Благословенная Алмакан. Краткая биография «кыргызской Ванги» и целительницы

Благословенная Алмакан

Как отец выпросил дитя у Бога

Отец Алмакан Бек Тажибаев был настоящими кыргызом, уроженцем села имени Ахунбабаева Коргон-Тюбинского района Андижанской области Узбекистана. Мать Алмакан Наапа родилась и выросла в селе Башбулак Карасуйского района Ошской области Кыргызстана. Ее дедушка Тажибай был человек с упрямым характером, который не любил отступать от своих принципов, непременно добивался своего, поэтому по его твердому настоянию его сын Бек не смог жениться на девушке, с которой он хотел создать семью, но послушался отца, который со словами: «Я бы хотел обновить нашу кровь», – женил сына на кыргызской девушке из Карасуйского района Кыргызстана Наапе.

У Бека и Наапы будут два сына, но обе отпрыска в возрасте шести месяцев умрут из-за незаживающегося нарыва на спине. После этого у них родится еще один сын и дочь, но и они тоже покинут свет, едва достигнув шестимесячного возраста, – все от того же самого непонятного и неизлечимого нарыва на спине. Наапа из-за этих горьких потерь сама тяжело заболеет.

Бек повезет больную жену в больницу, поместив ее там, сам вернется домой, обуреваемый горестными мыслями, ляжет отдохнуть. И вот во сне ему явится некий старик, который даст ему совет: «В селе, где выросла твоя жена, имеется заброшенный и заглохший родник. Ты должен найти его и очистить, чтобы люди снова там могли пить воду».

Испуганный от этих слов Бек проснется и подумает про себя: «Что же это все значит? Должно быть этот сон – вещий, специально посланный мне?»

Он обратился за советом к старым и знающим людям, которые жили по соседству, которые истолковали его сон как добрый знак для него.

– Ты должен найти тот самый засохший родник и очистить его», – сказали они ему. Бек согласился с ними, нашел такие слова правильными, и он сразу после выхода Наапы из больницы, отправится к ее родным – в село Баш-Булак, в окрестностях города Карасу.

Но родственники Наапы примут Бека довольно холодно: все знали, что эта семейная пара потеряла четырех своих детей в раннем возрасте и уверовали, что на них лежит какое-то заклятие и, естественно, не горели желанием общаться с такими родственниками. Несмотря на это Бек останется среди них, будет разыскивать заглохший старый родник; и в конце концов он найдет его и почистит.

После этого Наапа в тот же год родит еще одну дочь. Радости Бека не было предела, и он назовет ее Алмакан – по имени девушки, с которой ему так и не удалось связать свою судьбу в юности из-за упрямства отца.

Когда ребенку исполнится шесть месяцев, у него также на спине появится все тот же самый нарыв, который свел в могилу его предшественников. Сильно встревоженный Бек, не зная что делать, обратился за помощью и советом к знахарю и бакшы этого села, старику по имени Султан. Осмотрев ребенка Султан-бакшы сказал Беку:

– Это непосильное дело для меня. Ты должен обратиться к Исмаилу-калпа.

Вот так Бек с ребенком на руках и вместе со своей женой направятся в соседнее село, где жил этот известный знахарь по имени Исмаил.

Тот, осмотрев внимательно ребенка, скажет Беку, чтобы он как можно быстрее принес ему желтого ягненка, которого следует принести в жертву и провести обряд садака.

Выйдя от Исмаила-калпы Бек с плачем пойдет по селу, не зная где достать теперь желтого ягненка.

К счастью, на окраине села он встретит старика в белом тюрбане, с посохом в руке, который будет вести за собой желтого ягненка. Бек упадет на колени перед незнакомцем, упрашивая его, чтобы тот продал ему ягненка.

Старик со словами: «Бери, сынок, ягненок твой», – передаст веревку в руки Бека, с одобрением похлопав его по плечу. Бек поднимет ягненка на руки и побежит к дому знахаря.

