Сущее бедствие
- -
- 100%
- +
Пока тётки решали, можно ли меня оглушить и ослепить, и не помешает ли это обряду, я всё-таки прочитала «соглошение» и, повинуясь инстинкту самосохранения, спросила:
– Кровью подписывать?
Ветка сбоку насмешливо фыркнула. Другие присутствующие уставились на меня, как на безумную. Глашка услужливо положила передо мной на стол обычную шариковую ручку. Ну да. Зачарована ведь бумага, а не текст. И магия, небось, такая, что и электронная подпись сработала бы. В этот раз победа на их стороне, ладно.
– И ещё вот это… ― подсунула мне ворона другие документы.
Ведьмы дружно зашикали на неё и начали махать руками, жестами давая понять, что необходимости в заверении моей подписью других клятв и обещаний пока особой нет.
– Не нужно? ― удивилась она.
– Убери это, ― распорядилась Сама и сокрушённо покачала головой, глядя на меня. ― Как же с тобой всё сложно-то. Обещанное получишь в полной мере, не сомневайся. Уголёк сказал, что у тебя телефон разрядился, а ты фотографии сделать хотела. Мы и это обеспечить можем. Утром завтра возьмёшь у Ключницы под роспись фотокамеру и батарейки. Вернёшь потом, как с делами своими мирскими управишься. Аппарат новый, с него можно снимки на компьютер перекинуть. Информацию для работы твоей тоже дадим. Историческую, фольклорную ― какую хошь. Ежели старые чёрно-белые фотоснимки интересны, то и они имеются, но немного. Я ничего не упустила?
– Вы мне ещё кота обещали, ― напомнила я.
– Уголька я тебе обещала за учёбу прилежную, ― прозвучало в ответ. ― Хоть и старая уже, но с памятью у меня пока всё в порядке. Ежели учиться откажешься, то и кота не получишь. Дар у тебя с Филомениным схожий, так что от её слова всё зависеть будет.
Ясно. Котик мне не светит. Не очень-то и хотелось, если честно. Если я оборотня домой притащу, а Эдик это чудо в человеческом облике увидит, как объясняться буду? Интересно, конечно, говорящего кота в прислуге иметь, но я в нормальном мире живу, Угольку там не место.
– Теперь о том, что должна сделать ты, ― продолжила старая ведьма. ― До восхода луны ещё время есть, поэтому сейчас тобой займётся Софья. Обряд простой, но нужно, чтобы ты могла свою собственную магическую силу с корнем общины связать, а у тебя все нужные каналы закрыты. Сила травника и алхимика от знаний и стараний происходит, поэтому нужно задействовать голову и кончики пальцев.
– Это как? ― подозрительно сощурилась я.
– Акупунктурой, ― охотно ответила Софья. ― Не бойся, у меня всё стерильно.
– Это больно? ― на всякий случай уточнила я.
– Сама процедура безболезненная, но в принудительном открытии каналов приятного мало, ― сочувственно прозвучало в ответ.
Ну и попала! Их десять, включая ворону, а я одна. Силы не равны ― скрутят и всё равно по-своему сделают. А особо злобные ещё и попинают от души. И что делать?
– После я покажу тебе, как энергию в нужное русло направлять, ― продолжила Сама. ― Ничего сложного в этом нет, нужно будет просто сосредоточиться и фантазией воспользоваться.
Ветка осторожно тронула меня за вспотевшую руку и сообщила:
– На самом деле, когда Софья каналы открывать будет, достаточно полностью расслабиться. Так вообще ничего не почувствуешь, кроме лёгкой тревоги.
– Спасибо, ― поблагодарила я её за заботу.
– Обряд в особом месте проводится, поэтому Глашка выдаст тебе калоши и дождевик, ― закончила глава ковена и недовольно поморщилась. ― Погода подкачала, конечно. Придётся жидкость для розжига использовать, чтоб костёр развести. Невелика беда, но не по традиции. Нехорошо это.
