Серый рассвет. Фантастический боевик

Редактор Вера Дашкова

Дизайнер обложки Александр Козин

Корректор Вера Дашкова

Иллюстратор Александр Козин

© Татьяна Осипова, 2018

© Александр Козин, дизайн обложки, 2018

© Александр Козин, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-4921-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Фантастический боевик

Меня зовут Алексей Маркин, и все, что случилось со мной и друзьями за последние четыре года, я записывал в тетрадь. Одну, другую – их накопилось много, приходилось сшивать зеленые школьные тетради в клетку, в линейку, чтобы не потерять ни одной страницы этой истории.

Писать дневник пришлось оттого, что хотелось поделиться страхами, впечатлениями, успокоить себя, что все будет хорошо и я смогу выбраться из этого ада. Однако когда я встретил Жеку, вести дневник уже стало привычкой, по-моему, хорошим занятием для анализа прошлого. Получилась этакая летопись, ведь записи я вел на протяжении нескольких лет – на момент начала мне было всего шестнадцать. Но, перечитывая пожелтевшие, местами испорченные страницы потрепанных тетрадок, я понимаю, что делал это не зря. Наверное, все, что мы делаем в этой жизни, обретает очертания совершенно не в тот момент, когда нам этого хочется, а порой слишком поздно, но мы не боги, чтобы управлять временем, законами природы и судьбами, – нам бы со своей справиться. Тем не менее мы пытались изо всех сил.

Глава 1 Новая реальность, или как я познакомился с лучшим другом

10 июля 2020 года

Сейчас я скучаю по небу. Это становится уже навязчивой идеей. Смеюсь, вспоминая, как раньше любил смотреть на пушистые облака. Они плывут по голубому своду, похожие на маленьких барашков. Ночью небо мерцает звездами…

Кажется, это было так давно… Столько воспоминаний, и только сейчас, когда этого прекрасного и необъятного мира больше нет, а вместо утренней зари в души смотрит серый рассвет, я начинаю понимать и ценить, что было еще несколько дней назад.

Днем небо еще темное от поднявшейся пыли, которая плотным покрывалом, точно саваном, окутала землю. Ночью становится темно, словно находишься на дне самого мрачного и глубокого колодца. Помню, как огляделся; мысли прервали шаги отца – он тяжело дышал, с болью таща за собой раздробленную ногу. Опираясь на костыль, который я сколотил из обломков, он мог передвигаться, медленно, но без единого намека на то, чтобы пожаловаться. Однако без медикаментов стало совсем плохо. Рана на ноге начала гноится, угрожающе вспухнув и превращаясь в синюшную гангрену.

– Я знаю, что если мы дойдем, сынок, нам помогут.

– Дойдем куда, пап?! – Я не выдержал и поддал ногой рваный кожаный мяч, что попался мне под руку, точнее под ногу. Мяч, который раньше видал лучшие времена и, возможно, не раз влетал в ворота на футбольном поле, – мы уже идем вторые сутки после взрыва и до сих пор не знаем, на правильном ли пути. И вообще что произошло!

– Успокойся, Леш, – улыбнулся отец какой-то вымученной улыбкой и, опустившись на бетонный блок, поморщился. – Как ты думаешь сам, что случилось?

– Наверное, война, – нерешительно промычал я. Ведь был почему-то зол на отца, возможно из-за того, что он продолжал верить в наше счастливое спасение. А мне все это казалось бредом собачьим и сказками для умирающих. У них не было дома, еды, смысла в жизни. Смысл оставался только один – выжить и найти мифическую базу.

– Судя по обломкам, – беспристрастно продолжил отец, – взрыв был очень сильным, посмотри. – Он показал рукой назад. – Видишь, там, откуда мы идем, именно в той стороне эпицентр. Возможно, это была ядерная атака.

– Это вообще уже пипец, – поежился я. – Так значит, вокруг радиация?

– Не могу сказать, Алеш, у меня же нет счетчика Гейгера, – улыбнулся отец.

Почему он улыбается? Как можно вообще чему-то радоваться сейчас?!

Это было в последний раз, когда я видел отца смеющимся перед началом конца того, что раньше было нашим миром.

Теперь мир принадлежит другим.

