Отец человеческий

Кононов нашёл кулер, подсел под кран и несколько раз нажал на помпу, глотая воду, которая большей частью пролилась ему за шиворот. Порядок. А теперь за дело.

Кононов вернулся в диспетчерскую. Женщина лежала всё там же, где её застигла смерть. Проклятье. Чтобы найти холодильную камеру, если она тут вообще есть, ему придётся снова спускаться на нижние ярусы и видеть эти колбы с парящими в них, как в невесомости, человеческими зародышами. Деваться некуда: или это, или тащить их наружу, на мороз. Но это всегда успеется, сначала надо попробовать по-людски.

Что ж. У него есть средство для того, чтобы унять свои страхи. Большая пластиковая капсула со спиртом для обработки повреждений. Развести его с водой, выпить залпом, и, глядишь, Кононов сможет заставить себя спуститься. Ну а что такого? Это же просто маленькие люди, не пришельцы ж какие.

Кононов долго боролся с собой и, в конце концов, решил, что если надышался токсинов, то не стоит травить себя ещё больше. Он несколько раз повторил дыхательный протокол, настроился и хотел было идти к люку, но экраны в диспетчерской неожиданно проснулись.

Они транслировали картинку с камеры наружного наблюдения. Красный восклицательный знак пульсировал в углу, намекая, что оператору нужно обратить внимание на происходящее. Кононов бросился к монитору и всмотрелся в изображение двух объектов, подбирающихся к бункеру со стороны посадочной площадки. Человек и пузатый вспомогательный автомат на тонких гироскопических ходовых опорах. Устройство напоминало улитку с клешнями, посаженную на ноги болотной цапли. Робот-минёр, – определил Кононов. Они вернулись довершить начатое!

На другом мониторе бежали бесконечные полосы помех и просто пульсировал восклицательный знак в треугольнике. Видимо, камера, расположенная над входом, через который проник Кононов, была выведена из строя. Было несложно сделать это с помощью атаки микродрона или даже издали, лазером. Из-за неисправности камеры, очевидно, и погиб первый сотрудник лаборатории: отправился выяснить, в чём дело, и поймал пулю наёмника. Тому оставалось только воспользоваться служебным бейджем убитого.

Кононов трезво оценил ситуацию. Раз он остался в бункере, особого выбора у него нет. Чистильщики не будут разбираться, как и почему он тут оказался. Никаких переговоров не будет, шлёпнут, да и дело с концом. А потом, скорее всего, спустятся в инкубатор и… Ну уж нет. «Если вы думаете, что погубить детишек будет легко, то вы здорово ошибаетесь. Не на того нарвались».

Кононов лихорадочно соображал. Где их встретить? Залечь в диспетчерской и отстреливаться? А кто сказал, что, обнаружив своего коллегу мёртвым у входа, они вообще захотят тихо войти? Если им нужна человеческая ферма, они могут просто взорвать дверь в грузовой отсек и проникнуть через него. Значит, надо им помешать. То есть преодолеть коридор, предбанник, нейтрализовать того, кто сейчас раздумывает над телом наёмника, и не дать сапёру выполнить свою задачу. И сделать это нужно очень шустро.

Кононов привёл импульсный поражатель в боевую позицию. Увы, теперь прицел оружия не синхронизирован с выведенным из строя смартвзором. Придётся целиться по старинке. Нельзя дать маху, нужно действовать наверняка. Кононов перевёл мощность с травматического уровня на летальный. Гостям мало не покажется.

Стоп! С чего это он решил, что имеет право стрелять на поражение? Почему уверился, что хозяева этого бункера лучше тех, кто пришёл его уничтожить? Вдруг те, снаружи, выполняют санкционированную правительством ликвидацию нелегального научного проекта, который тайно мутили здесь враги?

Нет. Наши не станут так поступать с детьми. Пусть даже это место чертовски напоминает подпольный инкубатор. Наши, как водится, прислали б десять комиссий, которые год разбирались бы, в чём дело, говорили умные речи и размышляли, как под это дело выбить бюджет побольше. Но чтоб так…

А право Кононов имеет, потому что пограничник. Пусть и не на дежурстве, но всё, что происходит в приграничной зоне, касается его напрямую. И действовать он будет по собственному разумению. И чутью.