Там уже увидев, что его дочь Алмакан находилась при смерти, Бек закричит в отчаянии:

– Пусть лучше мне не жить, чем моя дочь, которая останется после меня, лишится жизни, – и начал кружиться с ягненком в руках вокруг лежащей больной дочери и жены.

Аксакалы, которые были в доме у знахаря, услышав такое, стали успокаивать его:

– Не надо так говорить, если даже ветка у чинары обломится, дерево пусть живет.

Но было уже поздно останавливать Бека.

После завершения обряда садака Алмакан сильно вспотеет и погрузится в глубокий сон.

Обрадованные чудесным спасением своей дочери родители вернутся домой, где уже, переодеваясь, Бек обнаружит в кармане деньги – и вспомнит, что так и не заплатил тому доброму аксакалу, у кого он взял желтого ягненка.

Он тут же решил отправиться обратно в то самое село и найти аксакала, чтобы вручить ему деньги. Но ему не удастся найти его, даже если он обойдет все село и его окрестности. Отчаявшись, он обратится к знахарю Исмаил-калпа со словами:

– Мне не удалось найти человека, у которого я взял желтого ягненка, забыв ему вручить деньги – никто не знает ничего о нем. Что же теперь будет?

И тогда Исмаил-калпа скажет Беку:

– Это сам Бог послал тебе этого человека, видя как ты страдаешь и мучаешься. Бог послал через отца Кыдыра ягненка для обряда исцеления. Теперь этот ребенок будет не твоей дочерью, а дочерью Бога. Следи за ней хорошо, держи в чистоте и дай ей хорошее воспитание. И тогда она вырастет в достойную личность, которая принесет много пользы и сделает много добра кыргызскому народу.

Бек был поражен таким словам знахаря.

Вот так жизнь Алмакан была спасена – нарыв на ее спине зажил, она благополучно росла вместе с отцом Беком и мамой Наапой, которые души в ней не чаяли.

Однажды, когда ей исполнилось три года, Бек, придя домой с работы очень уставшим, поцеловал девочку и приляжет рядом с ней отдохнуть, заснет – и больше уже не проснется.

Убитая горем супруга Наапа повезет тело мужа к ее родным, чтобы предать его земле в Узбекистане, в селе Коргон-Тюбинского района, откуда он был родом. Однако родные Бека встретили Наапу и его дочь подозрительно, обвиняя ее в гибели Бека, в супружеской неверности и даже оскорбляли ее тем, что она родила дочь не от Бека, а от другого мужчины.

– Это дочь не из нашего рода – убирайся отсюда!» – с такими оскорблениями Наапу прогнали прочь, она даже не смогла принять участие на церемонии погребения и оплакивания своего мужа. Как бедная женщина ни стремилась оправдать себя от незаслуженной и жестокой клеветы, родные Бека были неумолимы, решительно настроены против нее.

Наступила черная полоса в жизни Наапы и ее дочери. Они скитались по чужим дворам, ночевала где придется, подрабатывала по хозяйству разных людей, чтобы прокормить себя и дочь, пока Наапа не встретила одного вдовца, который потерял жену не так давно и у кого на руках были один сын и две девочки. Этот человек захочет взять Наапу себе в жены.

К сожалению, новый муж Наапы не смог принять, как свою родную дочь, маленькую Алмакан, поэтому бедная женщина будет вынуждена поместить дочку в Детский дом.

Первые пророчества – в Детдоме

Для Алмакан начнется совсем другая жизнь круглой сироты среди других таких же детей-сирот. Она будет вместе с ними играть, учиться, ходить в столовую, спать в одной большой палате. И всегда рядом с ней был небольшого роста белобородый старик с белой чалмой на голове и с посохом в руке. Алмакан общалась в ним, называя его «отцом». Но этот аксакал, которого иногда сопровождали дети, был виден только Алмакан – никто другой из обитателей Детдома или его работников и воспитателей не могли видеть их.

Пройдут долгие дни, месяцы, а затем и годы – и вот подросшая Алмакан станет жить и учиться уже в интернате.

