Миры Пак Чханука. Откровенный портрет Пак Чханука, созданный им самим

Два звука колокола | 종소리(들)

Чтобы избежать недоразумений, я скажу сразу: моя дочь не является выдающимся ребенком с какой бы то ни было точки зрения. (Если называть ее моей дочерью, то это звучало бы несколько уничижительно по отношению к ребенку, а использование настоящего имени нарушило бы ее право на приватность, поэтому в дальнейшем я решил называть ее вымышленным именем Чонпхари.) Ее заурядность вполне очевидна: она учится во втором классе, не приветствует нас по утрам на суахили и не является основательницей клуба поклонников «Слишком молоды, чтобы умереть»[3]. Если в Чонпхари и есть нечто особенное, так это тот факт, что она дружит с дочкой режиссера Квак Кёнтхэка[4].

И тем не менее все дети особенные. Дело в том, что они пока еще не испытали на себе в полной мере влияния «строевого обучения», заставляющего всех мыслить одинаково, того, что незнающие обычно называют образованием. Таким образом, дети недоумевают, отчего взрослые вместо того, чтобы в девять вечера смотреть мультсериал «Боно боно»[5], погружаются в трансляции чемпионата мира по футболу.

В прошлом году, когда Чонпхари училась в первом классе, ей дали задание написать девиз семьи. Когда на ее вопрос: «Так какой у нас девиз?» – последовал мой ответ: «Нет такого», она заявила, что, по словам учительницы, в каждом доме он имеется, и вот-вот была готова разразиться трехчасовыми рыданиями. Ничего не оставалось, кроме как придумать ей девиз. После долгих раздумий у меня родилась фраза: «Даже если ненавидишь, дай еще один шанс». Как же замечательно звучали эти слова! Если бы близкие, друзья, влюбленные – если бы все они после ожесточенной ссоры могли остановиться и тихонько прошептать: «И тем не менее… даже если ненавидишь… дай еще один шанс…» Но вскоре у меня появилось чувство, будто я где-то уже видел эти слова – не на киноафише ли? Поломав голову еще несколько часов, я наконец вспомнил, что прочитал эту фразу в каком-то журнале: то был девиз одного класса в старшей школе Кочхан[6].

Сплагиатить не что иное, как девиз семьи? Это было совершенно неприемлемо. Спустя несколько часов я обнаружил себя записывающим на белом листе следующее: «Нет так нет». Я объяснил: «Просто берешь и поступаешь по-своему. А если это приведет к неловкой ситуации, как ни в чем не бывало бормочешь себе под нос эти слова». Чонпхари была в восторге! И неудивительно, ведь дети – те существа, которые по природе своей с ума сходят, так хотят поступать по-своему. Чего, конечно же, не скажешь о взрослых. На следующий день Чонпхари передала возмущенные слова учительницы: «Да какой же это семейный девиз?!» Она велела либо придумать новый, либо дать вразумительное объяснение. Но я заявил, что девиз, придуманный однажды, менять уже нельзя, то есть в данном случае не получится применить фразу: «Нет так нет». И передал через дочь следующее «внятное» объяснение: «Дело в том, что современные люди считают, что способны добиться всего, проявив волю, однако это весьма высокомерно. Ведь в мире так много того, чего нельзя достичь одним лишь волевым усилием. Как тогда быть с отчаянием, которое накрывает каждый раз, когда ты сделал все, что в твоих силах, и все равно не получил желаемого? И тогда нужно уметь с легкостью отпустить ситуацию. Разве в сегодняшнем обществе тотальной конкуренции философия отказа и идеология принятия – это не то, что действительно важно? Знаешь ли, твой отец через «Сочувствие господину Месть»[7] мечтал добиться нового рекорда по кассовым сборам, превосходящего фильм папы твоей подруги. Но когда мой результат составил лишь одну двадцатую его успеха, я в конце концов просто твердил про себя: «Нет так нет…»

