- -
- 100%
- +
© Павел Отставнов, 2020
ISBN 978-5-0051-2847-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Надо жить!
Болезнь нахлынула, как цунами-катастрофа.
Смеялся-улыбался, не ходил – летал, всё бурлило и радовало…
И вдруг – вокруг тяжко давящая плотная пустота из страха, боли и предвкусия смерти…
Оглушенного, бездумного и распятого на больничной койке, его кололи, совещались, стоя вокруг. Затем куда-то привезли, приложили маску и…
И он очнулся уже в реанимации.
Потянулись одинаково тухлые дни в палате. Под обезболивающими ни страха, ни боли не было, но голова пустела тишиной безразличия ко всему.
Когда его выписывал знакомый хирург, сказал:
– Ну, теперь всё в твоих руках. Захочешь жить – выкарабкаешься!
Но и дома к вкусу жизни интерес не возник: всё-всё-всё уже было – не хочу.
Лежал на диване, смотрел в потолок, дремал… Жевал, что жена впихивала…
В одно утро очнулся от настырно-раздражающего звука: «Кап-кап-кап!»
Неожиданно всколыхнула и подняла на ноги волна злости: «Жена кран не закрыла?»
Вслушался, пригляделся – звук был из-за окна, капало на подоконник. И из окна, сквозь щель в плотных шторах, бил настырный луч света.
Он подошел к окну, хотел задернуть, но, наоборот, распахнул шторы и обомлел!
Свет! Везде был свет! Яркий, бодрый и наглый! Бесцеремонно, без спроса и беспощадно свет бил по земле, по деревьям, по людям… Ударило и по больному и потянуло к себе.
Он распахнул дверь, вышел на балкон, вздохнул и выдохнул свежим ветерком:
– Боже, весна пришла!
Всё оживало, всё тянулось к доброму свету: зелень листочков и травки, «зайчики» в лужах, ручейки на взлёте… Дворовые собачки развалились, выставив пузки под ласковое тепло… Соседская, вчера еще девчонка, о, чудо, гордо шла с коляской.
Увидев его, она замахала руками и радостно закричала:
– Дядя Ваня – выздоровел! Ура!
Он распрямился, махнул в ответ и вдруг вспомнил, как сын, перед операцией, взволнованно кричал в трубку:
– Батя, твой внук пошел! Пошел, батя! Не уходи, ты нам нужен, батя!!!
– Ваня, ты чего, Ванечка? – раздался испуганный голос жены, и она выскочила, как была в халате, к нему.
Он обнял её и сказал твердо, как всегда:
– Надо жить, Иринка. Надо жить!
***
Приход спасителя
Засыпая вечером, спроси себя: «А был ли сегодня во мне Бог?»
Он проснулся, как всегда, рано.
Встал и начал зарядкой собирать всё снулое-отлежалое, слегшееся – в единое и двигающееся.
Затем, по дороге в ванную, осторожно обошел собачку.
«Дворянке», по человеческим нормам, было намного больше лет, чем ему. Посему она только приоткрыла глаза и вздохнула, типа: «Ах, молодой человек, всё пройдет… И ты проходи, только не наступи, дай еще поспать…»
Мно-о-ого лет назад, по весне, они нашли щенка-девочку на улице. Так и назвали: «Весна». Так и жили вместе по-весеннему!
Когда допивал кофе, вошла на кухню «вторая половина». Ну, как «половина», если как два «он целый», сухой, как лист осенний?
– Опять по своим девкам пойдешь? – усмехнулась жена. – Ниночке скажи, что вечером поможем помыться.
Он щелкнул, по-молодецки-офицерски, каблуками:
– Окей-хоккей, моя Прекрасная Дряхлость!
– Что-о-о-о! Да я ж тебя на год младше, старикашка! Крупу не забудь – птичкам подсыпь. И в магазине корм собаке купить, закончился!
– Яволь, мой женАраль-ораль!