Но во время занятий, когда учителя и учительницы преподавали разные уроки, и все ученик в классе внимательно слушали их, Алмакан часто пребывала в своем мире, общалась со своими старыми и сокровенными друзьями.

Однажды учитель по имени Сардар очень разозлился из-за этого на Алмакан и бросил в нее кусок мела с гневными словами:

– Алмакан, сиди спокойно, не верти головой по сторонам и не болтай – ты мешаешь мне вести урок!

Мел попадет ей в лоб, а дети, с которыми она разговаривала, скроются с ее вида. Алмакан, потирая кожу на лбу куда угодил мел, кинет гневный взгляд на учителя. От этого взгляда последний в тот же миг почувствует себя скверно, испугавшись чего-то, озираясь по сторонам, обеими руками его овладеет дрожь, так что он будет вынужден прервать урок и покинуть класс. С того дня Сардар-агай1 не приходил в школу две недели.

А потом он придет вместе со своей женой, которая подарит Алмакан новое платье, а учитель, с трудом подняв правую руку, погладит девушку по голове.

Оказалось, что сразу же после того инцидента, у Сардара-агая перестанет работать правая рука, которой он кинул мел в Алмакан, будто окостеневшая. Он обратится за помощью к врачам, но они ничего не смогут сделать, чтобы рука заработала вновь. А потом в один день ему приснится его давно умерший отец, который скажет ему: «Ты обидел ни в чем невинную бедную девочку, которую родители выпросили у Бога. Тебе надо срочно попросить прощения у нее, пока твоя рука не окостенела совсем».

Муж, проснувшись от такого сна и сильно испуганный, расскажет об этом своей жене, и они оба решат навестить девочку, придут к ней в класс, подарят ей новое платье, погладят ее за волосы, подвяжут их новым бантиком и попросят прощение. И в тот же момент правая рука учителя начнет работать.

В другой раз, когда Алмакан училась в третьем классе, однажды она предупредит учительницу по фамилии Садабаева, чтобы она остерегалась электрического тока. Но она не прислушается к совету маленькой девочки, и в тот же день, во время обеда, прикоснувшись к оголенным проводам чайного кипятильника, умрет от удара тока.

Однажды, когда сам директор школы-интерната вел урок в классе, Алмакан скажет ей:

– Эжеке2, скажите своему сыну, чтобы он не взбирался на столб, а то его ударит током и он умрет.

– Бекова, не болтай всякой чепухи и слушай урок! – строго выговорит ей директор, и все дети в классе дружно засмеются над Алмакан.

Девочка расплакавшись, покинет класс, выйдя на школьный двор, а там ее встретит тот самый старик в белой чалме и с посохом в руке. Он ласково погладит девочку по голове, отрет ее слезы со словами: «Ты правду сказала, дочь моя, не переживай».

Пройдет немного времени, и сын директора, поднявшись в очередной раз на столб, попадет под удар электрического тока – и упадет на землю замертво.

С того самого дня все учителя и работники в школе, а также многие ученики, по совету их родителей, будут внимательно прислушиваться к словам Алмакан, зная, что она – необыкновенная ученица.

Неудачное начало замужества

Когда Алмакан достигнет тринадцати лет, она превратится в очень красивую девочку. И в 1969-году ее украдет один молодой джигит. Учитывая юный возраст невесты, этим делом займутся правоохранительные органы, арестовав жениха уже на следующий день, как он похитил девушку.

Родители жениха обратятся за помощью к Алмакан. Разузнав, что она сирота и что у нее нет никаких родных, они начнут ее всячески уговаривать, чтоб она не просто смирилась со своей судьбой быть женой их сына, но и стали учить ее, как правильно и что говорить на суде и следователям, когда они начнут расспрашивать обо всем. «Так и скажи, доченька, что очень любишь своего жениха, что жизнь в интернате страшно тебе надоела, что ты всегда мечтала стать его женой, и что если он будет осужден и сядет в тюрьму, то покончишь с собой».

