Похищение Елены

Расселись мы, значит, ждем. Пашка Сазонов из-за кулис выходит: баба Вера его концерт вести назначила, и объявляет:

– Барамберус.

– Что? – из зала кричат.

– Барамберус рокакану!

– Что? Что? – опять народ недоумевает.

– Не поняли? – Пашка улыбается, – вот и я ничего не понял, слушайте стихи!

На сцену Жорик выходит, пиджачок-то ему маловат, словно от долгов, и как бабе Вере не стыдно, давно пора сыну новый купить!

Жорик лицо проникновенное сделал, руку вперед протянул и говорит нараспев:

– Бияки карарабиКаписка парасестУниба икояниВасаби ждет рассвет!

Зал замер, было слышно, как поросенок Чувилки на улице хрюкнул – тишина стояла не меньше минуты, наконец, Вера спрашивает радостно-удивленным голосом (так с сумасшедшими разговаривают или с детьми):

– Про что это, Жора?

– Про поселок, – Жорик отвечает, – я хотел сказать, как его люблю, но слов подходящих не нашел! – и вздохнул, – Ленка бы нашла!

Фу, у меня от сердца отлегло. Значит, Жорик не сбрендил; хотя как посмотреть!?

Жорик ушел за кулисы, снова Пашка появляется:

– Слушали побаски – теперь смотрим пляски.

Ансамбль школьный выходит. Молодежь у нас танцевать умеет, ребята такие коленца выкидывают, что диву даешься! То на лету кончиков сапог руками коснуться, то вприсядку пойдут да с ноги на ногу, кажется, что воробушки скачут!

Ушли танцоры, Пашка Сазонов объявляет:

– А теперь хор молодух – от восьмидесяти до восьмидесяти двух.

А, вот вы, бабки где! А я думаю, что-то вас не видно. Сарафаны надели, щеки нарумянили: красавицы, да и только!

Бабки запели: – Поселок прекрасный, как песня,

Лежит среди снежных полей,

Жить весело-весело здесь нам!

Нет Родины нашей милей!

– Молодцы, – я кричу.

Чувилка захлопала.

А Семен Авксеньтьевич встал и крикнул: – Браво!

Хор со сцены ушел. Пашка дальше концерт ведет:

– Мы послушаем немножко, как играют на гармошке!

Дед Михей выступить решился: из дома баян приволок: хорошо хоть не балалайку. Поставил ему Пашка стул: Михей сел и заиграл, да так здорово! И когда только култыхан научился? Слезу у меня выжал, когда мизинчиком нотку жалостливую подпускал, а я бабка чувствительная: чужая беда для меня как своя. Не думала, что музыка на меня так действует!

Закончил дед Михей играть, Вера на сцену вышла:

– Вы все знаете, что Ленка пропала! Куда делась, не знаю? – Вера голос повысила, -но что бы её искать, средства нужны.

Народ притих, все переглядываются, денег жалко, но и концерт вроде как уже посмотрели, неудобно просто встать и уйти.

Вера говорит:

– Пашка, давай коробку.

Пашка Сазонов коробку из-под обуви принес и пошел по рядам: люди монетки в коробку кладут, дед Михей свой медяк бросил:

– Вспоможение на поиск чада, не пропади всуе.

А я рубль бумажный не пожалела, вообще он надорванный, но сойдёт.

Собрал Пашка средства и ушел за кулисы. Вера речь продолжает:

– Я Ленку любила. С утра каши-малаши сварю. Наворачивай – душа мера.

Жорик рядом со мной проворчал:

– Ленке кашей этой давилась.

– А что ты её не защищал, – говорю, – дурень?

Да что с Жорика взять, его не перевоспитаешь: он мне картошку из нескольких сращенных клубней напоминает, такую в суп чистить лишний труд.

Концерт закончился. Вера у Пашки коробку со средствами отобрала, говорит:

– Пусть пока у меня побудут, а потом решим, что с ними делать.

Все по домам пошли, а я решила к Пашке Сазонову заглянуть. Машинка стиральная у меня сломалась, может, починит, думаю. У дома Пашку встретила, говорю:

– Стиральную машинку починить сможешь?