– А вы разве силой воли огонь создавать не умеете? Ведьмы же, ― с видом знатока поинтересовалась я в надежде на очередную порцию убийственно-снисходительных взглядов, но в ответ услышала:
– Сейчас в общине нет таких умельцев. Дар управления стихиями самый редкий. Наставница Каркуши была такой, но передать, увы, смогла только силу без умений.
Каркуша выпрямила спину и гордо подтвердила:
– Чистая правда. Мышаня и тучи разогнать умела, и град вызвать, и пламя без спичек разжечь. Жаль, что преемницу с нужным даром найти не смогла.
– А почему Мышаня? ― спросила я.
– Она крыс любила, ― ответила мне Веснушка. ― Белых таких, с красными глазками-бусинками. Крысы долго не живут, поэтому приходилось в городе у заводчиков время от времени новых покупать. Когда Мышаня умерла, Уголёк её последнюю питомицу слопал.
Кто бы сомневался. Он сам говорил, что в лесу за мышами и ящерицами охотится.
– М-да… ― с ностальгическим выражением лица произнесла Сама. ― Прежде община наша сильнее была. Мельчают ведьмы. Ни барьерной магии теперь нет, ни стихийной, ни предметной. Даже амулеты слабыми получаются. Ладно, девоньки. Охами и вздохами не вернёшь ничего, а у нас каждая минута на счету. Отойдите все, чтоб Софье удобнее было, а ты, Царевна, на стол ложись. Ежели сама не ляжешь, помощников, как видишь, в избытке. Ветка, запри дверь, чтоб за Ее Высочеством по лесу опять гоняться не пришлось.
Я уколов с детства стараюсь избегать. Не боюсь, но и любви особой к таким процедурам тоже не испытываю, а они в меня иголками тыкать собрались. Софья на словах объяснила, что нужно задействовать пальцы и какие-то три точки на голове. Пальцы ― это ж самое чувствительное.
– У меня лидокаиновый спрей есть, ― доверительно сообщила целительница. ― Просроченный, правда, но ещё работает. Я проверяла. Ложись, не бойся.
Не драться же с этой толпой чокнутых, правильно? Но и в руки им без страха и сомнений даваться тоже было бы странно. Я мешкала. Ведьмы ворчали недовольно. Софья и Сама пытались меня подбодрить и заверить в том, что никакую инфекцию не занесут, а мой внутренний голос настоятельно рекомендовал бежать. Куда бежать? В окно? Одна шишка у меня на лбу уже есть, достаточно. Уповая на то, что образование фельдшера не позволит Софье совершить непоправимое, я разлеглась на столе, вытянула руки вдоль тела ладонями вверх, закрыла глаза и попыталась расслабиться, когда явственно услышала голос Филомены:
– Хоть бы кроссовки свои грязные сняла, когда на стол лезла. Никакого воспитания.
– Не обращай на неё внимания, она всегда занудой была, ― шепнула мне Софья.
Это я могу, но расслабиться всё равно не получалось довольно долго. Пока целительница пшикала мне на пальцы обезболивающее и возилась с руками, было ещё терпимо, а когда дело до головы дошло, я разволновалась.
– Смирно лежи, а то всё заново начинать придётся, ― прозвучал строгий приказ.
Глава общины шикнула на своих подружек, чтобы их болтовня не мешала моему магическому усовершенствованию. «Ты сама на этот ужас подписалась, так что расслабь булки и терпи», ― сказала я самой себе, прислушиваясь к ощущениям. Когда иголками в голову тычут, приятного мало.
– Чувствуешь прилив силы к рукам и голове? ― спросила Софья.
– Чувствую, что надо было посетить отхожее место, прежде чем идти сюда, ― ответила я.
– С этим придётся немного потерпеть, ― усмехнулась целительница. ― Другие посторонние ощущения есть?
– Нет.
– Хм… Странно.
