Зеленый луч. Собрать мозаику

Пролог

В магическом мире Вериус было время, когда Многоликая Пресветлая Богиня Мать не справлялась с демонами без избранных.

Тех называли зелеными лучами.

Где появлялись зеленые лучи, жители становились свидетелями «зеленого» заката: огромное бело-желтое солнце заходило за горизонт и в кристально чистом небе испускало изумрудные лучи.

Жители радовались происходящему чуду, не подозревая, что «зеленый» закат – предвестник беды, и теперь только зеленый луч сможет спасти их от демонов, пожертвовав собой.

Проходили сотни лет…

Древнюю легенду вспоминали все реже, избранных становилось все меньше, уже давно никому не приходилось жертвовать собой для спасения других.

Магический мир Вериус становился более развитым и цивилизованным, а демонов изгнали навсегда.

Время шло, и среди жителей магического мира стали появляться свои демоны.

Однажды Богиня Мать упустила момент, когда над миром нависла угроза нарушения магического равновесия, а одна Земля пошла против другой…

Я сидела на высоком стуле перед туалетным столиком и смотрела в зеркало на лиру Грин.

Гувернантка тщательно расчесывала очередную прядь моих длинных русых с рыжинкой волос, чтобы аккуратно вплести ее в мои же волосы. Закусив губу, лира Грин сооружала на моей маленькой головке взрослую красивую прическу.

Мне давно надоело сидеть, я ерзала на стуле и мешала гувернантке завершить дело.

– Моя милая лерина, прошу потерпеть еще немного, иначе большинство волос останется на расческе! – произнесла лира Грин, с упреком посмотрев на меня в зеркало, и стала ждать, когда я успокоюсь.

– Вот и все! – через невероятно долгое время произнесла лира.

– Можно к родителям? – с облегчением выдохнула я, сползая с высокого стула, не дожидаясь ответа.

– Можно, – лира еле сдержала улыбку. – Родители ждут в малой столовой. Ох! Подождите! – спохватилась женщина. – Развязался бант!

Гувернантка завязала бант на нарядном платье из белого шелка с тонкими кружевами ручной работы. Его сшили специально для сегодняшнего дня.

– Лерина, как только выйдете из комнаты, не бегите. По ступенькам спускайтесь не спеша, спинку держите прямо, не кидайтесь родителям на шею, просто вежливо поздоровайтесь. Покажите всем, что вы уже взрослая девочка.

– Хорошо, лира Грин, – кивнула я, отчетливо осознавая, что и половины сказанного не выполню.

Мы вышли из комнаты, чинно прошли по коридору и стали медленно спускаться по лестнице вниз, к малой столовой.

Двери в столовую были распахнуты. Я увидела родителей, пьющих утренний чай и наблюдающих за нами.

Терпение лопнуло, как мыльный пузырь. Я перепрыгнула оставшиеся две ступеньки и понеслась к родителям.

– Лерина Стенфилд! – возмущенно воскликнула гувернантка.

Словно неудержимый ураган, я ворвалась в малую столовую и кинулась в объятия отца.

– Папочка, сегодня мне шесть лет!

Папа поймал меня в объятия и весело воскликнул:

– С днем рождения, Светлячок!

– Сегодня наша лерина прошла спокойно на две ступеньки больше, – тихим голосом известила лира Грин маму. – Лера Стенфилд, я все объяснила Лорианне, мы с ней договорились, но она… – гувернантка в расстройстве развела руками в разные стороны, – с трудом сдерживает себя.

– Я знаю, лира Грин, – мягко отозвалась мама, – не переживайте. Лори еще ребенок.

Дослушав их диалог, я бросилась в объятия мамы.

– Мамуля, я стала совсем большая!

– Я знаю, дорогая, и поздравляю тебя с этим замечательным днем! – Мама нежно обняла меня и поцеловала в щечку, с улыбкой заглянула в мои восторженные глаза. – Большие девочки не прыгают через ступеньки, словно кузнечики, ты знаешь это?

– Знаю, – вздохнула я. – А где подарки?! – я завертела головой в разные стороны.

– Сначала нужно позавтракать. – Лира Грин поджала губы, но я уже заметила гору подарков на небольшом столике у окна: красивые яркие упаковки с разноцветными бантами – розовыми, желтыми, голубыми, которые мгновенно притянули мой взгляд.