Кононов почти дошёл до двери внешнего помещения, когда увидел, как клешня манипулятора осторожно проникла в щель и стала расширять просвет. Он опоздал, гости уже здесь. И они учли ошибки. Теперь грязную работу выполняют автоматы, а оператор держится на безопасном расстоянии.

Робот деловито отодвинул дверь, но не слишком широко, только чтобы хватило завести за неё второй манипулятор, с «подарком». Кононов вздрогнул: взрывное устройство направленного действия, судя по объёму заряда, способное поднять на воздух как минимум весь верхний ярус бункера. Вероятно, управляется дистанционно, так что сработать может в любой миг, как только оператор убедится, что груз доставлен. К счастью, на манипуляторе не заметно камеры. Но если гости хорошо подготовились, они наверняка засекли тепловое излучение и знают, что у двери притаился человек.

Кононов не стал медлить, в три шага преодолел расстояние до робота-сапёра, выглянул за дверь и произвёл два импульса прямо в него. Первый – в центр, чтобы сжечь управляющий блок с начинкой из микросхем, второй – в верхнюю часть, в модуль связи. Автомат опрокинулся, клешня разжалась. Кононов поймал смертоносное устройство свободной рукой и едва не уронил: оно весило килограммов тридцать, не меньше.

Что произойдёт раньше: подстрелят его или сработает дистанционный подрыв? Ха-ха, дуля с маком! Помехи же! Кононов выпустил из внимания, что использовать дистанционное управление во время работы мощных глушилок слишком ненадёжно. Поэтому мина, вероятнее всего, с таймером обратного отсчёта. Кононов ухватил мину обеими руками и что есть силы потащил устройство к выходу. Размахнувшись, он вложил в бросок усилие и упал на снег ничком. Если сработает от удара, то ему несдобровать, конечно. Зато внутренние помещения останутся целы.

Вместо взрыва последовала утомительно долгая автоматная очередь. Кононов по-пластунски попятился назад, стараясь держать голову как можно ниже, чтобы между ним и линией огня оставались спасительные каменные выступы. Несколько пуль срикошетили от двери, не задев его, другие ушли в камень. В него целился не оператор минёра – тот возился ниже на посадочной платформе у второго входа. Стрелял кто-то с более высокой позиции, и находился он значительно дальше, под прикрытием леса. Кононов услышал откуда-то невнятный возглас и понял, что стрелявший на миг отвлёкся на подельника. Это шанс. Кононов приподнялся и послал несколько кучных импульсов в точку, откуда в него стреляли.

Расчёт был верен: несмотря на рассеивание энергии, пришельца таки зацепило. Он неразборчиво ругнулся, и Кононов, приподнявшись снова, сделал ещё один импульс, уже прицельный. Среди ветвей произошло какое-то движение. Кононов догадался, что человек, скрывавшийся там, падая, смахнул снег с ветвей. Минус одна проблема. Чем там занят его компаньон? Кононов поменял позицию, чтобы в него сразу же не прилетело, и выглянул, чтобы бегло осмотреться. На посадочной площадке человека уже не было. Убрался с открытого места. Его сопровождал второй робот-сапёр, который тоже улепётывал, оставляя птичьими ногами две борозды. Полезного груза, закреплённого на его тельце, уже не было. Успел поставить мину на дверь, смекнул Кононов. Вот же невезуха!

Автоматического минёра упускать всё равно нельзя. Он будет глазами чистильщика. Чтобы не высовываться самому, оператор отправит его посмотреть, что стало с коллегой. «Нет, мил человек, если хочешь знать, крепко ли досталось твоему товарищу, тебе придётся притопать к нему своими ножками». Кононов произвёл прицельный импульс и убедился, что попал. Металлический корпус рухнул, почти полностью погрузившись в снег, и только вывернутый под неестественным углом манипулятор делал его заметным.

– И что мы теперь будем делать? – прошептал Кононов, пытаясь предугадать действия противника. Первое взрывное устройство лежало внизу склона и могло рвануть в любой миг. Нужно помнить об этом. Второе было зафиксировано на двери грузового отсека. Значит, сработает, как только оператор уберётся подальше. Но можно попробовать привести его в действие в надежде, что сигнал дистанционного управления пробьётся сквозь помехи. Ведь уже утро. Скоро рассветёт, и мощь глушилок убавят. Значит, второй вариант. Кононов выжидал.