Странность привлекла внимание других присутствующих. Вокруг меня собрался целый консилиум. Из взволнованной болтовни я поняла только, что отсутствие реакции организма на изменение магической составляющей ― явление ненормальное. С технической точки зрения всё прошло идеально, нужные каналы раскрылись, но при этом я должна была вспотеть, покрыться мурашками, покраснеть, начать жаловаться на плохое самочувствие или ещё что-нибудь. Любой отклик тела был бы естественным, но у меня не обнаружилось вообще никакого.
– Может, это из-за удара головой? ― предположила Софья. ― У меня в таких делах опыта немного. Сама, что думаешь?
– Думаю, что переживать не о чем, ― положила глава конец всеобщему волнению. ― Все люди разные. Пусть сходит в нужник, и приступим к обучению.
А меня внезапно осенило. Уголёк говорил, что магическому корню общины нужно девять источников. Ровно девять ― не больше и не меньше. Допустим, я в это верю. Если я сегодня свяжу свою магическую суть с корнем, то кто-то должен будет «отвязать» свою. Теоретически этим человеком должна стать моя наставница, ведь я её вроде как заменю. Но это же означает, что старушка фактически выходит из ковена. Преемница Софьи уже прошла через этот процесс. Получается, Софья может просто развернуться и уйти отсюда? Или не может?
Должно быть, те документы, которые мне Глашка на подпись подсунуть пыталась, именно такие моменты и регламентируют. Это всё логично, но силы-то магической у учеников с гулькин нос. В корень поступает меньше энергии, чем было задумано. Для того, чтобы устранить этот недостаток, наверное, и нужна связь «ученик-наставник».
– Так и будешь лежать? Не уписаешься? ― удивлённо осведомилась моя наставница.
Я открыла глаза и поняла, что на меня снова все таращатся. Слезла со стола, обнаружив при этом, что кончики всех пальцев на моих руках заклеены маленькими бактерицидными пластырями. Если есть магия, зачем пластырь расходовать? Или ко мне сейчас нельзя постороннюю силу применять?
Всё происходящее казалось чистой воды безумием. Глашка выдала мне тёмно-зелёный плащ-дождевик и проводила туда, куда хотелось уже нестерпимо. Путь она освещала обычным фонариком, хотя было ещё не слишком темно.
– Зачем фонарик? ― спросила я без особой надежды на логичный ответ.
– Чтоб Твоя Светлость на ежа не наступила. Их тут по вечерам тьма-тьмущая бегает.
Что ж, вполне логично и разумно. Когда мы вернулись в дом, стол уже был сдвинут к стене, как и колоды с лежащими поверх них досками. В комнате сразу аж просторнее стало, но сидящие в рядочек у стены тётки начали вызывать у меня раздражение.
– Стань вот тут, смотри на меня внимательно и повторяй каждое движение. Пока без концентрации, просто технически, ― указала мне Сама на середину комнаты.
Я сняла плащ и отдала его вороне. Встала там, где было велено. Сконцентрировала всё своё внимание на руках наставницы. В точности повторила всё, что она показала.
Шарахнуло так, что меня отшвырнуло к двери и знатно приложило головой об косяк ― теперь затылком. Свечи погасли. Оконные стёкла со звоном вылетели на улицу, местами вместе с рамами. Сидящих вдоль стены дамочек расплющило по брёвнам в забавных позах. Только Сама осталась там, где стояла, но облачко седых волос вокруг её головы исчезло. Я старательно проморгалась, прогоняя из поля зрения назойливых цветных мушек и осторожно спросила:
– Я то-то сделала не так?
Старушка медленно подняла руку, провела её по своей лысине и многозначительно изрекла:
– М-да… Весьма неожиданно.
Глава 8
Я вообще не поняла, что произошло.
– Глашка! ― позвала Сама, но ответа не последовало.