Я понеслась к подаркам. За спиной раздался смех родителей и ворчание гувернантки, а я с восторгом стала разрывать красивую упаковочную бумагу.

Яркие книжки, большая кукла, заводная собачка! И…

Замерла от охватившего счастья.

– Мозаика! – я обернулась к родителям.

В руках я бережно держала плоскую коробочку, на которой было написано «Мозаика мастера Гринича. Изображение Богини Матери магического мира Вериус. Ручная работа. Стекло. 1 000 к.».

Отец с мамой подошли ко мне.

– Это та самая, мамочка? – прошептала я, не веря своему счастью.

На миг на мамином лице мелькнула растерянность, но потом вновь заиграла улыбка. Папа же просто с улыбкой смотрел на меня.

– Нет, Светлячок, ту мозаику купили. – Мама присела рядом со мной на корточки и заглянула в глаза. – Мы с папой взяли другую, но она еще лучше, красивее и в ней больше кусочков.

Мама помогла раскрыть коробку, а я с замиранием сердца смотрела на прозрачную упаковку, в которой лежали разноцветные стеклянные кусочки разной формы и сложенный вчетверо рисунок. Осторожно раскрыв рисунок, я с любопытством стала его рассматривать.

Огромный золотистый шар, в центре которого большой темно-золотой глаз с тремя зрачками. С четырех сторон шара – Многоликая Пресветлая Богиня Мать в разных образах.

– Смотри, – прошептала мама, водя указательным пальцем по картинке, – это Богиня в образе эльфийки: здесь она худенькая, изящная, с белыми волосами, острыми ушами и магическим луком. А здесь она в образе человеческой женщины с золотым мечом в руке.

Я внимательно слушала маму.

– А вот Богиня в образе оборотницы, симбиоза человека и волчицы – морда и верхняя часть тела принадлежат волчице, а нижняя – человеку, но более крупному.

На картинке Богиня стояла на крепких ногах, вместо человеческих ступней лапы волчицы с огромными когтями, похожими на острые золотые кинжалы.

И, наконец, самый любимый образ: Богиня – магиня с золотыми волосами, убранными в высокую прическу, в золотом платье, с золотым обручем на голове и с золотым светящимся магическим шаром в руке.

Общим во всех четырех образах Богини были только глаза – невозможно прекрасные золотые глаза с тремя зрачками.

Со всех сторон Богиню окружали нападающие на нее страшные черные демоны. Она же в разных ипостасях сражалась с ними, защищая наш магический мир – наш любимый Вериус.

– Будешь смотреть на рисунок и собирать мозаику, – прошептала мама. – Мастер Гринич создал эту мозаику по мотивам древнейшей легенды мира, рассказывающей о том времени, когда Богиня Мать в одиночку защищала наш мир от демонов.

Я не отрывала счастливых глаз от рисунка, который вскоре предстояло собрать, – я давно мечтала об этой мозаике.

Правда, не совсем об этой.

Рисунок той мозаики, которую я хотела, был проще: без демонов и без четырех образов Богини. Нужно было собрать только один прекрасный образ – тот, где Пресветлая в образе магини. Эта же мозаика была больше, красочней и намного сложней.

– А через несколько веков Богине Матери стали помогать избранные. Их звали зеленые лучи…

Мама еще что-то рассказывала, но я уже не слушала ее, так как стала рассматривать другие подарки.

Несколько дней я собирала мозаику и никого не пускала в комнату, кроме лиры Грин. Родителям я хотела показать уже законченную работу.

– Светлячок, – мама заглянула в комнату. – Лира Грин сказала, что ты собрала мозаику. Можно войти и посмотреть?

– Можно, мамочка, – великодушно разрешила я.

Чем ближе мама подходила, тем растеряннее становилось ее лицо, а потом улыбка совсем с него исчезла.

– Светлячок, ты плакала? – прошептала мама, заглядывая в мои глаза, ничего не понимая.

– Мне было страшно, – нехотя призналась я, потому что не любила, когда мама расстраивалась, и очень надеялась, что она не заметит того, что я плакала до ее прихода. – Но теперь все хорошо.

– Что случилось, Светлячок?

– Меня напугали демоны, мамочка, но я их убрала из мозаики. Теперь мне не страшно, – улыбнулась я, стараясь изо всех сил выглядеть веселой.

Мама перевела взгляд на разложенную на столе мозаику, ее глаза широко распахнулись.

