Свидетель Пустоты. Книга 2. Эхо Алого Пламени

И тогда он появился.

Не из-за угла, не с небес. Он возник буквально из ничего, будто всегда стоял рядом, просто скинув плащ-невидимку.

Но Юкари, с её вековым опытом и обострёнными чувствами, поняла – это не телепортация. Он двигался с такой немыслимой скоростью, что его появление для неё, не успевшей даже моргнуть, выглядело как материализация из пустоты. Он встал между ней и занесённым клинком, спиной к ней.

Незнакомец был высоким, его фигура была скрыта длинным, тёмным плащом с глубоким капюшоном. Плащ не колыхался, будто сшитый из самой неподвижной тьмы.

И всё замерло.

Падшие, секунду назад бывшие воплощением слепой ярости, застыли как вкопанные. Их бездумный гам мгновенно сменился оглушительной, звенящей тишиной. Они не смотрели на Юкари. Все их пустые глазницы были устремлены на незнакомца. И по их застывшим, искажённым позам, по мелкой, предательской дрожи, внезапно пробежавшей по толпе, было ясно одно. Они его боялись.

Испытывали животный, парализующий ужас.

Незнакомец несколько секунд молча созерцал эту сцену. Он не двигался, не издавал звуков. Затем, медленно, почти небрежно, он щёлкнул пальцами. Звук был негромким, сухим, как щелчок разламываемой кости.

И падшие вспыхнули.

Это был не обычный огонь. Он был алым, кроваво-ярким, и возникал не снаружи, а будто изливался изнутри каждого духа, выжигая их сущность дотла. Пламя было сильным, жар от него волной ударил в Юкари, и ей на мгновение показалось, что она сама вот-вот воспламенится лишь от одного взгляда на эту всепоглощающую кару.

Не было ни криков, ни запаха гари – лишь тихое, яростное горение, после которого не осталось ничего. Тишина снова воцарилась над мёртвым рынком, став ещё глубже.

Незнакомец, не оборачиваясь, слегка повернул голову. Глубокий капюшон скрывал его лицо, и Юкари увидела лишь кончик подбородка и скулу, высвеченную отблеском угасающего алого пламени. Кожа казалась бледной.

И тогда он произнёс. Его голос был негромким, слегка хрипловатым, будто повреждённым долгим молчанием или дымом, но в этом хрипе была странная, гипнотическая мелодичность, которая на мгновение успокоила весь мир вокруг.

– Будь осторожней в этом месте.

Больше ничего. Как только слова покинули его уста, он исчез. Так же мгновенно и бесследно, как и появился. Не было вспышки, не было клубов дыма. Он просто перестал быть частью этой реальности.

Юкари ещё несколько минут просто стояла, пытаясь перевести дыхание и осмыслить произошедшее. Кто он? Защитник? Странный страж этого проклятого места, следящий за тем, чтобы правила его игры не нарушались столь грубо?

Или же враг, чьи мотивы были слишком сложны для её понимания? Помог ли он из некоего подобия добрых побуждений, или же у него были свои, тёмные цели, ради которых ему потребовалось сохранить её жизнь именно в этот момент?

Однозначного ответа не было. Лишь леденящая душу мощь, продемонстрированная им, и его предупреждение, прозвучавшее не как забота, а как констатация факта. «Будь осторожней в этом месте». Словно это место было чем-то большим, чем просто точкой на карте. Словно оно было особенным.

И в глубине своего существа, за гранью страха и неопределённости, Юкари почувствовала странную, неуместную в этом аду благодарность. Он спас ей жизнь. По какой бы причине это ни было сделано, она получила ещё один шанс.

Шанс найти Джехёна. Шанс вырваться. И теперь она знала – её преследователь не был абстракцией. Он был реальным, могущественным и, возможно, следующая их встреча будет уже не такой мимолётной.

Но пока она дышала, пока в её груди теплился огонь, зажжённый человеческим сердцем, она будет бороться. Она должна была быть осторожной. И она должна была найти его.

Во что бы то ни стало.

***

Пак Чанмин разрывался на части, и каждая из этих частей требовала немедленного внимания, угрожая вот-вот сорваться в полномасштабную катастрофу.