Внезапно облысевшая старушка попыталась зажечь свечу, но врывающийся через разбитые окна ветер жадно слизывал слабое пламя. В итоге решение было принято в пользу керосиновой лампы ― точь-в-точь такой же, какая висит под потолком в гостевой избе. Ведьмы потихоньку приходили в себя и стонали, потирая ушибленные места. Глашка валялась на полу у стены полудохлой вороной. Старая ведьма подняла её за одну лапу, осмотрела со всех сторон, недовольно поджала губы и вручила свою прислужницу Веснушке, глаза которой то и дело норовили съехаться в кучу.
– Уголёк! ― громко крикнула Сама в окно.
Кот мгновенно запрыгнул на подоконник, словно только и ждал, когда его позовут. Осмотрелся с неподдельным интересом и издал звук, похожий на чих или сдавленный смешок.
– Уведи это бедствие обратно в гостевой дом и глаз с неё не спускай. А поутру, как светло станет, в Сосновку отведи. Пусть катится своей дорогой, ― прозвучал ворчливый приказ.
«А как же обещанные фото и сведения?» ― мысленно возмутилась я, но здравый смысл подсказывал, что в текущей ситуации лучше скромно помалкивать и не нарываться на новые неприятности.
– Идём, ― позвал меня Уголёк и исчез за окном.
– А можно плащ взять? Там дождь накрапывает… ― осторожно попросила я.
Ведьма подняла с пола тот дождевик, который я надевала раньше, сунула его мне в руки и бесцеремонно вытолкала меня в тёмные сени, громко хлопнув дверью напоследок.
– Дурдом, ― подытожила я, накинула плащ на плечи и вышла на улицу, где сразу спросила у кота: ― Что это вообще было?
– Пошли, пока хозяйка злиться не начала. По дороге расскажу, ― пообещал он.
И рассказал. Оказывается, та версия местной легенды, которую я слышала от него вчера, была сокращённой на малозначительные детали. Первые девять ведьм общины были привезены сюда издалека потому, что здешние бабки, знахарки и гадалки оказались бесполезными. У древнего зла, что дремлет в земле близ Брусничного, опутанное корнями природной магии, есть что-то вроде защитного механизма. Оно разумное и прекрасно осведомлено о способах борьбы с ним. Только появившись, это зло повлияло на всех одарённых людей в округе таким образом, что их дар стал для него безопасным. «Предохранитель» передаётся по крови, поскольку магия в большинстве случаев наследуется потомками. Это никто не может увидеть или предугадать ― дар как дар, ничего особенного. В него можно вмешаться так, как в мой вмешалась Софья. Можно развивать разными способами. К такому человеку даже другую магическую силу применить можно. Но если обладатель такого наследия пытается использовать традиционные техники борьбы с древним злом, происходит то, что случилось сегодня ― мощный и неконтролируемый выброс энергии. Проще говоря, о том, чтобы я стала членом «ковена девяти» даже речи быть не может, поскольку моё участие в первом же обряде сведёт на нет многовековые старания общины и гарантированно станет причиной очередного пробуждения зла.
– Да я вообще ничего не делала, просто руками подвигала, ― обиженно проворчала я, поднимаясь на крыльцо гостевого дома.
– Этого достаточно, чтобы запрет распознал технику и сработал должным образом, ― сочувственно промурлыкал Уголёк. ― Ты уж не обессудь, но раз твоя часть сделки невыполнима, то и встречные обещания силу свою потеряли. Придётся уйти, не солоно хлебавши.
– Ну и ладно. Переживу.
Я по жизни оптимистка и стараюсь во всём находить положительные стороны. Не дадут мне информацию? Невелика потеря, выкручусь. Зато живой отсюда уйду и без дурацких обязательств. Есть и ещё плюсы. Если верить в магию, а я уже на это почти согласна, то благодаря Софье мой дар теперь можно активно развивать и использовать. Кстати…
– И они правда меня вот так запросто отпустят? ― недоверчиво осведомилась я.
– Так от тебя общине вред только сплошной, зачем удерживать? ― прозвучало в ответ.