В подъезде зашел к соседке-старушке:
– Мадам, я весь Ваш… Аж, на полчаса!
Быстро починил шпингалет на балконной двери, взял список в магазин, и был таков…
Затем забежал (ну, как «забежал»? Зашел, с остановкой-отдыхом на четвертом этаже), к Нине-инвалиду в соседнем подъезде.
Взял список в аптеку – и на улицу.
Прогулялись с Весной по парку, подсыпал корм в кормушки птицам, затем сходили в магазин и аптеку.
Отдав заказы «девушкам», вернулись домой.
Пообедали и поехали втроем в приют животных, на другой конец города. Весна побегала со знакомыми собачками. Он стал, вместе со столяром, ремонтировать и утеплять вольеры и будки. А она готовила корм и кормила кошек-собак.
Уже вечером, они сразу зашли к Нине. Загрузили её в ванну, жена стала помогать мыться, а он заварил чай.
Затем все, с часок, пили чай и отдыхали от трудового дня.
– Ты, Иваныч, мой спаситель! Мой могучий избавитель! – воскликнула Нина.
«Да! – подумал „могучий“ старик, отец демократии и двух взрослых детей. – Бывшей, учительница русского языка и литературы, не бывает! Чем можем, уважаемая – тем поможем!»
Уже дома, засыпая, он думал: «Завтра, с утра, съезжу в „Дом престарелых“. Звонили тамошние старики знакомые, вроде, директор проворовался. Затем на „Совет ветеранов района“ – доложу, обсудим, меры примем. А сейчас – спать. Спасибо, Бог, за день и силу духа. Всё остальное будем делать… И никто, кроме нас!»
***
Жизни нашей ручеёк!
– Вставай, Иван. Петушок давно пропел! – пролез, сквозь дрёму, голос жены.
«Ха, а петушок то мой давно отпелся!» – совсем не зло подумал старик, но не спешил вставать.
– Старый, хватит дрыхнуть! Скоро внук придет, а масло закончилось! Как блины ему напеку?
Иван открыл глаза. Да, утро уже вовсю било лучами весенне-веселого солнышка, да дергало занавески шальным молодильным ветерком!
«Ох, отмолодили уже и ветерки, и солнышки… Да и молодухи уже не отмолодят! Абзац консенсусу! Но точно говорят: болит – значит, еще жив… А если всё болит, радуйся – всё еще на месте, не отпало!»
Он, кряхтя, поднялся, начал было физзарядку, но мотануло к стене. Старик махнул рукой и пошел умываться.
Только вышел, как раздался сигнал домофона, а затем голос мужчины:
– Мама, привет! Вот, Вовку вам забрасываю, а мы с Ленкой попробуем на лыжах прокатиться. Пока не растаяло окончательно. Привет, отцу!
Через минуту на пороге, явилось-незапылилось явление-племя младое, беспокойное:
– Здра, ба… Хай, дед! Вначале в кино, затем в зоопарк и…
– Ты зайди, вначале, чудо природы. А затем с дедом за подсолнечным сходите!
– Ну, ба-а-а-а!
– Я всё сказала! – усмехнулась «суровая» бабка, и вскоре выпроводила их за дверь с кульком.
Потащились, было, в «магаз», да тут же дорогу, нагло так, перегородил ручеёк.
Устремился блеск серебра по хрустально-ледяным берегам, разбрасывая вокруг лучики, калейдоскопные, отраженного солнца!
Дед остановился, как вкопанный:
– Ба, Вовка! А ты знаешь, что на этом самом ручье: вместе с твоим прадедом я корабль пускал деревянный, а с отцом твоим мы из пенопласта каравеллу гоняли?
– Дедка, а мы? Мы что не будем ничего пускать-гонять?
– Как это «не будем»? Ща!