С одной стороны, его «атаковали» изнутри. Сотрудники «Текстиль Групп», обычно безупречно вежливые и сдержанные, сейчас вели себя как стая перепуганных животных.

Телефон на его столе разрывался от звонков, и голоса в трубках звучали не с привычными вопросами, а с откровенной паникой, переходящей в истерику:

– Чанмин, что происходит? Энергетические скачки! Датчики зашкаливают! Какого чёрта тут делает Свидетель?!

Иногда до него доносился приглушённый, но яростный стук в массивную бронированную дверь, за которой скрывался вход в убежище – кто-то из старших менеджеров, осмелевший от страха, пытался лично выяснить, что творится в святая святых компании.

С другой стороны, его атаковала сама реальность. Убежище, сердце компании Юкари, стало эпицентром непонятных и пугающих явлений.

Резкие всплески невидимой энергии заставляли содрогаться стены и гасили свет, погружая здание в кромешную тьму на несколько долгих секунд, пока аварийные системы с сухим щелчком не возвращали всё в привычное состояние.

Хуже того были внезапные левитации. Беззащитные тела Юкари и Джехёна, вдруг взмывали в воздух, зависая на метр выше своих лож, будто невидимые нити дёргали их вверх, к потолку. Их конечности безвольно повисали, головы запрокидывались, и в эти моменты Чанмину казалось, что он видит не людей, а марионеток, чьи нити оборвала чья-то капризная рука.

Чанмин, человек порядка, логики и безупречно составленных отчётов, чувствовал себя беспомощным. Он знал, кем была Юкари. Он знал, кем становился Джехён. Но знать и понимать – это были две разные вселенные, и сейчас он с ужасом осознавал, что не понимает ровным счётом ничего.

Он был просто человеком, пешкой, слепо доверившейся другому человеку, который пообещал невозможное – спасти его начальницу, древнее могущественное существо, от угрозы, которую он даже не мог представить.

Этот кошмар длился уже около десяти часов, с той самой секунды, как Джехён рухнул на холодный пол, исчерпав до капли свою духовную силу ради Юкари.

– Я так долго не продержусь, – прошептал он в гнетущую тишину убежища, и в его голосе звучала не просто усталость, а полная, беспросветная капитуляция перед необъяснимым.

И тут, как спасательный круг в бушующем море, в его сознании всплыло воспоминание. Парень. Тот самый растерянный, который был с Джехёном, когда они привезли полумёртвую Юкари. Ким Сонхо. Чанмин, движимый тогда сиюминутной практичностью, взял у него номер телефона – «на всякий случай, чтобы обсудить последствия». Теперь этот «всякий случай» настал.

Он лихорадочно схватил свой смартфон, игнорируя десятки тревожных сообщений от сотрудников. Пальцы дрожали, он промахнулся мимо иконки несколько раз, прежде чем нашёл вкладку с контактами. «Ким Сонхо».

Набрал.

Сигналы шли мучительно долго. Наконец, на том конце связи послышался настороженный голос.

– Алло?

– Ким Сонхо? Это Пак Чанмин. Срочно! Повторяю, срочно! – Чанмин почти не дышал, слова вылетали пулемётной очередью. – Идите туда, где мы встретились, когда вы приехали со своим другом, я вас встречу. Немедленно!

Не дожидаясь возражений, он положил трубку. План был прост до безобразия: Сонхо поможет ему удержать фронт здесь, в эпицентре безумия, пока он сам попытается успокоить разбушевавшихся сотрудников наверху.

Чанмин быстро вышел из убежища, защёлкнул массивную дверь и побежал к лифту. Сердце бешено колотилось. Когда он распахнул тяжёлую металлическую входную дверь, Сонхо уже был там. Он стоял, съёжившись от прохлады, в том же помятом пиджаке, с лицом, на котором смешались недоумение, страх и усталость.

Последние сутки выбили из-под него почву, забрав сначала Джехёна в непонятную авантюру, а теперь заставляя его ночью мчаться на зов незнакомого человека из таинственной корпорации.

– Идём! Скорее! – бросил Чанмин, резко жестом указывая внутрь.

– К-куда вы меня ведёте? – заикаясь от нервного напряжения, выдохнул Сонхо. Его взгляд бегал по стерильным стенам коридора, не находя ответа.