– Ну-у-у… ― многозначительно протянула я. ― Ты вот сейчас мне важную инфу слил, которую я могу в своих интересах использовать. Никуда не уйду и буду вашу главу шантажировать до тех пор, пока она мне обещанное не обеспечит. Движения я запомнила, могу ведь и повторить их.
– Опытным ведьмам угрожать? Ты это серьёзно? ― удивился котик.
Ну да. Погорячилась. Нужно быть благодарной уже за то, что они не пытаются меня прикопать где-нибудь в окрестных лесах. Всем ведь перепало, а среди них и злюки есть.
– А почему Глашка в ворону превратилась? ― спросила, чтобы сменить тему.
– Так она ворона и есть, ― ответил Уголёк, войдя в дом и сменив кошачий облик на мокрый человеческий. ― Была б ты посильнее, и меня зацепило бы, а так только слетела простенькая магия в ограниченном пространстве. У хозяйки давно с волосами проблема. Софья старается исправить это в меру своих сил, но она не всемогущая. Старая уж хозяйка-то, возраст своё берёт. Она услугами Ворчуньи пользуется, чтоб лысина не видна была. Морок качественный, поддержки не требует, но в таких случаях, как сейчас, его запросто сносит. И оборотную магию тоже. Глашка очухается, не переживай. Я за Малинку больше волнуюсь. Её чтоб в доме сидеть заставить, усилия немалые нужны. Сейчас точно приступ случится, если никто не сообразит бедолагу за порог выставить.
Да уж, неловко вышло. Но моей вины в этом нет. Если даже сильные ведьмы не могут отличить обычный дар от защищённого, то я об этом вообще впервые слышу. И всё же забавно ― только вчера старая ведьма сетовала, что веры во мне нет, а теперь её хоть отбавляй, но пользы от этого ковену полный ноль.
– Точно мстить не будут? ― на всякий случай спросила я, выглянув за окно.
– Община с уважением к одарённым относится и без веской причины никому зла не делает, ― успокоил меня Уголёк. ― Каркуша только сгоряча проклянуть может, но для этого обида посильнее нужна. Ты же не могла знать, что так получится, правильно? За что на тебя злиться?
– А до меня были такие же? Ну, с запретом.
– Были, конечно, ― ответил котяра и зажёг керосиновую лампу. ― О, Глашка остатки твоего ужина не убрала. Претендуешь?
– А тебе костей разве не перепало?
– Не жадничай. Всё равно ведь есть не будешь. По лицу вижу, что аппетита у тебя нет. А я гречку люблю. Даже холодную. И салатик сегодня вкусный.
– Господи, да ешь уже, ― сдалась я.
– Я не Господи, не богохульствуй, ― прозвучало в ответ с нотками предвкушения.
Кот-оборотень будет ещё меня воспитывать! Ну и бардак!
Продолжения дискуссии о ведьмах с запретом я не ждала. Сняла дождевик и развесила его на гвоздях сушиться. В доме было прохладно, но разводить огонь в «буржуйке» я не рискнула, хотя в углу рядом с ней лежал запас сухих дров. Села на топчан и сняла мокрые кроссовки. Носки, конечно же, тоже промокли и начали источать неприятный запах, но Уголёк, поглощая гречку с травяным салатом, только бросил в мою сторону короткий взгляд. Устраивать стирку смысла не было ― дома всё постираю. Дошлёпала босиком до двери, зачерпнула полный ковшик воды из ведра, вышла на крыльцо, ополоснула ноги и вернулась, оставив грязные носки снаружи у двери ― утром в нужник выброшу, чтоб в рюкзаке не воняли. Надела чистые. Пока проделывала это всё, Уголёк съел мой остывший ужин и облизал контейнеры.