– Давай лучше из неё дробилку сделаем, будем вещи мельчить.

– Это зачем?

– От ненужного избавишься.

– У меня всё нужное.

– Препятствуешь, бабушка, конструкторской мысли.

Вот дурень, вечно у него не как у людей, ерунду какую-нибудь выдумает.

Сова у нас есть в лесу особенная, в ночь на Ивана Купала вся молодежь в дупло бумажки с именами кладет, а на другой день каждый свою судьбу узнает. Сова по две бумажки выбрасывает – с именем парня и с именем девушки: чьи имена, те жених и невеста.

Споров, правда, вначале было много: какой Петька, какая Тонька? Но фамилии писать стали – разобрались. И ведь главное, не обязаны жениться, а женятся по совиной подсказке. Разводов меньше стало. Чуть ссора – все на сову валят: сова виновата – с этим и помирятся.

А вот Пашка Сазонов сову обхитрить вздумал: имя свое наоборот написал: ЛевапВонозас. Так ему на Анне Авосовой жениться выпало – как ни крути – Анна Авосова и есть.

Вышла я от Пашки, навстречу Вера идёт, говорит:

– Вечером, приходи на банкет в столовую.

– По какому поводу?

– Без повода, просто настроение у меня хорошее: угощаю.

Иду по посёлку и думаю, странно, что за аттракцион невиданной щедрости? Не похоже как-то на Веру. Её жаба задушит на свои деньги банкет устроить. Это невозможно. Или Вера изменилась? Хотя трудно в такое поверить. Ладно, поживём, увидим.

Походила я по посёлку до вечера, всё стихотворение бормотала:

– Я бабка – косолапка.

У меня два глаза ― видят всё сразу.

Что вдали, что под носом. ― Нет вопросов.

Ноги мои скалы, ― плечи облака.

Звёзды складываю себе в рукав.

А в семь часов явилась в столовую на банкет. Там по указанию Веры столы все в центр сдвинули: на столах еда и выпивка стоит. Народа, конечно, меньше, чем в клубе было, но тоже много. Все едят, пьют, разговаривают, я тоже за стол села, себе салат наложила. Конечно, хороший банкет, но выглядит так, как будто Вера исчезновение Ленки празднует. Разве это нормально?

Вера говорит:

– Собак у нас по посёлку много бегает. И никому дела нет. Безобразие, всё воруют. Я на днях продукты из магазина несла, сумку поставила, а Рыжая колбасу из сумки хвать и наутёк. Я в милицию обратилась, да милиционер наш Андрей Петрович говорит, что кроме меня на собак никто не жалуется, а я что не голос?

– Чем тебе собаки мешают? – я говорю.

– Посмотри, какие у них морды хитрые, – Вера ответила, – идешь по улице, а они корогодом навстречу и обязательно облают. Жорик говорит, это потому что я мясо каждый день жарю, они чуют. Неправда, я на шестидневке.

– Собака – друг человека, – Пашка Сазонов с набитым ртом сказал.

– Да, а волки из леса придут, попрячутся, – Вера злится.

– У нас в лесу волков нет, – Пашка заметил.

– А были бы, спрятались, – Вера итог подвела.

Сидим мы на банкете дальше, едим, пьем. Народ развеселился. Дед Михей песню запел какую-то несуразную:

– Ой, мороз-мороз

Синий перст, сизый нос.

Как пошёл Микитка за дровами,

Увидел синее пламя,

Взял его в руки, не жжется, а греет.

За пазуху положил, щекочет, стало теплее.

Ой, мороз-мороз, багровая выя,

Зубы кривые.

Ехал Ванька в таратайке,

Обгоняет хромый дед.

Бросил таратайку Ванька,

Скок-поскок, а деда нет

Ванька красный, как из баньки,

Хоть согрелся дармоед.

В общем, хорошо посидели, банкет удался. Пашка Сазонов пытался плясать, да ноги заплетаются, его Анька домой повела, постепенно и все стали расходиться, я к Вере подхожу, говорю:

– Подруга, выдели средства ты на нужды ДНД. Сапоги дырявые, как я Ленку буду искать?

– А средств нет, – Вера отвечает.

– Как нет?

– Отняли, – Вера вид печальный сделала.