А когда начнется судебное разбирательство, Алмакан слово в слово скажет как под диктовку, что говорила ей мать жениха.

Под конец судья спросит Алмакан:

– Вот ты наговорила всякое, что любишь, жить не можешь без своего жигита – ну так скажи в двух словах, что это такое любовь и с чем ее можно есть и запивать?

Алмакан скажет от чистого сердца судье:

– Не знаю, – пожимая плечами.

Тогда судья, обращаясь к родителям жениха, произнесет:

– Хорошо же вы поработали с девочкой, научили ее уму-разуму – нам не остается ничего другого как пожелать молодым счастья и здоровья, – после чего парня освободят из-под стражи прямо в зале суда.

Вот так начнется семейная жизнь Алмакан. Но спустя немного времени ее молодого мужа Жалала призовут в армию на службу. Молодая пара так и не успеет узнать по-настоящему супружескую жизнь, в особенности, Алмакан не знала ничего толком о том, что значит быть женой и жить в доме у мужа с его родителями и другими родными.

Не прошло и двух недель со дня мобилизации мужа на армейскую службу, как уже свекровь невзлюбила ее.

«Ну что это за келин, которая сама не своя, разговаривает сама с собой или к кем-то, кого никто не видит и не слышит, кроме нее!» – жаловалась она всем подряд о странностях Алмакан.

направление в психбольницу и последующие скитания

А потом и вовсе родители Жалала поместят Алмакан в психиатрическую клинику. И действительно, Алмакан часто разговаривала с детьми, которые росли вместе с ней, играла и веселилась с ними и даже кушала в их компании. И над всеми ними присматривал белобородый аксакал, которого Алмакан и остальные дети, росшие с ней, называли не иначе, как «отец».

Прошло еще немало времени и тягостных дней, которые она провела в «дурдоме», но пришел и день, когда ее выписали из психиатрической больницы. Сказать правду, с ней обращались довольно осторожно в этом заведении для душевнобольных: она была совсем не такая, как остальные пациенты, – ее опасались и работники, и медперсонал, и сами пациенты, зная о том, что она говорит правду, не скрывая, и может предсказывать события в будущем.

Алмакан, выйдя из психбольницы, снова погрузилась в новые испытания. Ей было просто некуда идти, ночевала она где придется – в теплые дни под мостом, а в холодные находила укрытие в каком-то заброшенном сарае или землянке – в общем, где придется. Бывали и ночи, когда она находила ночлег и покой в заброшенных провалившихся могилах.

Во дни и годы юности Алмакан в стране не было такого, как сегодня, когда бомжи организуются в самостоятельные группы и сообщества, живущие по своим законам. Нищие и бездомные были представлены каждый сам себе. Но Алмакан, даже если при взгляде на нее всем казалось, что она одинокая и несчастная, – она не была одинокой: с ней всегда были рядом те самые знавшие ее с детства дети, которые подрастали вместе с ней, а также тот самый аксакал в белой чалме и с посохом в руке. Они всегда были рядом, сопровождали ее, и радовались вместе с ней, когда было чему радоваться, и горевали и успокаивали ее, когда приходилось тяжело, вытирали ее слезы и подбадривали.

Девушка также временами навещала свою родную мать, однако из-за плохого отношения отчима, обижавшего ее при каждой встрече, она не могла там долго удержаться.

Однажды во время такого визита Алмакан решилась задать матери вопрос, который давно мучал и беспокоил ее.

– Скажи честно, мама, кто является моим настоящим отцом? Был ли у тебя кто-то на стороне, когда ты жила с мужем?

– Не слушайся, доченька, злых языков, наветов и клеветы, – ответила ей мать, проливая слезы. – Я зачала и родила тебя от твоего отца Бектена. Кроме него у меня не было мужчины, никому я больше не открывал подола своего платья, кроме мужа. Твой отец всегда был готов отдать свою жизнь и отдал ее за тебя, спасая тебя через обряд жертвоприношения садака, ничего не прося для себя, кроме жизни для тебя и чтобы ты ценила это.

