюсь, – спокойно ответствовал карлик, приоткрыв один глаз, и выпустил несколько колечек дыма. – Я – Нюр.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить.
– То есть… – начала я осторожно.
– Ага, – он кивнул и насмешливо покосился на меня. – Я – твой новый компаньон, девочка!
– Как вы сюда попали? – поинтересовалась я, пропустив «девочку» мимо ушей.
– Да легко! – он вновь затянулся и поудобнее переложил ноги. – Цверг я или нет?
Я прикусила губу. Гномы – известные мастера, им управиться с замком раз плюнуть. Но ему, наверное, неудобно? Или вторая рука слушается, хоть и странно выглядит?
В любом случае, это было нагло и бесцеремонно!
– Надо сделать ключ, – продолжил Нюр флегматично. – Дай пока свой, я сниму оттиск.
– Ну, знаете! – я повесила на вешалку сумку и плюхнулась в кресло. Не стоять же перед ним, как провинившаяся школьница! – С чего вы взяли, что я соглашусь с вами работать?
– А у тебя нет выбора, – хмыкнул карлик. – Ты – всего-то юрист второй категории и помощник Громовой. Так что договариваться, девочка, я должен не с тобой.
Ужасно хотелось ответить что-то резкое.
Но я сдержалась, памятуя уроки куратора: сложила руки на груди и улыбнулась.
– На вашем месте я бы не торопилась с такими заявлениями, – заметила я спокойно. – Госпожа Громова оставила мне доверенность на дом и практику. Так что договариваться вы должны именно со мной. И я пока не вижу причин согласиться.
Карлик даже распахнул глаза… и вдруг широко улыбнулся.
– Браво, девочка! – он поднял большой палец. – Вот теперь я вижу, что Белла не сглупила. Ты не растерялась, молодец. Значит, сработаемся.
Убрал трубку, спрыгнул на пол и легко поклонился, прижав к груди искалеченную руку.
– Меня зовут Нюр, сын Бавура, сына Фундина. Счастлив познакомиться с тобой, иномирянка.
Так меня называли редко, чаще доводилось слышать презрительное «попаданка».
Что оставалось делать? Встать и представиться в ответ:
– Я – Алевтина Звонарёва. Рада знакомству.
Карлик ухмыльнулся, понимая, что это всего лишь дань вежливости.
Обмен любезностями прервал стук в дверь. Принесли почту – магограмму, заказное письмо, несколько рекламных буклетов и парочку газет.
Первым делом я схватилась за магограмму.
«Надеюсь, Нюр понравился. Удачи! Громова»
Я отложила весточку от куратора с некоторой досадой.
Цверг мне совсем не понравился, но что делать? В одном госпожа Громова права: сама я не смогу. И отказываться от ее щедрого предложения тоже глупо.
Так что придется как-то уживаться…
Я вздохнула. Сколько раз мне уже пришлось «уживаться» за последние два года!
На заказном письме красовался штемпель суда. Из конверта выпала повестка.
Я пробежала ее глазами. Так, гражданское дело де Моруа, судья Бобров, завтра в двадцать три тридцать…
Во сколько?! Перечитала еще раз. Все верно: в половине двенадцатого ночи.
– Что там?
Хрипловатый голос цверга за спиной заставил меня подскочить.
Я обернулась и от неожиданности сказала чистую правду:
– Повестка в суд. Но почему-то заседание ночью!
Нюр стоял в нескольких шагах от меня – там, куда почти не попадал дневной свет.
Совсем забыла, цверги же не любят солнца.
– А, Бобров, наверное? – равнодушно спросил Нюр, вновь берясь за трубку.
Такая странная штука – темно-красная, с филигранно вырезанным черепом… Брр.
– Да, – кивнула я, ошарашенная его догадливостью. – А откуда вы знаете?
– Так он же уникум. Неужели не сталкивалась?
Я помотала головой.
– Он призрак, – объяснил цверг, затягиваясь.
– Судья-призрак?! – не поверила я.
– Призрак судьи! – поправил Нюр и наставительно поднял палец. – Это разные вещи. Бобров был судьей лет сорок и даже умер в заседании, представляешь? Сердце.
Меня передернуло. Бедняга! Да и другие участники того процесса тоже. Наверное, мало приятного, когда кто-то умирает у тебя на глазах. Или они наоборот позлорадствовали?
– Такой зверь был! Прямо вгрызался в любое дело. – Продолжил карлик, выпуская клубы ароматного дыма. – Настоящий Бобер!
– И что дальше? – поинтересовалась я, кашлянув.
Вроде бы приятный запах (даже неожиданно!), а все равно голова кругом и в горле першит.
– Стал призраком, – пожал плечами цверг. – Он очень просил председателя оставить его на любимой работе. Тот согласился. Где еще найдешь такого трудоголика? Вот и судействует дальше.
– Ясно, – откашлявшись, выдавила я уныло.
Мое первое дело оказалось не просто неприятным. Оно еще и попало к сумасшедшему судье! А как иначе назвать психа, который согласится «вариться» в этом даже после смерти?
– Ладно, не дрейфь! – изрек Нюр с легкой насмешкой. – Справишься, куда ты денешься?
Деваться и правда было некуда.
– Так что, работаем? – осведомился карлик серьезно.
– Да! – я кивнула, остро скучая по госпоже Громовой и Стэну.
Может, им так и лучше, а вот мне точно нет.
Хоть это и эгоистично.
– Тогда пойдем разбираться с делами! – жизнерадостно предложил Нюр.
– Пойдем, – согласилась я уныло и поплелась за ним…
***
Следующим утром Блади потащила меня гулять по городу.
Мы бродили по уже наизусть вызубренным улочкам и скверам, и я вдруг поняла, что в глубине души давно смирилась, что никогда не вернусь домой. Обзавелась друзьями, коллегами, кучей всяких мелочей. Вросла в этот мир и пустила корни…
Меня переполняла странная светлая грусть. Сколько всего ушло безвозвратно, и еще очень многое изменится в ближайшие дни.
Больше не будет в моей жизни чаепитий на кухне со Стэном, и строгого голоса госпожи Громовой, и привычных лиц сокурсников. Кое-кто из них останется, конечно, но далеко не все.
На носу диплом и свадьба, а я слабо представляла себя замужней женщиной. Даже если это чистая формальность.
Моя жизнь снова поменялась, и опять нужно к этому привыкать…
Потом были суматошные сборы, попытки второпях накраситься и пришить пуговицу, которая, как всегда, оторвалась в самый последний момент.
Блади со мной не пошла, отговорившись срочными делами. Подозреваю, что на самом деле причина крылась в ее нежелании портить праздник («Смотрите, это же баньши, какой ужас!»), но настаивать я не стала.
Влетела в ворота института… и едва не споткнулась, увидев Поля с букетом розовых лилий.
– Привет, – пролепетала я.
– Здравствуй, – чуть улыбнулся он и шагнул ко мне. – Это тебе.
И коснулся губами щеки.
– Спасибо, – покраснев, я приняла букет, держа его аккуратно, чтобы не испачкать пыльцой блузку.