– Как отняли? Кто?

– Великан, – Вера слезинку невидимую утёрла.

– Когда? – я в растерянности.

– Когда из клуба шла.

– А куда он делся?

– Убежал.

– А как он выглядел?

– Ну, такой высокий, в чёрном балахоне и капюшон на голове.

– Ладно, Вера, не расстраивайся, ДНД займётся этим делом.

– Да уж, займись, пожалуйста, – Вера сразу повеселела.

Иду я домой, а сама о Чёрном Великане думаю: и откуда он взялся? Великаны в нашей местности не встречаются: снеговики есть, морозы-злыдни тоже водятся, а Великанов отродясь не было.

Ведь Великан – это серьезно! Если и вправду Великан существует: никому мало не покажется. Но почему Великан? Основание: показание свидетеля: Бабы Веры. (См. материалы следствия). А работа со свидетелем – главный метод ДНД.

Дома я спать легла. Утро вечера мудренее. Завтра буду загадки разгадывать, кто такой Чёрный Великан. А ночью приснился мне сон. Лежу я на кровати, а рядом человеческая фигура наклоняется ко мне. В комнате темно, но фигура всё равно своей чернотой выделяется. И что самое страшное: холодом от неё веет. Хочу я рукой двинуть: шевельнуться не могу. Чёрный Великан не иначе. Ой, думаю, пронеси Матушка – Земля Родительница, укрой в норку, да насыпь горку. Но постоял, постоял МРАК рядом со мной и растворился. Кошмарный сон.

Утром встала, хозяйством занялась, картошку пожарила, банку помидоров открыла, вдруг слышу. На крыльце половица скрипнула. Ой! Кто там! Неужто, это Чёрный Великан по мою душу! Вот так, бабки, пришла расплата, а ведь я для посёлка старалась, чтобы у нас порядок был. Не доедала, не досыпала, а теперь вот жизнь отнимают, и никто за меня не вступится, скажите, где справедливость?

Есть, конечно, надежда, что это не Великан, а какой-нибудь лесовик из леса забрел, еду ищет:

Лесовик-то он невелик —

Лицом сморчок —

Головой лохматушка,

В репьях бок,

Желуди трескает за милую душу.

Решила я посмотреть: осторожно в окно выглядываю: на крыльце никого: я дверь приоткрыла: пусто! Только коробка на пороге стоит из-под обуви: та самая, куда средства на поиск Ленки собирали. Вот те раз! Я коробку открыла: смотрю пустая, а на дне у неё череп и кости перекрещенные нарисованы. Ясное дело, кто-то меня предупреждает, чтобы я нос свой не совала, куда не следует. Страх то какой! Но кто если не мы, бабки, до правды докопается?

Вышла я вечером на дежурство, обычно уверенно хожу, а тут всё по сторонам оглядываюсь. Первобытный страх во мне проснулся. Но говорю себе: не поддавайся. ДНД не испугаешь. Может вообще баба Вера наврала: не было никакого Великана. Она средства на банкет потратила, но признаваться не хочет, боится, что ДНД у неё отчёт потребует и к ответу привлечет. Вот и сказала, что первое на ум пришло: Черный Великан виноват, а Чёрных Великанов не существует. Нет, бабки, существуют. Я его увидела. В переулок свернула, а он стоит. Чёрный балахон, капюшон на лицо надвинут и высоченный. У меня ноги к земле приросли, вдруг он не только за средствами охотится, но еще и за душами, с потусторонним миром как-то связан. Страшно, не знаю, что делать. Бежать, да разве от потусторонней силы убежишь? Стою, как вкопанная, неизвестно, сколько бы я ещё так простояла, но любопытство верх взяло, что это за великан такой? Как говорится тело пух, да силён дух. Решила к Великану подойти. Шаг сделала, а он вдруг перестал Великаном быть. Сразу в два раза уменьшился и побежал от меня, да побежал как-то знакомо, прихрамывая. Так только дед Михей бегает. Оказывается это он на большом пне в чёрном балахоне стоял. Увидел, что я к нему направилась, с пня спрыгнул и наутёк. Я, конечно, за ним. Надо узнать, зачем он людей пугает, какой смысл в этом наряде. Хотя понятно какой смысл, думали, я испугаюсь убегу, но не на ту напали. У ДНД нервы железные.