Позже я узнал, что это был не ядерный взрыв, а новое экспериментальное оружие, и самое страшное – взрыв оказался не единственным. Но тогда все считали, что это ядерная атака и после массовой гибели начнется радиационное излучение. Мы не могли связаться ни с кем, найденный передатчик отвечал гробовым молчанием, вся электроника сгорела, одна надежда была на военных, которые выжидали чего-то. Об этом я узнал немного позже, и от воспоминаний до сих пор холодеют руки и ком подступает к горлу.

Воспоминания – они всегда со мной, как верные оруженосцы. Я помнил, как к ночи стало совсем холодно, с помощью зажигалки отца мы быстро разожгли костер и, закутавшись в найденное тряпье, постарались хоть немного согреться и поспать. Что меня удивило – вокруг ни одной живой души, казалось, мы остались одни на всем земном шаре, и от этой мысли становилось по-настоящему жутко. Я проснулся от скрежета и, открыв глаза, понял, что отца рядом нет.

Сбросив с себя рваное тряпье, вскочил на ноги и хотел позвать его, но увидел стоящим на четвереньках, изогнувшимся странным образом. Он рычал и поскуливал, словно собака, и грыз зубами свою покалеченную ногу.

Я почувствовал, как страх липкими пальцами прикоснулся к моей спине, тошнота подкатила к горлу, и по какому-то непонятному мне чутью я понял – нужно уходить и как можно тише. Огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, что смогло бы защитить меня от существа, в которое начал превращаться мой отец. Медленно, боясь оступиться или наткнуться на что-нибудь, я отходил назад, в темноте покрываясь испариной. Казалось, это сон, я не мог поверить глазам – все казалось ночным кошмаром, вызванным страхом и голодом. Это не могло быть реальностью. Не имело права быть ей!

Где-то наверху что-то зашелестело, точно птица вспорхнула. Отец поднял глаза к небу, потом подернул носом, словно собака; порыв ветра дунул в мою сторону, и отец снова принялся выгрызать куски гниющей плоти с ноги. Я спрятался, боясь пошевелиться; он не видел меня, меняясь на глазах. Я не успел даже пофантазировать, что будет потом, и увидел метаморфозы своими глазами, отступая назад к выходу, понимая: развалины больше не были нашим убежищем.

Черты его лица потеряли человеческий облик. Мне было невыносимо смотреть на то, что происходит с ним, но страх оказаться рядом был сильнее жалости. Происходила медленная трансформация человека в странное существо с вытянутой мордой и впалой грудной клеткой. Его руки удлинились, на пальцах, вдоль фаланг, стали появляться наросты типа когтей. Эти наросты были похожи на шипы. Точно такие же появились на шее и спине, а ноги стали похожи на собачьи лапы, из обрубка вылезла кость, которая сразу же стала обрастать мышцами.

«Что за хрень?» – не мог понять я. На моих глазах отец, с кем мы несколько часов назад шутили и размышляли о том, как выбраться отсюда, стал мерзким монстром. Он хрипел, словно что-то хотел сказать, но теперь из его рта вырывалось только сдавленное рычание. Я прислушался и, хотя это было трудно, разобрал: «Есть… Я хочу есть… Как больно!»

Я посмотрел на небо, потом в ту сторону, откуда должно всходить солнце, с надеждой, что это кошмарный сон и он скоро закончится. Будет настоящее солнце, а не серый рассвет, и мне не придется бежать в черноту ночи в неизвестном направлении от монстра, который еще вчера был моим отцом.

Однако нужно было выбираться. Когда мир еще не рухнул, я просто обожал компьютерные игры. Я начал лихорадочно вспоминать все то что мне приходилось испытывать, сражаясь, убегая от монстров или мутантов. Мой отец стал настоящим мутантом, точно из «Зоны», где сталкеры истребляют подобных уродов. С одной стороны, мне было больно, но страх и отвращение взяли вверх. Я понимал, что теперь остался один.

Другого опыта общения с мутантами у меня не было.

Если представить себя участником игры, то только что перерожденный мутант не обладает еще такой силой и быстротой. Я скрылся за темной стеной, не став прощаться – теперь это могло только навредить …И вдруг почувствовал, как слезы побежали по щекам, злился на себя за эту слабость. Если бы сейчас здесь были ребята, то они назвали бы меня слабаком, неудачником… Где же вы, ребята? Я бы все отдал за то, чтобы хоть кто-то из них сейчас оказался рядом. Как можно всегда быть сильным в шестнадцать лет? После случившегося с отцом, с миром окружающем меня на сегодняшний день, голова шла кругом. Осознание полного одиночества и обреченности на смерть или выживания ставило меня в тупик, Я прибавил шаг и старался идти тихо, но быстро, чтоб не привлечь внимания чудовища. Оно злобно выло в развалинах, а я старался уйти как можно дальше.