Возможно, учительницу вполне убедило мое объяснение, либо, даже если оно не прозвучало достаточно аргументированно, она, видимо, согласилась с моей идеологией принятия. В любом случае требование придумать новый семейный девиз больше не поступало. Казалось, «Нет так нет» уверенно утвердилось в качестве нашего семейного девиза. Тем не менее сегодня, ровно год спустя, у меня возникло желание придумать новый девиз. Чонпхари, игравшая с колокольчиком, подарком от дедушки, прибежала ко мне со словами: «Папа, прикинь, этот колокольчик издает два разных звука!» – «…Папа занят». Я никогда в жизни не забуду того, что Чонпхари продемонстрировала в тот момент. Сначала она просто позвонила в колокольчик, издав ясный и мелодичный звук. Затем, зажав ладошкой юбку колокола, она извлекла неприятный глухой звук. Вот те на! Как же великодушен слух ребенка, вбирающий в себя даже те звуки, которые мы не воспринимаем как звуки! И насколько же мудр детский глаз, не только замечающий красоту при солнечном свете, но и способный разглядеть жалкое безобразие, скрывающееся в тени! Отныне все последующие поколения моих потомков, получив в первом классе домашнее задание, посвященное семейному девизу, будут в качестве ответа предъявлять следующее: «Буду же человеком, слышащим два звука колокола».

Хулиган | 개구쟁이

В тот день пожилая дама, как обычно, читала журнал, ожидая своей очереди в банке. Статья как раз приближалась к самому интересному месту, когда внезапно кто-то резко выдернул журнал из ее рук! Это был мальчишка лет пяти. Она протянула руку, но журнал так и не вернулся к ней. Вздохнув, женщина потянулась за другим изданием. Но, похоже, ребенок ужасно развеселился, и стоило только бабушке взять новый журнал, как он тут же выхватывал его из ее рук и убегал прочь. Четыре раза подряд! А ведь и не накричишь на чужого ребенка…

Однако куда большее недоумение вызывало поведение его матери. Молодая особа была полностью сосредоточена на припудривании своего носика, вглядываясь в ручное зеркальце. Наверняка ведь слышала голос пожилой женщины, мягко отчитывающей ребенка, и тем не менее она даже не удосужилась поднять свой взгляд… В даме начал вскипать гнев. За последнее время у нее и так накопилась обида на молодых родителей.

Удачный момент наступил в самый разгар беготни мальчишки по всему залу банка, когда он поднес свою руку к красному крану кулера с водой. Идеальный шанс не только уберечь ребенка от опасности, но и проучить его мамашу, которая явно была напрочь лишена представления о нормах общественного порядка. Практически одновременно с тем, как пожилая дама начала подниматься со своего места, мать случайно подняла голову и обнаружила своего ребенка возле кулера.

Раздался дикий вопль, ничем не напоминающий человеческий голос. При его первых звуках не только старушка, но и все люди в банке разом обернулись на женщину. Смущенная, она подбежала к ребенку, схватила его за запястье и потащила в угол. И в тот момент пожилая дама увидела движения рук молодой женщины, которыми та что-то объясняла ребенку. Без всяких сомнений, это был жестовый язык. В тот вечер пожилая женщина, а это была моя мать, посоветовала мне никогда не судить о людях слишком поспешно.

Философ | 철학자

«Уже на 28-м году жизни я был вынужден стать философом; это нелегко, а для артиста труднее, чем для кого-либо другого»[8].

Это слова Людвига ван Бетховена, одно предложение из его Гейлигенштадтского завещания[9]. Иными словами, молодому композитору было тяжко быть философом, и тяжко настолько, что он готов был умереть. Несчастный Бетховен! А ведь Моцарт сказал бы по-другому: «Уже в 26 лет я вынужден быть мужем одной жены; это нелегко, а для артиста труднее, чем для кого-либо другого».

Похоже, в свои двадцать восемь лет Бетховен считал, что он слишком молод для того, чтобы становиться философом. Но так ли это на самом деле? Я, конечно, никогда не был философом, но, опираясь на четырехгодичный опыт обучения на философском факультете[10], все же поразмыслил и пришел к выводу, что это не совсем так. Совершенно не обязательно «стремление познать систему мироздания и человека» должно быть привилегий одних лишь стариков. Как я уже говорил, философа отличает не обладание этой системой знания, но стремление познать.

Это стремление не является исключительной прерогативой философов. Каждый человек, способный мыслить, не только может, но обязан совершать данное усилие. Именно оттуда растут ноги и у революций, и у Девятой симфонии[11]. Думаете, без такого мыслительного усилия можно создать хотя бы один кинофильм? Никогда в жизни. И даже если бы это стремление к познанию было не столь благородным, а гораздо более суровым делом, тем не менее это усилие осмысления по-прежнему являлось бы обязательным. Каким бы суровым оно ни было, разве оно приведет к погибели людей? Даже этот немецкий гений после написания своего пафосного завещания прожил еще целых двадцать пять лет.