Дед Михей быстро бежит, но балахон ему мешает, я деда догнала, за капюшон схватила:

– Попался, голубчик.

– Ай, пусти, – дед Михей отбивается.

– А ну, признавайся, ты средства на поиски Ленки отнял?

– Нет, не я.

– Вера сказала: Чёрный Великан это сделал.

– Говорю, не я.

– А кто?

– Я только чёрный балахон надел, мне Вера за это рубль дала, – дед Михей мне рубль протянул: я его сразу узнала: мой надорванный.

– А ёще что-нибудь Вера сказала?

– Сказала, хочешь заработать?

– И ты согласился.

– Я может быть артист в душе.

– Чёрт ты малахольный.

Я чёрный балахон с деда Михея стащила, в руки ему сунула:

– Иди домой.

Он и поковылял, а я напрямки к Вере. Теперь всё на свои места стало: дед Михей раскололся. В доказательство рубль в руке сжимаю. Сейчас выведу Веру на чистую воду. Ишь, что удумала, ДНД загадки загадывать.

Стучу Верке в дверь. Верка открыла, на пороге стоит: краснощёкая.

– Ворюга, – кричу, – зажала средства на поиск Ленки.

– Что ты гонишь!

Я ей рубль надорванный показываю.

– У деда Михея отобрала, это мой рубль, который я в коробку в клубе положила.

– На нём что твоя фотография есть? – Вера засмеялась, и дверь передо мной закрыла.

А действительно, как доказать, что это мой рубль?

Я стою перед закрытой дверью, как дура, дура и есть. Решила, что Вера сама признается, дождешься. На неё где сядешь, там и слезешь. Конечно, Верка средства растратила, но хоть на общее дело: банкет закатила, за это ей люди спасибо сказали. Правда, придется в старых сапогах Ленку искать, но Бог судья Вере.

Вечером иду по поселку, радуюсь: с организованной преступностью справилась: ведь баба Вера и дед Михей – это была банда. Иду, вдруг фонари на улице погасли. Хорошо, что больше Чёрного Великана не боюсь. Темно, но нет худа без добра, на небе столько звёзд видно, что я от радости даже вскрикнула.

Вдруг голос с неба:

– Чего голосишь?

Не иначе Бог со мной заговорил.

– Звёздам удивляюсь, – я отвечаю, а сама думаю, сейчас про козни бабы Веры Богу расскажу.

– Я думал, похужело, – Бог мне говорит.

– Сколько звёзд сегодня на небе!

– Много, – Бог соглашается.

– Это Вы звёзды сотворили? -спрашиваю.

– Мне не трудно, хочешь еще?

Вверху как что-то сверкнёт, и искры посыпались: это Пашка Сазонов на столбе что-то чинил, он у нас по электрической части тоже, два провода под напряжением соединил: замыкание сделал. Вот называется, поговорила с Богом!

Глава 4

Электрическая Ленка.

Несколько дней прошло: снова я на поиск Ленки силы ДНД мобилизую. Смотрю: возле моего дома четыре снеговика, и на каждом из них по букве, догадываетесь какие? Правильно: на первом Д рябиной выложено, на втором У, на третьем Р, дальше продолжать не буду. Кто-то снова на мой авторитет покушается.

Эх, найду того, кто снеговиков этих лепил: поколочу, если я разозлюсь, меня не остановишь.

Но сдается мне, бабки, не один человек здесь действовал, а целая организация за снеговиками стоит: СОУ – Сами Очень Умные.

В общем, вышла я Ленку искать, у народа выходной, только ДНД семь дней в неделю трудится: вдруг вижу: Чувилка бежит.

– Пожар, пожар, – кричит.

– Где?

– Сарай горит.

Я домой заскочила, ведро схватила, помчались с Чувилкой на подмогу. Подбегаем, сарай пылает, заброшенный, но всё равно постройка. Несколько вёдер воды вылила, да куда там. Хорошо рядом домов нет, а то бы красный петушок пошёл бы по посёлку порхать.

– Что в сарае-то было? – спрашиваю.