Они вернулись к скамейке у «хрущевки», и дед быстро сложил из кулька корабль-складенец. А затем взял из мусорной корзины кусок разбитого зеркала, и сказал внуку:
– Сейчас посигналим бабке и пойдем запускать. Я ей, лет шестьдесят назад, такие приветы по весне отправлял!
Лучик-зайчик солнечный запрыгал по потолку кухни на третьем этаже. Прыгал-прыгал, пока не показалась сама бабка. Она пригрозила кулаком им, а затем открыла створку окна и сказала:
– Что стар, что млад… Идите уж быстрее!
– Бабушка! Мы сейчас корабль запускать будем!!! Пойдем с нами!
– Мне что делать нечего, балбесы? А… впрочем… Сейчас выйду, ненормальные!
Если кто, через десять минут, смотрел со стороны, то видел:
– летел, «на всех парусах», Корабль;
– бежал за ним, вприпрыжку, счастливый мальчуган;
– а за ними уже шли, взявшись за руки, пожилые мужчина и женщина…
И журчал, звенел, пел и нёсся неудержимо ручеёк весенний!
А если кто смотрел Сверху, то видел ручеёк вечный, всёпобеждающий ручеёк жизни единой: Природы и Человека, объединённых Богом!
Он всё равно пробьётся, ручеёк нашей Жизни. Как не перегораживайте его, как не забрасывайте его, хоть атомом вашим безумным!
Он пробьется, и будет весело и радостно бежать: бескрайне-свободно, счастливо-неудержимо, естественно-талантливо!
И будет так всегда!
***
Чудо-Солнышко!
– «Бог не дал…» Чего врать-то! Бог давал, да мы избавлялись!» – его, аж, передернуло от этих больных мыслей.
Да, «избавлялись» и «предохранялись»… «Аргументы» для самоуспокоения придумывали:
– «Род продолжили сыном – и хватит!»;
– «Надо: и самим расти – карьеру делать, и для себя пожить…»
Пожили…
Но с возрастом, когда ритм жизни успокоился, вдруг, дошло…
«Самый наш большой грех, и уже неисправимый, что девчонку не родили!» – терзал мужчина себя, глядя на жену.
А их сын и невестка – те же «яблоки» от «яблонь»!
Тоже – все и всё в себе: научная работа, искусство… «Творчество», короче, превыше всего! Какие дети? Чудом? Не верят сегодня в чудеса…
Но когда, вдруг, ребята чего-то «не учли», где-то «ошиблись», он и жена сразу пришли и решительно заявили:
– Рожайте! Остальное на себя возьмём! Будет как дочка!
И случилось чудо!
И сегодня, первого сентября, это Чудо, держась за руку бабушки, шла уже в первый класс!
«Откуда столько энергии? Вприпрыжку летит, песенку поет, бабке что-то лепечет, листья подбирает, оборачивается и мне показывает! – удивлялся дед-ученый. – И вот что точно непостижимо – чем больше мы вкладываем сил и тепла в неё, тем больше к нам возвращается! Полное ниспровержение закона сохранения энергии!»
– Слышь, «бабка-старуха», так и будешь до свадьбы за ручку дочку-солнышко водить? – подтрунил он.
– И буду! – ответила счастливая молодая «бабка». – Дожить только нам надо!
– Не будем, милая, сейчас лукавить… И до правнуков мы хотим дожить – прошептал он. – И доживем до нового Чуда. Обязательно!
***
Годов, Вам, Новых, старики родные!
Пять лет они не виделись! Но, наконец: Александр, его жена – Елена, и детки – Иринка и Серёжка, вырвались к его родителям.
Радостно обнялись, огляделись и он подумал: «Блин, постарели как! И худые какие! Болеют? Ну, ничего, Новый Год же: отдохнем, попразднуем, повеселимся… Оживут!»
День промелькнул за предпраздничной подготовкой: и елку поставили, и комнату всю «обмишурили» -раскрасили, а стол… О, стол заставили всем вкуснейшим, пальчики-облиза-красивейшим!