Как же подходить к этим усилиям? Нужно быть непреклонным до конца. Возьмем, к примеру, размышления о сущности Бога. Естественно, теист должен быть уверен в том, что Бог существует. Кто же тогда атеист? По распространенному мнению, принято называть атеистами всех людей, не способных поверить в существование Бога. Но, если быть точным, атеист – тот, кто верит, что Бога нет. И конечно же, у его уверенности должны быть веские основания. Это совсем не простой вопрос. Даже позиция, когда человек не склоняется ни к одной из сторон, требует немалых усилий. Ведь для того чтобы быть агностиком[12], нужно доказать, что «человек не способен постичь, существует Бог или нет». Суть в том, что любое размышление не имеет особого смысла, если оно не радикально, не доходит до самой глубины, до самого корня.

На этом я завершу свой свои размышления, обращенные к самому себе. Кстати, в последнее время, радикально исследуя свою идентичность, я неизменно прихожу к выводу, что я не кто иной, как женатый мужчина[13].

Война | 전쟁

После резни все вокруг затихает. Кроме птиц. А что же говорят птицы? Единственное, что может сказать птица о резне, это что-то вроде: «Чик-чирик?»

В одном из моих фильмов поднимается тема тревожности людей из-за возможного возобновления войны на Корейском полуострове. Накануне премьеры фильма началась всяческая суета: разговоры о саммитах и прочем, будто уже на следующий год могло произойти Объединение[14]; я даже решил, что в очередной раз высказал какую-то чепуху. Не прошло и двух лет, и посмотрите, что теперь получилось!

В моем детстве в каждой семье был ребенок, которому по ночам снились кошмары о нашествии Народной армии[15], в которых он, став нищим бродягой, скитается в поисках потерянной мамы. А все из-за того, что господин Пак Чон Хи слишком сильно нас всех запугивал. Так отчего же теперь никто не боится? Почему слова господина Буша пугают людей только там, на Севере? А когда Ю Сынджун направлялся на свою новую родину, в «страну – оплот добра»[16], я, вместо того чтобы испытывать жалость к нему из-за потери всех тех несметных богатств, которых он лишился в Корее, оказался настолько труслив, что всей душой завидовал его удаче, ведь ему удалось избежать кошмаров войны[17].

В своем романе, в котором он описывает бомбардировку Дрездена американскими войсками, боязливый господин Воннегут говорит следующее: уж лучше писать антиледниковые книжки, нежели антивоенные[18]. Что войну нельзя остановить, как нельзя остановить и ледники. Также он говорил: «Люди слишком хороши для этого мира». Но кто, как не человек, создает этот мир? Господин Буш? Птицы? Неужели войну действительно нельзя остановить, даже если объединить усилия всех людей, кроме господина Буша?[19] Возможно, птицы чирикают, задаваясь этим же вопросом?

Экранизация | 각색

Как бы я ни пытался абстрагироваться, каждый раз, читая книгу, невольно начинаю оценивать ее с точки зрения возможности экранизации. Профессиональная деформация. Со временем я научился наслаждаться литературой как таковой. Однако до сих пор с большим интересом наблюдаю за теми, кто мир книг переносит на экран. Возможно, поэтому мне не терпится поскорее посмотреть «Особое мнение»[20]: хочется понять, как Спилберг и я по-разному визуализировали один и тот же рассказ.

Что касается самого известного произведения Филипа К. Дика – романа «Бегущий по лезвию»[21], то это был как раз тот случай, когда я сначала посмотрел фильм, а уже после прочитал книгу. Помню, что после прочтения испытал недоумение: два произведения почти не имели ничего общего. Режиссер Ридли Скотт утверждал, что даже не читал оригинал. Выходит, его версия не столько «созидательная» адаптация, сколько «разрушительная»? Фильм, безусловно, выдающийся. Однако я не испытываю чувство восторга по отношению к нему – уж слишком дорога мне книга.

Мир Филипа К. Дика с его пугающими образами кризиса человеческой идентичности достаточно сложно перенести на экран. Он не силен в создании драматичного сюжета и ярких, живых персонажей. Повествование в его романах часто сбивается с курса, а харизматичных героев с яркой индивидуальностью у него попросту нет. Все это становится критическим препятствием для коммерческой киноадаптации. Сюжет, не развивающийся стремительно и прямолинейно, создает у зрителей ощущение блуждания в лабиринте. То, что превращает хоррор в по-настоящему жуткий кошмар, – это чувство, что он никогда не закончится. Но кто же монстр в этом страшном сне? Не кто-то другой, а я сам. И это действительно страшно. Лишенные жизненной силы, безликие персонажи, окружив меня, все как один указывают на меня пальцем и твердят: «Ты и есть дьявол…»