– Где ты там, гаврик? – Кононов рефлекторно нажал пальцем на точку на лице, которая должна была включить командный интерфейс «Периметра», и сокрушённо вздохнул. Увы, возможности интегрированных в его тело умных устройств теперь недоступны. Будь он сейчас в диспетчерской, вероятно, засёк бы позицию оператора: камера наружного наблюдения удачно могла фиксировать и происходящее ниже посадочной площадки.

Там, ниже по склону, наверное, и засел взрывник. Чего же он медлит? Ждёт, чтобы Кононов ошибся, попытавшись разминировать дверь грузового отсека. Тогда он сможет либо выцелить Кононова из автомата, либо привести взрывное устройство в действие, когда Кононов будет на подходе. Что же предпринять? Он понял, что есть ещё одна возможность добраться до засевшего в засаде гостя. Вернуться внутрь и спуститься на самый нижний, предположительно технический ярус, через который производился обмен грузами. И попытаться выйти на посадочную площадку, чтобы достать диверсанта.

Безумная затея. Всё это время Кононов не будет видеть, что происходит у входов, а когда попытается выйти, чистильщик попробует подорвать заряд. Всё так. Но надо же что-то делать.

Адреналин немного схлынул, и вернулась предательская слабость. Сколько градусов сейчас показал бы термометр, засунь Кононов его подмышку? Тридцать девять или выше? «Некогда рефлексировать над такими мелочами, – скомандовал себе он. – Ты ж погранец, дери тебя за ногу!» Кононов, пятясь, вполз назад в предбанник. Первую дверь закрывать за собой не стал: раз его позиция ниже, пусть гадают, внутри он уже или залёг у входа. Вторую затворил и замкнул одним из бейджей. Уже проще, отсюда гостей не ждать, разве что они вынесут вход зарядом.

Пошатываясь и обливаясь потом, Кононов поплёлся в диспетчерскую. Теперь вторая камера тоже показывала помехи. Что ж, разумно. Сам бы он в первую очередь тоже её уничтожил.

Кононов мысленно отругал хозяев бункера. Тут наверняка куча полезной начинки, которая помогла бы ему защищаться, разберись он с условными обозначениями. Но никакой документации, никаких бумажных архивов, только несколько пиктограмм. Высшая степень секретности – неизвестно даже, на каком языке говорили создатели!

Ладно. Пора на нижний ярус. Зажмурившись, Кононов нырнул в открытый люк и полез вниз, бормоча про себя бессвязные успокаивающие мантры. Когда нога коснулась пола, глаза пришлось открыть. Человеческая ферма жила своей жизнью: побулькивало в трубках, пульсировали шланги, повинуясь алгоритмам, шевелились манипуляторы, делая своё дело. Всё так, как было. Ну, или почти так. В нескольких нишах, где раньше располагались капсулы с эмбрионами, теперь зияла пустота. Кононов был уверен, что в этих сотах ещё недавно находились наиболее сформировавшиеся плоды. Теперь они исчезли. Стало вдруг предельно ясно, куда они делись. Их забрал циклокоптер. Ну да, а как иначе.

Кононов стиснул зубы и дал себе зарок: когда выберется отсюда, первым делом разобраться, с чем он здесь имеет дело. Что за бесчеловечный замысел всем этим управляет? Бесчеловечный и в том смысле, что функционирование этой странной фермы, кажется, спокойно обходится без участия людей.

Попасть на самый нижний ярус оказалось сложнее, чем он думал. Кононов приложил бейдж, снятый с женщины. Не сработало. Приложил бейдж второго сотрудника – тот же результат. Приплыли. И что делать теперь?

Кононова вдруг сильно качнуло, как будто кто-то потряс под ним воображаемый стул. Почти сразу пришло глухое эхо взрыва. Светильники замигали, некоторые отключились и зажглись заново. Какой заряд сработал? Рвани установленный на двери – удар ощущался бы сильнее. Значит, бахнул тот, который он сбросил со склона. Или оба? Может, и так, если мины были запрограммированы на синхронный взрыв. В таком случае оборонять бункер бесполезно: следующий заряд они сейчас установят прямо под хранилищем эмбрионов, и с ними будет покончено.

