По следам времени. Том 1

Глава 5

1951 год. Женева. Швейцария

Было полшестого утра. Город спал. Вокруг было так тихо, что ей казалось, что она потеряла слух. Только здесь, за несколько сотен километров от родного дома, она чувствовала себя свободной. Она чувствовала себя так, словно ей вновь шестнадцать лет, и она никому ничего не должна. Будто у нее нет никаких обязанностей, и не надо возвращаться в ненавистный дом к нелюбимой семье.

– Эва? – раздался голос мужчины за спиной.

Девушка не отреагировала, продолжая смотреть в окно и медленно делать затяжку за затяжкой. Одно из ее любимых занятий – не спеша выкуривать сигарету, и чтобы никто ее не отвлекал.

Мужчина лежа на кровати, посмотрел на женский силуэт. Она стояла совершенно голая у открытого окна, ее светло-русые волосы волнами спадали на спину и доставали до лопаток. Высокая, стройная, с округлыми подтянутыми ягодицами и стройными ногами. Мужчина любовался, заложив правую руку за голову.

– Тебя могут увидеть рабочие, – тихо произнес он.

– Уже увидели, – спокойно ответила Эва, выпуская дым.

Мужчина улыбнулся. Ему нравилась ее непосредственность и раскованность. Этой девушке не стоило выходить замуж, она не создана для этого. Слишком она свободолюбива и независима, чтобы в одночасье стать женой и матерью.

Эва продолжала смотреть в окно и любоваться просыпающимся утром. Она наслаждалась ясным голубым небом, сочной зеленью и спокойной гладью озера, которое виднелось сквозь кроны деревьев. Казалось, что сейчас этот мир был идеален: без крика детей, упреков мужа и вечно недовольного лица ее родителей, которые не понимали, почему их дочь где-то шляется вместо того, чтобы полностью посвятить себя семье.

Девушка затушила сигарету и сложила руки на груди.

– Иди ко мне, – прошептал мужчина.

Эва повернулась, и он увидел в полумраке ее грудь и упругий живот. Она выглядела потрясающе после трех беременностей.

Девушка легла в кровать и поцеловала любовника.

– Не хочу обратно, – произнесла она, пристально глядя мужчине в глаза и гладя его по лицу. – Давай сбежим?

– Твой муж нас из-под земли достанет, сама знаешь, – все так же тихо ответил мужчина, словно боялся, что их разговор будет услышан.

– Я готова рискнуть, – твердо произнесла Эва, будто у нее уже был план, и оставалось лишь договориться с любовником.

– А как же твои дети?

– Дети, – с презрением произнесла девушка и легла на спину. Глядя в потолок, она недовольно произнесла, – мне не нужно было столько. Я бы остановилась на Сандре, но Францу был нужен наследник. А третий – это случайность.

Мужчина полулежал в постели и пристально смотрел на любовницу. Та явно была недовольна сложившимися обстоятельствами, но уже ничего не могла поделать. Дети рождены, муж обладал связями и деньгами, она же занималась бытом и работать он ей не позволял. Сбегать к родителям тоже было бесполезно. Они любили мужа дочери и всегда были на его стороне. И на стороне его огромного состояния.

– Неужели ты их не любишь?

– Я тебя люблю, Маркус, – улыбнулась Эва, посмотрев на темноволосого любовника.

Широкоплечий, голубоглазый и подтянутый Маркус обладал притягательной внешностью и всегда нравился женщинам. Он был галантным, нежным и напористым. И был полной противоположностью мужа своей любовницы.

Франц – был высоким, худощавым, с тонкими чертами лица, поджатыми губами и презренным взглядом. Он был холоден с женой и в постели действительно исполнял супружеский долг, не особо стремясь доставить удовольствие жене. Если бы детей можно было завести другим способом, Франц и вовсе не притронулся бы к своей супруге. Он был властным, жестоким и замкнутым.

– Ты же знаешь, что я не смогу поддерживать твой нынешний уровень жизни, – напомнил Маркус.

Он не хотел себе признаваться, но спал с этой девушкой лишь потому, что она его пленила своей харизмой, манерами, кокетливостью и легкостью. Это не было любовью, а лишь обычным сексуальным желанием.