Не менее сложен для экранизации и Курт Воннегут. Например, его культовый роман «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей»[22] оказался не по силам даже режиссеру Джорджу Рою Хиллу, создателю «Бутча Кэссиди и Сандэнса Кида»[23]. Фильмы «Мать тьма»[24] и «Завтрак для чемпионов»[25] увлекательны, но в них совершенно не передано все обаяние оригинальных произведений. Так что же не так со всеми этими выдающимися режиссерами? Дело в том, что юмор Воннегута заключается в насмешке всезнающего рассказчика, которой он осыпает своих героев. Это своего рода позиция, которая с трудом поддается переводу на киноязык.

Режиссер Майк Николс, сумевший создать великолепную киноадаптацию[26] романа «Уловка-22» Джозефа Хеллера (который лично я определил как практически невозможный для экранизации), кажется, очень хорошо понимал эту особенность. И весь фильм он выдержал в том же ленивом и беспечном тоне, в котором создан роман[27].

«Хроники Амбера» | 앰버

Несмотря на всю любовь к научной фантастике, с фэнтези у меня как-то не сложилось. Все дело в том, что меня всегда отталкивал идеализм, присущий этому жанру. Но как же так вышло, что я, не читавший даже всемирно известную серию «Земноморье»[28] Урсулы Ле Гуин[29], взахлеб проглотил все пять частей «Хроник Амбера»[30]? Наверное, причина в том, что из авторов фэнтези именно Роджер Желязны[31] всегда нравился мне больше остальных. Мне не терпелось узнать, какие произведения в жанре фэнтези написал автор книг «Этот бессмертный» и «Князь света».

Кто-то сказал, что «Хроники Амбера» – это «Властелин колец», только написанный Чандлером. И это настолько очаровательная аналогия, что хочется расцеловать в обе щеки автора этих слов. Главный герой, потерявший память, просыпается в больнице. Ему удается добраться до какого-то места, где его встречает загадочная красавица. Затем следуют преследования неизвестных, сражения, и постепенно Корвин начинает осознавать, кем он является на самом деле… Начало истории, разворачивающееся в современном Нью-Йорке, не имеет ничего общего с фантастичностью. «Меня охватил некий врожденный скепсис по отношению к чистоте человеческих мотивов – он буквально придавил мне грудь». Типичный хардбойлд[32]. А потом внезапно начинается путешествие в мир фантазий, и с этого момента разворачивается самое настоящее безумие. Несмотря на главенствующую идею идеализма, персонажи настолько практичны, что читателю легко поверить им и следовать за ними. Согласно моим исследованиям, очень вероятно, что CLAMP заимствовали идею о «реальности и фантазии, соединяющихся через карты» для «Сакуры – собирательницы карт»[33] именно отсюда. Не сомневаюсь в том, что однажды эта моя теория будет принята научным сообществом.

Перевод и комментарии Ким Санхуна, более известного как идейный куратор серий романов на стыке жанров издательства The Open Books Co.[34] и «Грифон» издательства Sigongsa[35], также достойны доверия и внимания читателей. Если бы не его деятельность, моя жизнь в Корее была бы куда скучнее. Господин Ким, пожалуйста, переведите скорее на корейский и оставшиеся пять книг «Новых Хроник Амбера»[36].

Звук | 소리

Что я понимаю в технике? Я просто человек, который создает звук для кино и интересуется, как это звучит в зале. Тем не менее мы, кинорежиссеры, имеем свое мнение относительно звука в кинотеатрах. Ведь мы постоянно обсуждаем это между собой, мол, в каком-то кинотеатре хорошая акустика, а вот в зале № 4 звук оставляет желать лучшего. Все-таки мы уделяем этому огромное внимание, ведь именно мы создаем эти звуки. Неделями сидим взаперти в студиях звукозаписи и кропотливо работаем над мельчайшими звуковыми деталями. Но, честно говоря, сколько бы раз я ни смотрел чужие работы, не могу уловить в них столь тонкие моменты. Не зная, как именно был создан звук, невозможно оценить, насколько точно он звучит в кинозале.