Серый рассвет освещал все то, что раньше было городом. Я видел дымящиеся руины, и чем дальше продвигался, тем меньше было нанесенного ущерба. Видимо, отец был прав, говоря, что обломки разлетаются от эпицентра взрыва, как и взрывная волна. Не знаю, как насчет радиации, – я себя чувствовал нормально, только очень хотелось есть и пить. Тем не менее когда я обнаружил полуразваленный магазин, то не сразу решился войти туда. Потом, все-таки заглянув внутрь, увидел, что здесь полно всякой всячины.

Как дурак, я начал все хватать с полок и запихивать в рот, попутно запивая лимонадом. Никак не получалось утолить голод – казалось, еда потеряла вкус, и я не мог наесться, пока не почувствовал тошноту. «Дебил. Настоящий дебил!» – мысленно отругал себя и опустился на пол, чувствуя, как стали ватными ноги. Еще немного – и подступившая рвота заставила меня выбежать на улицу, если это можно было назвать улицей, желудок скрутило болью и вскоре его содержимое вырвалось наружу. Я почувствовал, как начала кружиться голова, и, вытерев лицо, прижался к стене. «Сам виноват, – рассуждал я, посмеиваясь над собой, – разве можно так набрасываться на еду?» Есть я вообще больше не мог, только решил немного выпить воды. Стало немного легче, желудок уже не выворачивало. Устроившись на ступеньках, я огляделся по сторонам.

Слабые лучи солнца пробивались сквозь плотный слой пыли. Взрыв оставил после себя покореженные, развалившиеся здания, перевернутые машины, вздыбленное дорожное покрытие с торчащими всюду кусками арматуры.

Это новая реальность.

И мне придется свыкнуться с мыслью, что, пока есть в магазине еда, я буду жить. Буду ночевать среди полок, заваленных печеньем, тушенкой, макаронами, буду есть, пока не закончится еда. В какой-то момент я стал себе противен. Нет, так не должно быть – я не должен умереть здесь, когда кончатся килограммы чипсов, сухих макарон, печенья и литры сока, колы и всякого дерьма, которое годами не портится. Половина через пару недель, без электричества, начнет тухнуть, если уже не испортилась. Я снова почувствовал приступ тошноты, собрался с мыслями и решил, что нужно двигаться по плану, как говорил отец, – на север.

Весь день я ходил по окрестностям в поисках чего-то похожего на рюкзак, чтобы сложить туда припасы, прежде чем отправится в путь, и мне улыбнулась удача. Хотя это было отвратительно – снимать его с мертвого человека. Однако рюкзак был отличный, внутри – разбитый ноутбук, телефон, который уже был никому не нужен, несколько исписанных тетрадей. Студент, принявший смерть, повис на арматуре. Она проткнула его, и я уверен, это было очень больно. Я оставил себе одну из тетрадей и ручку, решив, что с сегодняшнего дня начну вести дневник.

Только сейчас понял, сколько вокруг погибших; тела были покрыты слоем пепла и, казалось, сливались с обломками. Почему я не чувствовал раньше этот сладкий запах? Тишина пахла смертью и разложением. Я закрыл лицо руками, сейчас я понял, какая вокруг невыносимая вонь. Мне захотелось поскорее убраться отсюда, и поэтому я начал сборы. Быстро прокручивая все в голове, решил первым делом двинуться в сторону военной базы, о которой говорил отец. Где это находится, было трудно понять, но найденный в одном из магазинов компас указывал точное направление моего пути на север. Разорвав пакет, я вынул оттуда новенькую бандану и повязал лицо, закрыл нос и рот. Так запах смерти просачивался гораздо медленнее. Тишина просто резала уши: ни птиц, ни собак, вокруг только звенящее безмолвие и звук моих шагов по усыпанной обломками дороге.

13 июля 2020 года

Чем дальше я продвигался, тем меньше видимых разрушений, однако люди мне до сих пор не попадались, хотя и трупов на дороге стало не так много, как в начале города. Забежав в один из магазинов, я выбрал понравившийся мне дисковый плейер – отвык от таких, но при умершем электричестве МР3-шник был бы бесполезным. Собрав кучу батареек и взяв парочку дисков с любимыми песнями, направился снова в дорогу. Воткнув в уши один наушник и включив плейер, я окунулся в те дни, которые сейчас можно назвать прошлым. Хотелось полностью погрузиться в музыкальный кайф, но я должен был смотреть по сторонам и быть готовым, если кто-то появится рядом.

По ушам ударил тяжелыми аккордами «Последний закат» легендарной группы «Ария». Именно сейчас такая музыка была как нельзя кстати:

Свинцовой тучей тяжелеют небеса,

И воздух плавится от слов непримиримых богов.

Догорает фитиль…

Восточным эхом долетают голоса,

Они толкают Землю встретить столкновение миров.

Серый пепел и пыль…

А пока книгу листает Смерть.

Живое солнце или мертвая луна?

Цивилизации стоят лицом к лицу,

У черты, за которой война.

А пока книгу листает Смерть

Все быстрей и быстрей.

Столпом огня и серы

Мир взлетел на воздух,

В чудо верить

Никогда не поздно.

Режет небо

Страшный вой молитвы,

Эхом гудит набат. Последний закат! Закат!

С музыкой было веселее, если мое путешествие можно назвать веселой прогулкой после всего того, что произошло за эти недели. Я был рад даже голосу из наушников и прибавил шаг.

Восстанет истинный в огне Армагеддон,

Волной бессмысленной пройдет по миру

Атомный смерч, все сжигая дотла.

Подует темный ветер с четырех сторон,

Он принесет с собою радиоактивный туман

И дыхание Зла.

А пока книгу листает Смерть

Все быстрей и быстрей.

Столпом огня и серы

Мир взлетел на воздух,

В чудо верить

Никогда не поздно.

Режет небо

Страшный вой молитвы,

Эхом гудит набат.

Последний закат!

Закат!

27 июля 2020 года

Сумерки выползли из-за руин. Я оглядывался по сторонам в поисках места для ночлега. Здания здесь почти не разрушены, и отсутствие людей казалось по меньшей мере странным и немного пугающим. Поднявшись на второй этаж пятиэтажки, я увидел, что дом покидали в спешке. Всюду разбросаны вещи, книги, детские игрушки. Потом я увидел следы крови, которые тянулись с третьего этажа, и, поднявшись туда, обнаружил убитого военного. Рядом валялся АК-74 – пришлось отодвинуть его ногой от лежащего рядом мертвого солдата. Огляделся и осторожно поднял автомат. Раньше никогда не испытывал интерес к оружию, и даже в армию идти совсем не хотелось, но теперь был совершенно другой расклад. Кое-как сообразил, как отсоединить рожок, и, проверив его, понял – магазин почти полон. Хорошо было бы потренироваться, но не хотелось поднимать ненужного шума. Тем более в этой тишине, где, казалось, за мной наблюдают (мои догадки подтвердились, но об этом немного позже).

Обшарив весь подъезд, я нашел еще несколько убитых и, взобравшись по лестнице на чердак, вылез на крышу. Стало совсем темно, и холодный ветер трепал волосы; что-то попало в глаз – я пытался вытащить соринку. Ресницы? Я провел рукой по волосам и, взглянув на ладонь, понял, что со мной что-то не так. Мои волосы, точно сожженные, стали ломкими, мертвыми. Стало страшно – я вспомнил отца и его ужасное превращение в мутанта, словно сошедшего с экрана любимой игры. Я смотрел сверху вниз, ощущая запах гари, потом снова взглянул на прядь своих волос в ладони и провел рукой по макушке – ничего. Странно… Вспоминая о трупах внутри здания, не хотелось спускаться с крыши, чтобы переночевать там. Становилось холодно, и я вынул из рюкзака куртку, поняв, что не зря взял ее с собой. Опустившись на теплую кровлю и положив под голову рюкзак, закрыл глаза, ощущая усталость во всем теле. Мне снились отец и мать, как мы вместе едем в машине на море. Это было прошлым летом, когда я впервые оказался в Сочи…