«Шампань», тосты, воспоминания веселые, шутки, смех – так и промелькнули счастливые часы, счастливых людей.
А когда отбили куранты двенадцать ударов, старики загадочно удалились в другую комнату. Затем вернулись возбужденно-счастливые и стали одаривать всех подарками!
Александр вытаращил, от удивления, глаза! Даже грубый подсчет стоимости этих, таких дорогих, подарков поразил!
«Откуда деньги-то взяли?» – подумал мужчина.
И тут, вдруг, до него дошло! И ясно он вспомнил и их сиротливо-пустой холодильник, который они с женой заполняли продуктами, и… И худобу родителей…
Копили! Вот как обговорили, два месяца назад, приезд к ним, так они и копили деньги на подарки! Ничего не ели, ё-маё, и копили, складывая всю пенсию!!!
Ком подкатил к горлу, а влага к глазам…
Он вскочил, буркнул «покурю», и бросился на балкон. Трясущимися руками, попытался прикурить, но сигарета не удержалась в руке…
«Что ж я тварь за такая? Ведь это они, эти Люди, меня воспитали… В Любви, в искренности и в самопожертвовании… А я? В отпуск – Турция, Египет, Европа… Только не к ним… Ах, да, звоню, аж-ж-ж, каждую субботу:
– Ну, как вы? Нормально? И у нас всё нормально!»
«Это, Саш, „нормально“? – вновь зарезали жесткие мысли. – Это, Саша, „благодарность“ и „забота“ твоя? А я же, свинья-свинская, их люблю… Да, я только сейчас понял, как я их, этих стариканов моих, люблю!»
Мама выскочила, вслед, на балкон:
– Сашенька, сыночек, тебе плохо?
– Нет, что ты, не волнуйся только! Пойдем, мамуля, за стол. Праздновать будем, мы же вместе!
…Пять дней пролетели, как снегири в солнечный, зимний, но не ледяной день: яркие, пунцово-здоровые и весело-игриво-суетливые!
Бабушка и дедушка водили внуков на елки, в цирк-кино и на новогодние утренники.
А родители: и отдыхали; и «уставали» вдвоем, как раньше, как молодые, и…
И серьёзно поговорили, наедине, как уже старшие и самые взрослые…
И когда, уезжая, положили на стол «денежку», Александр сказал:
– Папа и мама, мы не миллионеры, но вы меня так воспитали: когда трудно – трудно одинаково всем, но и праздник – один на всех! Мы с Леной решили, что будем и вам и её родителям помогать. Ничего, молодые: вытянем, выдержим, но никто голодать не будет!
Елена обняла стариков и добавила:
– А весной, когда отпуск будет, всех родителей соберем у нас. В тесноте? Да. Но не в обиде!
Серёжка и Иринка тоже подскочили и затрещали:
– А в Новый Год опять у вас! Ура!!!
Где бы Они ни были сейчас: в своём одиноком доме, или, увы, уже на Том Свете… Вспомните, поклонитесь, согрейте!
***
«Сам погибай, а товарища выручай!»
На неделе был в автосервисе. Машину ремонтировали, а я сидел в подсобке и разговаривал с Сергеем.
Давно его знаю: он был руководителем здесь, затем беда случилась – инсульт. Теперь одна рука не работает, а ногу подволакивает. Но в инвалидах, обузой не захотел быть: в Интернете детали ищет, всё снабжение и общий учет ведет…
Не сдался – уважаю, но…
Но, друзья, он, всё же, меня поразил!
– Участок купил, дом строю… – говорит.
Я:
– Сергей, зачем тебе всё это сейчас? Места в квартире не хватает? Проблем мало со здоровьем?
Он:
– Да не себе… Собакам… Понимаешь, не могу мимо брошенной пройти… Много их уже у нас… Квартира не маленькая, но… Им же побегать надо, да и еще много по улицам других беспризорят… Приют хочу создать. Жалко бедолаг!