Приведу пример. После премьеры «Объединенной зоны безопасности» ее стали показывать в разных кинотеатрах города, я смог для себя определить, где баланс между созданным мною звуком и акустикой зала оказался наиболее удачным. Я даже похвалил сотрудников отдельных кинотеатров. Однако позже, когда я повез фильм на пять европейских кинофестивалей, а затем он вышел в прокат в Японии, мое мнение изменилось. Я услышал совершенно другой звук! Спустя месяцы после завершения работы над микшированием я наконец испытал удовольствие от звука в условиях, близких к идеальным студийным. Это было даже забавно – некоторые мельчайшие звуковые детали я услышал тогда впервые! Я хлопал в ладоши от радости и думал: «Точно, и это тоже придумал я!»

Чаще всего подобное происходило в сценах с музыкальным сопровождением или мощными звуковыми эффектами, такими как выстрелы. В плохих залах эти звуки заглушают остальные, более тихие, и те вовсе теряются. Это сводит режиссера с ума, ведь для него важен каждый звук: и дыхание актера, и далекое пение птицы – все имеет такую же ценность, как основное музыкальное сопровождение.

Во время тестирования аудиосистем я просмотрел отрывки из нескольких фильмов. Нарочно выбрал только те картины, которые видел в кино. Начальная сцена «Спасти рядового Райана»[37] очень сложна с точки зрения звука. На первый взгляд, создается хаос из выстрелов и взрывов, но при внимательном прослушивании можно различить щелчки пуль, плеск волн, топот бегущих по песку ног, дребезжание касок и винтовок, крики… Все это складывается в единую симфонию. Звуки выстрелов различаются в зависимости от расстояния, типа оружия и направления. Акустические системы Dynaudio[38] великолепно передают схожее ощущение хаоса и в сцене бомбардировки в «Перл-Харборе»[39], но, на мой взгляд, им не хватает пугающей, почти адской атмосферы. Звучит слишком сдержанно, что ли. Зато в сцене уличной перестрелки в «Схватке»[40] аудиосистема Dynaudio раскрылась во всей красе. Грохот предсмертных выстрелов, разрывающих тишину, металлический звон гильз, отскакивающих от асфальта, – все это передано с потрясающей выразительностью. Даже в сцене, где Де Ниро и Пачино разговаривают за чашкой кофе, сквозь шум кафе можно было отчетливо слышать их приглушенные голоса.

В начальной сцене «Амадея»[41], где звучит 24-я симфония[42], становится ясно, чему Dynaudio отдает предпочтение. Что важнее: мощное, киношное звучание драмы или музыкальная выразительность? Очевидно, что Dynaudio выбирает второе. Думаю, если бы у меня была возможность протестировать фильм «Все утра мира»[43], особенности этого датского оборудования проявились бы еще ярче.

Единственное, о чем я жалею, – что не смог протестировать звук в своем собственном фильме. Если мне представится такой шанс, я бы хотел прослушать недавно выпущенную на DVD «Объединенную зону безопасности» и составить более точное мнение[44].

Колыбельная | 자장가

Альбом Ninna Nanna, спродюсированный Джорди Савалем[45], в переводе с итальянского означает «баю-бай». В нем собраны исключительно колыбельные всех времен и народов: от мирно соседствующих народных напевов арабов и евреев до музыки разных эпох, например произведений XVI века в лице Уильяма Бёрда[46] или современных композиций, написанных Арво Пяртом[47] специально для этого альбома.

Колыбельная, несомненно, является самым древним песенным жанром, а также первой в жизни ребенка формой музыки и искусства. В то же время это и жалобная мольба матери («Дай же мне наконец отдохнуть!»), и тихое причитание («Где же носит мужа?»), и возвращение в собственное детство. Порой это трудовая песня[48], под которую мать засыпает раньше младенца. Но прежде всего колыбельная – это парный танец, сотканный из ритмичного покачивания колыбели и мягких похлопываний малыша по попке. Каждая мать и бабушка знает: пока не пройдешь этап принуждения ко сну и не достигнешь момента общего покоя, младенец ни за что не заснет. Так колыбельная становится песней о самых слабых, спетой самыми слабыми ради самых слабых.

На самом деле этот альбом был создан не столько для самого Саваля, сколько для его жены, Монтсеррат Фигерас[49]. Ее голос, мягко струящийся под аккомпанемент мужа, настолько теплый, что хочется верить: если бы Дева Мария пела, то ее голос звучал бы именно так. Композиция «Марета», исполненная вместе с дочерью Арианной[50], которая также является арфисткой, трогает до глубины души, так, что невозможно удержать слезы. Дорогие читатели, не жалуйтесь, что сложно найти этот альбом, – я обязательно включу эту песню в саундтрек к своему следующему фильму[51]. И кстати, не нужно стесняться плакать в многолюдном кинозале, ведь это, в конце концов, колыбельная.