(Не) Реальность. Учения из личного опыта

– А ты напиши книгу.

Удивленный взгляд на это предложение оказался красноречивее вопроса, готового сорваться с уст. Правая бровь, как обычно, взметнулась выше левой, ухмылка слегка искривила линию рта, а взор… Он поймал собственное отражение в окне поверх плеча сидящего передо мной седовласого мужчины. Быстро облизнула губы кончиком языка. Они вечно высыхали в моменты волнения. Привела черты лица в нормальное состояние, посмотрела в глаза собеседника.

«Серые, – отметило подсознание, – без толики лукавства.»

– Я серьезно говорю, Лера, – видя замешательство, подтвердил мужчина. – Она может быть даже художественная, если тебе так будет легче изложить события, основанные на записях твоего дневника. Для научной работы, боюсь, не хватит опыта.

– Да какой там, – махнула рукой, – просто книга и то вряд ли получится.

– Почему же? Дневник вела, писать умеешь. Осталось кое-что добавить, приукрасить, не уклоняясь от главного. Попробуй! Уверен, это будет занимательно и полезно, как тебе самой, так и тем, кто интересуется непознанным миром.

Глубокий вдох, задержка дыхания и взгляд снова ушел вглубь себя, восстанавливая в памяти картины пережитых событий. Мужчина тактично не нарушал возникшее молчание. Пил кофе, наблюдал за мной поверх чашки. Терпеливо ждал.

Наша встреча произошла в литературном кафе – уютном месте со столиками на открытом воздухе – прекрасным весенним днем. Моего собеседника звали Геннадий – научный деятель и специалист в сфере непознанного. Он живо откликнулся на электронное письмо по поводу его научной статьи, где затрагивал тему обучения в нереальном мире. Как только не называют этот мир! Тонкий план, Тонкий мир. Мир непознанного, Отражение. Мир по ту сторону сознания. Не путать с потусторонним! Мир духов не имеет ничего общего с этим. Нечто совсем иное. То, о чем Геннадий предложил написать, собрав мои знания в книгу.

Вышла на него не просто так. Случайностей не бывает, так говорят. Как-то мне попалась статья про обучение на Тонком плане. Автор статьи – Геннадий. Со слов очевидца и записей дневника, он описывал удивительные события, которые произошли с одной девушкой и впоследствии начали тесно переплетаться с ее реальной жизнью.

Она утверждала, что по ночам проходила обучение в другом измерении. И в процессе научилась отличать обычный сон от необъяснимого явления.

Я прочитывала статью так, будто писала ее сама. Девушка подробно рассказала об этапах занятий. Они не стопроцентно, но напоминали мои собственные испытания на Тонком плане. Были некоторые отличия в упражнениях и заданиях. Но сама специфика обучения и общение с кураторами оказались едины.

Меня окатило волной жара, обдало холодом. Я предполагала, что существуют люди, кроме меня, с которыми происходили подобные события. Однако в нашем мире они мне не встречались. И это, действительно, не просто сны. Это реальность в нереальном мире.

Геннадий познакомил меня с той девушкой. Надежда к моменту написания статьи о ней и нашего знакомства, стала уже взрослой женщиной. Между нами оказалась разница в добрых двадцать лет. Надежда проходила обучение в молодости, и только спустя много лет она познакомилась с Геннадием и поведала ему о своих приключениях. Оказалось, были еще люди, которые вышли на связь с Геннадием. Они также посещали занятия в разное друг от друга время. Геннадий проводил научные эксперименты, чтобы доказать существование параллельного мира. Связанные воедино наши сведения и его исследования показали, что обучение не плод воображения, а реально существующая действительность.

А я наконец-то нашла единомышленников, которые не просто верили мне, но и сами прошли через все испытания.

После разговора с Геннадием в литературном кафе прошло два года, прежде чем я собралась с мыслями и желанием написать книгу. Он был прав в том, что записи дневника имеют ценность только для меня, но их недосказанность не раскроет сути другим. В первую очередь, никто другой дневник не увидит, ведь это моя собственность, а вот с книгой смогут ознакомиться многие. Пусть она не станет знаменитой, но своего читателя найдет.

Солнечный луч нашел лазейку между тюлем и шторой. Мягко скользнул по поверхности письменного стола, задержался на рамке с фото, с которого улыбалась девочка лет семи с растрепанной прической. Он отразился от металлической вставки на рамке и ослепил меня. От яркого света я невольно зажмурилась. Несколько секунд так и сидела за столом, внутренним взором наблюдала за вспышкой. Глаза открывать не хотелось. Устало повела плечами, ощутила напряжение между лопаток. Пара круговых движений головой до характерного хруста шейного позвонка. Короткий вдох и медленный выдох.

Нехотя разлепила веки. Взгляд упал на раскрытую объемную тетрадь в клетку, исписанную ровным каллиграфическим почерком.

«Ты должна стать тем, кем являешься», – глаза выхватили из контекста строчку в дневнике, вести который вошло в привычку еще со школы. Я возвращалась к фразе снова и снова на протяжении двух лет обучения на Тонком плане и после его завершения, пытаясь проникнуть в смысл. Говорить загадками характерная черта кураторов школы, расположенной в немыслимой для многих людей досягаемости.

– А кем я, собственно, являюсь здесь и сейчас? – мысль вернулась в то же русло. Взгляд пробежался по фотографиям в рамках на столе. Мальчик и девочка улыбались со снимков. Это мои дети. На другом фото мы с мужем в обнимку. Счастливая семья. Есть работа, собственный бизнес, стабильный доход. Мне двадцать девять лет, вполне молодая и стройная, симпатичная и самодостаточная женщина. Казалось бы, все в норме. Даже есть, чему завидовать. Но что-то тяготило душу. Ощущение неполноценности. Чувство недосказанности. Именно то, что кроется в этой фразе: стать тем, кем являешься. И, словно молния, меня пронзила мысль. Настолько явная, что забыла, как дышать.

Я не была уверена на сто процентов, что нахожусь в реальном мире. На какую-то долю секунды показалось, что мир, где живем я и моя семья, не настоящий. И это всего лишь сон, с чувствами, эмоциями, запахами и красками. Ведь в той другой реальности, в которую погружаюсь каждую ночь здесь и просыпаюсь там, ощущаю тоже самое. Единственное отличие, там нет моей семьи. Любимого мужа, обожаемых детей.

– Нет, это бред! – провела ладонью по лицу, надавила пальцами на глаза, задержалась в таком состоянии на пару минут, сосредоточилась. Чтобы разобраться во всем, следовало вернуться к самому началу повествования.

Перевернула десяток страниц тетради, вновь пробежала глазами знакомые строки и захлопнула дневник, откинулась на спинку кресла.

– Он мне не нужен, дневник. Помню каждое мгновение, проведенное в другом измерении. Ведь этому меня учили. Помнить.

Муж сначала не верил. Посмеивался над моими рассказами, называя их просто яркими снами, плодом богатого воображения. Я не настаивала и не пыталась убедить в обратном. Знала, пройдет время, и муж все поймет сам. Как и я когда-то.

Память обладает удивительным свойством накопления информации и в нужный момент самостоятельно отсеивает ненужный материал, фиксирует лишь важное в сознании. Путем тренировок мы можем довести работу памяти до автоматизма. И, когда это произойдет, наступит ощущение восторга, как далеко в прошлое мы можем заглянуть. Будто падет занавес и откроет просторы вселенной. Назревает вопрос, для чего нам помнить даже то, кем ты был когда-то? Гениальное в простом, как гласит мудрость. Чтобы стать тем, кем ты являешься. Но где именно? В каком из миров?

Вернулась в отправную точку. Возможно, Геннадий прав. Мне следовало написать книгу и разобраться в том, что произошло за два года обучения в нереальности. И к концу книги я смогу найти ответы на свои вопросы.

– Сначала, так сначала! – придвинула к себе клавиатуру. Пальцы рук плавно опустились на клавиши, взгляд блуждал по монитору, где сиротливо белел чистый лист. Мысль в голове обрела форму и окропила листок черными знаками, символизируя начало книги.

– Какого лешего я здесь делаю?

С нескрываемым удивлением взирала я на пятиэтажный дом. Его обшарпанные стены давным-давно позабыли, что такое ремонт. Кое-где угрюмую картину все же скрашивали пластиковые окна да разноцветное тряпье на балконах. Яркие островки герани и фиалок за стеклами нижних этажей тщетно пытались придать уют старому зданию. Вдоль подъездных дорожек буйно разрослись кусты сирени с большими зелеными листьями и уже отцветшими гроздьями. Возле каждого подъезда ютились многое повидавшие на своем веку скамейки.

Оглянулась вокруг. Такие же дома возвышались по всему периметру просторного двора, заключая его в кольцо. Несколько автомобилей разных марок были припаркованы то здесь, то там. Ближайшая ко мне машина грязно-вишневого цвета, по всей видимости, уже долгое время стояла без движения, поскольку была обильно усыпана семенами раскинувшегося над ней клена.

Взгляд скользнул дальше, на детскую площадку. Ржавый вид качелей и некогда яркого мухомора, что возвышался посреди песочницы, навевал тоску.

– Если бы качели раскачивались сами по себе, удачный бы вышел кадр из фильма ужасов, – заметила я вслух, не беспокоясь быть услышанной.

Вокруг не было ни души. Тишина плотным саваном повисла над этим местом. Ни шелеста листвы на деревьях, ни скрипа той же качели от ветерка. Ничего. Абсолютно.

Взор снова обследовал окна ближайшего дома, пытаясь обнаружить какое-нибудь движение, колыхание занавески. Тщетно.

– Что я здесь делаю? – мозг лихорадочно искал информацию на многочисленных полках сознания. – Здесь назначена встреча. В этом доме. На третьем этаже. Дверь в квартиру обита коричневым дерматином. Вопрос, зачем эта встреча? И откуда я это знаю?

Отвечать было некому, а мозг отказался выдавать информацию. Понимая полную абсурдность своих действий, все же вошла в подъезд, перед которым торчала довольно долго. Если бы на скамейке у подъезда привычно восседали бабульки, сколько нелестных мыслей в мой адрес пронеслись бы в их головушках. Аромат ветхости вкупе с прохладой подъезда после теплой улицы заставил сконцентрироваться. Левая рука легла на перила. Кожа ладони почувствовала шероховатость деревянной поверхности, местами в трещинах. Первый пролет, почтовые синие ящики на стене. По-прежнему, тишина. Ни одна дверь не открылась, не закрылась. Второй пролет. Трехколесный велосипед да детская коляска. До площадки третьего этажа оставалось пять ступеней. Сознание отмечало каждую мелочь. А предостеречь меня оно забыло. Или не успело…

Снизу раздался жуткий грохот. Он поднялся ввысь вместе с клубами пыли, известки и чего-то еще. Ступени ушли из-под ног в одно мгновение. Я повисла на перилах. Мозг истерично издавал импульс о взмокших ладонях и скором падении на груду бетона на первом этаже.

Как же не хотелось умирать! Так глупо и нелепо. До боли стиснула зубы, стараясь крепче ухватиться за перила обеими руками и не сползти по ним.

– Открой глаза, дура! – собственный мысленный пинок заставил вспомнить о том, что в момент падения я крепко зажмурилась. Сделала глубокий вдох, открыла глаза. Первое, что выхватило зрение сквозь клубившуюся пыль, это площадка третьего этажа. Чуть выше надо мной. Руки начали медленное скольжение вниз. Вся конструкция ограждения этой части лестницы чудом держалась за опору, повиснув над пропастью.

– Мне бы подтянуться, ухватиться за …балясины! Господи, где я слов таких нахваталась?

Металлические стойки лестничного ограждения теперь уподобились перекладинам. Оставалось только найти в себе силы и мужество взобраться по ним до площадки.

– Как в детстве на лазелках. Мы же по ним даже в догонялки играли. Ну, давай! Еще! И еще раз!

Я дала себе обещание не отлынивать от спорта, если выживу. Настолько тяжеловесом себя ощутила, пытаясь подтянуться по балясинам. Медленно, стараясь не раскачивать конструкцию, перебиралась вверх. Руки ныли, ладони горели. Вот уже голова поднялась на уровень третьего этажа. Ухватиться бы за что-то. Ноги нащупали металлическую перекладину.

– Теперь легче. Хотя бы не висеть только на руках.

А конструкция словно ощутила дополнительную тяжесть, издала пронзительный скрежет.

– Нет-нет-нет, только не сейчас! – еще пара рывков и тело беспомощно упало на бетонную площадку. Позади раздался грохот. Я зажмурилась вновь, прильнула щекой к холодному полу. Сжала кулаки и ощутила, как ногти впились в кожу и без того пострадавших ладоней. Так и лежала на грязном бетоне, боялась пошевелиться. Не дай бог и эта площадка рухнет.