С малого возраста Алмакан часто слышала о себе от других людей, что она родилась от любовника, что она дочь распутницы – эти ужасные оскорбления буквально впитались в ее плоть и душу, что даже теперь ей было трудно поверить в искренность слов ее бедной матери.

Вот так Алмакан снова будет вынуждена вернуться к своему нищенскому существованию, ночуя в теплые дни под мостом, а в холодные на кладбище, находя укрытие от дождя в заброшенных могилах. Под мостом находился родник, который был очищен ее отцом, – он утолял ее жажду, подкреплял ее силы своей живительной влагой.

Многих людей поражала такая жизнь уже взрослой и привлекательной девушки. Были и такие мужчины, которые хотели подкупить Алмакан, уговаривали прийти к ним в дом, где ее ожидали сытная и вкусная еда, обещали подарить новую одежду. Девушка ясно представляла, чего хотят эти мужчины, решительно отвергая все эти нечестивые и греховные блага, предпочитая уединенное существование. Приходили к ней и похотливые мужчины, которые хотели овладеть ею силой, однако любителей таких приключений быстро поражал паралич рук, ног или сильный озноб и страх овладевали всем их телом и душой. Так что очень скоро уже никто не хотел испытывать судьбу и люди с плохими намерениями избегали за километр ее.

Возвращение супруга и крутые перемены

Так Алмакан провела семь лет своей жизни, пока в 1977-году ее не нашел Жалал, ее муж. При встрече они тепло обнялись и расплакались оба.

– Где-то только я не искал тебя, – обнимая и целуя Алмакан, говорил Жалил, – ходил по больницам, спрашивал у родных, у твоей матери, но никто не мог мне помочь, не знал, где ты живешь. Я был вынужден пройти по дворам всех окрестных сел, постучаться почти в каждый двор, прежде чем мне удалось выйти на твой след. Теперь мы будем всегда жить вдвоем неразлучно, мое золотце, и все у нас будет хорошо!

– Уведи меня скорее отсюда. Я так устала от всего этого! Почему так поздно пришел ко мне? – плакала Алмакан, обнимая мужа.

– Я после службы в армии, остался там, чтобы пять лет проучиться в милицейской школе. А теперь я работаю в Чаткале, вот куда мы теперь и направимся. Довольно плакать, теперь все будет по-другому, если на то будет воля Аллаха, – говорил Жалал, разглаживая ее волосы.

В этот вечер неожиданно разбушевалась буря, которая скрыла из глаз наблюдавших за ними джигитов – тех самых повзрослевших детей, которые сопровождали ее везде и старика в белой чалме на голове.

Живописная, просторная Чаткальская долина, зеленые свежие пастбища, табуны лошадей, пасущиеся по берегу бурной горной реки, орлы, парящие высоко в небе, – все это стало символами и знаками самой чудесной перемены в жизни Алмакан. Супруг ее был начальником районного отела внутренних дел. Высокое положение и авторитет обеспечивали изобилие и довольствие в их семье – отовсюду в их роскошный и просторный дом стекались казы-карта, чучук, кумыс, айран, сметана, так что новая жизнь в роли супруги начальника милиции Алмакан воспринималась как пребывание в раю, а все, что было до того – как прозябание в аду.

Тем более что супруги любили друг друга и наслаждались взаимной близостью, проводя долгие и радостные дни и ночи. Однако этому союзу явно мешали те силы, которые всегда поддерживали Алмакан. Они не покидали ее, и ее мужу Жалилу тоже стали надоедать постоянные видения жены, разговоры с ними.

Однажды супруг в свободное от работы время, скажет Алмакан, ставя бутылку водки на стол:

– Алмакан, если ты выпьешь стакан водки, то, я думаю, то, что видится твоим глазам, исчезнет насовсем.

Алмакан была в полной растерянности от такого предложения, гляда на мужа и стакан водки на столе.