– Мне нужна помощь. Один я не справляюсь, – отрезал Чанмин, уже шагая вперёд и не оборачиваясь.

Они молча дошли до лифта. Дорога вниз показалась Сонхо вечностью. Тишина в кабине лифта была звенящей, давящей. Когда двери наконец разъехались, открыв короткий коридор, ведущий к бронированной двери, Сонхо невольно замедлил шаг. Воздух здесь был другим – густым, тяжелым, пахнущим, как улица после грозы.

Чанмин ввёл код, дверь с тихим шипением отъехала в сторону.

И Ким Сонхо замер на пороге.

Его мозг отказался обрабатывать то, что он видел. Это было не офисное помещение и не медицинский кабинет. Это было сердце фантастического фильма. Современная и старая японская реальности столкнулись в одном помещении.

В углу комнаты лежали они. Вернее, не совсем лежали. Джехён и та невероятно красивая девушка, которую он видел лишь мельком пару раз. Но сейчас они выглядели не как живые люди.

Их кожа была мертвенно-бледной, почти фарфоровой, лишённой румянца жизни. Глаза были закрыты, лица – абсолютно неподвижны и безмятежны в своей отрешённости. Они не дышали. Вернее, Сонхо не видел и не слышал привычного движения грудной клетки. От них исходило ощущение глубокого, кататонического покоя, граничащего со смертью.

Но самое жуткое, что заставило кровь стынуть в жилах Сонхо, были не они сами, а пространство вокруг них. Воздух над их телами слегка дрожал, как над раскалённым асфальтом, искрился мельчайшими, едва видимыми частичками света. От Джехёна и девушки исходило слабое, пульсирующее золотистое сияние, создавая призрачный, мерцающий кокон.

– Что… Что с ними? – прошептал Сонхо, не в силах отвести взгляд. Его голос прозвучал глухо и неестественно в этой странной комнате. – Они… Они мертвы?

– Нет, – коротко ответил Чанмин, с тоской глядя на пару. – Они где-то там. И, кажется, там сейчас происходит нечто такое, что отзывается вот этим… – он мотнул головой в сторону дрожащего воздуха. – …этим безумием. А мне нужно, чтобы ты помог мне следить за ними. Если свет начнёт мигать или они… Взлетят… Сразу зови меня.

Сонхо лишь кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Он чувствовал, как по его спине бегут мурашки. Он смотрел на своего бывшего коллегу, который выглядел как изваяние, и понимал, что заглянул в какую-то иную, пугающую реальность, дверь в которую приоткрыл его самый обычный, заурядный знакомый. И теперь ему, Ким Сонхо, предстояло стать стражем у этой двери.

***

Тишина, ставшая её единственной спутницей, была внезапно разорвана. Звук проявился внутри её сознания, знакомый до боли, до мурашек, бегущих по коже.

– Интересного ты друга себе нашла, лисичка…

Голос был лёгким, почти игривым, но в его тембре вибрировали отголоски давно минувших дней, совместных секретов и безмятежного смеха. Голос, которого она не слышала десятилетиями.

Юкари резко вскинула голову, взгляд, отточенный веками, мгновенно пронзил полумрак её временного укрытия. И замер.

Перед ней, словно материализовавшись из самой пустоты, стояла она. Девушка с серебряными волосами, чьи кончики были окрашены в цвет ночи, и глазами – жидким лунным металлом.

Сохэ.

– Ты… – голос Юкари сорвался, став всего лишь шёпотом, в котором смешались неверие, надежда и щемящая боль. – Как… Ты нашла меня?

Девушка печально улыбнулась. Эта улыбка была той же, что и тогда, но теперь в её уголках таилась бездна печали.

– Не совсем… – ответила Сохэ, и в её голосе прозвучала безмерная усталость.

Логика, холодная и неумолимая, мгновенно погасила вспыхнувшее было пламя надежды. Иллюзия. Ловушка Пустоты или Ногицунэ, подстраивающаяся под её самые сокровенные слабости.