Прошла минута, может две. Ничего не последовало. Лишь пылинки продолжали переливаться в рассеянном солнечном свете, который пробился сквозь окно следующего лестничного пролета. Тишина подействовала, как успокоительное средство. Пошевелилась, приподняла голову и осмотрелась. Видимой опасности не обнаружила. Четыре двери на площадке по-прежнему хранили молчание. Никто не вышел, не поинтересовался, почему гремело в подъезде.

– Дом-призрак. Здесь никто не живет, – мрачная констатация факта не придала оптимизма, но подействовала отрезвляюще. Саркастический смешок сорвался с губ. – Как теперь выбираться будешь?

Подобрала ноги, приняла сидячее положение и развернулась в сторону пропасти. Опираясь обеими руками в пол, вытянула шею настолько, чтобы узреть где-то там внизу руины лестничных маршей. Поверх них покоилась упавшая конструкция ограждения, по которой я взобралась сюда.

Шмыгнула носом раз, другой. Дыхание перехватил всхлип, и через секунду по щекам обильно заструились слезы. В изнеможении опустилась на спину, вытянув ноги. Так и лежала, глядя в потолок, не сдерживая рыдания…

– Лера! Лера, проснись! – взволнованный голос мужа заставил меня вернуться в реальность. – Это просто сон! Все хорошо!

Я ощутила нехватку кислорода и поняла, что задержала дыхание. С шумом выдохнула, провела рукой по лицу, прогоняя остатки сна. Ладошка стала мокрой.

– Я плакала? Даже здесь?

– Такое бывает, – шепот мужа успокаивал. – Иди ко мне!

Перевалилась к нему под бок, положила голову на плечо. Женя подтянул одеяло, и я оказалась в тепле и уюте.

– Успокоилась? – его губы коснулись лба, запечатлели умиротворяющий поцелуй.

– Немножко, – слукавила. Сейчас не хотелось ничего объяснять. Следовало самой разобраться, что происходит в последнее время. Картины предыдущих двух ночей замаячили перед взором.

Вот я на природе. Стою на поляне, на краю обрыва, трава колышется возле ног. Позади виднеется сосновый лес. А прямо передо мной на много миль вокруг раскинулся простор. Чуть вправо деревенька с разноцветными черепичными крышами. Лоскутки полей. И речушка изгибается, словно змейка. А я словно лечу над этим местом, свободная, как птица. Лечу и падаю. Часть земли, на которой стояла, поползла вниз с крутого откоса. Мне удалось извернуться и упасть на живот, ухватиться обеими руками за густую траву. Это несколько замедлило скольжение. Земля подо мной продолжала съезжать вниз, осыпаясь комьями грязи в пропасть. Паника охватила меня. Я заорала, что есть мочи. Но кто услышит? А если и повезет, разве успеет прийти на помощь, подать руку?

Я перестала барахтаться. От моих телодвижений земля ускользала быстрее. Крепче перехватила пучки травы. Но она вырывалась из земли с корнем. Если бы я стояла ближе к краю, падение в пропасть было неминуемым. Но теперь появилась надежда, и уповать приходилось только на собственные силы.

Мне удалось выбраться. Я заметила старый корень кустарника, что торчал из земли. Дотянулась до него. Корень был сухой, но крепко сидел в почве. Благодаря ему, я оказалась в безопасности.

Тогда я не придала особого значения сну. Да, неприятные воспоминания щекотали весь день. Но всему можно найти объяснения. Однако я не удосужилась это сделать, просто решила свести тревожный сон на усталость после тяжелого трудового дня. Напрасно отмахнулась от этого. Следующая ночь оказалась не менее коварной.

Живо вспомнила прогулочный двухпалубный теплоход. Он курсировал вдоль побережья. Звучала музыка. Туристы делали селфи на верхней палубе, пытались запечатлеть счастливые лица на фоне моря. Помню, мне стало холодно, несмотря на летний солнечный день. Ветер растрепал волосы и забрался под тонкую футболку. Мысль спуститься на нижнюю палубу казалась здравой. Пусть оттуда открывается не такой красивый вид, зато не сдует. Сказано-сделано. А зря! Это я теперь знаю, притаившись под теплым одеялом возле сладко посапывающего мужа.