Эва молчала и продолжала смотреть в потолок. В начале супружеской жизни она жалела себя и то, как беспечно распорядилась своей красотой и молодостью. После рождения Сандры молодая мать постоянно плакала, ей было всего восемнадцать лет, и она не хотела этого ребенка. У Эвы были няни, которые постоянно помогали ей с новорожденной. Но не было никого, кто мог бы помочь ей морально. От родителей сыпались лишь упреки, муж не обращал на нее внимания и считал жену лишь частью своего статуса. Подруги перестали с ней общаться из-за Франца, который сделал все, чтобы их не было рядом. Через пять лет родился сын Луи, а следом последовала третья случайная беременность, от которой Эва пришла в ужас. Но к тому моменту девушка уже перестала себя жалеть. Во время второй беременности в ней будто что-то сломалось. Словно в ней разом выключили все чувства, она перестала испытывать к себе жалость и проливать слезы. Не осталось вообще ничего. Одна сплошная мерзлая земля внутри вместо души и сердца. Она практически не подходила ко второму и третьему ребенку, когда те родились. А кормила грудью только потому, что муж заставлял ее.

Отношения с родителями тоже испортились. Оони и раньше были не очень хорошие. Но после перелома Эва отгородилась от отца с матерью и практически не поддерживала с ними контакт. Любой их упрек она принимала с безразличием.

Мужа она не любила, и вышла за него замуж только потому, что родители настояли. В семнадцать лет она не могла им противиться, а они всеми силами хотели выбраться из нищеты. И неважно, что ради этого придется пожертвовать единственной дочерью и ее счастьем.

– До своего мужа я не знала сытой жизни, этим ты меня не испугаешь, – ровно ответила Эва.

Маркус решил сменить тему разговора и спросил:

– С кем твои дети? Ты говорила, муж уехал во Францию.

– Не знаю, – ответила Эва, посмотрев на любовника пустыми глазами.

– Что это значит? – не понял мужчина.

– Это значит, что я не знаю, с кем мои дети, – равнодушно ответила девушка.

– Не бросила же ты их дома одних, – Маркус пришел в ужас.

Хотя у него не было своих детей, но он рос в большой семье, в которой один из родителей всегда находился рядом с отпрысками.

– Даже если и бросила, они уже большие, сами справятся, – с этими словами Эва как-то злорадно ухмыльнулась.

– Сандре всего девять лет, а Мишель три года…, – начал было мужчина, но девушка прервала его, перевернувшись на бок лицом к любовнику:

– С няней они, успокойся! Что ты так переживаешь за чужих детей?

– Странно, что ты за них не переживаешь, – настороженно произнес Маркус.

– Они мне не нужны, зачем мне о них переживать? – улыбаясь, ответила Эва и указательным пальцем начала водить по груди любовника. – Радует, что хоть я кому-то нужна. Я нужна своим родителям, чтобы обеспечить их безбедную старость. Своему мужу, чтобы рожать ему детей. Недавно он заговорил о четвертом. Я никому не нужна как Эва, как человек, как женщина. Мной лишь пользуются.

– Неужели ты не испытываешь к ним никаких чувств?

– Я давно ничего не чувствую, я уже мертва внутри. Во мне давно что-то поломалось, и я стала другой. Меня сломали люди, которые меня окружают. Меня сломала жизнь. Как я могу что-то испытывать к другим, если мне нечем это делать?

– Ты же сказала, что любишь меня, – напомнил Маркус.

Эва заулыбалась и потянулась к губам любовника. Но он остановил ее и снова задал вопрос:

– Так ты любишь меня?

– А ты меня любишь? – спросила девушка, и в ее глазах полыхнуло нехорошее пламя.

Маркус растерялся, не зная, что сказать. Врать он не хотел, но и молчать не было подходящим вариантом.

– Я так и думала, – через несколько мгновений довольно произнесла Эва, – ты тоже мной пользуешься. Мы в этом похожи. У нас внутри ничего нет, мы пустые. А для секса чувства не нужны.

После этих слов девушка прильнула к губам Маркуса.

Глава 6

Наше время

Неделя пролетела для Туманова незаметно. Работы было много, и вечером мужчина просто валился с ног. В десять вечера он уже вовсю спал. В четверг и пятницу пришлось задержаться на работе на пару часов, чему Саша был счастлив. Кроме работы у него больше ничего не было.

Лев Мирославович позвонил среди недели и передал послание от Ани, что та не желает не только видеть, но и слышать своего почти бывшего супруга. И строго наказала отцу не давать ее номер телефона и не говорить, где они с Лизой.

– Извини, Александр, но я всегда буду на стороне Анны, – закончил свое повествование мужчина.

Туманов не стал спорить, как бы он это сделал раньше, а просто поблагодарил своего пока еще тестя и отключился. Саша довольно быстро свыкся с мыслью, что скоро их с Аней разведут, а он станет воскресным папой. Туманов не понимал. Это он из-за таблеток стал таким покладистым или причина был в чем-то другом?

– Я просто давно умер, хотя тело еще и живет, – пробормотал Саша, глядя в окно и сжимая в руках телефон.