Сидел я и просто смотрел на этого Человека. Человека!
Пусть Бог даст, люди позволят и его мечта осуществится!
***
СИЛа (Запись в сердце)!
Собачка лаяла, повизгивала и подпрыгивала, пытаясь лизнуть долгожданного хозяина.
Уставший, после работы, мужчина, все ж, улыбнулся:
– В чём, СИЛа, наша сила? В Любви! Только после Вас, сударыня.
И он повел на прогулку свою собаку, которую звал «СИЛа». Назвал по давней записи в телефоне: «Сергей Игоревич Любимов». Или, как было в жизни: Светлана Игоревна Любимова. Или, как была запись в сердце: Любовь!
А раньше много их было, в том телефонном списке: «Иван Иванович» (Инна Ивановна), «Максим Петрович» (Мария Петровна) и т. д. и т.п…
Шифровал? Да, от жены. Но, не потому что боялся… А зачем ей знать? Тоже начнет своё афишировать. Будет неприятно всем. А так, в тишине «договорного матча», сосуществовали, «тихушники». У каждого – своя комната-ниша! И у дочери – своя… Но дочь-то общая. И любимая «двумя сторонами договора»! Не бросишь…
Так и тянулось-мчалось: «мирное сосуществование», и…
И пиратские «абордажи», когда «захваченная яхта», по-хозяйски, командовала ему:
– Ты, милый, кончай болтать… Времени не много. Иди ко мне!
«Шифрозаписи» в телефоне прибавлялись… А в сердце? Увы…
И, когда на областном совещании впервые увидел Её, он удивился. Да – красивая, умная, серьезно-строгая… Долго перечислять ярко-броское, а коротко: «Не такая, какая-то!»
В обед, нагло подсел за её столик, и, как всегда, бросился на «завоевание»:
– Вот смотрю-смотрю, но понять не могу, чем вы от других отличаетесь? Подскажите?
– Вы меня извините, но что ж это за «женщины», если соглашаются списком проходить?
И она пересела за другой столик.
– Это кто? – спросил у знакомого из её городка.
– А-а-а, тоже зацепила! Не облизывайся. «Лед» в семейно-рабочей обстановке: муж, двое детей, и на работе – только работа. Но Специалист классный, именно так: с большой буквы, и без привязки к полу!
«Зацепила? – думал он. – Да! И что ж я, дурак, так сопливо-глупо полез? И что ж делать теперь? Тупик!»
Но жизнь помогла! В её городке его фирма выиграла конкурс и стала возводить объект. Курировала работы Она: Светлана Игоревна Любимова.
Спорили, даже ругались, но находили правильные и важные решения. И, через заслуженное взаимное уважение, пришли к… Любви! И, очевидно, тоже взаимной.
Он ёрзал-ёрзал, не решаясь, но все ж признался. И горячо предложил всё прошлое бросить и начать новое вместе!
– Что ты, а наши дети? – так же горячо воскликнула она. – Но и без тебя уже не могу!
«Встречались»? Ну, да… «Отношения»? Ну, да… «Как все»? … И, «как у многих»?…
А не было им дела до «как у всех»!
Тогда они заполнили своей Любовью все пустоты, все трещины в их жизнях! И впервые в их жизни возникло что-то единое, цельное, полное и осново-опорное!
А он первый раз ощутил-почувствовал, что это такое: Любовь к женщине, и Любовь женщины к мужчине…
И только много позднее он стал сводить ВСЁ-ВСЁ, уже пережитое, в одну вечно-незавершенную формулу:
Любовь Мужчины и Женщины – это когда чудесно сотворили НЕЧТО необъяснимо-неразделимо-неуничижимое словами, Что даже смерть не разделяет, не стирает…
Созванивались-сообщались, как плечо друг другу подставляли, ежедневно. Все десять лет!