Резкий толчок заставил всех повалиться на пол. Началась паника. Люди кричали. Попытка встать на ноги не увенчалась успехом, кто-то в спешке опрокинул меня вновь. А потом хлынула вода, холодная и бурливая. Все происходило настолько быстро, что мелкие детали происходящего даже не запомнились. Одна лишь мысль: «Спастись во что бы то ни стало!» Плаваю я хорошо. Как оказалось, даже во сне. Инстинкт самосохранения сработал на пятерку с плюсом. Быстро в голове восстановила план теплохода, набрала полные легкие воздуха и поплыла к выходу. Едва голова оказалась над поверхностью воды, сон прервался.

Успокоилась ли я? Ответ отрицательный. Три ночи подряд балансировала между жизнью и смертью. Каждый раз чудом удавалось избежать погибели. И каждую последующую ночь это труднее сделать.

Наутро Женя поинтересовался, хорошо ли я себя чувствую? Машинально взглянула в зеркало на стене в коридоре. Мое отражение пояснило вопрос мужа: под глазами пролегли темные круги, взгляд потух, уголки губ опустились. Вздохнула и отвернулась.

– Плохо спала, вот и все.

Мужа ответ удовлетворил, и мы отправились на работу. Я не из той категории людей, которые тут же бегут к толкователю снов, штудируют его от корки до корки. Не верю в это. Да, всему есть объяснения, но не шарлатанов.

Во время рабочего дня старательно гнала мысли о снах. У нас с мужем маленький бизнес, продуктовая лавка. Работы хватало. Вечером ужин, дети с их проблемами. Тревога накатила лишь поздно вечером. Поймала себя на мысли, что боюсь ложиться спать.

Муж предложил выпить средство для успокоения. Отмахнулась, не в том еще возрасте закидываться валерьянкой. Оправдалась простой усталостью и легла спать. Едва голова коснулась подушки, погрузилась в сон.

Яркие пучки света мелькали перед взором, словно огни скорого поезда в ночи. Чуть приоткрыла глаза, попыталась сфокусировать зрение. «Лампы на потолке? " – появилась мысль и тут же растаяла, словно туман.

Тело слегка подрагивало в такт движению. Мерный дробный звук доносился снизу, чем-то напоминал стук колес поезда. «Но к чему тогда лампы?»

Заставила себя вновь разлепить веки. Получилось с трудом. Шкала сознания приближалась к отметке «на грани забытья». И, как это бывает у незрячих людей, обострились другие чувства. В нос ударил запах резины. Что за вонь? Скосила глаза к переносице и сквозь полуопущенные ресницы попыталась узреть объект на лице. Не столько увидела, сколько осознала: кислородная маска. Что же она такая вонючая? Пожалели силиконовую? Налепили резину какую-то.

Возмущение придало немного сил, и глаза распахнулись полностью. Тут же встретилась со взглядом мужчины в медицинской маске, на голове колпак бирюзового цвета. По всей видимости, он находился в изголовье и катил тележку, на которой я лежала.

– Пациентка открыла глаза. Быстрее, ребята! Каждая минута на счету!

«Что? О чем он говорит? Что происходит? Где я?»

На последний вопрос ответ замаячил сам собой. Цвет головного убора подсказал профессию мужчины. По всей видимости, меня везли по больничному коридору. До слуха доносились еще голоса, преимущественно женские. Наверное, медсестры.

«Куда меня везут? В операционную? Да что случилось?»

Лихорадочно пыталась восстановить в памяти возможные события, которые привели к трагическому исходу. Все как в тумане и никаких воспоминаний.

«Разве так бывает? Так бывает. Так…»

Почему-то я не ощущала своего тела. Хотела пошевелиться. Не получилось. Словно холод сковал конечности. Веки отяжелели, будто налились свинцом.

– Ребята, мы ее теряем!

«Неправда, я еще здесь».

В это хотелось верить. Однако человеческие голоса звучали все тише, смешивались в едва различимый поток.

– Пульс нитевидный…

– Давай же, ты сможешь! Не уходи!

Необыкновенное ощущение невесомости появилось в теле. Чувство легкости и парения.

– Массаж сердца, быстро!

«Так странно, чего они суетятся? Я же жива! Ведь жива?»

– Тонус мышц отсутствует! Готовьте дефибриллятор! Адреналин внутривенно, один кубик!

«Эй, вы! Посмотрите на меня! Я здесь!»

– Рефлексы отсутствуют… Клиническая смерть.

– Нет, в запасе пять-шесть минут! Мы успеем! Дефибриллятор! Разряд!.. Еще разряд!

Не верилось глазам. Картина, что развернулась передо мной, вселяла ужас. С отчаянием взирала откуда-то сверху на распростертое тело. На медиков, что суетились возле. Я парила, в прямом смысле слова. Под потолком. И наблюдала за собственной кончиной.

«Этого не может быть! Я не умерла! Посмотрите на меня! Я здесь!»

Взор притянул монитор с предательской ниточкой угасшей жизни. Медики покачали головой. Медработник зафиксировал биологическую смерть.

«Нет! Нет! Нет! Вы не можете так оставить! Сделайте что-нибудь! Ведь я здесь!»

Пыталась подлететь к собственному телу. Соединиться с ним вновь. Но что-то держало меня, какая-то невидимая сила не позволяла приблизиться. Будто заставляла смотреть, ощущать, впитывать всю скорбь и безысходность. Я готова была расплакаться. Но ведь мертвые не плачут?

– Любопытное зрелище, согласись.

Слова, подобно грому и молнии, прорезали палату реанимации. Я замерла от неожиданности. Дыхание перехватило, а в груди…

«Что за черт?» – схватилась за грудь в области сердца и отчетливо под ладонью ощутила гулкие его удары. Прикрыла глаза, прислушалась. Вдруг, показалось? Нет, биение сердца говорило о том, что я жива. Уже стою на полу, как полагается, а не порхаю под потолком. Но кто тогда покоится там на кушетке, в окружении медиков? И стало так тихо. Никто не двигался, словно время замерло.

– Я сошла с ума?

– Ты не только в здравом уме, но полна сил, жизни и здоровья, – вновь отчетливо раздалось позади.

Медленно, словно боялась спугнуть глубокий фантомный голос, повернулась на его звук. Голос принадлежал мужчине. Он небрежно прислонился к стене, скрестив на груди руки.

На вид ему было лет сорок. Высокий и подтянутый. Темные, слегка вьющиеся, волосы средней длины. Легкая щетина на лице. Красиво очерченная линия губ. Римский нос. И глаза настолько внимательные, словно пытались проникнуть в самые глубины души.

Что более всего поразило во внешности мужчины, это его одеяние – длинное в пол, темно-коричневого цвета, с плетенным кожаным поясом.

«Монах?» – предположила я.

– Нет, не монах, – губы мужчины слегка изогнулись в подобие улыбки.

– Так, стоп! Ты слышишь мысли?

«Ты также можешь слышать меня», – его слова эхом отразились в голове.

– Однако мы можем поговорить обычным способом, – продолжил он вслух.

– Поговорить? – дрожь в голосе выдавала волнение. Учащенное биение сердца отдавалось даже в ушах. В реальной жизни никогда не ощущала такого всплеска адреналина. Неужели настолько подействовала инъекция, которую ввел медработник?

– Ты считаешь, что сейчас место и время для разговоров? – возмущению не было предела. Однако собеседник и бровью не повел. На его красивом лице не отразилось ни капли эмоции. Только глаза, темные, как у демона, следили за каждым движением. Последняя мысль заставила взглянуть на мужчину с пристальным вниманием.

Тот лишь цокнул языком, отрицательно покачал головой.

«Сукин сын, при тебе втихаря и подумать ни о чем нельзя!»

– Да кто ты такой?

– Ты не помнишь? – мужчина отлепился от стены, быстро сократил дистанцию, возвышаясь надо мной сантиметров на двадцать.

– Даже так? – усмехнулась. «Разве можно забыть такого красавчика?»

Пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в его глаза. И утонуть в них. В черном омуте, который притягивал своей таинственностью, завораживал и гипнотизировал. «Ух! Вот это да!»

Попыталась восстановить сердцебиение, сделала глубокий вдох. На пару секунд задержала дыхание. Медленный выдох.

– Похвально. Ты всегда умела собраться, – тон его голоса сдержан, как и весь облик.

– Кто ты? – повторила вопрос, даже не собираясь копаться в закоулках сознания.