Проснулся от странного звука и, прислушавшись, понял, что внизу происходит какое-то движение. Вынув фонарик, я посветил вниз и увидел, как около дома бродят странные существа. На их деформированных тощих телах были еще остатки человеческой одежды. Они раньше тоже были людьми. Как отец. Походкой ночных животных они легко передвигались вдоль стен и напоминали хищников. Теперь настал их черед, и в этот час, если бы кто-то был со мной рядом, он дрожал бы страха точно так же. Один из мутантов, резко подпрыгнув, уцепился лапами за водосточную трубу и, вскочив на подоконник, залез в разбитое окно первого этажа. Это обстоятельство убедило в правильности выбора ночлега. Однако я посмотрел на металлический люк, через который попал на крышу, и с ужасом понял, что при желании мутанты свободно смогут попасть на крышу. Лихорадочно соображая, я открыл рюкзак, пытаясь найти что-нибудь способное защитить меня. Не хотелось сидеть и ждать, когда свора этих уродов ворвется на крышу и поужинает мной.

Поднявшись, я подошел к противоположному краю крыши – до следующего дома слишком далеко. Это только в голливудских фильмах главный герой лихо перелетает с крыши одного дома на другую – я знал, что не смогу этого сделать, и долго смотрел вниз, туда, где пировали монстры, не видел, но слышал их чавканье, какие-то странные гортанные звуки, хлюпанье и хруст перегрызаемых костей.

Снова посмотрел на крышу соседнего дома: если получится у меня, что говорить о них? Этот вариант не для побега, да и спрятаться не получится. Где? Я огляделся по сторонам: ну коробки из-под холодильника, но это же несерьезно. Перепрыгнув на соседнюю крышу, я хотя бы получу шанс выжить, а так, сидя в огромной коробке, останется только готовиться к смерти. Они же идут по запаху. А запах у меня был приличный, усмехнулся я сам себе, – столько дней брести по пыльному городу, заваленному трупами, тут запах, я сказал бы, вообще особый и, конечно же, привлекательный для мутантов.

Я решил не ждать и вытащил из рюкзака моток проволоки. Идея пришла случайно, но я понимал, что, задерживая своих недругов, смогу успеть скрыться незамеченным, и это будет лучше, чем если они увидят меня и поскачут вдогонку. Пока сооружал подобие замка на еще не поржавевших ушках железного люка, прислушивался, словно хотел услышать что-то, хоть и знал наверняка – ничем хорошим это не закончится. Мне вдруг стало ясно, что все будет…

Кто-то с силой рванул люк вверх – цепь мыслей оборвалась, а я решил не шуметь и, тихо подняв с пола кусачки и остатки проволоки, отступил назад.

– Эй, я знаю, что ты там, – послышалось приглушенное снизу. – Открой люк, прошу тебя, иначе… они найдут меня… Ну пожалуйста…

Это был голос парня, возможно моего ровесника, и признаков мутанта в нем не было, по крайней мере тогда мне так казалось. Но, черт возьми, вся проделанная работа пошла насмарку. А что приходилось выбирать? Не мог же я оставить этого недотепу там, на съедение тварям! А они именно этим сейчас и занимались, пока опустошая первые два этажа.

Быстро размотав проволоку, я распахнул люк и увидел парня примерно моего возраста, а может, чуть старше, в глазах которого были страх и одновременно радость, что он не один в этом аду, в который погрузился город или даже весь мир.

– Ты кто? – спросил я, посветив на него фонариком.

– Я Жека… – Он протянул мне руку.

– Леха, – улыбнулся я, хватая его и помогая подняться. Окинув придирчивым взглядом нового знакомого, я с радостью отметил, что на его теле нет повреждений. Я понял, что, если бы не рана на ноге, с отцом, возможно, ничего и не случилось бы. – Ну что встал как вкопанный? – Я бросил ему проволоку. – Давай замотай хорошенечко, и будем надеяться, что таких придурков, как ты, внизу больше не окажется. Лучше бы они все спаслись, эти придурки. – Я зло сплюнул на пол. – Представь, если бы за тобой кто-то гнался.

– Они не заметили меня. Все внизу… жрут, – поморщился Жека.

– Так уверен, герой, что не заметили?

– Надеюсь.

– А что вообще произошло? Что помнишь ты?

– Сначала… взрывную волну помню. – Он опустился на корточки. – Потом крики, суматоха такая, пыль… Военные откуда ни возьмись зачем-то стреляют в нас.

– В вас? – Мои глаза стали похожи на блюдца, как у тех собак из сказки Андерсена «Огниво». – Это были наши солдаты или это вторжение?!

– В том-то и дело, что наши… – Жека приложил палец к губам: – Тихо, там кто-то есть… – Его глаза скользнули по крышке люка. – К сожалению, рано или поздно нам предстоит с ними драться, – прошептал он, – вечно бегать мы не сумеем, они…

– Тихо, – шикнул я на него, опустившись на колени и приложив ухо к люку. Внизу точно было какое-то движение. Потом резкий удар в крышку люка – я подскочил, ухо горело от боли. – Чёрт! Надо уходить… – Новый толчок и утробное рычание.

Мы вместе отступили назад.

– Думаю, сегодня не тот случай, когда с ними нужно драться.

– Угу, – согласился я, – их слишком много… Хотя у меня есть калашник, рожок полный, но… я никогда не стрелял… – Новый удар в железо по люку… – Жека, у нас один путь! – Я мотнул головой в сторону крыши соседнего дома.

– Думаешь, получится? – Жека подбежал к краю крыши.

– Может, если разбежаться… – Я посмотрел на дергающуюся крышку люка, откуда донесся душераздирающий нечеловеческий вопль.

Я почувствовал, как спина стала липкой, и, отступив назад, поднял рюкзак, расстегнул боковой карман и сунул туда фонарик.

– Если мы не сделаем это, то какая нам разница, от чего умирать? – Я почувствовал, как кровь прилила к вискам и какая-то пелена пронеслась перед глазами, но, помотав головой, быстро пришел в себя. – Если останемся здесь, уверяю – смерть будет… более мучительной.

Я взглянул на бледное лицо Жеки, зная его всего несколько минут в этом мире, который сошел с ума. За доли секунды я понял, что мы должны выбраться вместе. Тогда у нас будет шанс остаться в живых.

– Кидаем на ту сторону рюкзак и оружие, а потом разбегаемся и прыгаем вместе, потому, что по одному… это страшно, но еще страшнее остаться здесь, понимаешь?!

Жека подошел к самому краю, и я увидел, что он трясся, словно осиновый лист, однако прошептал дрожащими губами:

– Понимаю… Понимаю, черт побери!

К одиночному реву прибавились еще голоса, если их можно было назвать таковыми; я посмотрел на проволоку, которая еще держала люк, потом на Жеку и кивнул ему. Потом, схватив рюкзак, размахнулся и бросил его на ту сторону, где нас, возможно, ожидало спасение. Светало. Серый рассвет медленно выползал из-за дымящихся руин. Город догорал, словно последний закат нашей жизни, но так не хотелось умирать!

Я услышал, как Жека перекинул на ту сторону калашник, и почувствовал, что пора. Жека смотрел на меня, и эта уверенность, написанная на моем лице, придавала ему сил. Удары участились, проволока начинала растягиваться или рваться, я уже не смотрел – просто разбежался и понесся что есть силы. Молился в душе, чего никогда не делал; о чем просил тогда, уже не помню – наверное, о крыльях, которые на время мог одолжить мой ангел-хранитель. Потом я прыгнул, еле сдерживаясь, чтобы не зажмуриться от страха; Женька не прыгнул – это я понял только после того, как упал и покатился с грохотом и болью по металлическому своду крыши. Поднявшись, я увидел его одиноко стоящего на самом краю.

– Жека! – закричал я. – Давай! Вдвоем мы дойдем быстрее, так будет легче! Не бросай меня, – прошептал я последние слова одними губами. Я не видел его, потому что он скрылся в темноте; надеялся, что он скоро будет возле меня, и, наконец, услышал грохот его ботинок по крыше и крик, громкий до хрипоты, полный отчаяния и страха. – Лети, лети, ты же птица! – крикнул я и увидел его несущегося с того конца крыши, напуганного, с раскрытыми от ужаса глазами. Секунда полета и… крик, скрежет, грохот металлических листов. Я схватил его за руку, другой рукой он хватался за воздух, и мне показалось, что он гораздо тяжелее, чем должен быть парень его роста и возраста. – Давай, еще немного! – Я чувствовал, что не могу удержать его.

Твари вырвались наверх и рычали в злобном бессилии – они не торопились следовать за нами. Этот вой заставил Жеку найти ногами опору и, изловчившись, подтянуться. Я тянул его к себе изо всех сил, и наконец нам это удалось. Обессилевшие, дрожащие от страха и напряжения, мы наконец оказались в безопасности. Мутанты чувствовали нас, но не видели и только нюхали воздух. Вынув из рюкзака автомат, я взглянул на Жеку.