Но, как-то, нелегкая унесла его в командировку. Звонил, а затем уже вызванивал каждый день… Не отвечала!
Не выдержал и набрал своего заместителя, попросил выяснить… Он позвонил через час:
– Трагедия, Петрович, тромб сорвался… Пять минут – и нет хорошего человека! Похоронили уже…
Он всё бросил, и утром был у её могилы. Подкосились ноги, и мужчина упал прямо в мокрую глину…
Вернулся ночью домой, в грязи, ошарашенный и дикий…
Жена оглядела с ног до головы, усмехнулась:
– О, как мы можем, оказывается… Костюм от «ARMANI» – на выброс!
Он без слов развернулся, сбегал в магазин, пришел и…
И «ушел» на месяц в… «туман» запоя!
Темнота… очухиваюсь… встаю… бреду по пусто-ночному городу… магазин… «Нельзя, мужчина, меня оштрафуют»… «Девушка, пожалуйста, горю! В пакете дайте, никто не увидит!"… Иду и пью… падаю… сплю… встаю… иду… прошу… иду, пью… «Бомж, проклятый, меня не жалко, хоть дочь пожалей!!!"… «Петрович, вся фирма «встала», заканчивай!!! Садимся в машину, и к наркологу!"… Встаю… иду… магазин… иду, пью…
– Ты кого притащил? Совсем сбрендил?
Он открыл глаза, жена зло машет руками, а рядом сидит… собачка.
Увидела, что он открыл глаза, встала передними лапками на диван и завиляла хвостом.
И он вспомнил: ночь… детская площадка… бутылка… он закусывает чипсами и кормит собаку…
– Иди, выгуливай, а то нагадит в квартире!
Мужчина, кряхтя, встал, собрался…
Подошла дочь:
– Папа, я с вами…
Молча, побродили по парку, собака сделала свои дела…
Опять молчание, пауза…
– Папа, пойдем домой. Её покормить надо.
«Куда: магазин, или домой?»
– Ты дочь, иди, покорми нашу собаку… СИЛу, а я быстро…
И пошел… «сдаваться» наркологу…
Врач помог, но человека спасли-вытащили «записи в сердце»!
Записи в сердце должны, обязательно, быть! Имена, степень близости-родства могут быть разные: папа-мама, дочь-сын, жена-муж, подруга-друг, кошка-собака, но…
Но «фамилия» у всех должна быть одна – Любовь!
***
Новогодняя сказка про тётеньку и дяденьку
Здравствуйте, мои любимые, Вечные Дети! Я расскажу Вам сказочку… да, не одну!
В бело-бизнес-каменном, самом дорогом городе мира, жил-был дяденька. Не низок, не высок, а вылитый Пьер Безухов.
«Какой такой «Пьер»? Не знаешь еще? Ну, пусть будет Гарри Поттер, надутый через волшебную соломинку.
И слыл этот самый дяденька великим алхимиком. Всё, на что он обращал свой взор, мигом превращалось в злато-деньги! А деньги эти веселыми, весенними ручьями сбегались в его чертог, под названием «Банк».
Вот в этом чертоге, над златом, и чах дяденька все свои дни. А когда усталое солнце уплывало почивать, заезжала за алхимиком карета, запряженная в триста лошадей, и уволакивала в дремучий лес. В тот лес, где врос в землю огромный, серый замок.
И все свои вечера бродил дяденька один-одинёшенек по темным залам и только его бокал с зельем не был пустым в этом замке.
Но, ах, сколько волшебниц и колдуний мечтало побродить хозяйками по этому замку!
И, ах, сколько прелестных ведьмочек мечтало поехать чахнуть на деньги дяденьки куда-нибудь в Куршевель, или на Лазурный Берег…
Ах, ах, ах… но, увы, для своекорыстных и злых!
Дяденька был заговорен добрыми волшебниками – своими родителями. Плохо ли это, хорошо ли, но он сразу понимал, что на самом деле любит очередная колдунья.