– Хлам какой-то, – Пашка Сазонов отвечает.

Ну и ладно, может быть, надо было его самим сжечь. Но это другое дело, мне интересно, почему он загорелся. Стоял, стоял, а потом вдруг, как полыхнёт. Мальчишки, может быть, баловались. Я вокруг сарая обошла, следов нет. Стою, на головешки гляжу, тут Жорик ко мне подходит.

– Тёть Оль, – говорит, – это Ленка сарай подожгла.

– Какая Ленка?

– Жена моя. Только теперь она электрической стала.

– Что ты мелешь?

– Правда. Я дома на диване лежу, глаза открыл: и вижу: Ленка передо мной стоит. Я обрадовался, говорю: Ленка, ты откуда? А она отвечает: из розетки.

– Как из розетки?

– Так. И правда, лицо у неё светится, и вся фигура сияет.

– А точно это твоя Ленка?

– Она сказала: здравствуй, муж мой.

– Это еще ничего не значит. На поляне цветок:

мур, мур,каждый лепестокмуж, муж, ― я отвечаю.

– Нет, это моя Ленка, я знаю.

– Да с чего?

– Она меня любит. Руки коснулась, говорит: снизойди дух тока,

на нас двоих только.

– Ах, как трогательно. А чего она от тебя хочет?

– Чтобы я с ней пошёл.

– Куда?

– Туда, где ренаканы и потэблы.

– Как пошёл бы?

– Вдел шпильку в розетку. Ленка говорит, сразу на солнечной полянке окажусь. А не сделаю этого, грозит посёлок весь сжечь.

Ну, думаю, дела. Мрак,

Нас нет.Трах.Свет.

– Ну, и чем всё закончилось? – спрашиваю.

– Я попросил у неё день подумать.

– Ладно, придумаем что-нибудь, не дрейфь.

– Посёлок жалко, бабушка, сарай – это предупреждение.

– Во сколько её сиятельство к тебе приходила?

– В десять утра.

– Жди меня завтра в девять.

Пошла я домой. Морозец бодрит. В воздухе запах гари обычное дело: в домах печи топят. Но все равно оглядываюсь: нет ли где красного петушка. Дома села чай пить, думаю: странная какая-то эта электроленка-электрогрелка. Жорика-то легко обмануть, он уши развесил и рад. Но меня не проведёшь, устрою проверку, выведу её на чистую воду, если что не так, она у меня вверх тормашками полетит.

Вот значит, сижу я, пью чай, вдруг, откуда ни возьмись, за столом напротив меня парень появился. Одежда какая-то старинная, нарядная, на голове берет с пером. А через мгновение, глядь, рядом с ним старик сидит в короне, борода до стола достает.

– Вы кто? – я недоумеваю.

– Догадайся с трёх раз, – парень в руках колоду карт вертит.

Не иначе валет и король карточные ко мне в гости пожаловали, я кумекаю.

– Что вам нужно? – спрашиваю.

– Ничего, просто хотим в дурака с тобой перекинуться.

– Я не дура с проходимцами играть.

– Мы по-честному, – валет карты сдает.

– А на что играем? – я спрашиваю.

– Если проиграешь, повязку нам свою ДНД отдашь.

– Боитесь, что и до вас доберусь?

– Как тебе сказать…

– А если выиграю?

– О чем хочешь, нас проси, если в наших силах, сделаем.

– Ну, давайте играть, – я согласилась.

– Черви козыри, – валет говорит.

– У меня шестёрка козырная, – король сказал, – я хожу.

Стали играть, я полколоды набрала, а валет ещё две шестёрки мне протягивает:

– Вот до кучи возьми.

Смотрю: король валету мигнул.

– Что-то вы перемигиваетесь? – им говорю.

– Нет, – король отпирается.

– Я всё вижу.

– Ночь, глаза слипаются, – валет зевает.

– Какая ночь, ещё вечер?

– Вот тебе семёрка, отбивайся, – валет семёркой под меня пошёл, и королю снова подмигнул.

– Нет, – говорю голубчики, вижу, что вы мухлюете.

Сдвинула я карты, что в руках держала:

– У меня с проходимцами разговор короткий: сейчас всю колоду в печку брошу.