– Ясно… – Юкари опустила взгляд, и её собственный голос стал глухим, разочарованным. – Это сон…

Но даже осознавая это, она не могла заглушить тёплый, живой ключ, бившийся в её груди. Подруга. Та самая девочка-ткачиха, ради спасения которой она когда-то чуть не положила свою жизнь, которую они с Джехёном искали по всему Сеулу. Она стояла здесь. Прямо перед ней. Хоть и ненастоящая. Хоть и мираж.

И перед этим миражом, её собственное сердце решило сделать признание, которое она так долго прятала даже от самой себя.

– Он… Не просто друг… Для меня… – слова вышли тихими, но для Юкари они прозвучали громче любого взрыва. Она почувствовала, как по её щекам разливается жар, древняя, могущественная Кицунэ, смущённая, как юная девушка.

Сохэ рассмеялась. Этот звук был таким же, каким он был в старом текстильном цеху – беззаботным и живым.

– А… Я поняла. Моя подруга наконец решила дать слабину. – Её глаза хитро сверкнули. – Но я удивлена, что твой выбор пал на охотника. Я думала, монстр и охотник должны убивать друг друга.

– Как выяснилось, необязательно… – всё так же смущённо, но уже с лёгкой улыбкой ответила Юкари. Однако мгновение спустя её разум, отточенный в бесчисленных битвах, вновь взял верх. Иллюзия или нет, но этот образ мог нести информацию. – Где ты? Мы тебя искали.

Выражение лица Сохэ стало серьёзным.

– Я скажу тебе больше. Он и сейчас ищет меня, я направила его в нужную сторону.

– В нужную… – Повторила Юкари, и мрачное осознание настигло её с быстротой ядовитого клинка. Её взгляд стал острым, цепким. – Куда?

– Подожди. Прежде чем ты разозлишься и ринешься на помощь, тебе нужно сначала выбраться. А чтобы выбраться, тебе нужно победить Ногицунэ…

– Спрашиваю последний раз, Сохэ! – голос Юкари зазвенел сталью, в нём не осталось и следа от былой мягкости. В её позе читалась готовность в любой миг сорваться с места.

Девушка опустила голову, словно ей было стыдно.

– В Сакурай… Там Тень оставил клетку с моим телом. – Она произнесла это быстро, почти шёпотом, а затем снова подняла взгляд, полный решимости. – Юкари, послушай…

– В Сакурай? – имя проклятого города повисло в воздухе ледяной глыбой. Ужас, холодный и пронзительный, сжал её сердце. – Там же… Нет… Джехён…

Она представила его – наивного, всё ещё неопытного, несмотря на весь его потенциал, – бредущего по улицам города-призрака, где сама реальность была искажена злобой и отчаянием.

– Юкари! – резко крикнула Сохэ, и её голос, словно хлыст, вернул Кицунэ к реальности. – Убей Ногицунэ, разрушь иллюзию, только так ты сможешь добраться до него. Это единственный путь!

Отчаяние, которое Юкари так тщательно сдерживала, прорвалось наружу. Оно выступило на её глазах едва заметными, унизительными слезинками, которые она тут же вытерла.

– Как, Сохэ? Я всё перепробовала. – её голос дрогнул, выдавая накопленную усталость и бессилие. – Всё! Понимаешь? Каждый приём, каждую уловку! Она знает меня, знает мой стиль!

– Нет, не всё… – Сохэ покачала головой, и её взгляд стал пронзительным, видящим насквозь. – Ты дерёшься с ней не в полную силу. Я же знаю, на что способна моя Кицунэ. Ты сражаешься с ней как человек. Пытаешься быть той, кем стала рядом с ним. А должна как…

Она сделала паузу, давая Юкари понять самой.

И она поняла. Глубины её древней сущности, те тёмные, первобытные инстинкты, которые она столетиями усмиряла, приручая своей человечностью.

– Лиса… – прошептала она, и в этом слове был и приговор, и освобождение.

Сохэ кивнула, и её фигура начала терять чёткость, растворяться, как рисунок на воде.

– И ещё кое-что, подруга. Будь осторожна в этом месте. «Он» тоже здесь…

– Кто «он»? – успеть, нужно было успеть спросить.

Но Сохэ уже почти исчезла, превратившись в серебристую дымку. Её последний шёпот долетел до Юкари, словно из другого измерения: