Сущее бедствие
- -
- 100%
- +
Владимир разулся у порога, надел домашние тапочки и выдал мне такие же, но поменьше, а я вспомнила, что с переобуванием могут возникнуть проблемы.
– А на улице можно переобуться? ― спросила осторожно. ― И ноги помыть. И носки куда-нибудь выбросить.
Он посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, после чего выдал ещё и мусорный пакет.
– Третья дверь справа. Там ванная. Иди так, не разувайся, ― разрешил без тени эмоций.
– Натопчу же. Мыть придётся, ― предупредила я, с сомнением глядя на идеально чистый светлый ламинат.
– Забей. У меня робот-пылесос моющий.
А, ну да. Век высоких технологий же. Я тоже такого помощника хотела, но Эдик сказал, что у него квартира не такая уж и большая, чтобы женщина сама с уборкой не справлялась.
Протопала в ванну, где в шкафчиках и на полочках обнаружились исключительно мужские предметы гигиены, сняла вонючие кроссовки и носки, вымыла ноги с мылом, надела мягкие тапочки. Когда вышла, сходу получила разрешение есть всё, что найду в кухне ― у бизнесмена дела, ему некогда меня обхаживать. Пакет с обувью он у меня отобрал, чтобы выбросить, но спросил размер ноги и пообещал привезти замену. Выделил для отдыха комнату ― маленькую, но уютную и с телевизором.
– Из дома не выходи, если не хочешь, чтобы соседи тебя ментам сдали, ― прозвучала последняя рекомендация, а потом я осталась в чужом доме совершенно одна.
«Либо ему нечего прятать, либо всё самое интересное спрятано где-то в другом месте», ― решила мысленно и приступила к тщательному обыску сразу же, как только серенькое авто укатилось со двора. Почти три часа поисков позволили мне понять, что хозяин этого жилища если и не перфекционист, то к порядку требования всё равно предъявляет жёсткие. Не любит комнатные растения, но содержит большой аквариум с разноцветными рыбками. Предпочтение отдаёт серому, белому и синему цветам. Питается преимущественно овощами, фруктами и мясом ― макаронных изделий и круп я в кухне не обнаружила. Не только был женат, но и является отцом семилетнего сына, о котором остались записи в документах, но не воспоминания в виде фотографий, игрушек или других памятных вещиц. Алкоголя в доме нет, табаком не пахнет. Проще говоря, Владимир Петрович ― господин невероятно скучный. Гипертоник к тому же, если ориентироваться на содержимое аптечки. Зато я нашла в этой самой аптечке обезболивающие и наконец-то почувствовала себя чуть больше человеком, чем раньше.
Приняла душ, переоделась, поджарила несколько куриных крылышек на ужин, сделала овощной салатик. Подумывала поработать над дипломной, но забыла спросить у Володи, насколько далеко простираются поисковые возможности моих родственников. Приуныла, потому что хотелось щёлкнуть куратора по носу, а без готовой или хотя бы черновой работы я ему предъявить ничего не смогу. Да и нужно ли, если речь сейчас и правда идёт о моей жизни или смерти? Села перед телевизором в отведённой мне комнате ждать возвращения хозяина. Три часа дня, четыре, шесть вечера, восемь, десять… Уже за полночь перевалило, а Владимир Петрович так и не вернулся. Ну хотя бы признаки тумана за окнами появились, поэтому имелась возможность проверить, соврал он мне насчёт утопленницы или нет.
Где-то около двух часов ночи кто-то постучал в окно большой гостиной. Свет я не включала, поэтому тихонько прокралась из гостевой комнаты в соседнюю, встала сбоку от окна и выглянула наружу ― никого. Стук послышался уже со стороны кухни, но и там за окном были видны только забор и крыша соседского дома. Мне стало не по себе и подумалось, что если подобное творилось здесь регулярно, то о причинах ухода от Володи жены догадки можно даже не строить. Ещё и телевизор в моей комнате выключился сам. Подозревая, что это никак не связано с потусторонними силами, я вооружилась большим разделочным ножом, забилась в угол кухни и затихла.
Стучалось и скреблось со всех сторон ещё довольно долго, а потом всё стихло. Слышно было только равномерное жужжание фильтра в аквариуме. Я уж было начала успокаиваться, когда где-то стукнула оконная рама, и по полу повеяло влажным сквозняком.
– Вроде бы и взрослая уже, а всё как дитя малое. Выходи уже, нет тут врагов. И нож положи, а то сама же и поранишься, ― донеёсся из гостиной знакомый женский голос.
«Она утонула чёрт знает когда, а речь правильная, современная», ― заметила я, продолжая сидеть на полу в тёмном углу.
– Не хочешь выходить? ― прозвучало насмешливо. ― Ладно, сиди там, коли тебе так удобнее. Для того, что я сказать хочу, в глаза глядеть не надо. Кто я такая, Володя, наверное, объяснил уже. Не обижай его, он и так судьбой побитый. И за спиной его не прячься, если не хочешь беду на безвинного навлечь.
– А я, значит, виноватая?! ― прорвало меня.
Не сдержалась, да, но после всего случившегося какие-то водянистые призраки меня ещё и в чём-то обвинять будут? Я материалы для дипломной работы искала, а не вот это вот всё. И вообще… Если главные негодяи имели полное представление о моём происхождении и предназначении, то могли бы своих подчинённых предупредить о том, кого не следует в Брусничное заманивать. Заврались так, что сами уже путаются в причинах и последствиях, а виновата я? Вот уж фигушки! Не на ту напали!
Воткнула с размаху нож в столешницу, скрутила пальцы в привычном уже жесте, выперлась с воинственным видом в гостиную… А она стоит, белёсая, и с рыбками в аквариуме пальчиком играется.
– Ты не виноватая, ― ответила мне невозмутимо. ― И он ни в чём не виноват. И бабушка твоя. Безвинных много, а виновных ещё больше. Уберечь того, за кем вины нет, ой как сложно. Я тебя, дурёху, спасти пытаюсь, а ты сама же погибель на свою голову ищешь. Ну, чего ждёшь? Давай, используй умение ведьмовское. Покажи всем, где находишься. Они ведь только этого и ждут. Пуганый защищаться будет единственным известным ему способом, а такое бесследно не обходится.
– А если я не хочу, чтобы меня спасали? ― сощурилась я недоверчиво.
– А если не хочешь, то с чего побежала за тем, кто спасение предложил? ― ответила она вопросом на вопрос.
И замолчала, нечисть безымянная. Смотрит на меня с хитринкой, ответной реакции ждёт.
– Ладно, ― сменила я тактику и убрала руки за спину. ― Говори, чего сказать хотела. Если тебе хозяин этого дома так дорог, то и убраться мне отсюда лучше побыстрее, чтобы беду на него не навлечь. Вот только я понятия не имею, куда бы так свалить, чтобы вы все меня в покое оставили. Каждый день каким-нибудь новым сюрпризом радует, аж тошно уже.
– Убегать не выход, ― сообщила мне давно мёртвая родственница.
– Да неужели? ― не удержалась я от сарказма. ― А что выход? Героически погибнуть, сражаясь с толпой чокнутых ведьм и безумных родственников?
– Зачем же погибать-то? ― раздражающе спокойным тоном отозвалась собеседница и вернула крышку аквариума на место. ― Силы наследной в тебе побольше будет, чем в бабке твоей, поэтому для главного ритуала ты лучше подходишь. Перестань создавать проблемы окружающим и себе самой. Следуй тем путём, с которого я тебя в сторону увела, но о знании своём помалкивай. Притворяйся, ври и поступай с ними так же, как они с тобой обошлись. А в решающий момент просто сделай то, что сейчас сделать собиралась. Это самое простое из заклинаний, какие ведьмы в Брусничном используют, но если побольше твоей наследной силы в него вложить, то каждый из девяти осколков ещё на столько же частей разобъётся, и тогда их уж не собрать будет.
Ну да, логично. Поехать к дедушке Яше, прикинуться валенком несведущим, защиты у него поискать, будто я не в курсе, что это он всем шабашем заправляет…
– И сколько мне придётся дурочкой прикидываться? ― поинтересовалась недоверчиво.
– А недолго, ― ответила Росинка. ― Ведьмы уж почти всё сделали. Год или два. Может, лет пять, но вряд ли дольше.
Нормальная такая перспектива. Пять лет сидеть на пороховой бочке и наблюдать, как медленно тлеет запальный шнур? Вот это точно не в моём стиле. Я так долго притворяться не смогу. Но идея интересная. Необязательно ведь ждать, когда последний из осколков будет добыт. Можно узнать, где другие восемь хранятся, и на зеркальную пыль их покрошить. Правда, гарантии на выживание не дают ни эта мысль, ни предложенная утопленницей. Как ни крути, голову родственнички мне снимут ― либо в процессе ритуала, либо в качестве награды за самодеятельность.
– Подумай, ― понимающе произнесла утопленница. ― За ответом со следующим туманом приду. Воля твоя, как и жизнь. Отведу в любое место, какое укажешь. Мне выгоды нет ни от смерти твоей, ни от победы. Просто жаль тебя и всех тех, кто уже из-за чужой жадности и глупости сгинул.
Расплылась туманным облачком и в приоткрытое окно выветрилась. А я теперь переваривай всё это. Мечталось, что кто-нибудь за меня мои проблемы решит ― не получилось. Подсказку дали, как во благо приобретённый ведьмовской навык использовать, но и только. Дальше, Арина Матвеевна, сама как-нибудь справляйся. Если попрошу через туман меня на далёкие необитаемые острова зашвырнуть, то смогу дожить остаток своих дней в покое, но буду чувствовать себя виноватой в безвинной гибели бабули ― больше ведь тогда восстановить зеркало никто не сможет. А если на рожон полезу, то результат плачевным уже для меня окажется. Как ни крути, без печальки не обойдёшься. Нечестно это. И неужели мой папа на самом деле такой бессердечный, что родную мать или дочь готов в жертву своим амбициям принести? Хотя… Когда речь идёт о почти бессмертии, люди способны и не на такие гнусности.
Глава 22
Владимир вернулся в четыре часа утра. Я не спала ― сидела в кухне, пила чай, обдумывала свои перспективы и предавалась унынию. Когда услышала звук открывающейся двери, на всякий случай прикрыла блюдечком дырку, оставленную в столешнице ножом. Понятно, что хозяин всё равно её обнаружит, но в текущих обстоятельствах лишние претензии слушать не хотелось.
– Я тебе кроссовки новые купил. Если не подойдут по размеру, можно вернуть, ― сообщил он, поставив на стул пакет с покупками.
– Спасибо, ― ответила я вяло. ― Крылышки жареные будешь?
– Нет. Я не голодный. Тут ещё краска для волос. Ну так, на всякий случай.
Оставил меня одну ненадолго, принял душ, переоделся в спортивные штаны и белую футболку, но менее холёным от этого выглядеть не стал. Тоже налил себе чай, выложил из пакета на стол коробку с шоколадными конфетами, сел напротив и деловито поинтересовался:
– Росинка что-то плохое сказала? Она прямолинейная, не обижайся на неё.
– Она сказала… ― уныло начала я, но передумала делиться с ним своими печалями и махнула рукой. ― Забей. Тебя это не касается.
– Ладно, ― согласился он беззаботно и придвинул ко мне коробку. ― Кушай конфеты. Шоколад улучшает настроение.
Я приняла его предложение, слопала две конфеты, а потом спросила, чтобы просто о чём-нибудь поговорить:
– Почему вы с женой развелись?
– Забей. Тебя это не касается, ― ответил он моими же словами.
Видимо, устал. Днём болтал много и язвил без остановки, а к ночи, похоже, этот ресурс себя исчерпал. Сидели, молчали и думали каждый о своём. Потом я вспомнила, что хотела спросить его о розыскных возможностях моего дяди ― ноутбук я могу уже включить наконец-то или нет?
– Точно! ― вспомнил он и вытащил из пакета коробку с новым смартфоном, в которой лежала ещё и новенькая сим-карта, оформленная на его имя.
– С чего вдруг такая забота и щедрость? ― подозрительно сощурилась я вместо благодарности.
– Просто ты в машине с такой тоской на свой телефон смотрела, но так и не включила, ― прозвучало в ответ. ― Я подумал, что новый может быть полезным. Всё равно в столе на работе без дела валялся. Я его купил, когда свой разбил. Пока старый в ремонте был, пользовался этим.
«Надо же! Оказывается, у перфекционистов бывают привязанности к привычным вещам», ― подумала я и выдала очередное кислое «спасибо».
По моим подсчётам получалось, что Ждан уже должен был получить посылку, поэтому я первым делом позвонила ему ― плевать, что ночь на дворе.
– Хозяюшка, ты не представляешь, что тут творилось! ― счастливым голосом сообщил мне домовой. ― Пришли люди при исполнении, сломали дверь, всё вверх дном перевернули. Нашли телефоны, которые я у соседей одолжил. А новенький-то я припрятал. И котяток тоже припрятал. Кошка только сбежала, зараза, когда дверь открыта была. Но она своих деток не оставит, вернётся непременно.
– Гости новый телефон искали? ― догадалась я.
– Агась. Его, родимого. Тюфяк с красной шеей, что у них за главного, злой такой был. Всё твердил, чтоб лучше искали. Я его видал раньше-то. Он в общину приходил несколько раз.
– Ждан, а ты Росинку знаешь? ― спросила я.
– Утопленницу-то? Конечно, знаю. Её Ворчунья приручить хотела, да только в мороках Росинка побольше живых понимает. Водила за нос и насмехалась, пока той не надоело без пользы силу и время тратить. Росинка хитрая, её не поймаешь. А ты как о ней узнала? Кто рассказал?
– Добрые люди, ― ответила я. ― Странно, что ты мне о ней ничего не рассказывал.
– А ты и не спрашивала, ― огрызнулся он. ― В том месте, где сила большая скрыта, и чудес много бывает. Кабы спросила, я б рассказал.
Ну да, логично. Мы не так уж много общались, чтобы он мне все секреты выложить успел. Чего к нему придираться-то? Спасибо и за ту посильную помощь, какую получила.
– А к соседке вашей здешней по ночам хахаль женатый ходит, ― сообщил мне домовой очередную новость. ― Она-то собой не дурна, холостого найти могла бы, а этот… Так себе мужичок.
– Ага. И хозяйство у него маленькое, ― вспомнила я недавнюю характеристику, которую домовой выдал Эдику.
– А ты почём знаешь? Тоже этого хлыща привечала? ― заинтересовался Ждан.
– Соседка жаловалась, ― соврала я и попрощалась с ним до следующего созвона.
Володя весь этот разговор слышал и ухмыльнулся даже, когда о «хозяйстве» речь зашла. А после того, как я телефон в сторону отложила, спросил:
– Домового чужого к рукам прибрала?
– А нельзя было? ― уточнила я, морально готовясь отстаивать свои права на владение ведьмовской прислугой.
– Если он сам захотел, то можно, ― ответил собеседник с усталой улыбкой. ― Нечисть неволю не любит. Особенно такая, которую насильно к себе привязали.
– Если к магии никакого отношения не имеешь, откуда столько об этом знаешь? ― снова удивилась я его осведомлённости.
– Интересно просто. Нельзя?
Ну вот что за человек? Шёл бы себе спать, но нет же! Сидит и снова меня бесит.
– Да плевать на самом деле, ― решила я, не желая с ним ссориться. ― Своих проблем хватает, чтобы ещё и чужими интересоваться.
– А ты поделись, ― предложил он.
– С чего бы? ― сощурилась я. ― Тебе же чем дальше от этого всего, тем лучше.
– Да, но выслушать могу. Иногда проговаривание проблемы вслух помогает найти решение.
Умный такой.
– А тебе поспать не надо? На работу же завтра, ― напомнила я.
– Я вообще-то директор. Могу выходной себе в любой день устроить, ― прозвучало в ответ. ― Но я не навязываюсь, если что. Можешь сидеть и шмыгать носом в одиночестве. Капли от насморка, кстати, я тебе тоже купил.
И достал из пакета коробочку с лекарством. И целую упаковку бумажных носовых платков.
Вот интересно получается ― если я такая вся из себя могущественная, то почему от банальной простуды собственной внутренней силой излечиться не могу? Что боль головная, что нос заложенный ― без лекарств никак не обойтись. Видимо, в комплект моих возможностей целительная магия, как у Софьи, не входит.
– Ладно, слушай, раз тебе больше заняться нечем,― сдалась я после того, как залила нос щипучими каплями. ― Росинка предложила мне отправиться в гости к дедушке, притвориться несведущей, дождаться извлечения последнего осколка, а потом одним махом снова разрушить всё так, чтобы уже невозможно было восстановить. План неплохой, но актриса из меня никакая. Успех тоже не гарантирован, и родственники меня за подобное любить ещё сильнее точно не станут. Могу просто сбежать туда, где никто не найдёт, но тогда для ритуала восстановления будет использована бабушка. Понимаешь, да? Спасать себя, подставляя другого, или переть грудью на амбразуру без шансов на выживание. Ты бы что выбрал?
Он надолго задумался. В ходе мыслительного процесса умял почти все конфеты. Уточнил, насколько проблемная у меня бабушка. Мне казалось, что я даже слышу, как в его голове шуршат извилины. У самой идей уже просто не осталось. Точнее, была одна ― попросить Росинку, чтобы она через туман увела в дальние дали не только меня, но и бабулю тоже. Но ведь если нас всего двое из живых наследников осталось, то родственники не успокоятся же. Они искать будут, а мы ― ждать беды если не для себя, то для моих будущих детей. Не вариант однозначно. Когда я против папенькиной воли пошла и учёбу на юрфаке бросила, у меня хотя бы аргументы в свою пользу имелись. Он сам сказал, что после совершеннолетия я могу делать всё, что захочу. Теперь выяснилось, что эти слова были наглой ложью. Обещанная свобода никогда таковой не являлась, и впредь рассчитывать на неё тоже не приходится. Есть ещё один способ ― грохнуть всех, кому амбиции здравый смысл и совесть заменили. Не то чтобы насмерть, но так, чтобы им и отпущенные годы жизни невероятно дороги стали. Беда в том, что так я тоже не смогу. Наказать и остановить злодеев нужно, но не калечить же. Они мне вроде как родня. И слишком много врагов получается ― не только ведь мои папа и дядя в это втянуты. Виктор, например, который папин водитель. Могу предположить, что он далеко не единственный, кому главгады посулили немыслимые блага. И есть ещё те, кто одарённых ищет ― эти вообще магией владеют. Что я одна могу против целой секты?
Володя думал, думал… Потом ушёл с кухни, а вернулся с двумя толстенными книгами в кожаном переплёте ― настолько старыми, что к ним даже прикасаться было страшно. Я подобные только в музее под стеклом видела, но и то лишь отдельные странички.
– Это мне от прадеда по наследству досталось, ― сообщил хозяин древних сокровищ. ― Может, здесь подсказки какие-нибудь найдёшь. Я пытался разобраться, но мало что понял. Написано по-русски вроде, но по большей части просто набор слов. Есть завет предка посторонним это наследие не показывать, поэтому за помощью ни к кому не обращался.
– А твой прадед… ― произнесла я, не решаясь даже прикоснуться к древним рукописям.
– Он был женат на одной из ведьм. Когда её в общину заманили, следом увязался и жил в Кочках, а она к нему время от времени в гости наведывалась. Сына ему родила. Ребёнка ночью Росинка принесла и оставила на пороге вместе с этими книгами и письмом. После этого он больше свою жену не видел.
– То есть книги из ковена? ― заинтересовалась я.
– Не знаю, ― честно признался Владимир. ― Там ни рисунков нет, ни хотя бы заголовков. Просто сплошной текст. На дневники похоже.
Я всё-таки рискнула взять одну из книг в руки ― тяжёлая. Положила перед собой на стол, пальчиком осторожно подцепила ветхую обложку…
– Это же не бумага! ― удивилась тому, что внутри.
– Льняная ткань, чем-то пропитанная для жёсткости и сохранности, ― кивнул Володя. ― Видишь, вот тут уголок срезан? Я на экспертизу его отдать хотел, но он рассыпался в прах сразу же, как только лаборант его пинцетом подцепил. Наверное, только наследники по крови трогать это могут без ущерба.
У меня глаза на лоб полезли от возмущения.
– А сразу не мог сказать? А если я тебе никакая не родственница? Лежала бы сейчас на столе кучка пыли вместо фамильного наследия!
– И что? Я всё равно больше никому это передать не могу.
– А сыну?
Он посмотрел на меня тяжёлым взглядом и промолчал, а до меня наконец-то дошло, почему Владимир с женой развёлся. Бывает и так, да. Никакой магии в причинах ― банальная измена.
– Извини, ― пробормотала виновато и сосредоточилась на изучении рукописей.
На старых тканевых страницах, исписанных чем-то вроде угольных чернил, действительно обнаружился просто набор слов, большинство из которых без знатока старославянской письменности и не разберёшь никогда. У меня ум за разум зашёл примерно на третьей странице, а потом появилась совершенно дикая мысль.
– Дай нож. Только острый. И пластырь приготовь.
– Зачем? ― нахмурился Володя.
– Если сохранность этих фолиантов кровью обеспечена, то и смысл текста может быть таким же способом зашифрован. Просто попробуем капельку где-нибудь с краю уронить и посмотрим на результат.
В его взгляде промелькнуло сомнение, но уже через несколько минут у меня в руках были и нож, и пластырь. Нож не кухонный, а канцелярский ― с новым лезвием, тщательно обработанным медицинским спиртом.
– Палец сюда давай.
– Я? ― изумился Владимир.
– Ну не я же, ― ответила ему снисходительно. ― Наследие твоё, а мы с тобой не ближе семьдесят седьмой воды на киселе. Я могу и сама, конечно, но для максимального эффекта твоя кровища больше подойдёт. Ты боишься что ли? Не волнуйся, инвалидом тебя не сделаю.
Сомнение в его глазах стало уже не мимолётным, а очень даже явным. Уверенности в том, что моя догадка верна, не было никакой, но если не попробуешь, то и не узнаешь ведь.
– Ой… ― произнесла испуганно и посмотрела Володе за спину.
Он инстинктивно повернул голову туда же, а я в этот момент сцапала его за руку и ткнула в большой палец острым кончиком ножа ― всё, поздняк метаться, самое страшное уже позади.
– Ты больная что ли?! ― возмутился он, отдёрнув руку.
– Ага, ― подтвердила я и показательно шмыгнула носом. ― Давай сюда свои фамильные эритроциты. Проверим, насколько они полезны.
– Чокнутая, ― проворчал он, разглядывая пораненный палец. ― Я бы и сам мог.
– Сам ты до китайской Пасхи собирался бы с духом. Мажь уже кровяку куда-нибудь… Ну вот сюда, например.
И указала на чистое поле по краю тканевой странички. Пришлось выслушать ещё несколько нехороших слов в свой адрес, прежде чем обладатель бесценной наследной крови всё-таки соизволил выполнить мою просьбу. А потом он просто разинул рот и перестал фонтанировать эмоциями, потому что страничка прямо у нас глазах впитала кровавый отпечаток и начала меняться. Слова расползлись на отдельные буквы и символы, которые медленно сложились в рисунок и вполне читаемый текст. Но так произошло только на одной странице ― я проверила. По всему выходило, что на приведение в удобоваримое состояние обеих книг Владимиру придётся заниматься членовредительством довольно долго.
– Не подходи ко мне, маньячка, ― нахмурился он и выставил нож вперёд, когда моё лицо озарила недвусмысленная плотоядная улыбка. ― Я сам.
– Ладно, ― согласилась я. ― Особо только не усердствуй. Страницы толстые, и на самом деле их не так уж и много. Я даже отвернусь, чтобы тебя не смущать. В аптечке вроде пипетку видела, сейчас поищу.
Пока искала пипетку, выяснила, что Владимир Петрович умеет материться. Но он ведь сам помощь предложил, да? Мог бы спать пойти спокойно, а не соваться в мою израненную обидами душу. Сам принёс эти книги ― я не заставляла, поскольку не знала об их существовании. Да и вообще… Мог послать Росинку обратно в туман, когда она к нему с вестью обо мне пришла. Она, кстати, дамочка очень странная. Если знала, кто я и какой судьбой отмечена, то почему раньше об этом лично мне не сказала? В первый раз, например, когда я из Брусничного по реке уходила. Тумана тогда не было, но воды хватало и под ногами, и с неба ещё лило неплохо так. Можно, конечно, предположить, что она только с туманом появляется, но тогда есть другой вопрос ― зачем она меня к Володе потащила, а не увела сразу в безопасное место и не объяснила ничего? Есть у неё что-то своё на уме, не иначе. А я же несведущая, потому и доверчивая.
– Столько хватит? ― сердито осведомился вынужденный донор, когда я наконец-то нашла в аптечке то, что искала.
Нужно было всё-таки проследить за тем, что этот дурень делает. Результат его стараний меня, конечно же, устроил, но я бы, например, на его месте продолжила кромсать пальцы и не стала бы добывать кровь шприцем из вены. Для подобных манипуляций вообще-то опыт нужен.
– Что? ― нахмурился он ещё сильнее, протягивая мне пластиковое вместилище объёмом в десять миллилитров. ― Мало?
– Не, нормально, ― ответила с изрядной долей подозрительности. ― Слушай, а ты не наркоман случаем?
– Случаем у меня образование слегка медицинское, ― ответил он, заклеивая телесные повреждения пластырем. ― Я четыре года после колледжа фельдшером на скорой проработал.
– А почему сменил сферу деятельности?
– Платили мало.
Логично, да. Торговля стройматериалами точно больший доход даёт, чем спасение человеческих жизней. Меркантильный какой.
– Бросил после того, как родители в аварии погибли, ― неожиданно прозвучало другое объяснение. ― Отца уже не спасти было, а мать у меня на руках умерла. Моя смена была, вызов на ДТП, а две другие бригады по району уехали. Магазин отцу принадлежал, вот я и решил продолжить его дело.