Таким образом он старался объяснить то, что больше ничего не чувствует по отношению к Ане. Не надо удивляться, что не испытываешь чувств, если тебе просто нечем это делать. Туманов понял, что развод уже не приводит его в ужас, а он сам принял его и то, что Ане надо дать свободу. Это самое лучшее, чем он может ее отблагодарить за невыносимые годы брака с ним.

На выходных Саша хотел встретиться с Ромой, но забыл, что теперь его друг не свободен и он все согласовывает со своей девушкой. На предложение Туманова посмотреть в субботу вместе футбол Наварский сначала ответил, что ему надо согласовать это с Ларочкой. А позже скинул голосовое, в котором дико извинялся, что не сможет встретиться с Саней, потому что они с Ларой в субботу сначала идут на концерт. А потом у них романтический ужин, и Лариса обещала приготовить ему что-то невероятно вкусное.

В этот момент Туманов понял, что остался совсем один. Он как никто другой знал, как засасывают отношения, и понял, что друга на ближайшее время он потерял.

В субботу вечером Саша смотрел футбол в одиночестве, компанию ему составляли лишь квас и сухарики. В квартире был полумрак, за окном лил дождь. Туманов полулежал на диване, справа от него был коридор. За окном периодически вспыхивали молнии, освещая комнату. Живя на десятом этаже, во время непогоды Туманов ощущал, что он чересчур близок к тому, кто умел пускать молнии и поливать город водой.

Вспышки продолжали на мгновение освещать комнату. В один из таких моментов Саша в периферии заметил какое-то движение. Увлеченный футболом, он не придал этому значения. Но очередная молния явно высветила человеческую фигуру. Туманов перевел взгляд в сторону выхода из комнаты и остолбенел. Перед ним стояла женщина, к счастью, не гниющая и без личинок, но, тем не менее, выглядевшая так, будто за ней только что гнались черти.

Темные волосы были спутаны, словно их никогда не расчесывали. На голове с правой стороны была рваная рана, из которой сочилась кровь. На лице виднелись синяки и ссадины, некоторые из ран были свежие, какие-то уже заживали. Один глаз заплыл от удара. На вид незваной гостье было лет пятьдесят, одета она была в платье черного цвета с мелкими белыми цветами. Но само платье было грязным и в некоторых местах рваным. Ноги были босые и тоже грязные, словно женщина отпахала несколько километров, прежде чем явиться в квартиру к Туманову.

Саша не мог пошевелиться, его словно разбил паралич. Он большими глазами смотрел на женщину и не знал, что думать.

В следующее мгновение в углах комнаты раздался шорох. Туманов не мог разглядеть, что или кто именно издает эти звуки. Молнии больше не полыхали, а телевизора не хватало, чтобы осветить все темные углы. Женщина так и продолжала стоять и смотреть на Сашу. Тот, в свою очередь, пялился на нее, все еще не в силах пошевелить хотя бы пальцем. Внезапно шорох усилился, и Туманов услышал, как по полу что-то застучало, будто огромное количество кабанов мигрировало через Сашину квартиру. Через секунду мужчина увидел огромное количество черных мышей, которые появились из темноты и кинулись к женщине. Именно этих мышей Туманов видел у себя на кухне. Мелкие зверьки добежали до женщины и начали подниматься по ней. Сначала они полностью заслонили ее ноги, потом живот и грудь, следом – шею. Когда эти мелкие грызуны начали забегать в рот несчастной и забираться на голову, Саша заорал от ужаса и проснулся. У него из рук вылетел стакан с квасом и упал на пол. Темная жидкость разлилась, сам же стакан остался цел.

Туманов подскочил с дивана и включил свет в комнате. Никого!

– Естественно! Я же псих, мои друзья – это мертвецы и всякие черти! – произнес Саша, и внезапно его озарила мысль.

Та женщина, которая ему только что приснилась, и мыши, которые хотели ее сгрызть, были вовсе не мышами, это были…

– Черти? – удивленно воскликнул Саша, задавая вопрос в пустоту.

Несколько секунд мужчина примерял эту мысль. Наконец он потер глаза и произнес:

– Откуда мне знать, как черти выглядят? Туманов, не зря тебя на психе держали!

Саша уперся руками в талию и смотрел на разлитый квас. Мужчина глубоко дышал. Футболка у него была мокрой от пота, несмотря на то, что было открыто окно и в комнату задувал холодный ветер.

– Таблетки! – воскликнул Саша. – Я забыл про таблетки.

Мужчина понесся на кухню принять очередную порцию того, что позволяло ему жить, насколько это было возможно, нормальной жизнью.

В воскресенье вечером Туманов выскочил из своего дома, чтобы купить яиц и сливок. Он провалялся все выходные дома и напрочь забыл о том, что надо закупиться необходимыми продуктами. Редкий завтрак Александра обходился без яичницы. А уж кофе со сливками и подавно было обязательным утренним ритуалом.

Саша уже подходил к своему подъезду. В руках он нес пакет с продуктами, как его кто-то окликнул:

– Александр!

Туманов в недоумении повернулся. Было уже темно, лишь свет от фонаря над подъездом освещал двор. К Саше приближался высокий и полный мужчина. В какой-то момент его лысина блеснула в свете фонаря, и Туманову показался знакомым этот образ.

Незнакомец вплотную подошел к Саше. Последний силился вспомнить, где он уже видел этого типа, так сильно напоминавшего ему бандита: лысый мужчина чуть выше Туманова, шеи практически не видно из-за лишнего веса, крупный. Его внешний вид не внушал доверия, особенно поздно вечером в плохо освещенном дворе.

Туманов не дернул от незнакомца лишь по той причине, что он его точно где-то видел.

«Но где?» – задавался вопросом Саша.

– Вы меня не помните? – спросил мужчина грубым голосом.

– Не могу понять, где мы встречались, – медленно произнес Саша, все еще всматриваясь в лицо «бандита».

– На парковке магазина. Черный Форд-пикап. Вы мне сказали, чтобы я дочь не пускал в другой город, – у мужчины хоть и был грубый голос, но на его лице читалось добродушие.

Наконец Сашу осенило, где он видел этого типа.

– Точно, – ответил Туманов, улыбнувшись, но потом, посерьёзнев, спросил. – Как дочь? Вы не отпустили ее в другой город?

– Нет, я ей запретил ехать. В тот день, когда вы меня ошарашили там возле магазина, я сначала решил, что вы просто псих.

«Так и есть», – заметил про себя Саша.

– Но потом, поразмыслив, понял, что все внутри меня сопротивляется этой поездке. Я не верю во всю эту чушь и мистику, но вам почему-то поверил. И…, – мужчина на мгновение остановился, словно вспоминая тот вечер, и спустя пару мгновений продолжил, – …я приехал домой и сказал Агате, что она никуда не едет. Был жуткий скандал. Она кричала, как никогда. Она давно хотела попасть на концерт своей любимой группы, а тут я ей запрещаю. В общем, не разговаривала она со мной и матерью до субботы. А вчера утром мы узнали, что все ее друзья, с которыми она должна была ехать в одной машине, попали в аварию. Водитель не справился с управлением, и машину вынесло на встречную полосу под фуру. Они все погибли моментально.

«Бандит» договорил и выдохнул. Туманову показалось, что в глазах этого серьезного мужчины блеснули слезы.

– Я как представлю, что она могла поехать, мне плохо становится. Она ведь у нас с супругой единственный ребенок. Я не представляю, что бы с нами было, – пробормотал «бандит», глядя в землю.

Саша стоял пораженный тем, что он спас дочь этих людей. Туманов уже забыл о той сцене на парковке, и вот сейчас он не верил своим ушам, что все эти голоса в голове не были проекцией его нездоровой психики.

– Как вы узнали? – внезапно спросил мужчина и в упор посмотрел на Сашу.

У последнего по спине пробежали мурашки. У него создалось впечатление, что это он виноват в случившейся аварии.

– Я…, – замешкался Туманов, – …я не знаю, у меня такое впервые. До этого случая я людей не спасал.

«Я их пытал и убивал», – добавил про себя Саша, вспомнив нелицеприятные факты из своей биографии.

– Извините, я не представился, меня Павел зовут, – мужчина протянул руку.

– Александр, хотя, вы и так знаете, – Туманов почувствовал крепкое рукопожатие и внезапно ощутил симпатию к этому человеку. Грозный снаружи, но очень добрый внутри.

Саша потряс головой и спросил:

– А как вы узнали… кто я?

– Запомнил марку и номер машины, и по ней пробил. У меня есть знакомые в ГАИ, – ответил Павел и достал из внутреннего кармана пухлый сверток. – Я знаю, что это пахнет нулевыми, но только так я могу вас отблагодарить. Не хочу переводом на карту, а хочется вот так, наличными, чтобы было, что в руках подержать.

Туманов во все глаза смотрел на коричневую бумагу, в которой очевидно лежали купюры.

– Возьмите! Хотя даже этого мало. За свою дочь я готов отдать все, что вы скажете.

– Нет, не надо, – Саша начал отнекиваться и отшатнулся от нового знакомого, как черт от ладана. В прежние времена Туманов, не задумываясь, взял бы эти деньги, но сейчас что-то его останавливало.

– Александр, это от нас с женой. Поверьте, она вам тоже благодарна, и тоже считает, что это меньшее, что мы можем вам дать. Я их все равно не повезу обратно, они ваши, – Павел продолжал протягивать пакет, в его глазах читалась мольба.