– Светлячок, так нельзя собирать. Ты собрала только яркие и красивые кусочки, а где остальные? Остались дырки…

– Они от черных стеклышек. Из них получаются страшные демоны, которые мне не нравятся, – тихо буркнула я.

– Но такой рисунок мозаики не полный, Светлячок.

– Зато никому не страшно, – прошептала я, передернув плечиками.

Мама взяла меня на руки, посадила на колени, обняла и поцеловала.

– Милая, это всего лишь мозаика, и нужно сложить все кусочки вместе, чтобы полностью собрать картинку. Чего ты испугалась?

– Не хочу собирать все. Мне не нравятся демоны, они состоят из черных кусочков. Очень противных, – упрямо пробормотала я. – Хочу собрать так. Без них.

– Какая ты еще маленькая и ранимая, – тяжело вздохнула мама. – Хорошо, Светлячок, собирай как хочешь. Но… – Она осмотрела стол, коробку из-под мозаики и удивленно спросила: – Где недостающие кусочки?

– Я их сломала. – Я отвела глаза, потому что стало неудобно перед мамой.

– Но зачем? Когда ты вырастешь и не будешь бояться черных демонов, сможешь собрать мозаику полностью. Где они?

Я исподлобья посмотрела на маму, на ее озадаченное лицо.

– Я их раскрошила, – прошептала я. – Я уничтожила страшных демонов. – И очень тихо призналась: – Эти кусочки в мусорном ведре.

Я покосилась на маленькое мусорное ведро, в котором сейчас находилась гранитная ступка с пестиком, позаимствованные из кухни. В ступке я раскрошила пугающие меня кусочки мозаики в мелкий стеклянный порошок.

– Можно было убрать их на время, – тяжело вздохнула мама. – Спрятать. Эта мозаика в единственном экземпляре. Мы не найдем потом подходящие кусочки, чтобы собрать полный рисунок.

Мама крепко прижала меня к себе. Она уже не хмурилась и не расстраивалась, просто шептала на ушко ласковые слова, а я смотрела на мозаику и понимала, что та выглядит странно, но нравится мне именно такой – без демонических темных кусочков.

Глава 1

Острая боль мучила и не отпускала. Тело словно покрылось тонкой коркой льда, которая сковывала движения…

Я смутно понимала несоответствие сна и реальности: холода я не боялась, с раннего детства плавала в ледяной воде. Почему же снилось, что мерзну?

«Я люблю плавать?.. В ледяной воде?..»

– Очнись, тангрийка! Тва-а-арь! – мужской голос прозвучал глухо, будто издалека.

Меня передернуло.

Но, похоже, только мысленно. Тело осталось неподвижным.

Хотела проснуться, открыть глаза – я ощущала себя на грани сна и яви, но не получилось.

Не могла пошевелить ни рукой, ни ногой… Сплю или нет?

Или утонула… в Ледяном озере?

«Ледяное озеро… Я знаю его…»

Я почувствовала нарастающую панику. Я ничего не понимала. Словно через толстый слой ваты услышала сверху, очень далеко от меня, жуткое завывание:

– Очухивайся! Неужели сдохла?!

Топот тяжелых ботинок совсем рядом… Резкая боль где-то под ребрами. Она вывела меня из ненормального болезненного сна.

– Капитан нас пристрелит, если вернемся без его любимой игрушки! – услышала я недовольное бурчание над собой. – Чтоб ты сдохла!

«Больно… Холодно…» – запульсировало в висках.

– Наверное, не встанет, – другой мужской голос прозвучал разочарованно.

Снова острая боль. Все там же. Под ребрами.

«Что это?.. Меня пинают?..» – мелькнула вполне осознанная мысль.

Я попыталась ухватиться за нее, но она быстро ускользнула. Вновь захотелось спать.

Уснуть мне не дали. Сломанной куклой я повисла в чьей-то руке.

«Сломанной куклой? Я? Кто я?.. Что происходит?..» – мысли затолкались, мешая друг другу, не давая сосредоточиться хотя бы на одной.

Безумно пугая меня.

Меня грубо затрясли, голова замоталась из стороны в сторону, я поняла, что теряю сознание.

«Как же хорошо… Так лучше…»

Странно… я как будто лежала на потолке лицом вниз…

Подо мной маленькая каменная комната. Тесная. Мрачная. Без окон. С узкой железной кроватью. Освещалась лампочкой, сиротливо свисающей с потолка.