– Ой, не надо, не надо, – валет с королём заголосили.

– Хорошо, тогда выполняйте моё желание, – я говорю, – помогите мне Электроленку обыграть. Завтра дома у Жорика, как только в ладоши хлопну, сразу появитесь. А колоду я пока у себя оставлю, в залог: обманете – в огонь.

Легла я спать, утром встала – готова к борьбе. Жорика надо спасать, а то приходят разные налётчицы. Хотят увести. Так мы вообще без парней в посёлке останемся.

Пришла к Жорику в девять, тот открыл.

– Верка дома? – спрашиваю.

– Ушла в магазин, – Жорик отвечает.

– Хорошо, – говорю, – Электроленка ещё не приходила?

– Пока нет.

– Ладно. Есть у меня против неё средство.

Жорик лёг на диван и в потолок смотрит, как обычно. Я в уголке на стульчике примостилась, можно сказать, в засаде. Жду, когда буйнопомешанная явится.

– Почему от меня Ленка ушла? – Жорик вздохнул.

– А сам как ты думаешь?

– Скучно ей со мной было.

– Правильно.

– Там где она теперь, наверно, весело.

– Мы не знаем, где она.

– На солнечной полянке.

– Это не Ленка.

– А кто?

– Дед Пихто.

Просидели мы в тишине час. Вдруг вспышка: такая яркая, что я даже глаза зажмурила. Открыла глаза: посреди комнаты женщина стоит и вправду сияет. Похожа на Ленку, но не совсем, вроде, как нарисованная Ленка.

– Ну, что Жорик, ты готов? – Электроленка спрашивает.

Жорик с дивана поднялся, глазами хлопает.

– Я… мне… – блеет.

– Вот шпилька, – Электроленка шпильку Жорику протягивает, – сунь её в розетку.

– Я… не…, – Жорик снова блеет.

– Ты меня любишь?

– Да.

– Так давай, докажи.

– Отстань от парня, – я не выдержала, – прохиндейка.

– Кто это? – Ленка на меня посмотрела.

– ДНД, а ты кто такая?

– Кто я такая? Я излучаю свет,

Но если разозлюсь,

То свет уже не лью,

А свет уже вонзаю.

– Ишь, цаца какая.

– Ну, Жорик, – Электроленка к Жорику опять обратилась, – возьми шпильку и вставь в розетку, нет более сладкой муки.

– Жорик не смей, – я кричу.

Жорик в ответ только мычит. Гляжу, Электроленка ему шпильку уже в руку суёт. Вот зараза. Погубить парня хочет. Повторяет при этом:

– Снизойди дух тока,

На нас двоих только.

Снизойди дух тока,

На нас двоих только.

Сектантка какая-то.

Я ору:

– Не бери, придурок.

Ничего не помогает, Жорик шпильку взял. Телок да и только.

Я орех со стола взяла, который Жорик для белки положил, и в Электроленку бросила, а орех сквозь неё пролетел. И впрямь у этой Ленки тела твердого нет: одна видимость электрическая.

– Жорик, ты меня любишь, – Электроленка спрашивает.

– Да.

– Тогда убей эту бабку, – Электроленка на меня глазами, как зыркнет.

– Как убить?

– Ударь стулом по голове.

Вот что удумала сволочь.

– Стой, Ленка, – говорю, – давай по-честному все решим. В карты сыграем. Если я выиграю, ты от нас отстанешь, а проиграю, тогда я сама шпильку в розетку вставлю.

Ленка подумала и говорит:

– Давай, на солнечной полянке всем места хватит.

Я за стол села, так, чтобы против окна быть, и в ладоши хлопнула. Карты появились: валет да король. Сдали, начали играть. Сморю: у валета на Электроленку глаз загорелся. Играет, а сам ус всё подкручивает. Да и король на Ленку поглядывает ― глаза масленые. В общем, непонятно на чьей они стороне. Ленку должны завалить, а они знай, мне карты подкидывают. Нет, думаю, ребята, так не пойдёт. Я и подмигнула. Кому подмигнула? Да Борьке. Как раз в окне его свиное рыло показалось. А для Борьки это знак, если я подмигну. Тут же свиное рыло исчезло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.