– Лет около тридцати назад одну из ведьм охотники заезжие подстрелили, ― неожиданно расщедрился он на откровения. ― Тогда в районе передел власти был, беспорядки часто случались, никто лицензию на отстрел животных не спрашивал, а она не только зверем управлять могла, как Веснушка, но и сама птицей могла обернуться, зайцем или оленем. Вышла за территорию защитного морока посмотреть, кто в её владениях снова бесчинствует, и сразу же пулю схлопотала. День её возвращения ждали, два… Когда неладное почувствовали, искать начали, а она померла уже.
– А как же корень общины? Девять же источников быть должно, ― напомнила я.
– Для таких случаев отсрочка предусмотрена, ― пояснил Уголёк. ― Если кто-то покидает общину надолго, его связь с корнем сильно истончается, но полностью обрывается только через год, так что время на замену и проведение особых ритуалов есть. А если ведьма внезапно умирает, её дух остаётся связанным с корнем всего два полных лунных месяца. Тоже многое можно успеть, если есть подходящие преемницы на примете. Тогда с этим попроще было, чем сейчас. В магию многие лезли, на виду были, так что проблем с заменой не возникло. Заманила хозяйка сюда первую подходящую, какая поблизости оказалась. Дар у неё не такой был, как у покойной, но это и неважно. Главное, что силы было в достатке. Будущее она предсказывать могла. На рунах гадала, на гуще кофейной, на рисунке прожилок на листьях… Противиться не противилась, но сразу Самой сказала, что ничего не выйдет. Хозяйка приняла это за попытку отделаться от нежеланных обязательств и не поверила. А когда учить начала тому же, чему и тебя, случилось непоправимое. У тебя-то дар слабенький, потому и защита на нём хлипкая, а та посильнее была. Так звездануло, что общине чуть было ещё двух преемниц искать не пришлось.
– То есть здешних ведьм опыт ничему не учит, ― подытожила я.
– Да не в этом дело, ― ответил мне собеседник. ― У хозяйки есть родословные всех одарённых, какие здесь ещё при купце Потапове жили, вплоть до нынешних поколений. Сведения эти собирались долго и тщательно, чтоб подобные недоразумения не случались. Но, как выяснилось, не всё оказалось учтённым. В неразберихе сочли это случайной ошибкой по недосмотру, а позже перепроверили и спохватились, что надо бы и эту гадалку тоже в списки внести, но её уж и след простыл. И домой к себе она тоже не вернулась. Время на замену ещё было, поэтому отнеслись к выбору с большей осмотрительностью и привели сюда Малинку. Один такой случай за два века кого и чему научить должен был? Тебя проверили ― в родословных твоего имени нет. Никто и подумать не мог, что запрет этот снова проявится. Теперь и тебя в списки внесут, и всю твою родню. Всех на наличие дара проверят, а в будущем и за потомками следить станут.
– Круто, ― приняла я к сведению эту информацию. ― Сначала одно мне в голову складываете, потом другое заливаете… Сами в своих версиях вранья не путаетесь ещё?
– А что я тебе соврал? ― обиделся Уголёк.
– Что не прожорливый, ― огрызнулась я. ― Ладно, проехали. Мне эта каша всё равно теперь ни к чему. Поздно уже, поспать надо. Ты до утра меня тут караулить собираешься?
– Я существо подневольное, приказа ослушаться не могу.
– Тогда следи, чтобы в лампе керосин не закончился. И не гаси её, понял?
– Трусиха, ― фыркнул он в ответ, обернулся котом и растянулся на лавке у двери.
Опасаясь околеть от холода, я залезла под одеяло и брякнулась на жёсткую подушку, о чём сразу же сильно пожалела ― забыла как-то, что затылок у меня теперь тоже ушибленный. «Чтоб вы провалились вместе со своей магией!» ― пробормотала себе под нос, укладываясь поудобнее.
– Зря слова тратишь, они у тебя силы не имеют, ― донеслось с лавки.
– Спокойной ночи, ― ответила я, закрыла глаза и попыталась заснуть.