Двое мужчин заполнили собой половину комнаты. Один – здоровый детина с толстой шеей, длинными руками и огромной лохматой головой, второй – прилизанный, невысокий, худой. На обоих одинаковая одежда.

Военная форма?

Здоровяк держал в огромной руке за волосы или за шерсть нечто бесформенное, грязное и окровавленное.

Человека? Животное? Непонятно.

Я смотрела на этих троих сверху и ничего не понимала.

Почему я вижу так отчетливо? Почему меня не видят? И почему нет боли и холода?

Я проснулась?

Но я же не могу лежать… так…

– Твою мать! От нее воняет! – ругнулся здоровяк с косматой головой. – Похоже, никакая она. – Военный наклонился к бесформенному тюку, который держал в руке, прислушался к чему-то, резко отшатнулся, раздраженно и зло добавил: – Демоны ее дери! Померла, что ли? Капитан будет недоволен.

– Будет, – лениво отозвался второй тип, который прилизанный. – С другой стороны, капитан знатно развлекся с ней. Со всей силой своей «широкой» души.

Оба загоготали, а я продолжала сверху их рассматривать.

– И нам не давал скучать, – усмехнулся здоровяк. – Кто бы поверил, что это тело, – он потряс то, что держал в руке, – когда-то принадлежало хорошенькой девице. Целой лере! Чтоб демоны ее забрали!

Когда здоровяк затряс бесформенное нечто, меня затопила невыносимая боль. Сразу стало холодно. И вдруг я осознала, что я вернулась… в свое тело. То тело, которое трясли, – вонючее, окровавленное и бесформенное, – мое тело.

Ужас и паника охватили ненадолго – безразличие и апатия, желание уснуть засасывали в холодное темное болото.

Но мне не дали отключиться.

«Оставьте… Хочу… спать…»

– Дыхание не чувствую, – пробормотал здоровяк. – Может, посмотришь, померла или нет?

– Я брезгливый. Если бы она была как раньше, – второй мечтательно цокнул. – Жаль, недолго развлекались. Скажем капитану, что допрос не получится. Пусть развлекается с другими пленными. – Мужской голос, мелодичный и невозмутимый, болезненно пробивался в разум.

– Чего он привязался к этой шлюхе?

«Шлюха… Я – шлюха?..»

Тонкая, не оформившаяся мысль снова ускользнула, как песок сквозь пальцы, – меня потрясли за шкирку.

– Давно пора ее в общую яму. К остальным лучам.

Странные слова. Непонятные.

– Она рассказала?

– Демоны его знает! Мы – маленькие люди. Наше дело – привести на допрос, отвести с допроса. Иногда поучаствовать в ролевых играх, – на последних словах мужчина грубо хохотнул. – Все лучи сдохли, а эта за жизнь цепляется. Живучая.

– Сучка, – констатировал прилизанный. – Стольких наших угробила.

– Если бы капитан разрешил, – прошипел здоровяк, – задушил бы собственными руками. Хотя, наверное, уже сама и сдохла.

Беспомощное тело с силой отшвырнули. Оно ударилось о что-то холодное и твердое и осталось лежать. Сломанной кучей.

Тяжелые шаги…

Они удалялись.

Скрип железной двери.

Тишина.

Наконец-то.

Я хотела свернуться калачиком. Нужно стать маленькой. Незаметной. Может, мышкой? Чтобы никто не видел.

«Мышка? Почему надо стать ею?» – я попыталась поймать вновь ускользающую мысль, видимо, нужную и важную, но…

Теплые волны забвения мягко уносили меня далеко-далеко. Туда, где не больно. И не холодно.

Из спасительного забытья возвращали голоса.

Громкие. Резкие. Грубые.

Слова с трудом складывались в понятные предложения и проникали в сознание.

– Под трибунал! – зло цедил незнакомый голос. – Положение об обращении с военнопленными! Не слышали о таком?! Вы – солдат императора, капитан Бейкалич! Не палач! Солдат самой великой и цивилизованной империи в мире! Но… – говоривший словно задохнулся от возмущения, – вы хуже животного! Стыд какой!

Неясные вздохи.

Шуршание.

Сопение.

– Господин военный министр, пленная – та самая зарданка. Из-за нее погибли тысячи наших солдат, – сдержанно ответил знакомый до боли и ужаса голос.

Я не смогла вспомнить, почему боюсь его, но меня охватила паника. Если бы могла, то отползла бы подальше от жуткого голоса.