Кононову захотелось выругаться. Чтобы освободить руки, он стопкой бросил бесполезные бейджи на сканер и проверил заряд импульсного поражателя, готовясь принять последнюю схватку.

Нежданно крышка люка бесшумно поползла в толщу межъярусного перекрытия. Ах вот как это работает! Как на стратегической ракетной установке, где для срабатывания запуска нужны действия сразу двух офицеров. Так и здесь: доступ в шахту, посредством которой забирают отсюда маленьких человечков, можно получить только с ведома обоих сотрудников лаборатории.

В глазах Кононова стало рябить: то ли от жара, то ли от мельтешения капсул, ряды которых казались бесконечными. В каждой, словно в формалине инфернальной кунсткамеры, покоились человеческие зародыши. Кононов заставил себя встряхнуться и поспешил спуститься на нижний ярус.

Поистине, помещение представляло собой вершину инженерной мысли. Силовая установка, система фильтров для очистки биоактивных жидкостей, вентиляционные насосы, а главное – смонтированная в потолке перекрытия адски сложная система жизнеобеспечения, подводящая нужные вещества в каждую капсулу на втором ярусе. Как можно было здесь, в глуши, возвести всё это техническое великолепие, не привлекая внимания! Местные ведь – ни сном ни духом об этом. Или все под подпиской? Маловероятно, ходили бы слухи. Вот взять Варвару, например. Слабо верится, что она в курсе существования бункера. Или Василий, который утверждал, что хорошо знает эти места. Что, ни разу не забредал в эту сторону, не натыкался на лабораторию? Кононов оборвал поток мыслей: у него будет время всё это обмозговать, но сейчас нужно предотвратить проникновение сюда чужих.

А чужих ли?

Кононов признался себе, что его умозрительная реконструкция произошедшего здесь убийства является далеко не единственно возможной. Например, персонал секретной лаборатории стал шантажировать руководство и хозяев, угрожая предать огласке всю деятельность. Или сошёл с ума и решил уничтожить результаты работы. Тогда, возможно, те, что снаружи, хотят не уничтожить ферму младенцев, а спасти её.

Ерунда? Быть может. А как в условиях дефицита информации определить, какое объяснение адекватно, а какое нет?

Нужен, как говорили в прошлом, «язык». Того, второго парня, надо взять в заложники и разговорить. Иначе получить ответы будет очень сложно. Особенно у мёртвого.

Кононов осмотрелся и заметил ту самую тележку, на которую заехал контейнер, привезённый циклокоптером. Увидел ряды защитных кожухов для перевозки младенцев и кран-манипулятор для погрузки. Ещё несколько секунд понадобилось ему, чтобы сообразить, каким образом через трубчатые каналы, соединяющие ярусы, в приёмные ложа спускаются капсулы с созревшими эмбрионами. Из лож их забирает погрузчик и помещает в кожухи, обеспечивающие при перевозке защиту от перепада температур и механических повреждений. Как же ловко здесь всё устроено. Знай себе, подливай свежие партии питательной смеси в агрегат, распределяющий её по сети трубок-пуповин, да вывози через девять месяцев готовый продукт.

У Кононова непроизвольно сжались кулаки. Какое-то запредельное омерзение овладело им при мысли, что эти дети действительно могут быть лишь дорогим товаром, используемым в непостижимых, странных, а возможно, и поистине сатанинских целях.

Ради того, чтобы обеспечить существование такого проекта в полной тайне, можно пойти на многое. Например, спровоцировать напряжённость между странами, из-за чего они превратят свою границу в поле тотальной радиоэлектронной борьбы. Пролоббировать отселение с выбранной территории «лишнего» населения, чтобы обстряпывать свои тёмные делишки без ненужных свидетелей. Или же чёрт знает что ещё – фантазии Кононова не хватало, чтобы обозреть все края, куда может тянуться этот глобальный заговор. Если бы не случай, никто и не сунулся бы сюда ещё лет сто, раз даже рыбаки и охотники из Вяйняпоги не в курсе, что происходит у них под боком.

Кононов спрятался за краном в ожидании взрывной волны, но её всё не было. Считая секунды, он разглядывал внутреннее убранство яруса; взгляд скользил по мелким деталям, цеплялся за мудрёное расположение узлов и коммуникаций. Что-то его подсознательно смущало, но он никак не мог выяснить, что именно. И вдруг Кононова прострелила догадка: кран-манипулятор не был автоматическим! На кабеле тельфера свисала обычная кнопочная коробочка управления, которой пользуются в любом механосборочном цеху, чтобы поднять и перетащить на несколько метров тяжёлую или крупногабаритную деталь. Погрузка в контейнеры осуществлялась вручную, возможно, для дополнительного контроля – слишком уж хрупкий был груз, чтобы доверить его бездушным алгоритмам.

Этой ночью отсюда ушёл уже минимум один рейс. Это в то время, когда весь персонал человеческой фермы, как считал Кононов, был уже мёртв. Кто тогда отправил тележку с контейнером на посадочную площадку? Кто принимал её обратно? Эх, лейтенант Кононов… Какой же ты пограничник, если упустил такие чрезвычайно важные детали? С чего ты взял, что в одиночестве ночевал в этом громадном сооружении, если даже не удосужился проверить нижний ярус? Хорошо хотя бы, что этот загадочный грузчик, кем бы он ни был, не прикончил Кононова, пока тот спал.

Пик! Пик! Пик!

Кононов, похолодев, обернулся на звук. На поверхности одной из толстых опорных колонн, поддерживавших верхние ярусы, загорелся неоновый эллиптический обод, наметивший внутри пустое пространство. Снизу прибыл цилиндрический лифт. В нём кто-то был. Кононов переместился, чтобы спрятаться. Створки лифта раздвинулись, как в дешёвой душевой кабинке, и в проёме появился некто высокий и худой. Комбинезон прибывшего был похож на униформу погибших членов персонала, только не белым, а сиреневым. Это различие что-то значит? Статус? Степень допуска? Может, с теми, что наверху, они никогда даже не вступают в коммуникацию, словно разные касты?

В курсе ли он вообще, что там произошло?

Кононов следил. У гостя было розовое лицо, не выражающее эмоций. Черты, скорее, мужские, но кожа такая свежая и блестящая, словно принадлежит молодой девушке. Странной, неестественной походкой человек, похожий на манекен, подошёл к выходу и приложил ладонь к сканеру. Вертикальная полоса разрезала тьму помещения. Приглушённый свет, отражённый от сугробов, упал на пол. Грянул взрыв. Кононова обдала горячая волна, зазвенело в ушах. Через тельфер перелетела какая-то бесформенная красная мякоть и повисла на крючке крана.

Может, штурмовик за дверью ждал не Кононова, а это ангелоподобное существо?

Какая странная плоть, похожая на поролон, – подумал Кононов, глядя на кровавые ошмётки. Ему показалось, что он теряет сознание.

Нет!

Ему нельзя отключаться. Чёртов вирус – или что там – перебьётся. У него есть миссия, и он останется в строю столько, сколько потребуется.

Когда второй «чистильщик» поравнялся с тельфером, Кононов был готов. Маска скрывала лицо, и Кононов рассмотрел только его глаза: дикие от адреналина, удивлённые. А потом они одновременно выстрелили друг в друга и упали. «Не получилось взять «языка», – подумал Кононов и позволил ласковой тьме забрать себя в свои покои.

***

Было очень больно. Судя по ощущениям, прежде чем пройти насквозь, пуля оторвала часть нижнего ребра слева. Кононов шевельнулся, стиснул зубы и попытался встать. Получилось. Кровавая лужица невелика, видно, крупные сосуды не задеты. И славно.

Диверсанта отбросило на несколько метров. Гарантированно убит. Вероятно, Кононова спасло то, что выпущенные пули столкнулись с импульсом поражателя, щедро выкрученного на максимум. Импульс отклонил их траекторию, иначе живот стал бы как решето. Повезло.

Кононов осмотрелся и понял, что системе жизнеобеспечения эмбрионов повезло меньше. Повсюду мелькала тревожная индикация, поскуливала сирена. В силовой установке искрило, несколько кабелей были оборваны. Электропитание, судя по всему, переключилось на резервные источники, но вряд ли такая махина долго на них протянет.

Но это было не самое плохое. Выстрел диверсанта изрешетил цистерну с водой. Образовавшаяся на полу лужа уже подёрнулась у входа коркой льда. Подвеску распределительного резервуара, нагнетавшего питательную жидкость в пуповинную сеть, оборвало импульсом поражателя. Резервуар валялся на полу в озерце свернувшейся жижи, а сверху частила багровая капель. Кононов ясно понимал, что это значит. Пройдёт немного времени, и маленькие тельца будут обескровлены. И даже если он сейчас каким-то чудом остановит течь, то вскоре они начнут голодать. А может, гипоксия убьёт их раньше – Кононов не был уверен, как происходило обогащение раствора кислородом, через общую систему или индивидуально. Если верно второе – это даст им чуть больше времени, но, в общем, Кононов не лгал себе про то, что произошло. Его выстрел убил всех их.

Чем. Он. Может. Помочь.

Кононов Алексей, мужчина тридцати пяти лет, крупного телосложения, серые глаза, тёмно-русые волосы, нос картошкой, щетина. Лейтенант пограничной службы. Муж. Отец. С недавних пор – убийца.

Да ничем он не может помочь в этой ситуации! Особенно если сначала не поможет себе.

Дальше время потекло как тягучий кисель. Подъём за сумкой с медикаментами. Укол антишока, обработка раны, вправление осколков ребра и сдавливающая повязка. Укол жаропонижающего, разогнавшего туман в голове. Кононов распечатал упаковку быстродействующего гликогенового геля, чтобы подкрепить себя, но передумал. Вместо этого вернулся на нижний ярус, заткнул остатками бинтов и скотчем места с сильной течью. Потом нащупал один из уцелевших шлангов и с помощью шприца ввёл в него сначала гликогеновый гель, а затем остатки кислородного. Понятное дело, что это мёртвому припарки, но всё же хоть что-то.

Вернувшись на второй ярус, Кононов, борясь со слабостью, обошёл соты, всматриваясь в каждую капсулу. Зародыши на разном сроке, разного размера, с разной формой головки и тельца. Впервые в жизни Кононов не боялся смотреть на младенцев. Сейчас его поглощал другой страх: за их маленькие, ещё не случившиеся жизни.

Ему нужно было найти решение, которое всё исправит. Что-то эдакое, из ряда вон, сродни чуду. Он бродил по бункеру, гладил капсулы, боясь увидеть на лицах малышей признаки агонии.

Пришедшее к нему решение таилось на дне походной сумки и состояло из двух компонентов. Первый – разрядившийся, но вполне работоспособный дрон-разведчик, которого Кононов тут же поставил его на зарядку. Второй – клочок бумаги с айди Гришиной вдовы, Варвары. Кононов никогда не думал, что решится ей позвонить, но жизнь, как говорится, внесла свои коррективы.

Что же касается самого устройства, которое должно было выполнить главную миссию, то его Кононов позаимствовал у одного из наёмников. Довольно мощный аппарат с хорошим передатчиком и защитой корпуса. Надёжная, но устаревшая модель. Заказчики поскупились на амуницию для чистильщиков – за что им большое спасибо.

На телефоне не был установлен пароль. Только графический ключ, который Кононов по жирным следам на панели смог подобрать с первого раза.

Когда, обыскав погибшего, Кононов нашёл трубку и выяснил, что владелец не позаботился защитить устройство от постороннего доступа, то так захохотал, что на повязке над раной просочилось красное пятно. Дальше было дело техники. Кононов проворачивал уже подобный фокус во время срочной службы. В части, где они стояли, связи, естественно, не было. Но если выйти на пригорок, располагавшийся за хозяйственными сооружениями, написать СМС, нажать на отправку и как следует подбросить, то в полёте трубка успевала поймать сигнал ближайшей вышки и отправить сообщение. Так же, спустя время, получали ответные письма. Правда, «на почту», как это называлось, всегда ходили гурьбой, чтобы с гарантией поймать падающий телефон. За всё время пребывания в той части разбили всего одну трубку, но это совсем другая история.