«Меня или мои деньги?»
«Деньги!» – догадывался дяденька и скрывался в чертоге, или замке, охраняемый дядькой Черномором и его тридцатью тремя «секьюрити».
Но в один из черных дней поздней, ненастной и несносной осени самая-самая настойчивая вампирша решила добиться-таки своего. Во что бы то ни стало!
Она погналась за каретой дяденьки, на крутом повороте обогнала, и лихо остановила своих коней на скаку.
Но карета дяденьки была настолько тяжела, что кучер не смог остановиться и понесло их прямо на вампирочку-дурочку…
Пусть дяденьку несет навстречу Судьбе, а Ваш сказочник пока начнет другую сказочку…
.
…В соседнем государстве жила-была тётенька. Не «давным, давно…", а исторически совсем недавно дяденькино царство и тётенькино государство были едины. Но собрались три колдуна в чаще-пуще, поворожили и… и проснулись как-то тётенька и дяденька по разные стороны пограничного столба!
Дяденька наш, он и в Африке – дяденька! Здесь ему всё это колдовство «по барабану» было, а в Африке «по тамтаму» бы стало… А на Севере бы «по бубну»… Одним словом, дяденька продолжал спокойно свои алхимические превращения, «весь покрытый „зеленью“, абсолютно весь»…
А вот тётенька трудилась помощницей лекаря. И когда случился этот навороженный «трах-бах» – лечиться больным вдруг стало не на что. И жить-быть тётеньке, соответственно, стало не на что. И родителям её, старикам, понятно, как вдруг зажилось.
И пришлось тётеньке поехать в дяденькино царство, чтобы денежек заработать. Приехала, но лекари местные брать её в помощницы не стали. Своих, сказали, хоть пруд пруди, хоть возами вози!
Но посоветовали лекари те:
– А зачем тебе, красавице писаной, с болезнями чужими маяться? Посмотри на столбы верстовые – тебя грамоты зазывают!
Посмотрела тётенька на призывы, подумала и решила: «Нет, не меня!»
И стала улицы подметать. Месяц метлой отмахала – чуть с голоду не умерла. А больные родители дома тоже чуть Богу душу не отдали без лекарств!
Так их жалко стало тётеньке, что поплакала-поплакала, да пошла по зазывному адресу. А там, известно, встретили с распростертыми руками. Грязными и загребущими. И сразу пошла тётенька по этим рукам…
Определили её на службу около дороги столбовой. И аккурат около той, по которой дяденька наш ездил. Но дяденька не обращал внимания на таких тёть.
А вот другие «добрые» дяди, наоборот, часто-часто останавливались и спрашивали:
– Тепло ли тебе тётя?
И грели её, и денежки даже давали.
Да вот колдовство-то, какое получалось: от тепла пылкого дядь этих, от денежек их засаленных, не таяло сердце тётеньки, а всё каменело и каменело…
Ну, а теперь пришло время двум нашим сказочкам и сойтись.
…Не удержал кучер карету дяденькину и с тяжким грохотом и скрежетом вбилась она в вампирову!
Вмиг – обе чудо-колесницы вдрабадан, в груду и в куски!
Затих шум было, но затем сразу – бух! И – «у-у-у-у-у» – огонь занялся и понесся по разорванному металлу!
Вся дорога встала! Повозки, кареты, колесницы запрудили проезд. Люди повыскакивали, но никто не бросается спасать горящих. Смотрят, заворожено на огонь и… стоят.
Так бы и сгорел дяденька, но… Но на чудо тётенька наша рядом оказалась! Кому огонь сердце каменное только потешил, а её сердечко растаяло от жалости. Забилось сердечко да бросило в огонь во имя спасения!
Как рвала дверь, как вытаскивала с сиденья, как тащила грузного человека от огня? Чем кровищу остановила, как заставила сердце забиться, а легкие – задышать? Спроси тётеньку – не ответит!