«Нужно стать… мышкой, – неприятно запульсировало в голове. – Почему не могу шевелиться? Это не сон… Эти голоса… Я слышу их… Тот ужасный голос… Почему темно?..»

– О ком вы? – раздраженно поинтересовался военный министр.

– Пленная из зеленых лучей, – выплюнул ненавистный голос. – Был приказ генерала Мирадовича допросить, применяя любые методы. Поэтому я…

– Из зеленых лучей? – перебил говорившего военный министр. – Это жалкое существо?

Шаги…

Незнакомые. Легкие.

Приближались.

– Вы уверены? – спросил министр. Совсем рядом со мной.

«Зеленый луч!» – выстрелило в висках. Я не смогла вспомнить, почему эти слова знакомы и пугают.

– Уверен. Ее сдали свои же. Зарданцы. По нашему требованию, при сдаче Зардана. На допросе пленная призналась в том, кто она. На допросах остальных военнопленных с помощью менталистов с точностью выяснили ее личность.

– На допросе? Свои действия вы называете допросом? Вы – маньяк, капитан Бейкалич?

Кто-то нервно прошел рядом со мной. Шаги гулко отозвались в голове. Неожиданно я поняла почему.

Я лежала на каменном полу. Ледяном. Запах сырости забивался в ноздри.

«Когда они… замолчат?.. Хочу стать… мышкой», – подумала, не вникая в причину мыслей.

Я отключилась, когда министр вдруг рыкнул:

– Где протоколы допросов?

– В сейфе генерала Мирадовича. Стояла задача выяснить, кто входил в зарданскую группу зеленых лучей, узнать об их деятельности. В частности, я должен был выяснить о документах и древнем артефакте, похищенных членами группы из поместья недалеко от города-крепости Зардан, – четко отрапортовал капитан Бейкалич. – Для этих военных преступников предусмотрено особое наказание.

– Выяснили? – спросили едко, с издевкой. Еще почудилось в голосе… беспокойство.

– Не все, – нехотя признался капитан Бейкалич. – В ходе допросов мы многое узнали. В частности, то, что в группе зеленых лучей была единственная женщина – маг земли, которая непосредственно участвовала в краже артефакта и документов. Это она – лера Лорианна Тубертон, зарданская аристократка. Но она до сих пор не сказала, где находится украденное.

– Не сказала? – выдохнул министр. – Несмотря на все, что вы… – Он тяжело вздохнул. – Странно, что вы вообще в курсе пропажи артефакта и документов, – вдруг холодно добавил министр. – Ничего не понимаю. Или же… – Он резко осекся.

Наступившее молчание стало подарком Небес.

– Капитан Бейкалич, вам не сойдет с рук подобная жестокость, – после недолгого молчания глухо проронил министр. – Я позабочусь об этом.

– Я служил своей великой империи, господин министр! – гордо ответил капитан, но голос прозвучал тоньше и тоскливей, чем он, видимо, хотел. – Я не мог разговорить пленную, – нехотя признался тот, кто был до тошноты противен мне, – поэтому пришлось применить радикальные меры.

– Меры? – холодно переспросили его. – Пытки, вы хотели сказать.

Меня вдруг затошнило и вырвало.

– Мать твою! – громко выругался, похоже, министр.

Быстрые легкие шаги сказали о том, что он отошел подальше.

– Она жива?! – с искренним изумлением спросил он.

Шаркающие шаги…

Другие.

По направлению ко мне.

Острый носок башмака переворачивает меня. Осторожно. Но боль во всем теле вспыхивает с новой силой. Я вдруг осознаю, что привыкла к боли. Могу не реагировать на нее.

– Мешок сломанных костей… Хм… Но действительно жива, – бурчит скрипучий голос. – Что вы сделали с ее лицом, господин Бейкалич? А с конечностями?.. Это создание недолго протянет, господин министр. День-два… Как жива, непонятно.

– Господин Йович, попытайтесь привести пленную в чувство, – холодно процедил министр. – Хотелось бы с ней пообщаться. Эта зарданка, видимо, та, кого мы искали столько времени по поручению императора. Вы должны вернуть ее из-за грани, куда, похоже, она одной ногой ступила.

– Господин министр, она в ужасном состоянии! – скрипучий голос прозвучал по-настоящему испуганно. – Без магов-целителей не вытащить! Согласно же недавно озвученному вами Положению, к военнопленным с меткой о выжженной магии нельзя применять целительскую магию! У пленной такая метка имеется. Я вижу ее через разорванную одежду. Если маги-целители прикоснутся к пленной, это мгновенно убьет ее.

– Вы у нас главный целитель, господин Йович. Вам и думать, как спасти ее. Значит, лечите обычными средствами, как обыкновенного человека, – холодно отозвался министр. – Если она умрет, вы больше не главный целитель военной кампании.

– То, что вы хотите, невозможно, – в отчаянии прошептал целитель Йович.

– Зарданка – ценный свидетель. Плюс военная преступница, на совести которой серьезное преступление против Марилии. Вы слышали капитана Бейкалича: пленная ничего не рассказала. А нам нужны ответы. Потом, если будет в состоянии, поработает на рудниках его величества. Кроме того, смерть – легкий выход для нее за все преступления перед Марилией, – жестко ответил министр. – Особенно если она из зеленых лучей.

– Капитан Бейкалич, почему не пригласили к пленной менталистов? – с раздражением поинтересовался главный целитель.

– Менталисты работали, господин Йович, – уныло отозвался капитан. – Но у пленной стоит мощный блок, который не смогли сломать.

– Очень интересно.

После недолгого молчания капитан Бейкалич произнес:

– У пленной ментальный блок, похожий на тот, что ставят членам семьи нашего императора. Менталистов, умеющих взламывать или обходить императорские блоки, у нас нет.

– Почему в докладах генерала Мирадовича об этом не сказано ни слова? – процедил министр. – Покажите ее вещи, которые сохранились. Хочу лично допросить остальных зеленых лучей.

– Вы не сможете их допросить. Они или мертвы, или сошли с ума после взлома ментальных блоков.

Тяжелое молчание стало ответом.

– У них стоял такой же сильный ментальный блок?

– Нет. Такой – только у нее. У некоторых лучей из аристократов Тангрии были блоки, которые наши менталисты взломали. Некоторые – с трудом. Все, кому пришлось взламывать блок насильно, сошли с ума, – спокойно ответил капитан Бейкалич. – У большинства пленных блоков не было, поэтому менталисты легко считали их и выяснили, что допрошенные не располагали нужной информацией о документах и артефакте.

Допрос… Пленная… Зеленый луч… Зарданская аристократка… Лорианна Тубертон… Артефакт… Документы… Ментальные блоки… Менталисты…

Слова мешались между собой.

Толкались. Пугали.

До леденящего душу холода. До панического ужаса.

До тошноты.

«Не хочу…»

– Господин Йович, отвечаете головой за военнопленную, – твердый голос министра ворвался в уплывающее сознание.

Много золотого света…

Тепло.

Я легкая и воздушная.

Счастливая.

Знакомый до боли, высокомерный и раздраженный голос произносит:

– Зеленый луч! Снова ты? Упрямица! Уходи! Твое время не пришло!

Глава 2

– Шевелит губами.

– Может, пить хочет?

– Дай воды.

«Как хорошо…»

– Перестала.

– Наверное, показалось.

– Нужно вколоть обезболивающее.

– Она без сознания. Зачем?

– Нечего на врагов переводить лекарства!

– Кажется, стонет…

– Тебе кажется.

Незнакомые голоса.

Взволнованные. Равнодушные. Злые.

Разные.

Отрывистые фразы.

Почему я сверху смотрю на этих людей в белых одеждах? Кто они?

Я подлетела ближе – легкая, прозрачная и воздушная. Давно не было так хорошо.

Трое мужчин с разными выражениями лиц склонились над телом, забинтованным с ног до головы. Это о нем говорят «она»?

Мужчины не обращали на меня внимания, как будто меня не было. Осторожно выворачивали руки и ноги, фиксируя и привязывая их к длинным пластинам, находящимся по разным сторонам кровати; подключали трубки, которые присоединяли к аппарату, стоявшему рядом.

Странно… Система жизнеобеспечения?

Их редко использовали в нашем мире. Зачем, когда есть маги-целители, которые могут быстро поставить несчастного на ноги?

Я осмотрелась.

Небольшая выбеленная комната с маленьким окном без занавесок. На нем решетка. Посредине комнаты узкая кровать. Необычная. Высокая. На ней – перебинтованное тело. Еще в комнате два металлических стула с высокими спинками и маленький стол у стены.