– Ничего не бойся, – стал подбадривать ее муж, – водка немного горькая на вкус, обжигает когда пьешь впервые, но потом быстро привыкаешь.

Она любила своего мужа и то счастье и перемены, которое он принес ей, и потому она выпила стакан водки. Алкоголь сначала поверг в шок ее, но потом она расслабилась и успокоилась.

Постепенно супруги стали привыкать к тому, что начинали день с выпивки и заканчивали его тоже за стаканом водки. И, действительно, сопровождавшие Алмакан джигиты и старик стали реже навещать ее, а потом и вовсе перестали приходить. Но зато она стала много петь дома, даже когда готовила пищу или стирала белье – в общем, стала чувствовать себя весело, пребывая почти всегда в приподнятом настроении и даже чувствовала себя по-новому счастливой. Супруг тоже, видя такие перемены в ней, не мог нарадоваться. А Алмакан хорошо готовила разнообразные блюда, всегда встречала с радостью мужа после работы, и когда провожала его утром, обнимала и просила, чтобы он как можно раньше возвратился домой. И казалась такая жизнь будет продолжаться очень долго и ничего этому не помешает.

Однажды Алмакан, когда по своему обыкновению выпив и пребывая в хорошем расположении духа, напевала песни, на пороге дома показался тот самый старик в белой чалме. Она испугалась, однако не подав вида, посмотрела на старика с осуждением:

– Отец, я прошу вас, больше никогда не приходите ко мне. Оставьте меня в покое. Я тоже хочу жить как все нормальные люди. Хочу иметь детей, жить в достатке и весело. Хочу много общаться и веселиться, – после этих слов она демонстративно взяла стакан водки, стоящий на столе, и сделал глоток.

– Напрасно ты это делаешь, дочь моя. Не пей, водка губительна для тебя, – с осуждением произнес старик.

Алмакан, закусив салатом, налила еще водки в стакан и, посмотрев в сторону старика, заметила, что за ним стоят те самые джигиты, которые также всегда сопровождали ее с малых лет.

– Я прошу вас всех, оставьте меня в покое! – закричала на них она, – скоро домой должен вернуться мой муж. Не приходите сюда больше! – после этих слов она расплакалась. Старик и джигиты, стоящие позади нее, обиженные и печальные, стали уходить из виду один за одним.

Алмакан, обняв стол, плакала навзрыд, в таком виде ее и застал муж, когда возвратился домой.

– Что случилось, Алмакан? – обратился к ней Жалал, приподняв со стола и обнимая.

– Они приходили снова, уговаривая меня, чтобы я не пила… А когда я сказала, чтобы они оставили меня в покое – они, обиженные, ушли от меня.

– Ну и хорошо. Теперь они больше не заявятся сюда, так что не плачь, родная, все будет хорошо, – успокоил жену супруг, обнимая и гладя ее по волосам.

На следующее утро, как обычно приодев своего мужа и подправив галстук на его шее, провожая на работу, жена попросит, чтобы он пришел пораньше домой, целуя и обнимая.

– Да, моя дорогая, я приду пораньше, а ты ничего не бойся и не скучай без меня, – они вышли во двор вместе, не размыкая объятия, лаская и целуя друг друга.

А когда уже Алмакан закрыла двери ворот во дворе после ухода мужа и повернулась назад, то заметила того самого старика, который сидел на пеньке рядом с крыльцом. Она почувствовала сильное душевное волнение, не зная что и сказать. Старик медленно поднялся с места, смотря пристально на нее.

– Дочь моя, я просил тебя не пить, но ты не послушалась. Ты измучала меня и джигитов, которые всегда тебя сопровождали. Теперь они больше не придут к тебе. Я тоже пришел попрощаться с тобой, – старик говорил спокойно, глубокая грусть исходила из его голоса и всего вида. И при этом он выглядел не лучшим образом, что было хорошо заметно для Алмакан, потому что она раньше всегда видела его аккуратным и собранным.