Удивительно, но сон пришёл ко мне легко и быстро. Хороший такой сон, уютный. Мне приснилась наша старая квартира. Лёгкий ветерок врывался в форточку и колыхал белый тюль на окне. Бабушка сидела на диване и раскладывала на низеньком журнальном столике свои любимые карты. «И так смерть получается, и эдак погибель… Что ж за судьба-то такая?» ― пробормотала она, привычно хмурясь. Порыв ветра сдвинул тюль в сторону. Железные кольца на карнизе тихо звякнули. Карты на столе смешались, а одна упала на пол. Бабушка подняла её, посмотрела на меня с улыбкой и шепнула: «Проснись, дурёха».
Меня будто кто в бок толкнул. Разлепила веки, увидела прямо над собой два ядовито-зелёных глаза и резко села, угодив при этом своим многострадальным лбом незваной гостье в переносицу. Она отпрянула, процедив сквозь зубы с шипением:
– Вот уж воистину сущее бедствие!
Керосиновая лампа всё ещё озаряла комнату слабым светом. Я скатилась с топчана на пол, доковыляла, спотыкаясь, до стола, вооружилась пластиковой вилкой и выставила этот смертоносный столовый прибор перед собой на вытянутой руке.
– Если подойдёшь ближе, я тебе вилкой в глаз ткну! ― предупредила решительно.
– Не ори, если жить не надоело, ― прошипела она, болезненно морщась и пытаясь проморгаться. ― Вот ведь народ пошёл! К ней с добром, а она в ответ вилкой машет!
– Ага, с добром! Как же! ― огрызнулась я и скосила взгляд в направлении лавки, где бессовестно дрых тот, кому полагалось глаз с меня не спускать. Ещё и лапками подёргивал во сне, словно догнать кого-то пытался.
– Усыпила я тюремщика твоего, ― сообщила Филомена шёпотом, неведомо как проследив за моим взглядом. ― Уходить тебе надо отсюда. Сейчас. Если до утра останешься, живой не выберешься.
– Это почему ещё? ― недоверчиво сощурилась я. ― Ваша Жалейка сама приказала Угольку, чтобы он утром до какой-то Сосновки меня проводил.
Она присела на топчан, погримасничала, потрогала пальцами свою переносицу, вздохнула и ответила:
– Она передумала. Бедовая ты, а такие только мёртвыми проблем не создают. Веснушка к берлоге медвежьей ушла. Понимаешь, чем это пахнет? Если уйдёшь сейчас, успеешь избежать беды.
– С чего бы я тебе поверила? ― продолжала я гнуть свою линию. ― Это тебе конкурентки не нужны. Сама, небось, гадость какую-то задумала.
– Да какая ты мне конкурентка? ― усмехнулась она и начала выкладывать на топчан содержимое своих карманов. ― Я предупредила, а дальше сама решай. На уговоры времени нет, я тайком сюда пришла. Здесь амулет, который поможет все мороки миновать, фонарик и пищалка, чтоб дикого зверя отпугнуть, если на дорогу выйдет. Через калитку не иди, этот путь тебя точно к смерти приведёт. За домом есть два куста смородины. Пройдёшь между ними и попадёшь на тропу, которой тебя сюда привели. Иди, не сворачивая, по ней до моста и через реку, а за мостом сразу вправо уходи и вдоль реки топай. Тропы там нет, но и звери редко ходят. Грунтовку заросшую просто перейди, не ходи по ней. Чуть дальше увидишь косу песчаную. Там в реке воды по колено, не утонешь. Ступай по воде вдоль берега до большого белого камня. За ним пастбища старые начинаются, а оттуда хорошая дорога до Поповки. Если поторопишься и не будешь на чужую милость уповать, успеешь к первому служебному автобусу, который рабочих на фабрику в город возит. Водителя зовут Виталий. Он картавит сильно, не ошибёшься. Скажешь ему, что от меня, иначе в автобус не пустит. Большего я для тебя сделать не могу. И так ответ держать перед общиной придётся за то, что вмешалась. И фонарик без нужды не включай. Всё. Удачи!